Я люблю гастролировать! Даже не потому, что в каждом городе, который мое поп-величество соблаговолит осчастливить своим дружественным визитом стоимостью двадцать тысяч евро, десяток-другой фанаток выстраиваются у служебного входа, готовые сделать мне минет прямо в гримерке перед концертом. Кто-то из них обязательно отсосет у администратора площадки за то, чтобы оказаться за сценой. Это увеличивает их шансы. А после концерта они подерутся друг с другом за право поехать со мной в гостиницу. Кто-то кому-то вырвет клок волос, кто-то брызнет в соперницу масляной краской из тюбика, в душе жалея, что это не серная кислота. Девушки гораздо злее парней. У меня есть фанатки, которые ездят за нами по всей стране. Группиз Я до сих пор не понимаю, на какие деньги, а главноезачем? они покупают билеты. Их нельзя назвать глупыми, сумасшедшими или уродинами. Они красивы, образованы и прекрасно приспособлены к жизни. Но они ездят. Они делают это. Они выясняют на нашем сайте расписание концертов и съезжаются из своих городов к месту очередной оргии. Они уже переспали со всеми музыкантами моей группы. Некоторые переспали с техниками, осветителями и звукорежиссером. Ни одна не прошла мимо постели Вано, концертного директора группы, в просторечиироуди. Они так часто с нами, что я уже привык к ним, как к членам семьи. «Эй, Лиза! А-а-а-а, ты не Лиза Таня? Сделай мне кофе, Таня! Кстати, ты оплатила счета за электричество? Нам сегодня понадобится много электричества!» Когда все это закончится, когда мы наконец исчезнем, мне будет их не хватать.
Санта-Страммер молвил как-то своей фанатке в одном кэмденском баре: «Шла б ты на хуй! Коза египетская! У меня на тебя не стоит!» А он редко бывал неправ.
12 июня 2006 года
Я влюблен в свой цыганский образ жизни. Не потому, что в каждом городе организаторы концертов угощают меня любым химическим составом. О растительных я даже не говорю Они угощают, ведь им важно установить дружеские отношения с артистом. Мне лишь приятно, что половина из них искренне любят мои песни.
Я люблю гастролировать, потому что я люблю города. Я закоренелый городофил. Идеальный городовой. Если график позволяет, я всегда закладываю в райдер один лишний день жизни в городе, где мы играем. Желательно день после концерта. Весь этот день я копаюсь во внутренностях города со страстью анатома-коллекционера. Я выискиваю, принюхиваюсь, я впитываю в себя город со всеми его ист и вест-сайдами, с его ап и даун-таунами. С его деловым сити. Я стараюсь выслушать как можно больше городских легенд, выведать как можно больше историй о подвигах городских сумасшедших, приоткрыть тайну местного значения, я даже знакомлюсь с дворниками. В каждом городе найдется такая мелочь, которую в упор не хотят замечать местные жители. Мелочь, которая засядет тебе в голову и расширит границы твоего мира. Она может вырасти в новую песню. Илив поступок. Илив глупость. Илив новый город. Мелочь, которая невозможна в твоем родном городе. Впрочем, последние семь лет у меня ощущение, что я живу во всех пятнадцати миллионных городах России сразу. Так что у меня нет Родины. Кроме бомбоубежища
15 июня 2006 года
В Ярославле сделали круглосуточное уличное радио. Делавары, как всегда, заплатили городским властям, и радио начинало вещать в шесть утра, на всю улицу Там никто не мог спать после шести утра. Одинокий старик-ветеран, умирая от сердечного приступа прямо на мостовой, привлек внимание прохожих. Последними его словами были: «Я за вас кровь на войне проливал. Вырубите на хуй это ебаное радио!»
В Нижнем Новгороде через каждые сто пятьдесят-двести метров перемигиваются друг с другом коммерческие светофоры. Хочешь проехать быстрее или перебежать дорогу наглому джипу, засунь купюру в узкую глотку аппарата иwelcome!
В Перми в третьей колонне центрального автомобильного моста через Каму есть ржавая дверь, закрытая на висячий замок. Если открыть ее, можно спуститься в подземный лаз и пройти всю реку посуху, прямо под ее дном. Но до третьей колонны нужно сначала доплыть.
