В его голову приходили самые разные мысли, но мысль о покушении не приходила вовсе. Потому что Павел Иванович, как и мы все, был абсолютно уверен: самое безопасное место на землеэто телевидение. Против неготолько танки.
Павел Иванович, конечно, отказывался. Но на самом деле возможность пойти на телевидение его обрадовала. И не потому, что он хотел засветитьсяэтого-то как раз бухгалтер Пестель не хотел вовсе, а по какой-то иной, неясной ему причине.
Та радость, которая жила в нем в последнее время, от этой новости почему-то разрослась. Радость и участие в телепередаче были каким-то неясным образом связаны.
Странная история с этой судьбой Мало того что в ней вовсе нет знаков движения, так еще и случается такое: знак висит «опасность!», а за ним вовсе даже не опасность, а что-то совсем иное.
Но, с другой стороны, хорошо, что кто-то придумывает нашу жизнь, а то сами мы такого бы наворотили. А тут все-таки при помощи снов и знаков нам пытаются давать какие-то подсказки.
И слава богу
Часть третья
НАТАША
Усталость теперь не проходила никогда. Открывала глаза утром с таким ощущением, будто утомлена сном. И голова еще ныла все время. И язвы эти Казалось, что они становятся больше. Или не казалось, а так оно и было?
В зеркало не смотретьпробежать мимо зеркала, надеть босоножки Как там прическа? Не смотреть в зеркало, не смотреть. Ничего интересного не увидишь, да и вообще не важно, что там увидишь.
Выйти в вонючую духоту лестничной клеткивперед! На работу! Какая-никакая, но жизнь должна продолжаться. Какая естьтакая и продолжается. Продолжается!
Дверь Наташиной квартиры не захлопывалась, а закрывалась ключом. Надо было повернуться лицом к двери, а значит, снова увидеть отвратительную надпись и очередные две записочки от сексуально озабоченных придурков.
Погода, как назло, супер. Наташа смотрела на спешащих людей и думала: «Ну, почему у них все в порядке, а у меня нет?» Ругала себя за эти банальные мысли и старалась думать о чем-нибудь другом, приятном. Приятного не обнаружилось. Думалось все одно: про неизбежное и отвратительное.
В киоске купила газету «Желтый тупик». Заголовок ее статьи был вынесен на первую полосу: «Мужское достоинство инспектора ГАИ стоит четыреста зеленых».
Зачем-то посмотрела на перекресток: нет ли лейтенанта Петрова?
Лейтенанта Петрова не было. Подумала: «Небось моет посуду в новой машине».
Проходящий мимо мужик заглянул через плечо в газету и буркнул:
Совсем козлы оборзели.
Непонятно, к кому это относилось: то ли к гаишникам, то ли к тем, кто печатает такие статьи. Подумала: «И в том и другом случае мужик прав. Но все равно хамство. Женщина так никогда бы не поступила, а мужикпожалуйста. Они, мужики, нас вообще не замечают, нас для них как бы и нет Попользовалисьи выкинули. Вот и все отношения. Придурки похотливыевсе, что можно про них сказать».
Вон в Москве сколько женских стрип-клубовне счесть, а мужскихраз, два, и все. Кто смотрит, как бабы раздеваются? Придурки похотливые, то есть нормальные мужики. А бабы зачем в мужские стрип-клубы ходят? Просто отдохнуть в непринужденной обстановке. Когда баба на сцене раздевается, для мужика это сигнал к действию. А когда мужик на сцене оголяется, для женщины это повод покричать и порадоваться жизни, которая так мало дает ей других поводов для радости.
Разве женщины придумали стриптиз? Мужики, конечно. Шест этот, вокруг которого действо происходит, очевидно, мужское изобретение. Эта палка символизирует их мужское достоинство! Идиоты!
Наташа испугалась: «Я схожу с ума! О чем я думаю, дура?»
Пришла на стоянку. Опять обозлилась, глядя на испорченный бок машины. А тут еще молоденький охранник подошел, нагло покачивая бедрами, посмотрел сальными глазами:
Слышь, может, ты это Вперед, типа, заплатишь. Ну раз ты тут теперь постоянная У нас тут, типа того, скидка. Особенно этим ну, типа, красоткам.
Кретины вроде тебя должны платить отдельные деньги только за то, чтобы с вами разговаривали такие женщины, как я. Врубился?
Охранник смотрел восторженно, и это еще больше бесило.
