Но на поверхности держался.
Земные страсти под луной
В обыденной линяют жиже,
А я вплываю в мир иной,
Тем невозвратнее, чем ниже.
Дышу я непривычно ртом.
Среда бурлитплевать на среду!
Я погружаюсь и притом
Быстреев пику Архимеду.
Я потерял ориентир,
Но вспомнил сказки, сны и мифы...
Я открываю новый мир,
Пройдя коралловые рифы.
Коралловые города...
В них многорыбно, но не шумно
Нема подводная среда,
И многоцветна, и разумна.
Где та чудовищная мгла,
Которой матери стращают?
Светло, хотя ни факелА,
Ни солнце мглу не освещают.
Всё гениальное и не-
допонятоевсплеск и шалость.
Спаслось и скрылось в глубине
Всё, что гналось и запрещалось.
Дай Бог, я всё же дотяну,
Не дам им долго залежаться.
И я вгребаюсь в глубину,
Мне всё труднее погружаться.
Под черепоммогильный звон,
Давленье мне хребет ломает,
Вода выталкивает вон,
Иглубина не принимает.
Я снял с острогой карабин,
Но камень взял (не обессудьте),
Чтобы добраться до глубин,
До тех пластовдо самой сути.
Я бросил ножне нужен он.
Там нет врагов, там все мылюди.
Там каждый, кто вооружён,
Нелеп и глуп, как вошь на блюде.
Сравнюсь с тобой, подводный гриб,
Забудем и чины и ранги.
Мы снова превратились в рыб,
И наши жабрыакваланги.
Нептунныряльщик с бородой,
Ответь и облегчи мне душу:
Зачем простились мы с тобой,
Предпочитая влаге сушу?
Меня сомненьячёрт возьми!
Давно буравами сверлили:
Зачем мы сделались людьми?
Зачем потом заговорили?
Зачем, живя на четырёх,
Мы встали, распрямили спины?
Затеми это видит Бог
Чтоб взять каменья и дубины.
Мы умудрились много знать,
Повсюду мест наделать лобных,
И предавать, и распинать,
И брать на крюк себе подобных.
И я намеренно тону,
Ору: «Спасите наши души!
И если я не дотяну,
Друзья мои, бегите с суши!
Назад, не к горю, не к беде,
Назад и вглубь, но не ко гробу,
Назадк прибежищу, к воде!
Назадв извечную утробу!»
Похлопал по плечу трепанг,
Признав во мне свою породу,
И я выплёвываю шланг,
И в лёгкие пускаю воду!..
Сомкните стройные ряды,
Покрепче закупорьте уши.
Ушёл одинв том нет беды,
Но я приду по ваши души!
ПРОДЕЛАВ БРЕШЬ В ЗАТИШЬЕ...
Проделав брешь в затишье, весна идёт в штыки,
И высунули крыши из снега языки.
Голодная до драки, оскалилась весна,
Как с языка собаки, стекает с крыш слюна.
Весенние армии жаждут успеха,
Всё ясно, и стрелы на карте прямы,
И воины в лёгких небесных доспехах
Врубаются в белые рати зимы.
Но рано веселиться! Сам зимний генерал
Никак своих позиций без боя не сдавал.
Тайком под белым флагом он собирал войска
И вдруг ударил с фланга мороз исподтишка.
И битва идёт с переменным успехом:
Где свет и ручьигде позёмка и мгла,
И воины в лёгких небесных доспехах
С потерями вышли назад из котла.
Морозу удрать бы, а он впадает в раж:
Играет с вьюгой свадьбуне свадьбу, а шабаш.
Окно скрипит фрамугойто ветер перебрал.
Но он напрасно с вьюгой победу пировал.
Пусть в зимнем тылу говорят об успехах,
И наглые сводки приходят из тьмы,
Но воины в лёгких небесных доспехах
Врубаются клиньями в царство зимы.
Откуда что берётсясжимается без слов
Рука тепла и солнца на горле холодов.
Не совершиться чудуснег виден лишь в тылах,
Войска зимы повсюду бросают белый флаг.
И дальше на север идёт наступленье,
Запрела вода, пробуждаясь от сна.
Весна неизбежна, ну, как обновленье,
И необходима, как просто весна.
Кто сладко жил в морозы, тот ждёт и точит зуб,
И проливает слёзы из водосточных труб.
Но только грош им, нищим, в базарный день цена
На эту землю свыше ниспослана весна.