Во всех этих городах существует еще одна, общая достопримечательность. Горожане, столкнувшиеся с ней, вряд ли когда-нибудь забудут об этом. Их внуки будут слушать рассказы об этой достопримечательности не реже трех раз в год за праздничным семейным столом. Эта достопримечательностья. Я и моя группа «Аллигархи», такие же отпетые эксгибиционисты, как их фронтмен. Наш концерт. Мое шоу. Мое шоуне обязательно совпадает с нашим концертом. Мое шоу может накрыть людей в любой момент. В любом месте их тихого патриархального местечка. От него не скрыться в бомбоубежище. Ведь я с радостью готов выступать в бомбоубежищах.
В Петербурге мы снимали жесткое порно в самый разгар солнечного дня, между колонн Казанского собора. Всем возмущенным горожанам, заинтригованным туристам и милиционерам директор Вано показывал разрешение властей на съемку видеоклипа популярного артиста. Я читал это разрешение. Там так и было написано: «Разрешить натурные съемки в историческом центре города». Актрисы были рекрутированы накануне во время концерта в ДК Ленсовета. Прямо из зала.
В Е-бурге мы организовали стихийный гей-парад. Сделали себе макияж, напялили женские парики, платья, купили босоножки на шпильках сорок второго и сорок третьего размеров и прошлись в таком виде по улице Ленина. Милиции, вместо того чтобы нас арестовывать, пришлось нас спасать. Толпа рабочих, возвращавшихся с ночной смены на заводе, была готова оторвать нам парики вместе с головами. Правда, когда мы под усиленным конвоем добрались в отделение нас оказалось не пятеро, а семеро.
Во Владивостоке, жарким летом 2003 года на центральной городской площади вдруг из ниоткуда возникли пять античных статуй. Это мы, секта самых сексуальных мужских тел в российском шоубизе, скинув исподнее и вылив каждый на себя по флакону бронзовой краски, отдали честь прекрасному языческому прошлому цивилизации. Тому прошлому, откуда все мы родом. Тому страстному времени, когда боги олицетворяли силы природы, потому что нет ничего фатальней сил природы. Как бы ни развивалась наука, какой бы разрушительной поступью ни мчался технический прогресс, они не в состоянии предотвратить ни единой вспышки молнии. Ни единого удара грома. Я лично изображал громовержца с венком на голове, Арик был Дионисом, Дёмасатиром, МихаНептуном, с вилкой в руке, трезубцы мельчают, как и все на свете А Сеня выбрал для себя роль статуи Свободы. Он непоколебимо уверен, что Свободаантичная богиня, и никто не может его в этом разубедить. Мы простояли, не шелохнувшись, с застывшими взглядами минут пятнадцать, пока Арик не раскололся, заржав на всю площадь. Какой-то малыш подошел к нему и пощекотал прутом яйца. Вот и всепреемственность установлена. Получить духовных наследниковглавное, чего мы можем достичь здесь и сейчас! В этом единственный залог бессмертия! Когда мы исчезнем, будет кому продолжить шоу. Мы не исчезнем, даже когда исчезнем. Мы не исчезнем никогда.
2 июля 2006 года
Мы летим исчезать. Летим в Пермь, чтобы дать наше последнее совместное представление. Наше шоу подходит к финалу. Пора закрывать занавес и большеникаких выходов на бис! Ни за какие деньги! Все устали, барабанщик сломал пять комплектов палочек, клавишник не успевает переключать регистры, басист обливается потом, гитарист меняет третью майку и второй комплект струн за два часа.
Я хриплю, у меня не смыкаются связки, но, как всегда, в конце выступления я должен представить тех, кто играл сегодня для вас. Кто играл со мной все это время. Кто довел вас до оргазма. Много много раз! Благодаря кому вы никогда не забудете этот вечер, а в последнюю секунду вашей скромной жизни он промелькнет перед внутренним взором, в пестрой киноленте, где-то между первым поцелуем и неудавшимся ограблением банка.
Лет ми интродьюс ю ту май бэнд. Барабанщика зовут Сеня. Аплодисменты! Дробь! Четыре брейка! Выход на тему!
Сеня уже полчаса в туалете вылизывает рыженькую стюардессу. Кунилигусего страсть. Он да еще наш роуди Вано помешаны на кунилингусе. Предпочитают заедать его суши. Любимый головной убор Сенибелая шляпа с зеленой лентой, его любимая книга«Страх и ненависть в Лас-Вегасе». Онумелый моряк. Anarchy in UK!
