В общем, я знал, сколько дед помнит всего, поэтому слегка испугался, когда нахально сказал, что знаю что-то, чего он не знает. Но дед припирать меня к стенке не сталза это я, надо сказать, благодарность почувствовал. Спорит он интеллигентно всегда, к стенке не припирает, уважает партнёра, не показывает, что видит его насквозь.
Может быть!даже как-то охотно согласился дед.Даже так и должно быть, чтобы следующие поколения больше знали, чем предыдущие, иначе жизнь никакого смысла бы не имела! Но всё ведь коварно устроено: чем больше ты знаешь, тем больше ты и не знаешь!
Как это?удивился я.
Вообще, с дедом интересно разговаривать: часто он неожиданные вещи говорит, как взрослые называют их, парадоксы.
Как это?вступил я в спор.Я считаю, чем больше ты знаешь, тем меньше остаётся неизвестного. Скажем, выучил я две трети учебникаосталась одна треть. Выучил пять шестыхосталась одна шестая! Правильно?!Я почувствовал вдруг, что довольно улыбаюсь: «Припёр деда-профессора к стенке!»
Нет, неправильно!Дед весело топнул ногой.То есть для учебника это правильно, а для наукинет!
Почему это?
Почему?Дед торжествующе посмотрел на меня.Ну гляди!
Он достал из портфеля толстый красный блокнот с вытисненными на нём золотыми буквами: «Участнику 11-й конференции селекционеров», потом, озабоченно сморщившись, стал шарить за пазухой, вытащил наконец карандаш.
Вот.Он нарисовал маленький кружок.В этом кружке то, что ты знаешь в самом начале. Ясно?
Ясно!кивнул я.
Ну а где располагается граница между тем, что ты знаешь, и тем, чего ты не знаешь?
Граница... по этой окружности!Выхватив у него карандаш, я обвёл карандашом окружность.
Правильно! Соображаешь кое-чего!похвалил меня дед, и мне стало приятно.Ну а теперь гляди: идут годы, ты усиленно занимаешься наукойи что становится с кругом твоих знаний?
Больше становитсяясное дело!Я провёл на соседнем листе блокнота большой круг.
Так... а где теперь граница с неизвестным?спросил он.
Вот!Я уверенно провёл карандашом по большой окружности.
Правильно. И можно теперь заметить, что граница эта стала длиннее. То есть неизвестного в поле твоего зрения больше оказалось, чем раньше. То есть чем больше ты знаешь, тем больше ты не знаешь! Понял теперь?!Дед бросил карандаш в блокнот и захохотал.
Я оцепенело смотрел на два нарисованных круга.
Да-а-а... неожиданно! Что значит общаться с учёным: всё время узнаёшь что-то такое, о чём раньше и не подозревал!
Но так-то, вообще, конечно,миролюбиво сказал дед (доказав своё, он мог теперь сделаться и миролюбивым!),наверняка и ты знаешь что-то такое, чего я не знаю. Другое время, другой круг общения! А я ж из деревни приехал, только и знал всего, как быков запрягать!Дед весело мне подмигнул.Но что касается ржи, пшеницы и ячменяих я знал с раннего детства! И особенно хорошо изучил я их на уборочной после первого курса института. Послали в Заволжье настам огромные поля были, от горизонта до горизонта, и там мы на собственной шкуре узнали разницу между уборкой ржи, уборкой пшеницы и уборкой ячменя.
И как вы убирали? Вручную?
Иногда приходилось и вручную. Но вообще-то, в те времена стали уже появляться и уборочные комбайныв основном американские, две марки тогда были у нас: «Оливер» и «Холт». Комбайны те ещё не самоходные были, прицеплялись к трактору, а на самом комбайне двое восседалиштурвальный и комбайнер. Комбайнер за всем сразу смотрит, как капитан, а штурвальный управляется с хедеромрежущей частью комбайна. Перед хедером крутятся такие плоскостину, видал, наверное, в киноназываются «мотовила». Мотовила наклоняют стебли, хедер их срезает, лента транспортёра поднимает срезанные растения наверх, в барабан! Барабан крутится, молотит, зерно ссыпается в бункер, солома выбрасывается наружу.
