Дело не в этом. Хотя, в принципе, пивоэто хорошо, но в таки условиях и при такой жизни поможет только водка. Как ты считаешь? улыбался Городнищев.
Сосов ничего не ответил. Они проходили мимо дверей сестринской. Один пытался разобрать, о чём говорят по ту сторону, но не мог понять ни слова. Второй же старался пропустить мимо ушей всё происходящее за дверью, даже прижимался к противоположной стене, но всё же отчётливо расслышал пару фраз. На удивление, говорили о нём.
«Я так ржал, смеялся голос Алиева. Ну и фамилия. Сосок! Ха-ха!»
«Вообще-то, Сосов, поправила Королёва.
«Не всё ли равно?»
Мне кажется, сказал Сосов, пройдя эту одновременно и завидную, и порицаемую дверь. Если ты и правда хочешь выпить, тебе нужно всего лишь постучать в эту дверь, зайти, не дожидаясь разрешения, и сесть за стол. Надо будет ещё выслушать крики и наезды. Думаю, этого хватит, главное только немного спину выпрямить и смотреть прямо в глаза Алиева. Ну, может, денег немного спросят: типо, ты же не скидывался. Или просто сам закажешь добавки. Ты настолько хочешь выпить?
Не-е-е, засмеялся Городнищев. Я хочу в тишине и без всей этой фигни.
А они настолько хотят. Представь их жажду. Они другие и веселье у них другое. Не стоит завидовать.
Я и не завидую.
А я да, ответил Сосов с неожиданной для себя честностью.
Они уже дошли до рекреации, где мелькал телевизор, и солдаты спорилимузыка или сериалы?
Странно, сказал Сосов, облокотясь на спинку дивана и невидящим вглядом уперевшись в зомбо-ящик. Никогда не думал, что буду завидовать тому, кто пьёт дешёвую водку в компании сомнительных женщин, старших тебя лет на двадцать. Совсем я в армии оголодал по развлечениям и гулянкам. Но с другой стороны, я бы, пожалуй, отказался, даже если бы меня и пригласили.
А если бы Королёва позвала? ёрничал Городнищев.
А что Королёва? Я пока не опустился до ебли первого попавшегося движущегося предмета. Может, пройдёт ещё пара месяцев, и я буду готов к этому, но сейчасСосов улыбнулся. Нет, я бы, конечно, трахнул её. Не задумываясь. Не хочется просто со всякими Алиевами за один стол садиться.
Думаешь, она бы тебе дала?
Я знаю один беспроигрышный вариант, Сосов повернулся к товарищу, положив ему руку на плечо. Вас только двое, темнота и алкоголь.
Сосов улыбался и Городнищев вместе с ним скалил свои желтеющие зубы, пытаясь постичь сказанное Сосовым своим девственным характером. Высказанная мысль диссонировала с его представлениями о пути к «сердцу» девушки. Городнищев представлял себе немного иной алгоритм. Сначала шли комплименты, потом лёгкий и ненавязчивый физический контакт: обнять, плечико погладить, волосы расчесать и прочее. Затем, само собой, длинный и красивый монолог о своих чувствах. Вставать на колено не обязательно, но порой крайне необходимо для эффектности. Потом, при успешном раскладе, сладкий первый поцелуй, после чего можно дарить цветы и шоколадки, ведь уже не страшно демонстрировать чувства. Дальше следовал пробел в алгоритме, и даже существовало ответвление, в котором было написано «секс только после свадьбы». Там Городнищеву всё было яснокольца на пальцах, можно кувыркаться. Небо разрешает. Но как быть с пробелом после поцелуев и букетов, и шоколадок? Неужели там тьма и алкоголь? Ни одно из этих слов не ассоциировалось у него ни с любовью, ни с отношениями, ни с сексом. Единственные варианты более менее по теме у него были: тьмаизнасилование, выпила водкубереги пилотку.
Пока эти мысли градом сыпались на сознание Городнищева, а Сосов вспоминал тот единственный раз, когда его схема сработала, к ним незаметно подошла медсестра.
Чего вы тут стоите, скучаете? спросила Королёва, обращаясь к Сосову. Или по телеку интересное что-то показывают?
Не особо, ответил Сосов, учуяв запах спирта и сигарет. Так, мелькает что-то.
Привет, мальчишки! улыбаясь, поздоровалась Королёва, заметив, что вся рекреация смотрит на неё.
Мальчишки оживились, и каждый на свой лад здоровался с ней. Все старались завладеть её вниманием и хотя бы перекинуться парой фраз, сказать что-нибудь приятное, даже Городнищев. На его «Прекрасный вечер, не правда ли?» ответа не последовало. Сосов же, не желая участвовать в этом коллективном комплементировании, ушёл под шумок в свою палату, где демонстративно начал читать.