Одна стюардесса в анонимном интервью журналу «Esquire» призналась, что, приблизительно на каждом третьем рейсе, который она обслуживает, кто-нибудь да занимается сексом в туалетной кабинке на высоте десять тысяч метров. Если верно то, что она обслуживает десять-двенадцать рейсов в неделю, то каждым третьим ее рейсом летим мы. Give peace a chance!
Я не возьмусь перечислять все житейские мелочи, которые ежедневно заполняют мир вокруг нас. Разбитые номера в отелях, оскверненные горничные, мордобой в залах ожидания бесчисленных аэропортов, накуренные нами таксисты, принужденные мчаться по встречной со скоростью сто пятьдесят в час, перевернутые автомобили, школьницы, которых мы научили делать королевский минет. После общения с нами они стали делать это лучше своих матерей. Shake Dog Shake!
Арик, наш басист, Аплодисменты! Арпеджио на четырех струнах! Прыжок! Поклон! Арик спит у иллюминатора, обняв полупустую бутылку виски, и во сне, как обычно, причмокивает губами и ненавидит телевидение. Ариктелевидеофоб. Это от его руки в каждом городе погибают два-три телевизора. Обычно в гостинице, за кулисами и на концертной площадке. Организаторыв курсе. Мы заранее вписываем в райдер уничтожение пяти телевизоров. На всякий случай, вдруг Арик окажется в хорошем настроении. Он брит наголо, его любимый цветоранжевый, его любимый басистМик Карн. Онумелый моряк. Methods of Dance!
Мы безостановочно несемся по стране, как самум, иссушающий ветер пустыни. Мы летим, как орда дикарей-кочевников, стирающих прежнюю цивилизацию, чтобы кто-то, пришедший после нас, выстроил на ее руинах Гипермаркет. Мыкак сперматозоиды, впятером яростно набросившиеся на одну беззащитную яйцеклетку. Мы будем терзать ее до самой своей смерти. Мы не умрем, пока не оплодотворим ее нашим гневом, нашим страхом и нашим стыдом. Love will tear us apart!
Дёма, лучший гитарист после Джонни Марра, открыл ноутбук и пугает свою соседку отборным азиатским порно. Овации! Двенадцать тактов забойного риффа! (Дёма ненавидит соло, называет их «ковыряния».) Бросок гитарой в ударную установку! Свист! Истерика! Дёма предпочитает гонконгские икс-муви с групповыми изнасилованиями. Ну, как бы изнасилованиями. Девушки перед камерой делают вид, что им неприятно, когда кто-то хочет сделать им приятно, а парни делают вид, что им приятно, когда девушке неприятно. Все получили свои деньги и в конце всемочень приятно. Тот еще шоубиз! Дёмина соседка, тетка лет пятидесятивзбитый шиньон, выщипанные брови, осанка гардины, сначала пытается возмущаться и даже вызывает стюардессу. Я искоса поглядываю в их сторону. Проходит минут пятнадцать. Теперь ее щеки раскраснелись, она прильнула к экрану, ее голова почти опустилась на плечо Дёмы. Дёмаединственный из нас, кто не пьет. Вообще не употребляет алкоголь, даже пиво. Только дует. Дёма похож на скелет археолога, выставленный в публичной библиотеке. Все его пристрастияв прошлом веке. Его любимый кинорежиссерПазолини, любимая фотомодельАнита Палленберг. Писатель и музыкантБорис Виан. Не забудьте, если случайно встретитесь с ним: Дёма терпеть не может Джимми Хендрикса. Он очень умелый моряк. Paint it black!
Мы обычно рассаживаемся по креслам, которые разделены двумя-тремя рядами. Перелет для насспособ побыть в одиночестве и каждому позаниматься своими делами. Только в момент, когда разносят еду, группа снова становится группой. Все начинают заниматься одним общим делом. Эти парнине дураки пожрать. Meat is murder!