Непросто хедером управлять: на такой высоте надо нож держать, чтобы как можно ниже стебли срезало,солома ведь тоже ценный продукт, коровы едят, нельзя половину соломины в поле торчать оставлять. Но рассчитать трудно, особенно неопытному. Пшеница довольно малорослая, как можно ниже держишь нож к земле, и чуть какой бугорокнож зацепит сухую землю и земляв барабан, дымище подниметсявсё закроет! Я в первый раз подумалпожар! Хотел убегать! Единственно почему не убежалиспугался прыгать на ходу, да и высоко!Дед улыбнулся.И можешь представить, в каком виде комбайнер в конце дня с комбайна слезает! Зубы и то чёрные! А мы не только днёммы и ночью работали!
Ну, ночью вас, наверно, вообще не видно было!сказал я.
Почему это?удивился дед.
Ну... ночьчёрная, и вычёрные!
А, да... действительно!Дед захохотал.Ну, значит, поработали мы там до осени. Убрали всё. Зерно отвезли на станцию. Потом было собрание торжественноеи меня за ударную работу шерстяной кофтой наградили! Вот так!
Кофтой?Я засмеялся.Это женской, что ли?
Честно говоря,улыбнулся дед,так и не понял я, мужская она или женская. У нас в деревне таких кофт не носили. В общем, когда я к нашим ещё в Берёзовку перед занятиями заехал, сестра моя Татьяна, тоже из Саратова на каникулы приехавшая, попросила у меня эту кофту поносить, и так она понравилась, что я ей подарил. Наверное, всё же она женская была. Ну, повидал я своих и снова в Саратов поехал. На обратном пути, помню, со мной смешное проишествие случилось. Пересаживаться с поезда на пароход где мне надо было?Дед повернулся ко мне.
В этом... Камышине!
Правильно!обрадовался дед.В Камышине! Ты не бывал там, нет?
Ну когда же?
Жаль!сказал дед.Интересный город! И помню, подъезжаю я к Камышинуи вдруг подсаживаются ко мне на полку два подозрительных типа. А у меня с собой был огромный чемодан с морковьюна всю зиму запасну прямо целый шкаф с ручкой! И гляжу, типы эти глаз с него не сводятдумают, чего, наверное, только нет в таком чемодане! А ещё у меня был тёплый шарф (сестра Таня мне связала его из овечьей шерсти в благодарность за кофту). А в вагоне душно было, переполненноя шарф этот снял и повесил на крючок. И вот подходит поезд к вокзалу, загляделся я на встречающихи вдруг вижу: шарф мой как змеяр-раз!с вешалки и исчез. Я вскочил, гляжу, один из этих типов в самом уже конце вагона с шарфом моим пробирается. Я бросился за ним, толкаюсь, кричумне, естественно, тем же отвечают. И тут вдруг осенило меня, догадался я оглянуться. И вижу: второй из этих типов с морковным чемоданом моим к другому выходу пробирается. Ну, тут растерялся я, заметался: «За кем бежать?» Потом всё-таки решил, что морковь важнее: как-никак еда на весь годморковь и парить можно, и тереть! Побежал за тем. Выскочил на платформу, гляжу, идёт он с моим морковным чемоданом по платформе и еле-еле ноги передвигает: здорово тяжёлым чемодан оказался, но броситьжадность не позволяет. «Уж не золото ли там?»видно, думал. Хотел я догнать его, шум поднять, чемодан отнять... А потом вдруг,дед усмехнулся,такая мысль мне пришла: «А зачем? Несёт себеи пускай несёт! Идёт в ту сторону, куда мне и нужно... Бесплатный носильщик,думаю.Чем плохо?» Вышли мы на привокзальную площадья за ним не спеша иду. По улице пошли. Тут остановился ондух перевести, руку сменить... Озирается на меня: чего я не накидываюсь на него? А я спокойно гляжу на него, даже улыбаюсь. «Устал,думаю,человек, пусть передохнёт!» Посмотрел он на меня, злобно ужеещё бы, такую тяжесть ему из-за меня приходится волочить!поплевал на руки, снова понёс. Прошли мы так с ним почти что до пристани, тут он в другую сторону решил повернутьот реки. Догнал я его. Показываю: «Мне сюда!» Поставил он чемодан, на меня посмотрел. «Твой, что ли?»мрачно так спрашивает. «Мой!»говорю. «Ну так сам тогда и неси!»обиженно так выговорил и ушёл. Ну, мне уж до пристани недалеко оставалосьсам донёс!Дед весело засмеялся.
Да... остроумно ты сделал!сказал я.
Соображать надо!Дед хлопнул себя по лысой голове.
