Каждый квартал отчетность передается аудитору, а он выплачивает налоги за этот период, сказал Сед. Если хотя бы один цент не будет отражен в отчете, я об этом узнаю.
И тогда тебя уволят, Харпер ткнула пальцем в Тауни. Что ты вообще здесь делаешь? Разве тебе не надо еще год учиться? Или, быть может, еще лет десять? Когда тебя уже выгонят из того крутого женского сообщества?
Тауни не стала больше терпеть издевательства Харпер. Она вскочила и перегнулась через стол.
Я не появлялась в колледже с декабря. Ушла и работала в кофейне в две смены, чтобы оплачивать аренду захудалой квартиры, в которой жила с двумя другими девушками. Эта работа станет для меня огромным шагом вперед. И к твоему сведению, мне не доставляло никакого удовольствия быть бедной и гадать, хватит ли мне денег на еду до следующей зарплаты.
Что у тебя случилось? ахнула Дана.
Обалдеть! Что надо было натворить, чтобы мама перестала тебя содержать? перебила ее Харпер.
Тауни отодвинула стул и направилась к столу с десертами.
А это уже мое дело. Вас оно не касается. Я забираю с собой вон те брауни. Возражения будут?
Тогда банановый пудинг целиком мой, заявила Харпер.
А я хочу шоколадный торт, сказала Брук.
Взяв трясущимися руками поднос с брауни и папку со своим именем, Тауни покинула кафе. Когда она дошла до своего коттеджа, ее щеки были снова влажные от слез, только на этот раз она плакала не от горя, а со злости.
У нее была работа, квартира, которая и рядом не стояла с той, где она жила последние три месяца, и еда три раза в день. Она поставила брауни на мини-холодильник в углу и метнула папку на одну из коек. Потом она упала на другую кровать и зарылась лицом в подушку, чтобы никто не слышал ее поток отборной брани, от которого чуть ли не пузырилась краска на стенах.
Во всем виновата эта тупица Харпер, это она ее довела. Обессиленная от волнений, Тауни заснула и не просыпалась, пока не услышала осторожный стук в дверь.
Кто там? крикнула она.
Это Сед. Я тебе компьютер принес.
Она спрыгнула с кровати, схватила в ванной полотенце и быстро провела им по лицу, прежде чем открыть дверь.
Боже ж ты мой, дядя Сед! Откуда столько всего? Я думала, там один ноутбук.
В багажнике его старого пикапа громоздились письменный стол, персональный компьютер, картотека и коробки с отмеченными с краю датами.
Это твое рабочее место. Последние несколько лет бабушка держала все это в углу моей каморки в подсобке магазина. Я рад, что наконец-то избавлюсь от этого добра, потому что большую часть времени она всякий раз только и делала, что жаловалась на технику. Помоги мне занести стол. Харпер помогла мне погрузиться, но сейчас она готовит столовую к завтрашнему дню. А картотечные шкафы забиты твердыми копиями, как называла их Энни. Я думаю, если ты туда заглянешь, то много чего узнаешь.
Тауни крепко сжала край старого дубового стола.
Он приплыл сюда на «Мэйфлауэре»?
Нет, милая моя, «Мэйфлауэр» просто использовали в качестве строительного материала, сказал Сед, слабо улыбнувшись, и эта его улыбка послужила утешением для заплаканных глаз Тауни.
По правде говоря, он достался нам от небольшой сельской школы, которая сейчас стоит где-то там, у середины озера. Незадолго до того, как реку Нечес перегородили плотиной, в школе затеяли большую распродажу. Мама Энни купила этот стол и офисное кресло, потому что постройка пансионата уже тогда была в планах. Когда Энни приобрела компьютер, я приделал выдвижную полочку для клавиатуры. Вы с бабушкой примерно одного роста, так что тебе должно быть удобно.
Куда ставить будем? спросила Тауни, пока они пытались протиснуть его в дверь.
Да прямо сюда, возле двери. Бабушка здесь специально провела телефонный кабель для интернета.
Но ведь интернет через телефонную линию такой медленный, застонала Тауни.
Я в ваших интернетах не разбираюсь. Знаю только, что Энни была против вай-фая, потому что он противоречил ее замыслу отгородиться от всей этой дребедени. Вон там лежит обыкновенный телефон. Мобильники тут не ловят, так что гостям приходится пользоваться обычными старыми телефонами у себя в комнате, если надо позвонить. Многие приходят с карточками, чтобы звонить домой, сказал Сед, выходя на улицу за стулом. Ну ты где? Мебель сама к тебе не прибежит. Завтра с утра эта комната станет твоим рабочим местом. Гости будут заселяться и съезжать через твой офис.
