Душа:
А было ли во мне хоть чуть стыда, пока не дал Господь перед самой кончиной человека, услышать осипший голос совести? И не было, и быть не могло! Помню я очевидное настоящее удивление разума нашего на вопрос о грехах, и что же было ответом? «Да не припомню, ну может быть найдется парочку, но не страшных!»и молодость была уже слепа!. «За всю жизнь парочку?!»удивился священник с мыслью «Не святой ли предо мной?», но поняв, что и Христос на Распятье, висевшем на груди нашей, рыдает не от мук, а над погибелью моей, осенил себя крестным знамением и не дал просимого благословения. Мы не помнили ни одного греха за всю жизнь, погрязая ежедневно в бесконечности многихвот такая чистота сердца, вот такой была я, и какая сейчас вернулась волею Божией, чтобы сослужить службу, хотя Господь прекрасно справился бы и без меня! Люди удивляются изменениям того, кого они называют «слепцом» и «Гомером», а как может выглядеть человек, с совершенно отчистившейся душой, с изгнанной гнилью греха, не отяжеленной ими плотью? От его, пустого физически, но слепящего светом духовного, взгляда можно ослепнуть грешнику и согреться праведнику. Такое око излучает свет ангельского мира, от того дети и праведники всегда кажутся ангелами
Ангел:
Одних мысли о приближающейся кончине вгоняют в отчаяние, других поглощает суета, третьи в нерешительности мятутся, заранее ища пристанища в ожидаемом ими «после», надеясь выкупить лучшее в чистоте и святости за грязное материальное земное, но разве они видят невозможность этого своими слепыми, закрытыми, не просвещенными, духовными очами? Ища не найдут они ничего по милосердию Божию, кроме единственной надписи: «ПОКАЙСЯ И ЖИВИ!»лишь думающий и не забывающий о смерти, живущий, каждый день, как последний, уверенный, что время, проведенное в молитве не может быть потерянным зря, но единственно полезное, если не лживо и изливаемо из глубин самого сердца, что трудно до почти невозможности, но дается человекам. Только такого очищает безбоязненная уверенность своей кончины, с которой он согласен встретиться в любое время, каждый час, в надежде, что готов, полагаясь на Бога, что успел сделать все, ради чего был рожден, радующее Ангела своего и угодное Создателю.
По вере и разумению своему не боящегося смерти, знающего, что ее нет, но ожидающего Вечность, ждет и Господь в Царствии своем, радуемся и мытакой знает, как и что должно делать, чтобы всегда быть готовым.
Душа:
Чем я была в страстности своей, чем стала теперь? Оборачивается споткнувшийся о камень в спешке упавший, удивляясь, как же он камня не заметил: а что лучше камни замечать или не спешить, но всегда успевать? Зачем спешка и почему торопятся люди, ведь каждому времени определено ровно столько, сколько необходимо? По себе знаюне тем была занята! И вот, странностьпотратил не хватающего времени на молитовку, вроде бы меньше остаться его было должно, а успел все и даже осталось! Не в холодности и расчетливости рассудка целесобразность, а в уповании на волю Божию в первую очередь, во вторую во внутреннем мире духовном, а уж потом во всем человеческом и разумном. Почему так? Разум изо всех сил стремящийся жить, со трахом и трепетом вспоминает о кончине своей, а должно о ней помнить всегда, а еще лучше в аду себя представлятьтак материалисту, какими сегодня почти все люди живут, легче врачевать себя от грехов и от них дальше держаться. Более высокие душой и чистые сердцем живут так, словно перед Богом стоят, но сегодня многое затмевает Христа, и самая к Нему короткая дорога через смертную память! Помнить бы мне об этом часе, как в этом мире о плоти восстановленной, что дарует Господь после Страшного Суда каждой спасенной душе! Страшно ли вдруг оказаться, осиротевшим от тела, духом, привыкшему к телу, пусть и грехами превращенного в темницу? Страшно, если страсти и ложь, которые вот-вот оголятся, скрывает плоть.