За окном снова замелькали высокие дома, мелькнул старинный дом с острой кровлей, сложенный из крупных камней, в котором, как однажды рассказал мне дед, жил знаменитый русский писатель Куприн.
О, уже к Гатчине подъезжаем!удивился дед.И незаметно, как за разговорами время летит! Ну, так мы с тобой, значит, на второй курс Саратовского сельскохозяйственного института перешли?
Да.Я кивнул.
Ну, на втором курсе уже серьёзные науки началисьбиология, физиология растений, генетика, почвоведение. У нас в деревне довольно примитивно хозяйство велось, применялась обычная трёхполка и всё!
Трёхполка... это значит сеяли на трёх полях?попытался я разгадать это слово.
Ну, где-то ты прав... Но как сеяли, какой год что? Знаешь?
Нет!Я тяжко вздохнул. А действительно, что я знаю? Что в прошлых классах училзабыл, даже что неделю назад учили то не помню! Как же я жить-то собираюсь с такой пустой головой?
Ну так слушай, что такое «трёхполка»!сжалился дед.Трёхполкаэто трёхпольный севооборот. Если, скажем, на одном поле сеять год за годом рожь, что будет?
Хлеб?
Шиш тебе с маслом будет, а не хлеб!рассердился дед.Если год за годом на одном поле сеять одну и ту же культуру, истощится земля, урожаи падать начнут и сойдут до нуля! Поэтому трёхполку придумали: три поля, на которых по очереди разные культуры сеют, чтобы год за годом посевы не повторялись. Посеяли в один год озимую рожь, а на следующий год обязательно на этом поле другую культуру надо сеятьяровую пшеницу или просо, ячмень или картошку. А на следующий год на этом же поле кормовую однолетнюю траву сажаливику. И только на третий год на это поле снова высевали рожьи урожай гораздо лучше получался, чем если бы год за годом рожь сеять.
Почему?
Вот правильный вопрос: почему? Крестьяне поначалу просто по опыту поняли, что надо культуры на одном поле переменять, а потом уже учёные разобрались, почему это хороший результат даёт. Ну, во-первых, объясняется это тем, что у каждого растения свой аппетиткаждое растение свою любимую пищу из почвы съедает, и поэтому, если подряд одно сеять, на следующий год «пищи» в почве не хватит, а если на следующий год другое посеять, оно свою «пищу» в почве найдёт, которой предыдущий посев совершенно не интересовался. Ну, кроме того, за год на определённую культуру слетаются разные вредители её, болезни накапливаются, чтобы на следующий год как следует уже на культуру эту накинуться, а тут рази совершенно другое сеют. И болезни, и вредители с носом остаются, а вредителей и болезней для новой культуры нет ещё на этом поле, не собрались.
Да, остроумно придумано! Болезни собрались, а болеть некому!сказал я.Гениальный какой-то человек придумал севооборот!
Это, пожалуй, не один человек придумал, а человечество,сказал дед.Человечество, размышляющее о путях прогресса! И двигающееся по этому пути всё дальше и дальше. Потом на смену трёхпольному обороту многопольный изобрелисемипольный и так далее. И чем больше «смен» побывает на одном поле, тем лучше для почвы. Почваэто только на первый взгляд обыкновенная земля. Соотечественник наш, великий учёный Докучаев, доказал, что почваживое тело, в ней всегда идёт жизнь, живут миллиарды бактерий, микроскопических водорослей, червей, микрогрибов и других полезных существ, и все они не зря там живут, а делают важнейшее делоперерабатывают те органические остатки, которые в почве оказываютсяостанки животных, корни растений,в минеральные соли, то есть в пищу для следующих поколений растений. Особенно хорошо эта работа идёт, если почва один год не засеивается,тогда она особенно хорошо успевает обогатиться минеральными солями. Видел, наверное, иногда: поле распахано, а не засеяно. Это специально делается. Называется «пар». Почва незасеянная стоит, обогащает себя. А перед этим хорошо на ней посеять многолетние кормовые травы: от них много корней в почве остаётся и всякие бактерии и червячки превращают их за время «пара» в питательнейшие минеральные соли для тех растений, которые на следующий год будут тут посажены. Давно уже людьми замечено было: после «пара»самый богатый урожай. Ну, кроме этого, почве ещё специально помогают: добавляют в неё навоз, минеральные удобрения. Кроме того, целая специальная наука существует о том, как землю надо пахать, чтоб она наилучшим образом свои богатства посеву отдала. Многие сотни учёных этим занимались. И поняли постепенно, что земля не только отдавать должнатак её за несколько лет высосать можно,но и копить, набираться животворных своих сил. Ты знаешь, кто прадед твой был?
