Конечно, конечно, сказал Кротов. А у тебя есть? Этот вопрос был обращен к Наташе.
Есть. Я на другой стороне припарковалась. Как чувствовала.
Кротов поцеловал Наташу и медленно, спокойно пошел к своей машине, бросив на ходу столь нелепое сейчас:
Созвонимся.
«И чего там этот тонкий мир задумал? усмехнулась Наташа про себя. Больная СПИДом женщина попадает в эпицентр террористического акта А Кротов все-таки подонок, даже не подумал никого спасать» Наташа перешла через улицу Королева, села в машину. В ее сумке бешено захохотала корова. Взяла трубку. Цветков.
Я жива, Алексей Николаевич, все в порядке. Если можно так сказать. Нет, не было никакого взрыва. Во всяком случае, пока. Да. Один человек стрелял в этого Как его?.. Как декабрист. Да, Пестель. Я не знаю, убит он или нет. Вторым выстрелом вырубили свет. Мне кажется, что люди могут погибнуть при давке. Это страшно, Алексей Николаевич, люди сами себя убивают. А что сейчас там показывают вместо нашей передачи? Что? Как сериал? Впрочем, понятно. У них же не было запасного варианта, они показывают то, что было в загашнике. Да, да. Естественно, я напишу в номер. Да, конечно, заявляйте на первой полосе: «Наш корреспондент передает с места трагедии»
И тут же сновазвонок.
Да.
Бодрый девичий голос:
Ой, здравствуйте, Наталья Александровна! Как хорошо, что вы взяли трубку. Это вас беспокоят из газеты «Купец». Вот вы только что пережили трагедию, не могли бы вы рассказать, как там вообще все происходило? Сколько трупов? И вообще, что вы испытывали в этот момент?
Наташа отрубила звонок.
И тут же снова захохотала бешеная корова.
Наташа вырубила мобильник.
Она смотрела на выбегающих людей и почему-то все никак не могла уехать. А люди все бежали с перекошенными от ужаса лицами. Машины срывались, сталкивались и уезжали.
Наташа уже завела машину и вдруг среди толпы заметила человека с перебинтованной окровавленной рукой.
Первое, о чем она подумала: «Если я сейчас возьму у него интервьюэто будет настоящий эксклюзив». И уже потом: «Наверное, надо отвезти его в больницу».
Выскочила из машины, подбежала к нему:
Поехали. Я отвезу вас.
Невидящими глазами Пестель посмотрел на нее, потом узнал и молча, безропотно подчинился.
Уже в машине сказал:
Спасибо вам огромное. У меня вообще есть машина тут. Но я у самого входа припарковался, не знаю, как выехать. Да еще эта рана дурацкая
В Фасовского едем? спросила Наташа.
Других больниц она просто не знала.
Пестель кивнул.
Они поехали. Навстречу им мчались «скорые помощи», милицейские машины, автобусы с ОМОНом.
Ехали молча.
Наташа включила радио:
Только что во время прямого эфира был совершен террористический акт, сообщил звонкий женский голос. Телевизионные передачи прерваны. После небольшой паузы, когда на экране была заставка с видами Кремля, началась демонстрация полюбившегося зрителям сериала «Милиционеры». По неподтвержденным данным, террорист взорвал себя прямо во время прямого эфира. Список жертв уточняется.
Идиоты! выругался Пестель и выключил радио. Ну, если не знаете, зачем говорить, зачем общественность вводить в заблуждение?
Пестель пошарил левой рукой по пиджаку:
Надо же, мобильник потерял. Бумажник остался, а мобильник потерял. Лучше бы наоборот.
Наташа протянула свой телефон:
Если вам надо кому-то позвонить, пожалуйста.
Мне некому звонить, там просто в памяти нужные номера Пестель вздохнул:Человек спасся от смерти, а ему некому об этом сообщить. Смешно, правда?
Так не бывает, не прибедняйтесь. У любого человека обязательно кто-нибудь есть: жена, любовница, друг, в крайнем случаеначальник. Я, например, своему уже доложила.
Начальник?
Пестель вдруг вспомнил слова Саморяда: «Поосторожней в Останкино»
С начальником придется разбираться отдельно. Боюсь, меня круто подставили.
Саморяд?
Пестель помолчал немного, а потом сказал:
Наталья Александровна, если не ошибаюсь?