Значит, мне еще и убираться здесь придется? снова простонала она.
Именно так, усмехнулся Сед. Работенка совершенно не пыльная, так что пусть будут хоть какие-то обязанности. Все чеки из кафе буду приносить тебе я, а Дана будет каждый день закрывать кассу и передавать тебе сумку с деньгами. Ты все пересчитываешь и перекладываешь наличку в сейф вон в том шкафу. Энни тоже так делала. А потом в субботу до полудня относишь их в банк в Тайлере и кладешь на сберегательный счет.
Вы продумали все до мелочей. Долго она болела?
Сед покачал головой.
Она прожила еще три месяца после того, как доктор сказал, что у нее опухоль мозга. Он предлагал химиотерапию и облучение, но она заявила, что трех месяцев достаточно, чтобы привести свои дела в порядок, и что помирать без волос она не намерена.
Почему ты нам не позвонил? прошептала Тауни.
Да хотел я. А она, мол, у вас у всех своя жизнь. Давай-ка закругляться, а то мне пора обратно в кафе. Не дай бог, ужин подгорит, сказал он.
* * *
Что бы Сед ни говорил, а Дана весьма неплохо знала магазин. Она навещала бабушку из года в год, чаще остальных сестер. Однако не так часто, как следовало, иначе бы она не почувствовала угрызений совести, когда в магазине ей в нос ударил запах аквариумной рыбы, смешанный с запахом дыма из дальней комнаты, где жил Сед.
Целых десять лет она оставалась единственной внучкой. Однажды летом в пансионат приехала Харпер, и счастью Даны не было предела. У нее появилась сестрамаленькая малышка, с которой можно поиграть. Спустя пару лет к ним присоединилась Тауни, и Дана, как наивный ребенок, полагала, что они семья.
Дана видела жену своего отца Рету лишь дважды. Оба раза они виделись, когда летом Рета привозила младших сестер к озеру на месяц. Она смотрела на Дану, как на грязь с подошвы своих модных туфель, и Дана сразу уяснила, что от Реты Харпер-Клэнси нужно держаться подальше.
В ее сердце поднялся гнев, как только она подумала о том, что кто-то станет так же обращаться с Брук, а потом гнев вдруг сменила грусть, когда она представила, как бабуля стояла за этим кассовым аппаратом на протяжении стольких лет.
Что у вас с Тауни и Харпер? Я помню только, как они всегда играли со мной и развлекали меня. Почему вы теперь ведете себя так, будто друг друга ненавидите? спросила Брук, озираясь по сторонам.
Дана быстро вытерла глаза и изобразила улыбку.
Ненавистьэто громко сказано. Наверно, это просто неприязнь или даже равнодушие. У них другая мама, не та, что у меня, и я их намного старше. У нас всегда все было сложно, сказала Дана. Думаю, на магазин мы уже насмотрелись. Ну что, пойдем в дом?
Пожалуй, я лучше вернусь на кухню и заберу шоколадный торт. Я не шутила, когда сказала, что хочу взять его домой. Такой глазури я в жизни не пробовала, сказала Брук.
Дана глубоко вздохнула. Бабушка Энни и Сед были для нее семьей. А две сестры? Они связаны с ней по крови, но не более того. На деле их связывали только обрывки воспоминаний. Хорошие и не очень.
Мама? Брук рывком вернула ее в настоящее.
Дана моргнула, отбрасывая картинки из прошлого, и вздохнула.
А я все облизывалась на булочки с корицей, но ведь надо же чуть-чуть и дяде Седу оставить.
Когда они добрались до кафе, Харпер намывала полы. Она взглянула сначала на них, потом на свой чистый пол.
Прямо перед дверью сухо. Вам чего?
Мы хотели забрать парочку десертов с собой, если можно, ответила Дана.
Бери что хочешь. Не выбрасывать же это все, отозвался голос Седа из кухни. Доктор сказал мне есть меньше сладкого, а то придется таблетки глотать или уколы делать.
Оставь мне банановый пудинг, хотя бы чуть-чуть. И кусочек пирога с пеканом, сказала Харпер и продолжила мыть полы.
Сколько времени прошло с тех пор, как вы втроем виделись в последний раз? спросила Брук.
Харпер встала и оперлась на швабру.