Ангел:
Требуют страстные души знамений, а сколько их перед очами каждого, но видят ли? Зайди в храм, послушай песнопения, узри тайны, не в подвале возвещаемые: «Всегда содержи в уме своем мысль о смерти, ибо, где мысль о смерти, там удаление страстных расположений; размышляй о самом разлучении души от тела, о разлучении, которое будет под начальственным смотрением твоего Ангела; размышляй и о последующем отведении души в страну небесную» * (Святой Федор Студит, из утешительного письма духовной дочери Ефросинии). Что удивляешься ты человек, что не чувствуешь моего присутствия? А давно ли ты произносил в сердцах «Ангеле Божий, Хранителю мой, моли Бога о мне грешном!»? До бесконечности старается каждый из нас молить Бога, даже отогнанными от тела твоего твоими грехами стараемся быть тебе заступниками, но рассуди каждый: сам то ты долго ли станешь пытаться брату своему помогать, если тот от твоей помощи отказывается, видеть тебя не хочет, к общению не допускает, гонит тебя и клевещет на тебя?! От того по упокоению добрых христиан к ним мы радостный взор направляем, подбадриваем души их по разлучению с тела, успокаиваем последующем пути, подаем чувствительность поддержки, неразлучны, ибо и сам человек душу свою не лишил правильной жизнью на земле этой небесной помощи.
Что имеет смерть, кроме нескольких характеристик, странно живущих в самом дальнем углу памяти человека, которые соответствуют истине лишь отчасти? Не ей установлено конечность служения плоти, но в виде очищения Отцом Небесным от провинности в нарушении одной лишь заповеди, которую не смог первочеловек выполнить, находясь в раю, общаясь с Самим Богом лицом к лицу, вкушая плоды и благодать, будучи самым совершенным творением!
Не было в желания Бога и не может быть, конечности существования своего чада, не норма она и сейчас, ибо приходил Сын Человеческий на землю имея целью вернуть человеку утраченную им вечную жизнь. Если ты думаешь, что это только о душе, то ошибаешься, поскольку душа по Божией благодати и так бессмертна, но о тебе, человек, в целом, как о состоящем из души и теле. При всеобщем воскресении мертвых будет воссоединение, восстановление и того, и другого для всех одновременно.
Душа:
Не новой оболочки жду я, но прежнего тела обновленного и восстановленного, в котором не будет и клеточки для мысли о грехах и страстяхтак Богу угодно воскресить созданных им людей, теперь множество вместе с первым.
Ангел:
Адам оказался не готовым познать Бога духовно, устремившись к упрощенному, призвав к себе, и к потомству своему временную смертность своей плоти, посредством вкушения запретного плодавидимо не время тогда было. Ныне же время богопознаниясегодняшнее зло в том, что человек не вкушает этот плод, предлагаемый не врагом рода человеческого во обличии «змея», но Самим Богом, предоставляющую благоприятную возможность познания и спасения, уже произошедшего в надежде. Не Бог скрывается, но человек не желает обрести Его! Как не знаешь ты этого, если и святые на земле открыто говорят, доводя до каждого ищущего: «Его любовь подчиняется свободе нашего (человека) выбора, поэтому мы должны желать Его присутствия. Богом все преисполнено, и в то же время Он не ведом, а потому мы (люди) должны искать дерзновение» * (Митрополит Месогейский и Лавреотикийский Николай).