Наташа кивнула.
Вас представилия запомнил.
А вы Павел Иванович Пестель. Прямо как декабрист.
Наташа надеялась, что Пестель ей улыбнется. Но он оставался серьезным и говорил веско:
Наталья Александровна, я понимаю, что выжурналист и я для вас сейчас очень интересный объект.
Наташа не возражала.
Но, знаете, мне бы очень хотелось думать, что вы решили подвезти меня не ради интервью, а просто потому, что пожалели. Однако, даже если я не прав, у меня к вам огромная просьба: не надо использовать наш разговор в вашем будущем газетном отчете Или как там это у вас называется? Мыдва человека, которые только что смотрели в глаза смерти. После этого как-то Понимаете?
Наташа поняла. И еще поняла, что ей нравится этот человек, который после всего, что он только что пережил, не ноет, не плачется, а говорит нормально, разумно, по-мужски.
Не волнуйтесь, сказала Наташа. Мы, журналистки желтой прессы, конечно, изрядные суки, но даже в нас есть что-то человеческое.
Пестель опять помолчал, потом произнес тихо:
Телевидениепроклятое дело. Без него, скажем, в XIX веке люди ведь лучше жили, чем сейчас. Наполненней. Разве нет?
Наташа усмехнулась, но ничего не ответила.
Ехали молча. Точнее, стояли в пробках.
Наташа увидела, что забинтованная рука снова начала кровоточить.
Хотите перебинтую? Я умею.
Да ладно. Доедем. Не умру.
Как же мы теперь будем жить, а? вздохнула Наташа. Ну, мы всепосле этого?
Так же, как и жили. Нас уже ничем не пронять. Я даже не знаю, что такое должно произойти в жизни русского человека, чтобы он свою жизнь переосмыслил.
Я знаю, твердо сказала Наташа.
Пестель посмотрел на нее с любопытством. Но расспрашивать не стал.
БОЛЬНИЦА
Наташа с Пестелем вошли в приемный покой больницы имени Фасовского в тот самый момент, когда по телевизору шли «Новости».
Они увидели на экране себя, затем раздался глухой звук, лишь отдаленно напоминающий выстрел, итемнота.
Потом возникла диктор. В глазах ее дрожал ужасто ли от информации, которую она должна была читать, то ли от того, что приходилось читать по бумажке: бегающий над глазом телекамеры «суфлер» подготовить явно не успели.
Диктор вздохнула, привычно бросила взгляд на отсутствующий «суфлер» и забубнила по бумажке:
Сегодня в Москве во время прямого эфира марафона «Детинаше счастливое настоящее» внезапно погас свет. Передачи временно были прерваны. Начато следствие, ведется расследование. В правоохранительных органах нашему корреспонденту сообщили, что пока рано делать какие-то выводы. Рассматриваются разные причины произошедшего, в том числе и технический сбой системы. Однако полностью исключить версию террористического акта также нельзя. Слово нашему корреспонденту. Илья?
На экран выскочил молодой человек с лицом отличника, не сдавшего экзамен, и выкрикнул:
Ирина!
Илья!
Ирина! Итак, начато следствие После чего нервный Илья слово в слово повторил то, что только что сказала Ирина. Рассматриваются разные причины произошедшего, в том числе и технический сбой системы. Однако полностью исключить версию террористического акта также нельзя.
Видимо, сказать нечего, вот они и решили одно и то же повторять по нескольку раз, улыбнулся Пестель.
Наташа отметила (про себя, разумеется), что ей нравятся мужчины, не теряющие иронии ни в каких ситуациях. И вообще, Пестель Дальнейшие размышления она резко прервала: лишнее это, ни к чему.
На экране снова появилась диктор, чьи глаза уже округлились и расширились настолько, что стали похожи на два бильярдных шара, и сообщила:
После того как в студии прямого эфира погас свет, возникла паника
Пошли кадры бегущих людей. Странно, но смотреть по телевизору на эту, в секунду обезумевшую толпу было несравненно более жутко, чем бежать среди этих людей.
Наташа хотела сказать об этом Пестелю. Отвернулась от телевизора, увидела, что лицо Павла Ивановича стало белей его рубашки, а рука уже совсем набухла кровью. И подумала: «Боже мой, мы же не телевизор ехали смотреть, мы же в больницу ехали. Вот ониврачи. Целая стена людей в белых халатах».