Наташа вставила ключ в замок зажигания.
Охранник постучал в стекло.
Подумала: «Будет хамитьурою». Но охранник хамить не собирался, и даже наоборот:
Я тут это Ну Если вашу там машину, типа, отремонтировать У меня это Ну, типа знакомые Дешевше обойдется.
«Дешевше» Наташа выругалась про себя, а вслух бросила:
Спасибо.
Резко подала назад, едва не долбанувшись в стоящую машину. Охранник что-то вскрикнул, но Наташапо газам исо стоянки.
Начала разговор с самой собой. Разговор, разумеется, получался неприятный.
«Давай, Наташа, говорила она сама себе, сформулируем несколько бесспорных истин. Именно бесспорных. Итак, газетаэто источник информации, да? Да. Летоэто время года, когда ярко светит солнце, да? Да. СПИДэто болезнь, которая не излечивается, да? Да! Да! Да! Мужчиныэто существа, которые испортили мне жизнь, да? Да! Да! Несомненно! Должна ли я им за это отомстить, должна ли?»
Тут ее машину подрезали. Она сначала ударила по тормозам. Потом бросилась зачем-то в погоню за наглой «тойотой». Догнала. Посмотрела гневно на водителя.
Водитель, конечно, был мужик. Он трепался по мобильнику и не обращал на нее никакого внимания.
Вот тебе еще один аргумент.
Бешено засмеялась корова.
На экране мобильника высветился неизвестный телефон.
Ну, чего? спросила.
А в ответ:
Привет. Это Артур. Подумала: «Вот и хорошо».
Припарковалась. И еще в зеркало зачем-то посмотрела.
Да, Артур, слушаю тебя.
Я чего-то не врубился: ты, что ли, пообщаться хочешь? На фига? Торговаться? Так ты мою цену за свое спокойствие знаешь.
Вздохнула и произнесла, как умела томно:
Тебе не приходило в голову, что я просто хочу тебя видеть?
На том конце возникла длинная, на парочку МХАТов, пауза.
Яженщина, хочу видеть тебя, мужчину, продолжила Наташа, строя при этом в зеркало всякие рожицы, чтобы уж совсем не было противно. Разве это так удивительно?
Артур попытался что-то возразить, но Наташа не позволила:
Знаешь, что я скажу тебе, Артур, я принадлежу к тому сорту женщин, которых мало кому удавалось победить. Однако мужчина, который одержал надо мной победу, мне сразу становится интересен вздохнула, показала себе язык. Я должна признаться: ты интересен мне, Артур.
Не п в последний момент Артур проглотил ругательство.
Зачем же ругаться? Это нехорошо. Скажу тебе честно: я не привыкла назначать свидания мужикам, но нам с тобой обязательно надо поговорить. Мне надо. Я должна тебе многое сказать и многое объяснить.
Снова возникла пауза.
Потом Артур сказал:
Если это провокация, урою по-черному. Так урою, что все, что было, покажется веселым мультиком. Поняла?
Милый мой, хитрая, хотя и усталая рожица смотрела на нее из зеркала, милый мой, тебе женщина практически назначает свидание, а ты Короче, я все сказала. Только не заставляй меня назначать тебе время и место встречиэто будет совсем уж беспредел. Жду звонка.
Подумала: «А играть-то приятно. Наверное, Штирлицу тоже нравилась его работа, иначе он бы столько лет среди фашистов не торчал».
Придя на работу, она первым делом направилась к Цветкову.
Секретарша Юля посмотрела на Наташу своими коровьими глазами и произнесла вяло:
Алексей Николаевич вас, конечно, примет. Васконечно.
Цветков принял тут же. Улыбался. Предлагал чаю. Старался вести себя корректно, хотя и косил все время глазом в вырез Наташиной блузки.
Сообщение о том, что с Артуром она справится сама, Цветков воспринял без радости и даже, как показалось, с некоторой обидой:
Я тут тоже, в общем, нашел кое-какие каналы. Но если вы сами нашли способ
Ясама, гордо ответила Наташа, подумав о том, что было бы так сладко подойти сейчас к Цветкову, положить руки ему на плечи, посмотреть в глаза, поцеловать, а потом сорваться отсюда к ней домойк нему-то нельзяи целоваться на светофорах и уже в лифте начать снимать друг с друга одежду, а потом в квартире мягко отстраниться: «Яв душ», и выйти в своем голубом пеньюаре, и услышать восторженное: «Ты, ты, ты», и поцелуем закрыть ненужный поток слов
«Никогда у меня больше так не будет, подумала Наташа, едва сдерживая слезы. Никогда».