Душа:
Сколько пустых переживаний захлестывало меня во время существования на земле! Сколько из них было стоящих, таких, какие действительно должны быть важными душе, а не эгоизму. Он, ущемленный в своих правах, в своем влиянии на кого-то, в своей свободе и желаниях, способных свернуть горы чужих судеб, раскидывал любые мысли, пытающиеся противостоять ему! Где уж тут слышать голос совести или молитвенную песнь Ангела! Часами разум, под нажимом собственного «Я» ущербной гордыней и тщеславием личности, бесился в перечислении обвинений, выдвигаемых самым близким людям. Как же просто и быстро было выискивать их вины, складываемые в стопку готовых упреков, чтобы потом высказать, выстраивая в, кажущуюся стройной, логическую цепочку, и как больно переживать эгоизму каждого непонимание предъявленных к нему претензий. Не слиянием душ, а битвами эгоизмов, гордынь, желаний наполнен мир людей! Я помню, как еще в молодом возрасте человек мой, после такого непонимания, ощущая свою неполноценность, стремился покинуть тему, где считал себя, довольно обоснованно правым, но не мог найти не то, что бы выхода, но щелки или трещины, оставаясь в этом вынужденном безысходе, поскольку эгоистичный разум видит и верит только своим доводам, редко принимая чужые. Где в этом Бог?! Каждый день неоднократно сталкивались мы с подобными противостояниями, меняясь с годами, совсем этого не замечая! Переставая верить в разумность, снисходительность, обычные принципы, основанные на нормальных морали и нравственности, а не выгодных сегодня мнениях или течениях, мы переставали верить не только человеку, но и в человечность! Сыпавшиеся со всех сторон, противоречивые призывы и не нуждающиеся в доказательствах аксиомы норм общения в обществе, а внутри его странные не нормальные отношения между классами, не оставляли и надежды на изменение к лучшему. Можно долго этому старательно сопротивляться, но среда и обстоятельства верно и неуклонно точат ходы, даже в твердых, кажущимися надежными основаниями стержня человеческого характера, в его становом хребте, нарушая геометрию конструкцию, духовную целостность, в конце концов, в той или иной мере обрушая защитную систему перед искушениями и испытаниями. Составляя «нижнюю часть» айсберга общества, мы ненавидели верха, поднявшись к вершинам власти нас заставили забыть о том, и о тех, кто нижеэто было первым правилом существования в элите
Понемногу сдаваясь, каким бы не был симбиоз души, тела и духа, он уступает напору искушений, и следом давящих собственных гордыни и тщеславия. В наш разум не была верно заложена и сама система ценностей, прежде всего духовных, поэтому изначально Господь оставался не только недосягаем и неприступен, но скрывался поволокой материальных нужд, разгорающихся страстей, неутихающей суеты, атакующих страхов, постепенно, что медленно, но верно подчиняло нас власти злобного князя мира земного, в отталкивая любые мысли о Спасителе и спасении в ненужность и забвение
Чем выше поднимались мы в иерархии своего общества, тем смелее обходились без Бога, тем меньше нуждались в своем всесилии в заступничестве своего Ангела, ощущая себя хозяином ни только своей жизни, но и многих других. Мы вспоминали о Боге, но никак о Господе, а как о некоей ширме, за слуг и Храм Которого, можно спрятавшись, показаться народу гораздо лучше, чем мы были на самом деле. Мы чувствовали, как глядя на нас, не многие способны были разглядеть нашу подделку, ведь признавая наше лукавство, простым людям пришлось бы осудить и клир, чего верующие делать опасаются. «Раз верующие и принимают благословение, значит в бедах в стране виноваты обстоятельства, которые нужно переносить сообща, со смирением и даже радостью. Мы поддерживали веру в эти обстоятельства, даже придумывали новые, увлекаясь настолько, что позволяли своим слугам несущим информацию, углубляться в идолопоклонничество и даже сатанизм. Какая разница человеку, не верующему в Бога, чем его пугают, на что заставляют обращать внимание, как заставляют жить, когда для важнее не общее, но его личноеглавное показать ему, что у него лучше, чем у других.
Многие смотрели на мою плоть, совсем не видя мое присутствие, но разве важно для кого-то есть душа у человека или совершенно бездушен? Наблюдая за нами по телевизорам, большинство увлекалось динамикой происходящего на экранах, буквально рукоплеща в моменты обвинений, кого угодно в попытке урезать массы в их правах, которых давно по факту не былоочень нравится гибнущим душам скандалы и прочие зрелища, теребящие низменные чувства и развращенные умы. Пусть резко видна разница между реальным и показываемым, но глухота к голосу собственной совести в самом человеке и Бога в его сердце, стирают эту разницу настолько, что восприятие человека, верующего в свою непогрешимость, быстро убеждает в его идеальности. Пообещайте человеку сделать его богачом, прогарантируйте самую лучшую и комфортную жизнь, но не дав, в конце концов, скажите, что спасли его от смерти и все это время молились за него, и этот человек предпочтет вас любому другому, нужно только убедить его в действительной угрозе.