Эй, вы! крикнула Наташа в эту белую стену. Тут человек кровью истекает. А вы
Да ладно, вздохнул один из белых халатов, не оборачиваясь, и добавил:Такое происходит Другие ждут, и вы подождете
Только тут Наташа заметила, что вокруг действительно много людей. Пьяные или трезвые, с окровавленными лицами или переломанными руками, с легкими или более тяжелыми ранениямиони лежали на носилках или сидели на неудобных, ободранных банкетках. Некоторые страдали в одиночестве, рядом с иными сидели друзья, родственники держали за руки, сочувственно заглядывали в глаза. Но у всех раненых было одно общее, отрешенно-трагическое выражение лица.
Этих людей совершенно не волновали «Новости» по телевизору. Казалось, они постучали в двери Смерти и теперь ждут, откроют им или нет.
Мы оттуда, крикнула Наташа. Мыиз телестудии. И повторила еще раз:Из телестудии!
Слово было как пароль. Их тут же узнали:
Вас же только что по телевизору Вы же Мы же видели И крики:Носилки сюда! Скорей! Жертвы теракта! Быстрей!
Наташа почувствовала, как сильные и властные мужские руки пытаются уложить ее на носилки.
Меня не надо, огрызнулась она. Вот он. У него пулевое ранение.
Я сам дойду без всяких носилок, сказал Пестель и уже через мгновение исчез за грязными белыми дверьми.
Белая стена халатов резко развернулась к ней, начались вопросы: как там? много ли жертв?
Отвечать не хотелось.
Наташа выбрала среди врачей одного, отвела в сторону:
Послушайте, сейчас начнут прибывать «скорые» и про этих людей вовсе забудут Она показала в сторону несчастных, ожидающих своей участи. Вы не могли бы сделать так, чтобы ими занялись?
Выражение лица доктора Наташе что-то очень напоминало Ах да, так смотрит гаишник, когда крутит в руках права.
А я про вас в газету напишу добрые слова. Наташа смотрела подобострастно.
Выжурналист? Правда?
Наташа показала редакционное удостоверение.
Хорошая газета, популярная. А вы точно напишете? Врач смотрел недоверчиво. Тогда запишите в блокнотик: Денис Сунько, дежурный врач.
Наташа достала блокнотик. Денис Сунько никуда не уходилждал, пока она запишет.
Записала.
Изакрутилась карусель. Вмиг откуда-то появились носилки, забегали врачи
Когда начали подъезжать «скорые», те, стучащиеся в двери Смерти, уже исчезли за белой больничной дверью.
Можно было уходить. Но Наташа понимала, что не уйдет, пока не узнает, что с Пестелем. Казалось бы, что ей до этого человека? Но не уйдетточно.
Села на банкетку, чтобы передохнуть, и тут услышала:
Наталья Александровна.
К ней шел удивительно красивый молодой человек в белом костюме и черной майке.
Коростылев Сергей Сергеевич, представился он. Следователь прокуратуры. Вы разрешите задать вам пару вопросов?
Наташа обрадовалась, так как в ожидании вестей о Пестеле у нее появилось занятие.
Мы вас еще, конечно, вызовем Коростылев говорил медленно, без улыбки, голосом человека, которому все ужасно надоело. Но вы же понимаете, он вздохнул, каждая минута дорога. Вы уж расскажите, как там все было. А потом мы вас вызовем. Повесткой. Вы будете свидетелем. А пока
Этот красивый молодой человек оказался похожим на робота, которого запрограммировали на определенную задачу, вот он ее и выполняетбесстрастно, равнодушно, спокойно.
Наташа начала рассказывать.
Коростылев слушал не перебивая.
Она говорила, а сама думала про Пестеля. Вот, например, если он останется в больнице, она хотела бы его навещать. Хотела бы! в этом надо честно себе признаться. Но, с другой стороны, в ее нынешнем положении необходимо взять себя в руки, не начинать тех отношений, которые неминуемо приведут к тому, что ей запрещено. Теперь она по любви не может, теперьтолько из мести.
Вы запомнили лицо стрелявшего? лениво спросил Коростылев. Сможете описать?
Смогу. Только, я думаю, его наверняка успели снять. Телевидение все-таки. Вы посмотрите. Может быть, даже момент выстрела есть на пленке.