В последний раз я приезжала сюда на Пасху в прошлом году, но только на полдня.
Мы с Брук приезжали на День матери, сказала Дана. Я хорошо помню тот год. Это был последний раз, когда мы жили здесь все вместе. Сколько тебе тогда было, Харпер? Лет пятнадцать, верно? Тауни почти исполнилось двенадцать, а Брукчетыре года. Я тогда только развелась, и мы с Брук собирались переезжать в Хьюстон.
Теперь вы Клэнси? спросила Тауни.
Да, это единственный плюс моего развода. Наша фамилия снова Клэнси.
А вы сильно изменились? спросила Брук.
Мы все постарели, улыбнулась Харпер.
Кто бы сомневался, иронично отметила Брук.
Харпер остановилась и снова оперлась на швабру.
Она напоминает мне Тауни в этом возрасте.
В ней есть и кое-что от тебя, сказала Дана.
Наверно, ты этому неимоверно рада, сказала Харпер саркастично.
Да нет, не совсем, ведь это значит, что она пошла в отца, и одному богу известно, чего от этого ожидать. Я, конечно, предпочла бы, чтобы она пошла в мою мать. Может, мама безрассудная и легкомысленная, но она хотя бы меня не бросала, сказала Дана.
Бросить ребенка можно и другими способами, прошептала Харпер.
Вот именно. Все, Брук, пошли домой. Нам нужно еще привести все в порядок.
Они обе вышли из кафе и направились к дому с десертами в руках.
Что тетя Харпер имела в виду?
Понятия не имею. Можешь сама у нее об этом спросить, но ответа не жди. Я пыталась поддерживать с ней контакт, но она пожала плечами.
А с тетей Тауни?
Я позвонила ей на школьный выпускной, но она сослалась на занятость и не стала разговаривать. Так что я решила, что раз уж они теперь знают, как со мной связаться, то пусть звонят сами, сказала ей Дана.
Они обе грустные, сказала Брук. Напоминают мне тебя в тот день, когда ты сказала, что тебя уволили с ранчо. Ты так и не рассказала мне, почему это случилось, мама. Я думала, ты очень нравилась тем ребятам.
Поговорим об этом лучше как-нибудь в другой раз. Мы привыкли вставать рано, но завтра надо будет выползать в пять тридцать.
Брук остановилась как вкопанная, демонстративно уронила подбородок на грудь и застонала.
Зачем нам совершать такую глупость?
Магазин открывается в шесть, чтобы рыбаки могли купить припасы на день. Еще я позвонила в школу, прежде чем мы уехали с ранчо. Школьный автобус проезжает каждое утро прямо рядом с магазином в семь тридцать, сказала Дана.
Тогда почему выходить в пять тридцать? До автобуса еще два часа!
Дана остановилась, чтобы обнять Брук.
Чтобы можно было полакомиться превосходным завтраком, который дядя Сед готовит каждое утро до прихода всех остальных. Ты же не хочешь его обидеть, правда?
Нет, но у меня есть еще один вопрос, вздохнула Брук.
Ну, выкладывай.
Уже поздно передумать насчет переезда сюда?
К сожалению, да, ответила Дана.
Глава третья
В пятницу утром Харпер проснулась с ясной головой, а с глаз спала краснота, хотя они все еще зудели из-за выплаканных вчера слез. Она вышла из коттеджа и направилась к кафе. В пять часов утра было все еще темно. В небе мерцали звезды, но теплый весенний воздух обещал погожий денек. Бар на ее прошлой работе был открыт до двух часов ночи. Пока она приводила все в порядок и добиралась до своей маленькой квартирки этажом выше, шел уже четвертый час, и она по-прежнему чувствовала запах пива и виски, который доносился до самых верхних ступенек черной лестницы. Он выветривался по крайней мере час, и только потом ей удавалось заснуть.
Раньше в это время я бы только-только ложилась спать, а сейчас я проснулась под благоухание роз и чистой озерной воды. Здесь можно было бы жить долго и счастливо. Если бы не мои сестрицы.
Доброе утро. С кем это ты разговариваешь? спросил Сед, когда Харпер зашла в кафе. Посиди со мной пару минут, выпей кофе. Завтрак начнем подавать с пяти тридцати. Сегодня никого не будет, кроме вас, девочек, так что много работать не придется.
И тебе доброе утро. Значит, сегодня не напрягаемся?
Только утром, к вечеру народ подтянется.