Миха! Редкий экземпляр из племени королей синтезатора, который умеет одним пальцем играть тему «У Мэри был барашек», Топот! Улюлюканье! Завывания секвенсора! Вежливый реверанс! отдает свой обед соседу. Миха до отвращения прагматичен. В этом он чем-то напоминает Мика Джаггера, певца одной британской группы. Миха подсчитывает суточный рацион калорий, которые должен употребить, он знает количество фрикций, которые пойдут его организму на пользу, он соблюдает режим дня, ходит в спортзал и в одиночку воспитывает в своей трехкомнатной квартире таксу по кличке «Питбуль». Что его удерживает с нами, ордой кочевников-бастардов? Большой гонорар? До недавнего времени мы были самой высокооплачиваемой группой в стране. Но этов прошлом. Странно, почему Миха не соскочил, когда все начало постепенно сдуваться? Он с его банкирской интуицией должен был первым сделать ноги. Впрочем, мне это уже, как говорит Сеня, по барабану. Скоро все закончится, мы исчезнем. Наше шоу взорвется прощальным салютом. И первый из нас, кто всплывет в любой точке мира, первый, кто оживет и вновь оседлает торнадо, я уверен, будет Миха. Даже сейчас в самолете он выстукивает на клавиатуре своего лаптопа очередной бизнес-план. Михаклавишник во всем. Я знаю, он сейчас разводит инвесторов, чтобы купить два легендарных клуба. «CBGB» в Нью-Йорке и «Hacienda» в Манчестере. У него есть безумная мечта: он хочет повторить на этих площадках легендарные концерты великих групп, которые когда-то творили там историю. Если понадобится, потратив на это любые деньги. С оригинальными плэйлистами тех выступлений. Шоу «Talking Heads» в «CBGB» в 1977 году, «Ramones» там же в 1979, «The Smiths» и «New Order» в «Hacienda» в 1983, «The Happy Mondays» в том же месте в 1985. Михасчастливый человек, у него есть прекрасная и несбыточная мечта. Потому что самое грустное в любой мечтекогда она исполняется и исчезает. Миха хочет показать всему миру этими концертами, как деградировала поп-музыка за последние двадцать лет. Я знаю об этом от общих знакомых. Миха не разговаривает со мной. Как и вся группа. Он самый умелый моряк. Queen is dead!
Я замерз. Я окоченел от холода, я круглосуточно занят его производством. Я самый популярный из всех холодильников на планете. Япроизводитель и продавец льда.
Санта-Смит рассказал как-то в интервью журналу «Q» о самом разрушительном периоде в истории своей грустной группы: «Оглядываясь на все бухло и наркоту, которые мы тогда приняли Мы подгоняли друг друга все время, чтобы увидеть, кто первым сдохнет. Это было правило, но пока ты еще не чувствуешь конца, ты не сдаешься. Я не мог сказать, когда и где я усну в те дни. От меня ужасно воняло Мерз ко, правда?»
Если еще кто-то в этой стране думает, что быть рок-звездойудовольствие, феерическое безумство, кайф, постоянное удовлетворение всех своих прихотей и вообще, удел небожителя, он полный лох и кончит свои дни в богадельне.
Если бы хоть один человек в этом самолете знал, как глубоко мне наплевать на то, что происходит на сцене, за сценой и вокруг сцены. Мы летим в маленьком «ТУ-134». Протертые подголовники на креслах и круглые иллюминаторы, иссеченные мелкими царапинами, похожими на старческие морщины. На бортуне больше пятидесяти человек. Восемнадцать из них уже взяли у меня автографы. Если б хоть один из этих восемнадцати знал, что все, чего я хочу в этой жизнистать легким. Таким легким, чтобы на равных присоединиться к облакам. Вот и всё Anyone can play guitar!
Эй! Кто-нибудь еще обращает внимания на мое нытье? Последние два года каждый наш концерт кажется мне последним. Каждый раз, вылетая из любого столичного аэропорта, я обещаю себе, что мы летим не просто отработать очередной гонорар Мы летим исчезать! Было бы здоровораз! и исчезнуть прямо на сцене! Но чтобы музыка продолжала звучать Какая, к черту, музыка! Shadows on the wall!
27 сентября 2006 года
Откуда берутся демоны в нашей жизни? Выскакивают из подсознания? Выпрыгивают из табакерки? Вышагивают из Кремля? Мой демон, пошатываясь, вывалился из туалетной кабинки. На шпильках, в коротком облегающем платье, ярко-красного цвета, будто выкрасил себя от бедер до шеи губной помадой. Видок у нее, надо признаться, был изможденный. Должно быть, модель на диете, узник фэшн-концлагеря.
Привет! Как самочувствие? я просто пытался быть любезным.
А-а-а уже уже нормально. Это ты?
Нет, король Иордании Хусейн.
Не умничай, тебе не идет Нет это правдаты? Я твои песни знаю!
Я тоже. Меня зовут Слава.
Я знаю. Это точноты!
Ну вот, одна личность установлена. Давай определимся со второй.
Ты про меня? ЯБелка, то есть Лера Нет, Белка! Слушай, поцелуй меня, а? Никогда не забуду!