Мы говорим ещё несколько минут, а потом я бросаю сигарету в урну и ухожу. А он остаетсястройный, гладко выбритый, хорошо одетый, пахнущий модной туалетной водой. Успешный.
Номер один.
***
В первом отделении мы исполняли ми мажорный концерт для клавира Баха. Что-то пошло не так. Потом, уже в перерыве, при обсуждении случившегося казуса, было выдвинуто сразу несколько версийзапутался в тексте солист, ошибся дирижёр, вступила на такт позже группа вторых скрипок. Уж и не знаю, что произошло на самом деле, но вначале все шло нормально, а потом внезапно оказалось, что солист на несколько десятков тактов опережает оркестр. Дирижёр попробовал его догнатьтщетно. Первыми отчаялись и замолчали первые скрипки. За нимивторые. Потом альты. И, оставшись в полном одиночестве, замолкли, наконец, виолончели и контрабасы. Дирижёр отмахал ещё с десяток тактов, опустил руки. Солист же продолжал играть.
Ввиду отсутствия дел, я с унынием разглядывал зал. Скверно. Публика здесь особенная, сплошь музыканты, коллегифестиваль оркестров всё-таки, абы кто не придет. А ми мажорный концерт- штука известная. И, разумеется, большая часть сидящих в зале людей понимает масштаб произошедшего коллапса.
Где-то там сидит Игорь, и наверняка улыбается, зараза. А поделать ничего нельзя.
Солист дошел до конца части, шумно вздохнул, утер со лба пот, дирижёр вновь поднял слегка подрагивающие от волнения руки, и дальше все пошло гладко.
В перерыве в артистическую, где я вместе с такими же подавленными случившемся коллегами дожидался второго отделения, вошёл Игорь. Извинился, сказал, что ему нужно забрать какие-то вещи из своего шкафа. Проходя мимо меняподмигнул, шепнул:
Ничего-ничего, всякое бывает.
Он открыл дверцу своего шкафа (я с удивлением отметил, что шкафы у них не запираются на замки), порылся в шуршащих внутренностях, извлёк какой-то пакет, и, коротко кивнув мне на прощание, вышел.
Второе отделение прошло гладко, то есть почти хорошо.
После концерта я, оставив инструмент на сцене, вышел на улицу, закурилхотелось дождаться, пока все коллеги переоденутся и артистическая опустеет. На душе было тоскливо. Я стоял, запрокинув голову, глядя в низкое, затянутое плотными тучами ночное небо, окрашенное цветными отсветами городских огней, и все старался отыскать в себе хоть каплю теплой, слезной жалости к своей трогательной, битой жизнью персоне, но находил лишь черную, ледяную злобу. Сигареты прикуривались одна от другой, стоять было холодно, но я все стоял, все злился, и не было выхода для этой злости. Не знаю, сколько прошло времени. Наконец, я щелчком отправил прочь очередной бычок, зябко ежась вошёл назад в помещение, забрал со сцены инструмент. В лифте я долго вспоминал, какой мне нужен этаж, не вспомнил, ткнул наугад, и, разумеется, приехал не туда. Потом ещё долго бродил по темным коридорам и один раз совершенно случайно вырулил к большому окну во всю стену, на подоконнике которого самозабвенно целовалась влюбленная парочка. За окном светил фонарь, и прежде, чем, извинившись, продолжить поиски лестницы, я успел рассмотреть лица любовников, обернувшихся на мои шаги. У женщины лицо красивое, запоминающееся. У мужчинысамое заурядное, скучное.
Всё-таки мне удалось отыскать артистическую, уже пустуюя сложил инструмент, быстро переоделся, и собрался было уходить, но глухо рычащая раздраженным псом злость внутри остановила, вернула к ряду шкафов вдоль стен. Я вспомнил, какой из них принадлежит Игорю, подошёл, с каким-то тайным предвкушением потянул на себя дверцу. Ничего из ряда вон внутри не оказалосьнесколько белых рубашек на вешалке, брюки, пиджак, туфли Так, что это у нас вот здесь, на полке сверху? Ворох чеков. Кто, скажите, сегодня собирает и хранит чеки, когда информация о каждой покупке высылается прямиком на телефон? Чек с заправки, чек с платной парковки, чек об уплате коммунальных услуг А вот чек из магазинакартошка, рис, маринованные огурцы, женские прокладки, ёрш для унитаза, пять рулонов туалетной бумаги Все покупки по акции. Экономим, значит? Это ты молодец, Игорёк, всегда был экономным. Вот скидочный купон из магазина мужской парфюмерии. Вот ещё один чек из продуктовогоничего лишнего, все покупки самые обыкновенные, первой необходимости. Хорошо, Игоречек, хорошо, значит ты по-прежнему не позволяешь себе излишеств. Привычка- штука серьезная. Живёшь, пусть и скромно, зато в комфорте. Чек на покупку абонемента в спортзал- цена средняя. Чек на покупку прикроватного светильника- цена средняя. Чек на покупку галстуковпо акции, три по цене двух.
