Дневники обреченных - Алексей Шерстобитов 41 стр.

Душа:

 Как же это страшно!

Ангел:

 Да, так, именно страшно, но и в это время, Господь долготерпит и готов простить все, что угодно, ибо любит и такое Свое творение, пока оно полностью свободно и самостоятельно не отдается в руки дьяволу, хотя любит и потом, но это уже не возможно объяснить, кроме как: от Своего Господь не отказывается, а чужое Его само сторонится!

Душа:

 Но как же понять человеку уже свое нахождение на пути к такому ужасу?

Ангел:

 Среди первых ступеней, на которых он обретает навык обходиться без Бога выражается в его же мыслях: «То, что я могу сделать сегодня, отложу ка я на потом». Тут же: «Зачем мне церковь и священник, Я и сам могу с Богом общаться». На грани человек находится, когда безразличие к Богу стало для него нормой, в таком состоянии творя даже дела добрые, тем самым, он тешит свой эгоизм. Но даже такие ныне, если многие скорби переносит в терпении и без уныния, виня в них только себя, то и спастись может, но без скорбей и Бога за дверью сердца и отчаяние близко.

Душа:

 Да скорби

Ангел:

 Время жизни на землевремя подвигов для живущих на ней. Гибель плоти останавливает течение этого времени, открывая возможности воздаяния, причем, как и должно быть в мире Царствия Небесногосправедливого самоосуждения и самовоздаяния. Нам Ангелам этого не понять, чужой прах, слезы людей о потерянных умерший, кладбища, болезни, все это не вызывает у нас никаких чувствнам, не имеющим плоти и отказавшимся от греха нечего опасться. Господь каждого из нас создавал отдельно друг от друга, потому мы «Сыны Божии», рожденные вторыми светами, пред созданием человека. Созданными мы радовались, восторгая славу делам Создателя. Человек же происходит из рода своего, который Господь и создал в Адаме и Еве. Человек плоть от плоти, мы же духи от Духа. Нам не нужно дышать, питаться плотским, мы не подвержены влиянию сил гравитации, не ограничены в передвижении, губительное для плотских существ нам безвредно. Движение духа сродни движению мысли, которая может воплощаться, от того люди и видят нас иногдау нас есть дары Божие, необходимые для служения. Скажем, когда требуется, мы в состоянии привлечь к себе стихии, образуя из них вокруг себя оболочку, так же и развеивать ее после. Мы не имеем ничего, что рассматривалось бы в трех измерениях, мысленно бываем там, где нам велено, так же и действуем. Нам не нужен слух и язык, мы способны знать и передавать помышления и желания, каждому живущему хорошо известно постоянное наше воздействие именно таким образом, так среди гневамолнией обжигает милосердная мысль; в страстностинадмевает голос совести; в растерянностивыручает являющаяся подсказка; в унынииуспокаивает уверение его временности; в потереубежденность возмещения

Душа:

 И что же вы для людей, ведь вы именно то, что им самим не хватает в их собственных способностях,  вы проходящие сквозь все, воплощение преданности, не унывающие, бессмертные, смиренные и терпеливые?

Ангел:

 И знает человек из Святого Писания, и ведомо каждому, и вдумавшись, он осознает кто мы и кто он, зачем мы и зачем он, ибо и апостол утверждает нас: «Служебными духами, посылаемыми на служение для тех, которые имеют наследовать спасение» * (Послание евреям св. апостола Павла Гл.1, ст.14). А не имеют качеств и способностей, присущих нам, благодаря праотцу своему, через смертный грех, ставшего смертным и отказавшимся от гораздо большего, ибо не смог уже вместить в себе.

Душа:

 Это я теперь знаю, но и сейчас не ощущаю то же, что ты: ни совершенного блаженства, ни совершенного мучения, до Страшного Суда

Ангел:

 Радуйся душа! Твой Частный судпредшественник другого, определил тебя ни в место мрака для временной печали, но радостной участи, это значит, что покаяние твое принято, быв настоящим

Душа:

 Но люди в него не поверили

Ангел:

 Что люди! Грех неверия на них Ты можешь молить за любого, но знаю, что души, даже гибнущие, просят Бога в основном за тех, кто молится Ему о них

Душа:

 О мне никто на земле не молится, кроме одной женщинытой, кто смотрела за детьми того, с кем я была, многие проклинают

Ангел:

 Они «сыплют угли» на свои головы, даже, если при жизни человек был достоин худшего

Душа:

 У нас, кажется, мало времени

Ангел:

 Здесь нет времени, угодное Богу вне этого понятия

Душа:

 Ты будешь говорить от имени «смерти»?