Два слова войскам:Несмотря на успехи,
Не прячьте в чулан или старый комод
Небесные лёгкие ваши доспехи
Они пригодятся ещё через год.
ДЕНЬ-ДЕНЬСКОЙ Я С ТОБОЙ...
День-деньской я с тобой, за тобой,
Будто только одна забота,
Будто выследил главное что-то
То, что снимет тоску, как рукой.
Это глуповедь кто я такой?
Ждать меняникакого резона,
Тебе нужен другой и покой,
А со мнойнеспокойно, бесонно.
Сколько лет ходу нетв чём секрет?!
Может, я невезучий? Не знаю!
Как бродяга, гуляю по маю,
И прохода мне нет от примет.
Может быть, наложили запрет?
Я на каждом шагу спотыкаюсь:
Видно, сколько шаговстолько бед.
Вот узнаю, в чём делопокаюсь.
ВСЕМ ДЕЛАМ МОИМ НА СУШЕ ВОПРЕКИ...
Всем делам моим на суше вопреки
И назло моим заботам на земле
Вы возьмите меня в море, моряки,
Я все вахты отстою на корабле.
Когда я спотыкаюсь на стихах,
Когда не до размеров, не до рифм,
Тогда друзьям пою о моряках,
До белых пальцев стискивая гриф.
Так всем делам моим на суше вопреки,
Так назло моим заботам на земле
Вы за мной пришлите шлюпку, моряки,
Поднесите рюмку водки на весле.
Любая тварь по морю, знай, плывёт,
Под винт попасть не каждый норовит.
А здесь на суше встречный пешеход
Наступит, оттолкнёт и убежит.
Так всем делам моим на суше вопреки,
Так назло моим заботам на земле,
Вы возьмите меня в море, моряки,
Я все вахты отстою на корабле.
Известно ваммир не на трёх китах,
А нам известноон не на троих.
Вам вольничать нельзя в чужих портах,
А я забыл, как вольничать в своих.
Так всем делам моим на суше вопреки,
Так назло моим заботам на земле
Вы за мной пришлите шлюпку, моряки,
Поднесите рюмку рома на весле!
Я НЕ УСПЕЛ
Свет Новый не единожды открыт,
А Старыйвесь разбили на квадраты.
К ногам упали тайны пирамид,
К чертям пошли гусары и пираты.
Пришла пора всезнающих невежд,
Всё выстроено в стройные шеренги.
За новые идеи платят деньги,
И больше нет на «эврику» надежд.
Все мои скалы ветры гладко выбрили,
Я опоздал ломать себя на них.
Всё золото моё в Клондайке выбрали,
Мой чёрный флаг в безветрии поник.
Под илом сгнили сказочные струги
И могикан последних замели.
Мои контрабандистские фелюги
Сухие рёбра сушат на мели.
Висят кинжалы добрые в углу
Так плотно в ножнах, что не втиснусь между.
Мой плот папирусныйпоследнюю надежду
Волна в щепы разбила о скалу.
Вон из рядов мои партнёры выбыли
У них сбылись гаданья и мечты.
Все крупные очки они повыбили
И за собою подожгли мосты.
Азартных игр теперь наперечёт.
Авантюристы всех мастей и рангов
По прериям пасут домашний скот,
Там кони пародируют мустангов.
И состоялись все мои дуэли,
Где б я почёл участие за честь.
И выстрелы, и эхоотгремели...
Их было многовсех не перечесть.
Спокойно обошлись без нашей помощи
Все те, кто дело сделали моё.
И по щекам отхлёстанные сволочи
Фалангами ушли в небытиё.
Я не успел произнести: «К барьеру!»
А я за залп в Дантеса всё отдам.
Что мне осталось? Разве красть химеру
С туманного собора Нотр-Дам?!
В других веках, годах и месяцах
Все женщины мои отжить успели.
Позабывали все мои постели,
Где б я хотел любитьи так, и в снах.
Захвачены все мои одры смертные,
Будь это снег, трава иль простыня,
Заплаканные сёстры милосердия,
В госпиталях обмыли не меня.
Ушли друзья свозь вечностьрешето,
Им всем досталась Лета или Прана,
Естественною смертиюникто,
Все противоистественно и рано.
Иные жизнь окончили свою,
Не осознав вины, не скинув платье,
И выкрикнув хвалу, а не проклятье,
Спокойно чашу выпили сию.
Другие знали, ведали и прочее,
Но все они на взлёте,в нужный год
Отплавали, опели, отпророчили...
Я не успел, я прозевал свой взлёт.