Это правильно, вздохнул Коростылев. Продолжайте.
А что, собственно, продолжать? спросила Наташа. Я рассказала все, что знала. Если у вас есть какие-то вопросыпожалуйста, я отвечу.
Вопросы, вздохнул Коростылев, вопросы у нас всегда есть. Такая жизнь: всегда есть вопросы.
Больше, однако, Коростылев ничего не спрашивал. Наташа не знала, что говорить. Так и стояли молча среди водоворота людей.
Сергей Сергеевич? К Коростылеву подошел врач. Он был абсолютно лыс, даже на лице не было никакой растительности, только дырки глаз, носа, рта Было совершенно очевидно, что все должны были называть такого человека Фантомас. Мне сказали подойти к вам, яГеоргий Степанович, доктор
Коростылев перебил его:
Жертвы есть?
Есть.
Много?
О количестве я говорить не уполномочен.
Каков характер повреждений?
Георгий Степанович нервничал. И чем более спокойным был Коростылев, тем больше нервничал врач:
Послушайте, у меня там раненые, а вы тут Извините.
Ничего, ничего, вздохнул Коростылев. Продолжайте.
Мне, видите ли, нечего продолжать. Вы прекрасно знаете: для того чтобы давать сведения, интервью всякие, у нас есть начальство. А мылечим. Понимаете? У нас так повелось: одни разговаривают, другие работают. Понимаете?
Понимаю, снова вздохнул Коростылев. Что ж тут сложного? Как говорится, в нашем колхозе та же фигня. Вы идите, лечите.
Начальство позвать?
Зачем? Начальство нас само найдет. Скоро прибежит спрашивать, о чем можно прессе говорить, а о чем ни-ни.
Наташа догнала Фантомаса у самой двери, дернула за рукав халата:
Георгий Степанович, простите, я
Врач резко развернулся, но вдруг голое лицо его осветилось улыбкой:
А я вас узнал Вы вели этот кошмар, да? Хотите узнать про вашего товарища? У него еще фамилия такая историческая
Пестель
Да-да.
Строптивый он у вас очень. Все-таки пулевое ранение. Правда, кость не задета, мы рану обработали. Я хотел бы оставить его в больнице, но он
И тут абсолютно кстати, как бывает только в плохом кино, распахнулась грязная дверь, и из нее выскочил Пестель. Пиджак надет на голое тело. Перевязанная рука болтается на подвязке. Вид не просто нервныйсумасшедший.
Что вы тут стоите? заорал он на Фантомаса. Вы туда идите! Там Там Вам туда надо! Он увидел Наташу, бросился к ней:Господи, вы меня дождались! Как я рад! А я уж думал, вы А вынет, вы тут
Вам заявление надо написать, что вы отказываетесь от госпитализации, спокойно сказал Фантомас.
Да написал я, написал! негодовал Пестель.
Вот и хорошо. Фантомас взялся за ручку двери.
Наташа представила, что ждет этого человека за грязной дверью. В глазах ее появились слезы.
Взяла Фантомаса за руку:
Георгий Степанович, вы простите нас, пожалуйста, мы столько пережили.
Фантомас улыбнулся:
Что вы! Если в России просить у всех прощения, ни на что другое времени не останется. Он нагнулся к Наташе и сказал в самое ухо, глазами показывая на Пестеля:А мужик этот хороший. Настоящий мужик. Я тут, знаете, разных перевидал, оннастоящий.
Наташе почему-то стало приятно, словно говорили о ее хорошем знакомом. Хотя кто такой Пестель? Еще утром она его вообще не знала. Сейчас надо отвезти его домойи забыть.
Пойдемте, Павел Иванович. Я вас подвезу.
Да ладно, Наташ. Я сам как-нибудь доберусь.
Наташа расхохоталась.
Этот хохот выглядел странным пришельцем в приемном покое больницы имени Фасовского.
Наташа смеялась и показывала пальцем на Пестеля.
Пестель посмотрел на себя в зеркало, увидел мужчину в пиджаке на голое тело, представил, как он окажется сейчас в таком виде в самом центре Москвы, и тоже рассмеялся.
Ехали молча.
Как всегда после трагических событий, Москва жила так, словно ничего не случилось.
Первым нарушил молчание Пестель:
Никогда в жизни не видел такой толпы. И никогда в жизни не знакомился с женщиной при подобных обстоятельствах.