Ангел:

 Нет, как можно говорить от лица того, чего нетэто будет ложь! Но я буду говорить о необходимости помнить о дне кончины, иначе живущие не поймут, хотя им всегда нужен образ, а между тем, сами они так и не достигают подобие Божиего, имея только Его образ и индивидуальную личность, которую сами не умеют сформировать подобающей Вечности, настоящей по сути, полноценной в соответствии с данными Богом дарами, большинство, из которых утеряно или остаются недоразвитыми.

Душа:

 А не будет ли наше усилие впустую? Так не надежно выглядит сам путь и начало его, владение которых принадлежит свободе людей, которые и сути не замечают и сами не воплотить не могут?

Ангел:

 Ты душа! А все не можешь перестать сомневаться, если, какая-то нить, лежит в руках Проведения Господнего, то ни одна из них не разорвется, пока не будет отпущенауповай, помня, что все всегда было известно и все уже было до «того, как начло быть».

Душа:

 И знаю и умею, но помню человеков, переполненных сомнениями и подозрениями, помню, как сама гибла, но если я спаслась

 Думай не о человеческом, а о Божеском, как и должно быть во все времена любому существу, в любом измерении и мире!

ДНЕВНИКИ ОБРЕЧЕННЫХ

Не смерть приходит к человеку, а человек доживает до того момента, когда его существование более не имеет смысла с точки зрения Божиего Промысла. Смертьне суть гибель, оба они не существа, но нечто проводящее и всегда имеющее продолжение. Мы не имеем возможности понимать глаголов мира духовного, его законов, понятий. Все, что мы говорим или думаем о нем на привычном нам языке, исходя из знаний, воззрений, но, прежде всего, отталкиваясь от своей ограниченности временем и пространством, мало общего имеет с действительным: «Если движение, перемена, переход от одного состояния в другое суть категории времени, то им нельзя противопоставлять одно за другим понятия: неподвижность, неизменность, непреходящесть некоей статичной вечности; это была бы вечность умозрительного мира Платона, но не вечность Бога живого. Если Бог живет в вечности, эта живая вечность должна превосходить противопоставление движущегося времени и неподвижной вечности» * (Лосский В. Н. «Очерк мистического богословия»).

Несмотря на вышесказанное, мы не можем остановить ни своего любопытства, ни желания, ни жизненно важной необходимости если не знать, точно, что не возможно, то хотя бы осознать: что здесь надежда, то там очевидность!..

Чтобы попытаться размыть страх человеческий, исходящий из взгляда на воображаемое, вместо того, что бы взирая на очевидное, ужасаться простой причинноследственной связи своего вечного будущего с деяниями прошлого и настоящего при жизни, и появятся два дневника души с решенной временной участью в радости и «Встречного Ангела», написанные в одном повествовании, где душаговорит от себя, а Ангел о смертном дне, стремлении человека к оному в полном непонимании своих действий, о кончине всегда оканчивающейся промежутком, отрезком, просто проходом или «дверью», как угодно или удобнее, имеющем начало от предполагаемого человеком при его земном существовании и окончание в очевидному для его души.

Духам сложно быть понятыми человеками, хотя люди, за которыми они «присматривают», хранят, спасают, становятся им братьями, несмотря на то, что те и не замечают их. Живущие в мире материальном, знают, что и брат для брата часто загадка, Ангелы, хоть и смущаются греховностью человеческой, но борются с ней и с демонами, которым чада Божии податливее и ближе по неразумию и эгоизму своим. Именно поэтому этими двумя и приложено столько усилий, что бы тексты эти стали понятны и доходчивы, и потому они представлены в более живой форме в виде диалога, а не рассуждений, что и передает автор слово в слово, посчитавший не возможным вмешиваться в мысли духов, изложенных ими самими, ибо его мысли, как и любого человека, имеют окантовку эгоизма, гордыни и тщеславияГосподи помилуй!