Вот так я потеряла Бога, а плоть с разумом меня! Мы потерялись настолько, что между нами пролегал пропасть бездуховности и бессовестности, легла в основу возможности руководства нами темными силами, что воспринималось за единственно верные решения, даже, если со стороны они представлялись безумными. Третья наша составляющая дух, заместился злом, закрыв нас для любого добра. Зло сдерживалось, лишь там, где открытие его настоящего лица могло стать пагубным для достижения конечной целигибели не только человека, но и его души, что всегда главная и единственная задача для дьявола. В шаге от трагедии, Ангел наш смог, все таки, предупредить нас, пытаясь наставить на путь истины, вразумлял через страх не пройденного искушения, далее сквозь ужас последующего после испытания, но часто случается, что и стоящая на краю бездны своей гибели душа, не может поверить в свою страшную, приблизившуюся вплотную, участь, Но и долгое нахождение в таком положении пагубноона привыкнув к кажущейся безопасность, пусть и на краю, убеждается, что может вполне удержаться сама и воспринимает себя богом, после переставая бояться и самой бездны, бросает ей вызов, и срывается вниз, уверенная в своих непогрешимости, всемогуществе. Лишь разбившись вдребезги, последними усилиями вопиет, обращаясь к Ангелу, рыдающему в отдалении: «До ужаса боюсь кончины своей, спаси и помилуй!»вместо того, что бы, хотя бы попробовать произнести одно единственное, но невозможное для отрекшейся от Бога души: «Каюсь!».
О, как страшно и прискорбно, было мне неожиданно ощутить холод приближающегося ада, прошедшего между мной и плотью жала, рассекающего нас, казалось его оторвали от меня, бросив куском резины, уже ничего не стоящей и ничем не полезной. Увидев «себя», я неожиданно поняла, что это совсем я. Тот час пришло понимание краткой временности существования этого мяса, следом обрушилось осознание, ответственности за допущенные по желанию этого самого ошметка, который я сразу возненавидела, грехи плоти. Так много вин этого моего остатка выплеснулось на него, показавшись мерзким. Как могла я не только принимать его, но и поддаться уговорам принять эти искушениям, о чем не успев подумать по привычке, я увидела язвы этих самых страстей на себе, я кровоточила ранами в местах, где вошли в меня грехи, и где они выросли в пороки, а значит, и винить больше не кого! В это самое мгновения почувствовала я жажду всего, чем ублажало себя тело. Желание, быстро нарастающее, ни одного какого-то искушения, а всех вместе, что владели нами с телом, нестерпимо обжигали изнутри, но нечем совершенно было хоть малость из них утолить. Бесы своей мерзостью окружали меня, ничего не предпринимая, спорили только с Ангелами, смиренно слушавших их без доли желания уступать. Когда настало время, они кинув отродиям ада: «Да запретит вам Господь!»подхватили меня и унесли со скоростью мыслия ощутила, как передвигается мысль, от моей привязанности. Это не выглядело, как передвижение от места к месту, возможно мы оставались на месте, но изменилось все вокруг, что лишь произойдя, представило перед Предвечным. Все для меня перестало быть важным, мой страдание ввергли меня в такое безвыходное отчаяние, что я не могла и думать ни о чем другом, как только об уталеннии мучающего меня голода моих страстей. Становилось все тяжелее и невыносимее, поскольку я понимала, что негде мне взять отдыха, отвлечься, или исполнить хоть часть одного из желаний. Я не помню всего этого в подробностях, но сама подалась в сторону, где мне было привычно утолить голод моей плоти или моих эгоизма, гордыни, тщеславия. Тогда меня остановили и еще долго, на земле считается сорока днями, витала я в райских кущах, геенне огненной, мире духов, и лишь потом, отвернувшись от света, обрелась в комнате, где умирающая я возрождала трупы убиенных при жизни, а умирающие они напитывали меня, и так до бесконечности в охваченной неудовлетворенности жгущих и разрывающих страстей