Цветков уловил изменение ее настроения, подошел близко, спросил:
Что с вами? Я
Все в порядке, Алексей Николаевич, не дала ему договорить Наташа. Все хорошо. Я вам очень благодарна. За все. За все, за все. Правда.
И выбежала из кабинета.
ЖАН
Артур назначил ей встречу в модном подмосковном ресторане «Фазенда».
Я там петь буду. Придешьскажешь, чтобы посадили за мой столик. Я предупрежу.
Наташа знала, что эстрадные звезды в одиночку не ходят. Свита придает им солидности. Значит, за столом будут сидеть придурковатые охранники и смазливые девчонки. Это, конечно, немного осложняло ситуацию, но, с другой стороны, делало ее еще более захватывающей.
На первую боевую операцию Наташу одевала Рита, причем в свою одежду.
У тебя нет ничего такого, что Артуру особенно захотелось бы с тебя снять, а у меня есть, категорически заявила она.
И столь же решительно отмела все попытки Наташи заявить, что в этой первобытно-общинной одежде она даже по квартире ходить не станет, а о том, чтобы выходить в ней в люди, не может быть и речи.
Так, строго сказала Рита, ты реши для себя, подруга, чего ты хочешь: выглядеть интеллигентно или чтобы на тебя бросился Артур?
И Рита напялила на Наташу какие-то куски меха, не столько скрывающие, сколько подчеркивающие все то, что Наташа привыкла скрывать.
Уже выходя вместе с Ритой из квартиры, Наташа вдруг спросила с испугом:
А вдруг он ну не захочет со мной? Представляешь, как будет обидно?
Рита посмотрела на подругу с сожалением:
Истории известны случаи, когда мужик не смог овладеть бабой. Обратные случаи истории не известны Знаешь, как в песне поется? Снегопад снегопад, если женщина хочету мужика вскочит. Причем обязательно. Поняла меня? Это я тебе как краевед говорю.
Путь до «Фазенды» был не очень далекий, но вполне достаточный для того, чтобы не только настроиться на беседу, но и подумать о постороннем.
Думалось, разумеется, о глупом. Например, начала вдруг размышлять, по каким причинам она вообще ложилась с мужиками. Подумала и поняла, что, по сути, таких причин было всего две: или по любви (чаще), или по скуке (тоже бывало). Только один раз легла, так сказать, по делу.
Сейчас, получается, будет второй вариант. Первый, надо сказать, окончился не то чтобы фиаско, но совсем не так, как предполагалось.
А может, он ее и заразил? Иностранец все-таки
Наташа затормозила так резко, что едва не врезалась
Может, и он Но где его сейчас найдешь? Разве что в воспоминаниях
Тогда Наташа только начала заниматься журналистикой, писала, о чем поручали, брала разные интервью, с честью выдерживая приставания и тех, у кого брала интервью, и тех, кто их потом печатал.
Это была эпоха, когда народ (точнее, немногочисленная, но весьма заметная его часть) понял, что можно жить красиво. Нужно жить красиво. До такой степени необходимо, что некрасивую жизнь вполне можно считать неприличной.
И тогда в моду начали входить презентации.
Это было время, когда люди по разным признакам начинали делиться на своих и чужих. Например, те, кто ходил на презентации, свои, остальныечужие. Наташе очень хотелось быть своей и выглядеть прилично, поэтому она, как умела, прорывалась на все эти гульбища знаменитых людей.
На одном из таких празднеств Наташа и познакомилась с Жаном. Жан ей сразу не понравился. Он принадлежал к тому сорту мужчин, которые сначала беззастенчиво рассматривают все открытые части женского тела, а потом столь же наглоаж до слюноотделения, раздевают женщину до конца. Для началавзглядом.
В принципе, все это еще можно было бы стерпеть от человека молодого и симпатичного, но, по мнению Наташи, толстому, пожилому, лысеющему мужику, каким и был Жан, неприлично быть откровенно похотливым.
А вот Жану Наташа явно понравилась. Он тянул к ней свои толстенькие пальчики, гладил ее по коленке и даже попытался чмокнуть в щеку.
На первой встрече все обошлосьНаташе удалось скрыться. Но презентаций в ту пору было море, а люди на них ходили все одни и те же.