Твой отец?
Нет, отец бабушки Алевтины.
Он... академик был?
Правильно! А по какой науке?
Ну тожепо сельскому хозяйству.
Правильно! А по какой отрасли?
Забыл!проговорил я.
«Жабыл!»вытаращив глаза, передразнил меня дед.Это недавно в гостях я у своего друга Кротова был. И привели к нему внука его, полутора лет. Спрашивают его: «Митенька! Скажи, как дедушку твоего зовут!» Он молчал так, молчал, в точку глядя, потом вдруг говорит: «Жабыл!» Так и ты тоже: «жабыл»!Дед ткнул меня в бок.Так вот, прадед твой, академик Мосолов, бывший вице-президент Академии сельскохозяйственных наук, как раз почвоведением занимался, проблемами улучшения почвы и обработки её. Такая толстая у него книга тогда была«Углубление пахотного слоя», мы эту книгу в Саратове изучали, и сам Мосолов несколько раз из Казани приезжалвеличественный такой, солидный, седойи нам по почвоведению лекции читал. Помню, мы трепетали все перед ним, хотя он тогда ещё не академиком был, а обычным профессором и в Казани ещё жил, а не в Москве,но лучшим уже специалистом по проблемам почвы считался. Помню, смотрел я на него и думал: «Неужели простой человек, в бедной марийской семье родившийся, может таким знаменитым стать?» И даже не догадывался я ещё тогда, что в Казани встречусь с ним довольно тесно в работе и даже на его дочке женюсь!
Так... баба Аля... дочка его?
Чего ж ты удивляешься? Каждая бабушкачья-нибудь дочка! Ну, в общем, в Саратове я уже здорово наукой заинтересовался! Хотя, может (возвращаясь к твоим словам), многого и не знал тогда, что сейчас все знают. Скажем, пиво в первый раз попробовал в двадцать лет, когда мы с друзьями в Саратовскую оперу пошли. Горьким оно мне показалось!!Дед сморщился.И как это, думаю, его пьют, да ещё деньги за это платят! Ну, всю свою учёбу в Саратове я рассказывать не буду тебе... ты ведь не собираешься агрономом становиться?Дед испытующе посмотрел на меня.
Не знаю... ещё не думал.
«Жабыл»!усмехнулся дед.Да вряд ли из тебя агроном хороший вырастет. Для агронома скрупулёзность нужна, внимание ко всякой мелочи и усердие, конечно, хождение по полям и в снег, и в слякоть. Ну ладно, поживёмувидим! Да-а-а, много необычного было в те годы, что сейчас по меньшей мере странным может показаться. Учились мы, например, по бригадному методу!
Как это?
А?Дед глянул на меня.Очень просто: объединяют несколько студентов в бригаду по принципуслабых присоединяют к сильным, и, пока слабые всех экзаменов и зачётов не сдадут, сильным тоже этих экзаменов и зачётов не засчитывают. Вот так и приходилось работать: за себя да за какого-нибудь ещё Васю ленивого. Потом этот метод отменилии правильно, я считаю. Каждый взрослый человек должен быть в состоянии сам разобраться в своих делах. Ну, в общем, закончили мы институт. Началось распределение. Мы, с двумя ещё дружками моими, стали как можно дальше проситься. Тогда это почётным считалоськак можно дальше уехать, на самую тяжёлую работу, которую только можно себе представить. «Ну,нам говорят.Хотите поехать работать в Казахстан?»«А дальше,спрашиваем,никуда нельзя?»«Нет,нам говорят.Дальше нельзя!»«Ну хорошо,со вздохом говорим.Если дальше нельзя, давайте Казахстан!» Ну, выдали нам дипломы«корочки», как мы их тогда называли, не знаю, есть сейчас такое выражение или нет,какие-то деньги на дорогу выдали, и мы отправились. Долго ехали. Приехали наконец в Алма-Ату. Красивый город, больше Саратова и буквально весь утопает в садах. Впервые там увидели, как готовится шашлык: шашлычник надевает мясо на шампуры, над углями кладёт, и запах такой летитслюнки текут. Ну, съели мы по шашлыкупонравилось нами пошли Министерство сельского хозяйства искать. Приходим, нам говорят: «Один из вас должен в министерстве у нас остаться работать. Сами решайте: кто?» Ну, вышли мы в коридор, заспорили.