Цель же всегоубрать воображаемую человеком препону надуманного понятия о «смерти», опровергнуть предполагаемую сынами века сего часто тупиковость их существования, дабы страх, исходящий ни из этого лабиринта, а для многих из неизвестности просачивающегося сквозь обычный проход из одного мира в другой, воспринимался адекватнострахом пред справедливостью Божией, воздающей каждому за содеянное им в короткий отрывок жизни в мире материальном.

* * *

«Душа:

 Пока была охвачена суетой соблазнов и искушений плоти и нашей общей страстностью, забывала о конечности ее и неизбежности последствий за все в мире земном творимое. Сталкиваясь с угрозой смерти, я вразумлялась, но все мои кратковременные увещевания не долго действовали на тело, быстро забывались мной, а разум, привыкший слышать эгоизм, управляться гордыней, тщеславием и многим другим, вперед совести и благочестия, предпочитал существование в поисках среди невежества, легких дорог, простых решений, иногда надеясь на колдовство и обман. Совсем у порога смерти чувство страха, внушаемое бесами, затмило и голос АнгелаХранителя моего

Ангел Встречный:

 Душа не разум, а человек не дух, хотя и дух скованный плотью в себе носит. Запомни человеквозможности твоего АнгелаХранителя ограничены уровнями твоих порочности и добродетели: чем больше второго, тем он ближе и в радости и в печали, действеннее в своих обязанностях и стремлениях, тем больше он тебе друг, в том смысле что отчетливее ощущаешь его присутствие; чем больше первого, тем бессильнее он в омрачении горем от невозможности помочь, тем дальше он отгоняем нечистотами твоих страстей и предпочтений, тем больше в «Книге жизни» написано обличающего тебясловами чего и осудишься

Душа:

 Умирающий омрачается мыслями о земном, совсем не думая о своей душе, ему чего-то жаль. Пустые сердцем, не способные даже помышлять о возможных благах в Вечности, ужасаются о потерях всего приобретенного в уже угасающей жизни. О, сколько они готовы отдать за продление, хотя бы на день, своего жалкого существования в теле, вместо того, что бы попытаться выкупить покаянием бессмертную душу у её Создателя.

Ангел:

 Люди странны и особенно необъяснимы в эти моменты они опасаются и отвергают Таинство Соборования, что не только спасительно для души, но вполне может послужить оздоровлением для тела, ведь исповедь, кажущаяся последней наиболее сердечна, а значит, более очистительна по сравнению с прежними. Грехи нераскаянные причина болезней, облегченная же покаянием душапричина выздоровления, ведь и телу легче без греха, и АнгелХранитель ближе, громче его голос, ходатайствующий пред Создателем и имеющий теперь возможность сослаться на прозвучавшую только исповедь, что всегда большая вероятность для милости Его.

Душа:

 Я чувствовала освобождение от тела, в строительстве которого принимала участиеда! я строила свою тюрьму, но думала ли о том, что слабость его закупорит все поры для вхождения благодати. Разум не подчинен был мне, он прямое наследие свободы, дарованной Богом Своему творениюсвободы с удовольствием принятой, но с отвержение ответственности за нее. Строя, я с радостью предполагала, что это будет броней мне от мира материального, но и более совершенные Ангелы ведут себя осторожно, а главное смиренно

Ангел:

 Воистину разум с самого детства обрастает плодами своего воображения и оправдания, а не желая быть хуже кого-то, осуждает уже с малых лет в других то, чем болен сам. Ему бы дружить с бессмертной душой, но она скучна ему своей изначальной чистотой, вечно прислушивающейся к голосу совести. С малолетства человек впитывает не лучшее, но высмотренное противоположное, что возбуждает та, испорченная со времен падения Адама, часть его генетики, которая и создаст темную сторону его личности. Душа слишком занята попыткой правильного восприятия добра и зла, в себе этого е не познать и она обращается к сторонним примерам, в чем таится частая подмена, к которым она не готова. Именно поэтому без правильной помощи родителей и воспитателей, упускает она своего тюремщика на вольные хлеба греха и страстей, увлекаясь позже и сама, даже не замечая этого.