Так что между первой и второй встречами перерывчик получился совсем небольшой. Француз подошел к ней как к старой знакомой. Поцеловал, разумеется. На презентациях все целовались, пришлось стерпеть, чтобы не признали за дикую.
Жан целовал ей руки, говорил дурацкие комплименты, купил в буфете бутылку коньякавсе это было неинтересно. Интересно стало позже. Увидев, что Наташа договаривается об интервью с очередной звездой, Жан спросил:
Выжурналистка?
Наташа кивнула.
Значит, коллеги. Жан радостно поднял большой палец.
Наташа подумала: «Нашел дуру, так я тебе и поверила». Словно угадав ее мысли, Жан показал удостоверение, в котором было написано, что он, Жан Глобер, действительно представляет известную французскую газету.
Это известие Наташу заинтересовало. Не то чтобы она сразу начала строить какие-то конкретные планы в отношении француза, но взгляд на него сразу изменился, причем в лучшую сторону.
Жан это тоже почувствовал, улыбнулся:
Что же это вы так долго молчали? Мое издание очень интересует взгляд именно женщиныжурналистки на процессы, происходящие в России.
Жан смотрел похотливо. Улыбался маслено.
Наташа решила выпить коньяку для улучшения общей картины жизни.
Жан затеял с ней игру: пропадал и возникал вновь. Пропадал и снова возникал. Это была абсолютно верная тактика профессионального ловеласа: когда Жан в очередной раз исчез и не появился, Наташа поймала себя на том, что нервничает. И не то чтобы она захотела с ним завести роман или даже новеллуда нет, конечно. Но вот Жан не появился, а Наташа занервничала.
Он выдержал паузу и возник, когда Наташа как раз фотографировала на свою мыльницу популярного телеведущего, который обнимал еще более знаменитую эстрадную звезду. Наташа всегда делала такие снимки именно в конце презентаций, в начале-то фотографировать не разрешали, а к концу все так напивались бесплатным вином, что было уже всем все равно.
Наташа в объектив увидела лицо Жанасфотографировала и улыбнулась.
Еще выпила коньяка.
Жан вел себя по-свойски, как бы между прочим рассказывал про французскую газету и даже как бы и не очень акцентировал внимание Наташи на французских гонорарах. А чего, собственно, акцентировать, когда и безо всяких акцентов очевидна нереальная огромность этих цифр.
После выпитого коньяка Жан показался ей похожим на Портоса.
Ты француз? Значит, Портос, расхохоталась Наташа.
Жан радостно смеялся. А Наташа, от смущения наверное, все время его фотографировала.
Фотографировала на презентации, потомв машине, потомв его гостиничном номере, и даже как он вышел из душасфотографировала. Когда они, смеясь, упали в постель, Наташа подняла фотоаппарат и щелкнула пару раз.
Ну а потом уже было не до фотографий.
Несмотря на свои внушительные габариты и почтенный возраст, Жан был хорошим любовникомне столько страстным, сколько профессиональным: его толстые пальцы все делали как надо, куда надопопадали и что надоласкали. Мужчиной он оказался крепким, терпеливым, неторопливым и выносливым. Думал о женщине больше, чем о себе, чувствовал женщину, помогал ей получать наслаждение.
Наташа и получала.
Часа в три ночи Жан поцеловал ее, сказал:
Оставайся. Утром обсудим дела.
После чего отвернулся к стене и заснул, отвратительно захрапев.
То, что Жан помнил про дела, обнадеживало.
Наташа поняла, что выспаться тут не удастся, поднялась, оставила на столе свой номер телефона и отправилась домой.
Жан позвонил на следующий день, сказал несколько лирических слов, похвалил Наташу как женщину и попросил вечером, не откладывая, привезти свои материалы прямо в гостиницу.
Наташа поняла, что зовут ее вовсе не для того, что бы отдать материалы. Точнее, передача материаловне главное. Было стыдно, но не долго. Французская газета Гонорар Да, и воспоминание о пальцах Жана тоже способствовало исчезновению стыда.
Правда, по дороге она честно пыталась ругать себя, страдать, даже каяться. Ничего не получалось. Более того, мысли рождались все какие-то бодрые и оптимистичные: мол, в конце концов, от нее не убудет, а если через Жана получится сделать карьеру на Западе, будет здорово, она разбогатеет, купит классный фотоаппарат и машину.