Если бы не положенные Богом для встречи души, витавшие в ожидании меня духи, я погибла бы от ужаса осознания себя в истинном видетакова настоящая разница между личным восприятием себя человека и идентификации себя самой душой сразу после разлучении с телом. Отчаяние, овладевшее мною, когда я поняла, что разъединение наше, не позволило мне даже почувствовать потерю разумом своего привычной оболочки. Но лишь увидев недвижимую и бессильную плоть свою, как увидела в подробностях прошлое, особенно те моменты, когда, не помня о смертном часе, живя, как бы вечно, забыв о Боге, я решала каждым своим решением сегодняшнюю участь. Я вспомнила, как в ужасе разум метался, не в состоянии принять правду об убийстве жены и детей, и тем более того, что это сделал сам человек, душою которого я была. Как часто после этого мы желали кончить все разом, не думая о предстоящей гибели в аду, когда на земле Господь по молитвам Ангела нашего, еще оставлял время для покаяния и искупления, что было безразлично, поскольку и это не услышать или понять, но осознать и принять сердцем нужно. Но как покаяться, когда вина то и дело перекладывается на что или кого угодно, не признается, когда другие плоти, не воспринимаемые, как обладающие душами, обвиняются и осуждаются, когда нет ни раскаяния, ни веры, ни надежды, но одно отчаяние, в котором слышишь только настойчивый голос бесов, толкающих на гибель: «Бог тебя предал, Он от тебя отказался, Он погубил тебя, нет больше жизни, нет в ней смысла, нет ни Ангела, ни святости души, жизни после смерти нет, так же, как и ада, просто освободи себя от этих мук, не думай больше ни о чем, кроме, как о скорейшем конце своего существования. Верь намты ведь действительно не виноват в случившемся, нет вины, как нет и ответственности, как и не было к ним и ни единой причины, всю эту ложь устроили Бог и Ангелы, ненавидящие тебя из-за общения с нами. Только наш сюзерен, только дьяволединственное благо, он верен тем, кто верен ему, его боится Бог, но милосердие и любовь его не позволяет поднять руку на своего Отца Небесного, все настоящее только в этом мире, и дано тебе именно сатаной, ибо признан он князем мира сеговспомни чего ты добился, и неужели в этом ты чувствовал помощь этого «дряхлого старка»?! Если бы Он был справедлив, то твоя семья осталась бы жива, а твое счастье нерушимо, но Он завистлив и мстителен, Бог всегда завидует чужому счастью и всегда старается разрушиться его, не попуская действий сатаны, но Сам все руша. Не таков сброшенный, из-за зависти же к себе с Небес, князь тьмы, куда боится заходить сам Бог. Отчаяние твое от кажущейся брошенности, но в нас ты приобретешь истинную семью в замен потерянной. Разве справедливо было попустить убить детей и жену, которых ты любил безмерно? Не думай, это сделал не ты, в это дело рук Ангела к тебе приставленный, поэтому ты этого и не помнишь! Он докладывал о каждом твоем успехе, о каждой минуте твоего счастья, о радости, которую ты делил с нами, благодаря именно ему месть не заставила тебя ждать. Отрекись от Бога, тебя ждет более могущественный и любящий тебя сюзерен, отдай ему свою кровь и душу, и твои мучения будут закончены в блаженстве заслуженном и дарованном на века»вот что мы слышали, вот чему поддаваясь, падали на колени перед другими рабами Божиими, умоляя убить нас. Возненавидя Бога человек, всетаки, слышал голос Ангела, буквально кричавшего в его сердце, оглушающего меня своими молитвами и луч пробил коросту ненависти. В раз растаял лед, моментом встрепенулась я, обОжженная Духом Святым, отчистившим око духовное, воззревшее на Отца Небесного, и очищенная от «всякия скверны»нет ничего, чего бы не победила Любовь, даже в аду! Рассеявшаяся свора злобных духов пустила навстречу покаянию свет душ супруги и детей, молитвы их докончили покаяние души и жажду искупления. Такой я вернулась в спящего и видевшего все это во сне человека. Таким он увидел Свет, ослепивший его физические очи, но очистивший его от страстей. Ангел державший меня, встрепенулся почувствовав касание плоти, и в ликовании других Ангелов я влилась в ненадолго упокоившегося человека, которого воскресил Господь. Разум, не понимая ничего, в полной растерянности, требовал ответов и получил их в видении памяти, что началось с первых шагов испытаний расставания меня с плотью в самом начале сна (разум не помнит сны и совсем их не понимает) с появления Ангела-Хранителя, представшего во всей совей мощи, ему следовал «Встречный Ангел», видя последний мой взгляд на плоть, которую я покидала в тяжести расставания, и которую еще предстоит обрести, сказал мне, что не всё, как всегда, и вот снова в ней, как не бывает обычночудны дела Твои, Господи!»