Почему мы вообще открыты? Всего пару дней прошло после бабушкиной смерти.
Она сама так захотела и заставила меня это пообещать. В день, когда ее не станет, я должен был позвонить вам, девочки, а на второй день все закрыть, чтобы вы могли спокойно заселиться. Ну а на третий день мы уже должны были открыться и работать в обычном режиме, ответил он.
Кофемашина готовила кофе без кофеина, кофе с зернами темной обжарки и кипяток. На столе стояла корзинка с пакетиками растворимого горячего шоколада и нескольких сортов чая. Харпер налила себе кофе темной обжарки, затем вскрыла два пакетика с горячим шоколадом и добавила в чашку. Если добавить двойную порцию молока и сливок, то можно представить, что пьешь мокко латте.
У нас будет большой заезд где-то с трех дня и до часа пик. Все распродано, и десять коттеджей будут заняты, а значит, завтра утром все будет совсем по-другому. Флора придет примерно в середине утра, чтобы проверить коттеджи. Когда врач сказал, что Энни осталось несколько дней, мы их все позакрывали. Батюшки святы! Он поднял обе руки вверх. Ну и скандал она закатила! Мол, вот еще, деньги из-за такого терять.
Харпер отхлебнула кофе.
В этом вся бабушка Энни. Всех работать заставит.
Ага, кивнул Сед. Мы тут семь дней в неделю пахали, но зато вместе, потому и не жаловались. Только семь вечера пробьет, мы сразу кафе закрывали да шли телик смотреть. Сед закатил глаза вверх, стараясь сдержать слезы. Как я рад, что вы приехали, девочки. Даже не знаю, как бы я без вас тут справился. Я, конечно, мог нанять помощников, заколебался он, но ведь в такие времена семья должна держаться вместе.
Даже проблемная семья? спросила она.
А проблемная тем более.
Сед поднялся со стула и пошел на кухню, забрав с собой свою кружку.
Харпер шла за ним следом. Он положил противень с печеньями в духовку и затем посыпал мукой сосиски, которые до этого приготовил в глубокой чугунной сковороде.
Можешь пока взбить те яйца, а я приготовлю тесто для блинов. Дане надо с утра сходить в школу с Брук. Навряд ли Брук пойдет сегодня на урокинадо же сначала запросить все ее оценки из старой школы, но если вдруг пойдет, то ей нужен плотный завтрак. Слыхала, что сейчас подают на обед в школьных столовых? Стыдоба! Даже жареного ничего нет, ворчал Сед, медленно выливая на сковороду молоко.
А кто будет смотреть за магазином, пока ее нет? спросила Харпер, после чего взяла венчик для взбивания и погрузила его в миску, полную яиц.
Гостей не будет до трех, а местные встают только к середине утра, так что на часик его можно оставить без присмотра. А с завтрашнего дня ей уже, возможно, будет сложнее отлучаться куда-нибудь в дневное время, ведь дел будет невпроворот. Рыболовный сезон в самом разгаре, да и местные дачники начнут заходить. Дела идут стабильно почти все время. Закрывается магазин в семь, как и кафе, так что вечера у нее свободны. После завтрака ты отнесешь в магазин мой список продуктов. Обычно мы закупаемся в «Уолмарте» в Тайлере. Все уже готово, и когда пойдешь, я дам тебе с собой корпоративную кредитку.
Ты доверишь мне кредитку? вытаращила глаза Харпер.
Ну конечно. Купишь чего-нибудь не по спискуэто пойдет из твоего кармана, а я буду сверять по списку каждый чек.
Когда Тауни пришла в кафе, на часах было ровно шесть. Она зевнула, прикрывая рот рукой, потом принюхалась к запаху в кафе и сразу же пошла к столу, за которым Сед и Харпер накрыли завтрак. Она наложила себе целую тарелку еды и отнесла на отдельный стол, потом вернулась за кофе и снова села за свой стол.
Будешь есть нашу еду и даже «доброе утро» не скажешь?
Доброе утро, проворчала она. Ранние подъемыне для меня, и меняться я не собираюсь.
Ты удивишься, какие перемены случаются тут на озере. Уже подготовила компьютер и эту свою технику к работе после обеда?
Естественно, и даже программу запустила, чтобы в ней разобраться. Я проходила ее на первом курсе колледжа. Старовата она, но зато простенькая. Лучше скажи мне вот что. Если я продолжаю работать даже после окончания рабочего дня, зачем мне тогда подниматься ни свет ни заря?