ВЕЛИКИЙ МУДРЕЦ
Жили-были, спроси у отца,
Подтвердит, если враг обессилен.
Три великих преглупых глупца,
Просто так, говорят, жили-были.
У дороги бывает конец,
Откати на обочину бочку.
Жил в ей самый великий мудрец,
Мудрецам хорошо в одиночку.
ПОЗДНО ГОВОРИТЬ И СМЕШНО.
Поздно говорить и смешно,
Не хотел я, но...
Что теперь молчать, всё равно
Дело сделано.
Вбили в стену крюк,
Раскрутили круг,
В нём держусь что есть силы я.
Но конец всему, даже явь и сны
Мечты бескрылые.
Ах, чёрт побери,
Никогда не пей вина на пари,
Никогда не вешай ключ на двери,
Вслух не говори,
В глаза не смотри.
Если хочешь закуритьне кури,
Хочешь душу подаритьне дари,
На засов запри.
Горишьне вопи,
Если хочется в Парижпотерпи,
Но товарища услышь и в степи,
И в глухой степи.
Появился друг у меня
Неожиданно.
Многих на меня променял
Где же это видано!
Появился друг,
Когда нет вокруг
Никого
С этим свыкнулся.
Ни души святой,
Даже нету той,
А он откликнулся.
Ах, чёрт побери,
Если хочешьпей вино на пари,
Без опаски вешай ключ на двери
И в глаза смотри,
И вслух говори.
Если хочешь закуритьзакури,
Хочешь душу раздаритьраздари,
Окна раствори.
Горишьне зевай,
Если хочется в Парижпоезжай,
А её уговоришьзабирай,
В добрый путь, прощай.
СЕДЬМАЯ СТРУНА
Ах, порвалась на гитаре струна,
Только седьмая струна.
Там, где тонко, там и рвётся жизнь,
Хоть сама ты на лады ложись.
Я исчезну, и звукам не быть,
Больно, коль станут аккордами бить.
Руки, пальцы чужие по мне,
По седьмой, самой хрупкой струне.
НЕ ВПАДАЙ НИ В ТОСКУ, НИ В АЗАРТ ТЫ...
Не впадай ни в тоску, ни в азарт ты,
Даже в самой невинной игре
Не давай заглянуть в свои карты
И до срока не сбрось козырей.
Отключи посторонние звуки
И следи, чтоб не прятал глаза,
Чтоб держал он на скатерти руки
И не смог передёрнуть туза.
Никогда не тянись за деньгами,
Если ж ты, проигравши, поник
Как у Пушкина в «Пиковой даме»,
Ты останешься с дамою пик.
Если ж ты у судьбы не в любимцах,
Сбрось очки и закончи на том.
Крикни: «Карты на стол! Проходимцы!»
И уйди с отрешённым лицом.
КОГДА Я ОТПОЮ И ОТЫГРАЮ...
Когда я отпою и отыграю,
Чем кончу я, на чёмне угадать?
Но лишь одно наверняка я знаю:
Мне будет не хотеться умирать!
Посажен на литую цепь почёта
И звенья славы мне не по зубам,
Эй! Кто стучит в дубовые ворота,
Костяшками по кованым скобам?..
Ответа нет. Но там стоят, я знаю,
Кому не так страшны цепные псы,
И вот под изгородью замечаю,
Знакомый серп отточенной косы.
...Я перетру серебряный ошейник,
И золотую цепь перегрызу,
Перемахну забор, ворвусь в репейник,
Порву бокаи выбегу в грозу!
СТО ТЫСЯЧ ДОРОГ ПОЗАДИ...
Сто тысяч дорог позади,
Далёко, далёко, далёко,
А что там ещё впереди
Дорога, дорога, дорога.
Ты сердце своё успокой,
Напрасна, напрасна тревога,
У нас просто адрес такой:
Дорога, дорога, дорога.
Я выйду живым из огня
Или погибну до срока,
Останется после меня
Дорога, дорога, дорога.
В.Высоцкий в свободную минуту
Из архива Тек-Арт
КОММЕНТАРИИ В.ВЫСОЦКОГО К ПЕСНЯМ
Я никогда точно не знаю с самого начала, как будет построена программа. Знаете, как Наполеон говорил: «Надо сначала ввязаться в бой, а там видно будет». Я обычно начинаю, а потом, в зависимости от того, какая атмосфера устанавливается в зале, я подбираю песни.