Мне стало скучно. Я отложил чеки, и уже собрался закрыть шкаф, как вдруг взгляд мой упал на приклеенную скотчем к стенке фотографиюИгорь в обнимку с женщиной. Ниже подпись: "наша пятая годовщина". И я узнал лицо этой женщины- красивое, запоминающееся. Правда там, на несколько этажей выше, освещённое светом заоконного фонаря, оно было более вдохновеннымвидимо, заурядной внешности мужчина знал какую-то особую тайну, о которой понятия не имел экономный, вполне себе преуспевающий муж.
***
Выходя из здания, я был почти уверен в том, что весь оркестр уже сидит в автобусе, и ждут только меня. Ничего подобногокто-то ещё курил, кто-то обсуждал концерт, кто-то уже прикладывался к бутылке.
Монотонно и устало покрикивал инспектор:
Садимся, ребята, садимся.
Но на него никто не обращал внимания.
А с неба тихо, и вовсе не торжественно, а как-то вяло, монотонно, осыпалась мелкая белая крошка.
Малый! увидев меня, обрадовался Полпальца, где тебя носит?
Заблудился, говорю.
Бывает. Ты смотри, малый, это ж снег! Первый снег!
Я застегнул на все пуговицы пальто, накинул капюшон, глубоко вдохнул уже не сырой, а холодный, зимний воздух. И подумал:
"А ведь действительноснег!"
Глава 7. Девочка с флягой.
Главное, запомни, что сегодня яэто ты, в который раз повторил Толик.
А кто тогда я? в который раз переспросил я.
Объясняю ещё раз, Толик со страдальческим видом закурил новую сигарету, мы с ней познакомились две недели назад, но по-моему у нас все серьезно.
Это ты за две недели сообразил?
Не ерничай, Толик нахмурился, говорю тебе, все серьезно. Я, может, влюбился впервые в жизни!
-Да, говорю, грешно смеяться над такими высокими материями. Ну так совет да любовь, дети мои, от меня что требуется?
Да проверку она мне устроить решила, понимаешь? Типа, насколько я серьезно настроен. Узнала, что каждую пятницу мы сюда морально разлагаться ходим, и подругу подговорила, чтобы та проследила, чем мы тут занимаемся. А я об этом от другой подруги узнал.
И?
Подруга, которая шпионить сюда придет, в лицо меня не знает. У нее только мой словесный портрет. Но мы ведь с тобой похожи! Вот ты мной и прикинешься. Подойдёшь к ней, познакомишься, поговоришь о чем-нибудь. Короче, произведешь правильное впечатление.
А почему этого не можешь сделать ты?
Ну, как сказать Боюсь сорваться.
А во мне, стало быть, уверен?
А как же!
То есть ты будешь пить и барагозить, а я в это время с подругой твоей пассии высокоинтеллектуальные беседы вести должен?
Старик, я в долгу не останусь!
Я откинулся на спинку стула, окинул взглядом постепенно заполняющийся зал кабака. Через пару часов здесь будет ох как жаркопьяные танцы, реки спиртного, и прочий разврат. Но, видимо, меня все эти прелести сегодня обойдут стороной. В это злачное заведение мы действительно ходили еженедельно, по пятницамбыла такая хорошая традиция. Здесь нас любили и уважали, каждая собака знала в лицо. Здесь мы азартно и самозабвенно снимали стресс, накопившийся за неделю, и запасались творческой энергией на ближайшее будущее.
Ладно, говорю, будь по-твоему. Но ты мне по гроб жизни должен будешь.
Толик просиял.
Спасибо, старик! Я знал, что ты не откажешь.
В кабак вошёл Февраль, направился к нашему столику.
Здорова, мужики. Уже накидываетесь?
Да так, потихоньку.
Потихоньку- это, конечно, хорошо, но, думаю, темп можно ускорить.