Ну, куда ты ушёл-то? спросила Королёва, зайдя к нему. Опять читаешь. Сколько можно?
Она села к нему на кровать и отобрала «Воскресенье». «Да, думал Сосов. Она пьяная». Он всё прекрасно понимал, и в нём жгучим пламенем загорелись противоречья. Всё было как-то слишком просто и от того казалось ему неестественным и даже невозможным. Поведение Королёвой выставляло её как дешёвую шаболду в глазах Сосова. А он всегда говаривал в подобных ситуациях: «Из двух тропинок я нехоженой пойду». Сосов был брезгливый и ревностный мужчина. Он, естественно, не рассчитывал на девственных красавиц в своей жизни, но хотел, чтобы женщины, да и мужчины, хотя бы скрывали своё блядство, хотя бы делали вид, будто он первый, кто действительно покорил их сердце. Сосов был очень тщеславен по части отношений.
И вот сидит Королёва на крае кровати растерянного солдата и думает, что он с ней заигрывает так. Вся эта нерешимость и игнорирование её намёков своего рода прелюдия. Как говорится, чем дольше ожидание, тем больше наслаждение. И Королёва даже не обращала внимания, что сегодня нарушила все свои оставшиеся принципы: не бухать с новичками, не давать сразу. Она просто хотела развлечений. Её пустая, провинциальная жизнь скрывалась за ширмой выпивки и разврата. Хотя ещё сейчас Королёва была не готова это признать, но если вернуться назад во времени и сравнить её прошлую и настоящую, то разница явно ударит в глаза. Как это могло произойти? Почему она всё ещё не замужем? Неужели её просто обошли стороной? Или она сама что-то сделала и делает не так в своей жизни?
«Что с тобой не так?» думал Сосов, глядя на лоб Королёвой, стесняясь встретиться с ней глазами.
Сосов не мог понять, про кого он задал этот вопроспро неё или про себя.
Ну, ответь что-нибудь, уже обиженно сказала Королёва.
А какой был вопрос?
Я говорю, сколько можно читать? Королёва растягивала слова и, закатывая глаза, резко и противно жестикулировала.
А что ещё делать? По телеку ничего интересного нет.
Что делать, что делать, Королёву утомляло притворное тугодумство Сосова. Пошли, чая хоть выпьем.
Не хочу, спасибо, я сыт, отвечал Сосов полный понимания.
Ничего, вода дырочку найдёт.
Разрешите книжку забрать? раздражаясь, спросил Сосов.
Да зачем она тебе?! корчась и вздыхая, воскликнула Королёва.
Чтобы о чае не думать, резко и холодно ответил ей солдат и протянул руку за книгой.
Королёва ощутила укол в своё самолюбие. Она услышала в интонации Сосова фразу: «Не хочу я со всякими шмарами знаться». От чего Наташа бросил в него книгу со словами «Забирай её хоть на всю жизнь», имея в виду «Чтобы ты всю жизнь в одиночестве провёл, зануда. Иди и трахайся со своими книгами, а то вздумал ещё тут осуждать меня. Да кто ты вообще такой? Что ты знаешь? Да ничего ты не знаешь! Ради выебонов ходишь везде с этой макулатурой, чтобы за умного сойти. А по факту тыникто. Ты просто зануда и тряпка» и т.д.
Да, порою за словами кроется ещё больше слов.
Королёва пошла в сестринскую с расстроенными чувствами, но, прежде чем в ней войти нацепила, на себя маску веселья.
А чего одна? удивлённо спросила Мария Васильевна.
А с кем я должна была прийти?
Разве ты ни за кем не ходила? За Сосовым например, сверкнув глазом, сказала Мария.
Сосовым? Нахер он здесь нужен? врезался в разговор Алиев, сидящий во главе стола.
Вот именно, подтвердила Королёва. Он здесь нахер ненужен.
Алиев засмеялся и начал разливать водку по стаканам, а Гусев продолжал прерванную историю:
Ну и короче, взяли мы с собой перфоратор ещё Это штука такая, стены сверлить.
Думаешь, мы совсем тупые, что ли? злобно спросила Мария. Лучше вашего знаем, что такое перфоратор.
Не, не, это я так, на всякий случай. Ну и короче, пришли туда, Семёнов говоритпо-быстрому работаем, пока никого нет. Ну и мы сделали вроде под провод колею. Семёнов уже штукатурку замешал, мы провод кидаем, а он сразу следом замазывает. Заделали, ура, говорит, красавцы. Ну и короче, засмеялся Гусев. Включаем, а света в бане как не было, так и нет. Семёнов аж покраснел от злости. Я залез на верх, смотрю, мы не тот провод кинули, этот вообще пустой. Сказал Семёнову, он и вырвал его, штукатурка по сторонам. А под потолком провод проведён был за плинтусом таким, так он так дёрнул, что плинтус этот отскочил и на гвоздике одном висит. Ну и что? А в этот самый момент командир то и зашёл, улыбался Гусев, остальные тоже вежливо поддерживали рассказчика. Ну и короче, после этого его и выгнали из бани. Вернулся в роту, теперь с нами пашет. Не очень то его любят за то, что полгода рассасывался. Теперь всю рабочку на него скинули. Аккумы сбегать зарядитьСемёнов. Колёса перекатитьСемёнов. Бокс убратьтуда же.