То, что люди именуют «смертью», всего лишь «дверь», которую, почему-то даже гении боятся, как тупик своего существования и гениальности, выделяющих их среди прочих людей, хотя именно гении то должны распознавать и знают правду, но знать и веритьразное, как и осознав свою гениальность, возгордившись, считать это своей заслугой, а не даром Божиим. Если демоны не только верят, но знают и трепещут от Лика Господня, то человек все пытаясь понять и осознать мозгом, даже добиваясь этого, скорее всего, по-настоящему не поверит, потому что вераэто дар, не берущийся, но дающийся.

Ориентируясь и надеясь на себя, человек воспринимает эту «дверь», как личность, с ее личностными характеристиками, оправдывающими зло в отношении него, хотя может ли быть дверь «кем-то», оставаясь «коечем» и не большим?! Безотказный механизм, исполняющий свое нехитрое предназначение, боготворится боящимися своего конца язычниками, умилостивляется отчаявшимися мистиками жертвами и приношениями с древних времен, задабривается в надежде ни на что. И ужаснекоторые и вовсе заблудившиеся, приближающие свою кончину непростительным, в очах Бога, суицидом, умоляют быть к ним снисходительными бесов, в чем издевающиеся над своей душой. Как можно пойти на это? Но попавшей в жесткие лапы бесов, убеждающих разум человека именно таким образом покончить со страданиями, одновременно поторапливают к краю пропасти гибнущую душу, к самому началу ужасных мук.

Душа:

 Уже отсоединяясь от тела, видела я не столько важность не прошедшей жизни, сколько ее сути. Все волнующее и пугающее теперь казалось сгоревшими спичками, просто ради бесполезного огня, не зажегшего ни одну свечку! О сколько церквей пройдено мимо этим ненасытным телом впопыхах торопящимся куда угодно, лишь бы мимо Божиего дома. А что стоило пробыть в нем пять минут, которые с ужасом воспринимались потерей времени, в то время как годы, проведенные в суете, зрелищах и дороге к погибели, казались недостаточными. Я вспоминала свою жажду спокойствия, но слабости тела быстро напоминали мне о понравившихся удовольствиях и тащили к разврату, блуду, кишкоблудию, усиленно приближавших нас к часу смертному, и вот он! Вот он отрезок, где я согласная на все, ничего уже не могу, только припадаю в страхе к Ангелам возносящим меня.

Ангел:

 Обреченность ужасна для человека, тем более, вопреки привычке забывать о своей конечности, неожиданно вставшей перед обрубком его плотского бытия: прах к праху, но он не может чего-то опасаться, ведь он лишь биологическая изношенная машина, требующая уже не починки, а заменыстрашится душа, обвиняемая совестью. Чем оправдаться, когда последняя знает, что все до последней мелочи записаны в «Книге жизни», даже Ангел, изо всех сил старавшийся спасти ее, в случае отрешенности ее от Бога, будет обвинять ее. Каждое слово этого угасающего разума, станет подтверждением глубины падения! Каждый скептический смешок на легкое замечание о неверии, знаке Божием, так же, как и посланный благой помысел Ангелом, проигнорированные человеком, обернутся здесь обвинением, и далее, в лучшем случаемытарствами Каждый!..

Смерть, будь она в воображениях скептика, язычника, атеиста, сатаниста, кого угодно, личностью, то должно быть таким же обреченным на конечность нечто, как и сам человек, но как можно признавать смертность бытия своей души в любом случае. «Захлопнется» дверь, обрушится пройденный, позади оставшийся, туннель, погребя под собой ограниченность пространства, отчиститься личность от всего, что временно, оставив в небытии сомнения и подозрения вместе с самим «могущественным» временем, ибо ни одно вечное бытие в нем не нуждается. Но в отличии от любого человека, этому механизму совершенно безразлична собственная «кончина», все же духи, пользующиеся этим и другим, даже не знают и сейчас о наличии подобного, поскольку не нуждаются ни в проходах, ни в дверях, ни в отрезкахих мыслям, как и движению нет преград, и единственное ограничениеневозможность быть в разных местах одновременно, но только в одном