Сказаносделано. Ускорили. Я выпил две рюмки, после чего Толик отодвинул от меня только что принесённый официантом запотевший графин.
Тебе больше нельзя, а то она подумает, что я алкаш.
А в чем, собственно, дело? поинтересовался Февраль, с каких это пор ты стал скрывать свое естество?
Мы описали ему мизансцену.
Ребята, Февраль погрозил нам пальцем, не превращайте пятничный вечер хрен знает во что. А то развели, понимаешь ли, тайны Мадридского двора Вам этого дерьма что, на работе не хватает? Отдыхайте.
У человека судьба решается, возразил я, от меня, может быть, счастье всей его дурной жизни зависит!
Самопожертвование, Февраль поморщился, как это благородно, блин. Ну и терпи тогда.
Спустя полчаса к нам присоединился Полпальца. В кабак он вошёл рука об руку с неким незнакомым нам бородатым мужиком, облаченным в монашескую рясу.
Ты что, решил грешить и сразу исповедоваться, чтоб в долгий ящик не откладывать? полюбопытствовал Толик, когда оба подсели к нам.
Да не, малый, какое там. Актер он. Я в театре халтурил сегоднятам и познакомились. Поспорили на бутылку, что он весь вечер так проходит. Представьте толькопьяный поп с молодухами пляшет! Здорово, а?
Коля, вежливо представился пока ещё трезвый поп.
Мне кажется, это как-то слишком, сказал я, не было бы скандала.
Ничего, малый, если кто против будетзамнем, пообещал Полпальца, завтра новый год, бляха муха, охота покуражиться!
Кстати, кто как справляет?
Если сегодня все пройдет хорошо, Толик красноречиво посмотрел на меня, я со своей дамой справлять буду.
Ага, и я, Полпальца кивнул, пододвинул к себе графин и нежно погладил его по запотевшему боку, вот она, моя дама. Хороша, чертовка!
Ты смотри, не увлекайся, посоветовал Февраль, нам второго января на международном музыкальном форуме играть.
Поучи свою бабу щи варить, отмахнулся Полпальца, сыграем, не в первой.
Есть такая профессияродину позорить, подтвердил Толик.
Все выпили, я с грустью пропустил.
Ещё через полчаса за наш столик уселся Анатольич, и всем сразу стало легко и весело. Каждая последующая рюмка сопровождалась какой-нибудь остроумной байкой, причем чем дальше, тем байки эти становились пошлее, проще и смешнее. Полпальца раскраснелся, Анатольич снял и спрятал в нагрудный карман очки, Толик уже высматривал официанта, чтобы заказать добавкивсеми постепенно завладевала эйфория последнего пятничного вечера уходящего года. Один я сидел и скучал, придавленный крестом, добровольно взваленным на плечи. Заиграла музыка, на танцевальный пятачок в центре зала потянулись первые захмелевшие лихачи. "Что ж, а никто и не говорил, что добрые делаэто просто" соорудил я для себя девиз сегодняшнего мероприятия, и заказал пиво. Пиво-то никто не отменял
***
Это она! шепнул мне на ухо уже порядочно подпитый Толик, когда я уже было собрался наплевать на все и как следует погусарить.
Проследив за его взглядом, я обнаружил застывшую в дверях кабака, вполне себе миловидную барышню. Она напряженно озиралась, будто старалась высмотреть кого-то в разудалой, и уже довольно порочной публике.
Иди! велел Толик.
Как звать-то ее?
Вроде бы Света.
И что мне ей сказать?
Не знаю. Придумай что-нибудь.
Я покорно поплелся через зал навстречу этой даме, прикидывая, с чего можно начать беседу о высоком, которая поднимет авторитет Толика в ее глазах, и, стало быть, в глазах подославшей ее подруги.
Ничего из ряда вон придумать не успел, поэтому пришлось начать довольно тривиально.
Привет, сказал я, и улыбнулся, мы, вроде бы, уже виделись. Я Толик, а ты, кажется, Света?
В глазах девушки промелькнуло сомнениевидимо что-то в словесном портрете Толика, которым ее снабдили, плохо сочеталось со мной.
Ты музыкант? спросила она.
О, ещё какой!
А на чем играешь?
На скрипке, разумеется.
Настороженность во взгляде сменилась любопытствомдевушка улыбнулась, кокетливо протянула мне руку. Я с самым что ни на есть серьезным видом пожал ее, хотя, кажется, нужно было поцеловать.