Давайте уже, нетерпеливо вставил слово Максимов, которого вообще не интересовали ни истории, ни медсёстры. Он просто хотел нажраться и как можно сильнее.
Осушили ещё по стаканчику и запили соком. Только Алиев не запивал. Вместо этого он смело опустил свою руку на колено Королёвой, от чего медсестра сначала вспыхнула и недовольно глянула на Алиева. Но его взгляд полный смелости и уверенности прогнал всё её недовольство, и больше медсестра не противилась ухаживаниям этого грубого и глупого, но уверенного и смелого юнца.
«Наверно, я ошибалась, думала Королёва. Зачем мне эти умники? Какой из этого Сосова мужик? И правда, с такой-то фамилией. А ещё и сама за ним пришла, вот дура-то. Да и Агапкин такой же, чего я в них всех находила? Алиев хоть и дурак, зато у него яйца есть. А по сути, для чего мне ещё все эти щеглы нужны? Должна же и я удовольствие получить, и мне праздника хочется».
Королёва заметила на себе одобряющий взгляд Марии. Мол, наконец-то ты, Наташенька, всё поняла. Наконец-то нормальных мужиков выбирать стала, а не всяких заунывных и тощих выпендрёжников. Королёва ответила лёгким кивком головыда, теперь я всё поняла, ты была права, Машенька, зря я тебя не слушала раньше. И с этими мыслями она с лёгкостью отдавалась приставаниям Алиева, уничтожая все свои оставшиеся принципы. В этот вечер Королёва окончательно и бесповоротно изменила свою жизнь. А в какую сторону и зачем она не знала и даже не интересовалась.
Сосов лежал на кровати, отложив книгу, и жалел об упущенной возможности.
Кабак
«Музыка нас связала, тайною нашей стала»
Ибрагим и Настя тяжело дышали. Он нежно и крепко прижимал её к себе и нюхал ещё волосы. Ему казалось, они пахнут макаронами с сыром. Полежав так минуту другую, он понял, что пора уже собираться, и лёгкая грусть легла ему на душу. Ему вовсе не хотелось отрываться от любимого потного тела Насти. И всё же работа звала.
Теперь точно пора, сказал Ибрагим и, поцеловав Настю в лоб, отправился в душ.
Она посмотрела в след на его голую задницу и с наслаждением промотала в памяти предыдущий час. Ей хотелось ещё, ей хотелось всегда. Это была доминирующая мысль в её головесекс с Ибрагимом. Движимая любовью и заботой, она вскочила с кровати, накинула на себя одну из футболок Ибрагима и полезла в шкаф за его одеждой и утюгом.
Когда Ибрагим вылез из душа, всё было готово. Чай стоял на столике и уютно дымился.
Спасибо, милая моя, приторно сказал он, прижимая её к себе и целуя.
Всегда пожалуйста, любимый.
Она обнимала его голое чистое тело и изо всех сил мешала одеваться.
А когда ты вернё-ё-ёшься? нараспев спрашивала Настя.
Да, я думаю, часов в десять.
Хорошо, я буду ждать тебя в десять.
Ты так сказал, будто я не имею права опоздать.
А ты собрался опаздывать?
Нет, как раз наоборот, я собрался вернуться раньше, но, увы, я не рулю маршрутками.
Едь на такси тогда.
Ага, денег дай тогда. Мне же с пригорода ехать, дорого выйдет, а Гриха не согласится скидываться.
Ох, ох, ох, по-детски вздыхала Настя. Ну ладно, тогда в десять. И не опаздывай, а не то-о накажу.
Это я тебя накажу, сказал Ибрагим, шлёпнув её.
Они поцеловались и вышли в коридор, где ещё с обеда его ждала «другая». Настя облокотилась на стену и смотрела, как Ибрагим одевается. Последний шнурок заправлен, шарф надет, шапка поправлена заботливыми руками Насти, «другая» на плечах. Объятья, я тебя люблю, Настенька, я тебя люблю, Ибрашка. Улыбки, взгляды, лестница, двор-колодец, станция метро Василеостровская, наушники и русский рэп, так плохо сочетающийся с трубой за плечами.
Было ровно пять вечера. Ибрагим ехал к Грише помочь собраться, а затем выехать вместе. Они были хорошими друзьями, не смотря на разницу в возрасте, в музыкальном вкусе, в образовании, в росте, весе и т.д.