Теперь ещё одна шуточная песня. Она требует маленького вступления. Дело в том, что индусы считают, что мы с вами не умираем, а душа наша просто переселяется в животных, предметы, растения, в насекомых, в камни, корочекто куда сможет, тот туда и переселяется после смерти. Всё зависит от того, как человек вёл себя в этой жизни. (О переселении душ, т. I).
Песня, с которой я начинал свою работу в кино. Звучала она в фильме «Срочно требуется няня». Это песня беспокойства «Парус». В ней набор беспокойных фраз о нашей общей причастности и ответственности за всё, что происходит вокруг. В ней нет никакого сюжета, как обычно в других моих вещах. (Порвали парус, т. I).
Эта песня про нечисть. Просто про нечисть, есть такая. В сказках очень много, это такая тренировочная песня. Я хотел сказку сделать для нашего театра вместе с товарищами, и вот, тренировался в фольклоре и в употреблении всяких сказочных персонажей. Песня называется «Нечисть». («Про нечисть», т. I).
* * *
Случилось так, что когда я начал работать в Театре на Таганке, главный режиссёр заметил и с симпатией отнёсся к тому, что я пишу песни и сам исполняю. Эти песни он сразу широко привлёк в наши спектакли. Я думаю, что, может быть, ему я обязан тем, что моё юношеское увлечениекак у всех, в общем, молодых людейписание стиховне кончилось на этом. Обычно пишут, а потом бросают и относятся к этому как к баловству. Я продолжал писать, потому что мои вещи сразу попали на сцену.
С моими песнями бывают такие перипетии: иногда я их напишу, потом их вырежут; иногда я специально пишу для спектакля, но всегда стараюсь делать так, чтобы они не принадлежали какому-нибудь определённому произведению, а чтоб я их мог исполнять отдельно. Часто бывает так, что многие режиссёры приходят и говорят: «Ты знаешь, мне нравится эта твоя песня, можно, я её возьму в спектакль или фильм?». Я с удовольствием всегда на это иду.
Меня пригласили в театр «Современник», чтобы я написал несколько песен к спектаклю «Свой остров». Вот эта песня «Я не люблю»лейтмотив спектакля. (Т. I).
* * *
Я хотел спеть вам песню, которую написал тоже не так давно для спектакля Театра Сатиры (куда я писал несколько песен) «Последний парад». Эта песня обо всех видах спорта, конкретно она называется «Гимнастика». Дело в том, что приходят моряки после плавания, они девять месяцев без захода в порты. И потом, приходят, ну, они выпили там, конечно, утром, встали, головы болят у них у всех, а на столе заманчиво стоят бутылки, можно похмеляться, но они решают этого не делать и занимаются гимнастикой. («Утренняя гимнастика», т. I).
Ну, а теперь я хочу вам показать несколько песен, новых песен, которые я написал за последнее время. Начну я, к сожалению для вас, а для меня к удовольствию, с песни, которая сейчас записана на пластинку. Сейчас вышла пластинка. Пока без портрета, но, говорят, вторая партия будет с портретом. Там почему-то нарисованы какие-то берёзки, какие-то пруды, а песни там совсем не про пруды и не про берёзки. Там лебеди даже проглядывают, на обложке. А песни, это военные песни из нескольких фильмов, которые я писал, в основном, для минской киностудии. Для таких фильмов: «Я родом из детства», «Война под крышами», «Сыновья уходят в бой». Там четыре песни. Это «Братские могилы», «Песня о новом времени», «Он не вернулся из боя» и «Песня о земле». (Т. I).
* * *
Песня, просвящённая другу нашей семьи лётчику Скоморохову, дважды Герою Советского Союза. Эту песню я написал для спектакля «Звёзды для лейтенанта», но всегда исполняю в своих выступлениях с маленькой аннотацией: это была великая воздушная битва над Кубанью в 1943 году, и в ней участвовало много лётчиков с той и с другой стороны, и вот один из них, Скоморохов, сбил в индивидуальной охоте, которая была ему разрешена, мстя за своего друга, бриллиантовую двойку из знаменитой эскадрильи «Удет», в которой было несколько лётчиков, награждённых лично фюрером бриллиантовыми крестами, асы и т. д., и он их нашёл, принял бой с ними и один их уничтожил. Об этом мой дядя, которого, к сожалению, в прошлом году не стало, у него самого было три боевых красных знамени к 43-му году, т. е., он очень достойно вёл себя во время войны, написал статью, так что это всё взаимосвязано, и я эту песню посвящаю погибшему другу, за которого он мстил. (Баллада о погибшем летчике, т. I).