А где мы виделись до этого?
Не знаю, честно признался я, в последнее время у меня с памятью беда. Может, куда-нибудь присядем?
Я не одна, девушка-соглядатай по имени Света вновь принялась скользить взглядом по залу, здесь где-то должны быть мои друзья Ага, вот они!
Мы протолкались к столику, за которым сидела довольно странная, даже по меркам кабака, славящегося своим разношерстным контингентом, компания, а именно: трое молодых парней, один из которых был одет во все черное, второйво все белое, а третий вообще в какую-то клетчатую хламиду, которую я про себя окрестил длинным пончо, хотя возможно, и даже наверняка это было не пончо.
Меня представили скрипачом Толиком, и я по очереди пожал три протянутых руки.
Далее представился тот, что в черном:
Саваоф. Специалист по оккультным наукам.
Затем тот, что в белом:
Николай. Литературный критик.
И, наконец, тот, что в клетчатом пончо:
Виктор. Философ.
О небо, ну почему же я не пьян? Был бы я пьян, абсурд складывающейся на глазах ситуации даже не оцарапал бы края моего нежного, словно плоть улитки, и такого же уязвимого сознания. А так он алчно впился в меня своими клыками, и принялся высасывать из беспомощной души все соки, заменяя их на ядовитую клубящуюся черноту. Но сдаваться вот так просто, пусть бы и в трезвом состоянии, я был решительно не намерен, поэтому занял свободное место за столиком между оккультистомСаваофом и миловидной барышней Светой.
Скажи пожалуйста, вежливо осведомился Саваоф, я могу почитать немного твою ауру?
Будь так любезен, ни в чем себе не отказывай, в тон ему ответил я, и с тоской уставился на барную стойку, у которой что-то заказывал Полпальца.
О, с уважением протянул оккультист спустя минуту, а твоя нынешняя аватара вполне оригинальна! И вообще, у нас много общего!
Какое странное место, подала голос Света, и народ тут странный Хорошо, что я с друзьями, а то было бы скучно. А ты?
Да, я тоже очень странный, машинально ответил я, глядя, как Полпальца опрокидывает внутрь две рюмки текиллы.
Я не об этом. Ты тут один? Или тоже с друзьями?
С друзьями, горестно подтвердил я, и только в этот момент спохватился, вспомнив о своей роли.
А где они?
Я перевел взгляд с Полпальца на Толика, медленно проталкивающегося к танцполу, с Толика- на Февраля и Анатольича, продолжавших наращивать темп за своим столиком, с них- на актера в рясе, чье имя вылетело у меня из головы. Вот они, мои друзья. Все, как на подборорлы!
А вон они сидят, указал я на столик, за которым мирно потягивали какие-то пестрые безобидные коктейли трое мужиков более чем представительного вида, и, для достоверности, даже помахал им рукой.
Может, они хотят пересесть к нам?
Сомневаюсь. И вообще, они зашли не надолго.
Что ж, первый шаг сделансолидные, цивилизованные друзья для Толика выбраны. Теперь пора переходить к шагу второму, то есть к облагораживанию образа самого Толика.
А ты что, часто тут бываешь? как бы невзначай осведомился я.
Нет, сегодня первый раз.
А почему выбрала именно это место?
Да так
Может быть, хочешь чего-нибудь выпить?
А что посоветуешь?
Не знаю, я с рассеянным видом пожал плечами, вообще, я не пью.
Света удивлённо подняла брови, а я подумал, что не стоит делать из Толика совсем уже святого, и добавил:
Почти.
И потом, ещё подумав:
Пью только по праздникам. А сегодня не праздник. И вообщезавтра на работу.
Зачем же тогда ты сюда пришел?
Черт возьми, вполне резонный вопрос. К счастью, ко мне внезапно обратился тот, что во всем белом, представившийся критиком Николаем, избавив меня от необходимости отвечать даме:
Скажи, а ты какие книги читаешь?
Всякие. Недавно "Войну и мир" перечитал- занимательное чтиво. Про Достоевского и говорить не буду.
Кошусь на Светуда, акции Толика только что возросли ещё на несколько пунктов.
А что думаешь насчёт Честертона?
Мне сразу вспомнился "Человек, который был четвергом" единственный Честертоновский роман, который я читал, эдакий мистический детектив, но слишком уж задирать престиж Толика, знакомого даже с Анной Карениной лишь посредством недавно вышедшего на экраны сериала, было опасно.