Гриша же в это время боролся за свою независимость, или за что-то ещё, но точно боролся. Об этом говорила его интонация.
Я не могу поехать, говорил он своей жене. У меня «кабак».
А я могу, по-твоему? спрашивала Лена, показывая глазами на грудного ребёнка на своих руках. Съезди быстро, туда-сюда.
Да пока я буду ездить, мы уже должны будем начать.
Ну, ничего, опоздаете. Вы же музыканты, чего от вас ещё ждать?
Да? А потом мне скажут: «Хуй тебе, а не деньги».
Не ругайся при ребёнке!
А они и так всего 4000 платят за три часа. Это же днище.
И что ты предлагаешь?
Пускай сам едет, не маленький уже.
Ему восемь лет!
Ну и отлично, давно пора самому на метро ездить.
Какое самому? Тебе за сына совсем не страшно?
Да что с ним будет? И вообще, это ты его в это школу отдала. Я же говорил надо рядом с домом.
Зато там учителя хорошие.
О да, единственная школа с хорошими учителями.
Получше чем та, в которой ты учился.
Короче Мне реально некогда. Неужели ты не видишь всё это барахло?
Гриша показал на хаотично разбросанные по комнате провода и стал их собирать. От гитары до примочки, от примочки до пульта, от пульта на колонки по одному, два провода под микрофоны и ещё по одному запасному, стойки, ноутбук с блоком питания и «колокольчиками», планшет с зарядкой, пюпитр, сама гитара и тюнер. Собирая всё это, Гриша думал: «И это ещё там аппарат свой есть. Везёт этому педику, принёс трубу и больше ему ничего не надо. А тут помимо того, что всё собрать, ещё и проверить, подбить порядок песен в планшете под новый трек-лист, который мы только сегодня днём составили. Ещё бы и распеться не помешало, но, наверное, не стоит, Лена и так близка к бешенству»
Я звонила твоему отцу, сказала Лена, вернувшись в комнату уже без дочки на руках. Он заберёт Лёшу Хочешь узнать, что он мне сказал?
Нет, коротко, скрывая раздражение, сказал Гриша.
Лена закатила глаза, потрясла головой и ушла на кухню смотреть свой сериал.
Да, Ибрагим и Григорий были разными людьми. Ибра ещё был студентом последнего курса какого-то задрипанного экономического института, в котором не появлялся уже с прошлого ноября, то есть чуть больше года. Он всё своё время тратил на любимые дела: поиграть на трубе, на пианино, на гитаре, посмотреть сериалы, дождаться с института Настю и трахнуть её изо всех сил. У него было три источника заработка: пособие по потери кормильца; всякие свадьбы, кабаки и корпораты; перекуп музыкальных инструментов. Пока эти инструменты искали новых хозяев, он учился играть на них. В общей сложности он имел тысяч пятнадцать в месяц, и его всё устраивало. На музыке он зарабатывал меньшую часть суммы, но такая жизнь стала уже привычкойкуда-то ехать, кого-то веселить, шум, толпа
У Гриши судьба была более трагичной. Его друзья шутили над ним, да и он сам признавал, что он испортил всю свою жизнь, когда не успел высунуть. Гриша смеялся только потому, что плакать не умел, а в 30 лет этому уже поздно учиться. По окончанию института у него уже была собственная семья и достаточно хорошая работа, где он получал около шестидесяти тысяч. «Вот раньше я получал шестьдесят, рассказывал как-то Гриша. А денег всё равно не было. Теперь я еле-еле двадцать за месяц поднимаю, а денег вижу столько же. Зачем тогда работать?» На самом деле он ушёл с работы благодаря длинной цепи событий и причин. Ещё с института он много пил и употреблял, а потом в этот набор штопором вошла семейная жизнь и работа. Сначала он хотел со всем завязать и стать примерным семьянином. Выходило плохо, Гриша часто срывался, затем ссоры с семьёй, родителями, начальством. А потом просто не выдержал, кинул кружку с кофе в бухгалтера, который в очередной раз сказал фразу«Извините, мы всё ещё не можем выплатить зарплату за весну» и попросил закрыть дверь с «той» стороны. В тот день он вернулся домой, купил билеты на родинув Краснодари уехал с маленьким сыном на всё лето к деду. Там он всё переосмыслил и обрёл равновесие и цель-мечту, а именнозарабатывать музыкой. Гриша резко перестал пить, курить и употреблять. На некоторое время в его доме наступил мир
Зазвенел домофон, это пришёл Ибра.
Хочешь, чаю пока попей с печеньем, сказал Гриша встречая коллегу.
А что, у тебя есть печенье?
Нет, наверно, нет. Тогда просто с сахаром.