Дней через пять после танца на обочине дороги, когда все радиостанции вступили в сговор по пропаганде моей первой песни, мы отправились в Мытищи, снимать на нее видеоклип. Накануне Гвидо заявился в студию с коричневым кожаным кейсом, отвел меня в сторонку, щелкнул замками и откинул крышку. В кейсе лежали аккуратные пачки новеньких американских банкнот. Я еще не научилась «на глаз» определять их количество, так что даже не могу сказать, сколько там было. Вопросительно уставилась на Гвидо.
Это мне?
Лучше. Этов тебя! Потрогай их! Ну же, смелее!
Я провела ладонью по шершавым бумажкам и не поняла, какие ощущения вызвало у меня это прикосновение. Волнение? Нет. Возбуждение? Вряд ли. Мне показалось, что бумажки были пыльные. И какие-то бесприютные, как сироты в детских домах, по которым бродит Тони-Пони. Кажется, я находилась на грани преступного равнодушия. Только бы Гвидо не заметил.
Этокровь, ма шер! Кровь, которая питает каждый проект! Без нее любой гениальный замыселмертвый скелет. Ядонор! Я даю тебе эту кровь! И хочу, чтобы ты запомнила момент, Гвидо захлопнул крышку кейса и внимательно посмотрел на меня, я хочу, чтобы ты никогда не забывала это ощущение
В Мытищах мы разместились в уютном пансионате, который Гвидо полностью арендовал на три дня для съемок. Все сцены клипа снимались здесь жев апартаментах люкс и на просторной лужайке перед главным корпусом. Поздняя осень баловала, в некоторые дни было теплее, чем летом, трава упорно сопротивлялась пожелтению, а о снеге никто даже не вспоминал.
По сюжету клипа яписательница, которую мучает творческий кризис. Она, то есть я, в апартаментах что-то пишет, комкает, рвет и снова пишет и сноварвет написанное. А ночью разбивает компьютер и устраивает истеричную вакханалию на поляне. В одиночестве. Обливается шампанским, разрывает на себе одежду, танцует под луной, валяется в траве, прыгает через костер. Вот и все. Никакого особенного смысла, кроме глубинного метафизического. Так мне объяснял Стасик, режиссер клипа.
Понимаешь, ты здесьженщина-бомба. Ты долго взводила свой часовой механизм, кропотливо и монотонно занимаясь тем, чем должна заниматься, и достигла точки Х. А достигнув ее, взорвалась! Всей неудержимой дикостью женской природы. Ее темной стороной, которую обычно запихивают так глубоко в подсознание, что никаким психоаналитикам самыми хитроумными удочками не достать ее оттуда. Взрыв в нашей историисамое главное! Визуализация женского психоза, чувственного, разрушительного и такого же естественного, как сама природа, как ее землятресения, цунами, ураганы. Всё этовещи одного порядка. Если у нас получится, как задумано, Оскар наш.
Ну ты придумал! Писательница, которая взрывается? Тогда Гвидо прав, и я точновоплощение образа самой дикой интеллектуалки. Ура!
Не совсем интеллектуалки, скорееведьмы перед шабашем. Это круче! Ты сможешь. Я в тебя верю.
Я долго колебалась, спросить Стасика или не спрашивать Ребята говорили, что он делал несколько клипов «Аллигархам» и вообще давно работает с Гвидо. Спросить хотелось Тем более что ответить мне мог только человек, давно знающий моего продюсера Приставать с расспросами к ребятам в студиихм с ними мы каждый день встречаемся потомлови на себе взгляды! А Стасикприехал, снял, уехал Наконец любопытство пересилило.
Стасик, я отвела его в сторонку и принялась заговорщически шептать в ухо, будто бы выясняя психологию поведения актера в сложной мизансцене, очень личный вопрос только отвечай честно и потомникому!
Давай попробуем, Стасик взглянул на меня ободряюще.
Понимаешь Мне кажется Кажется, будто Гвидо ну что ли, ревнует меня к Славке Он запретил нам общаться Как-то у него все болезненно Я не могу понять, короче
Да проще первого дубля!
В смысле?
В смыслеочень просто. Лет пять назад Славка переспал с женой Гвидо. Тот их застукал. Но ничего не сделал. Не захотел или не смог расстаться ни с женой, ни со Славкой
Переспа-а-ал?! С жено-о-ой?! Гвидо-о-о?! О-о-о-у-у-у-у!!! я опустилась на корточки и накрыла голову ладонями.
Весь первый день мы проснимали мою борьбу с бумагой. Я была неподражаемой. Честное слово, еще ни одна народная артистка Голливуда не комкала бумажные листы в таком количестве и с таким разнообразием ужимок и гримас, как я в тот день. Кажется, мы уничтожили, разорвали и раскидали по комнате пару амазонских лесов, которые так любит спасать Стинг.
Где я буду спать? измочаленная лицедейством, я задала этот вопрос Гвидо, после того как Стасик хлопнул в ладоши и заявил: «Стоп, камера! Всем спасибо!»
Да выбирай любой номер, весь пансионат в нашем распоряжении, заявил Гвидо с уважением к моей выносливости и артистизму, впрочем, как твой продюсер, приказываю занять люкс! Надо поддерживать имидж! Даже в глазах обсуживающего персонала. Надо, ма шер, такой бизнес.
Да? В таком случае хэй ю! Немедленно все убирайтесь из моего номера! Артистка устала, ей надо принять ванну!
Пока операторы, осветители и прочие техники сматывали провода и освобождали мои апартаменты от ненужного барахла, я открыла воду в джакузи и, пока она наполнялась, вышла покурить на балкон. Ночь задушила меня ароматами увядания, таинственным подмигиванием звезд, шелестом листьев и обещаниями, обещаниями Идеальная ночь для романтики. Только яодна и полностью обессилена. Сил нет даже на то, чтобы еще раз вытащить телефон и подержать палец на кнопке. Даже нечего думать о том, чтобы попробовать соблазнить портье ха-ха! Кажется, кино начинает ко мне прилипать Я докурила сигарету, вернулась в номер, убедилась, что все отвалили, закрыла дверь изнутри, сбросила одежду и поплелась в ванную комнату. Из наполненной джакузи торчала чья-то голова.
Факин фак! Я же попросила всех уйти! Я устала!
Голова обернулась в мою сторону:
Привет, Перышко, негромко сказал Слава, я соскучился рад тебя видеть. А ты?
ГЛАВА 7ФОТОГРАФ АГЕЕВ
Когда засыпаешь с мыслью об убийстве, никогда не знаешь, чем обернется пробуждение. С первым звонком будильника я чувствую себя коллективной реинкарнацией снежинок, всю ночь таявших в моем сонном подсознании, чтобы утром переродиться в мои сомнения. Испарина и пятки холодные, как кошачий нос, омерзительные спутники пробуждения.
Мерцающий нездешней мудростью взгляд Сириуса, которого мне за три года совместной жизни удалось приучить, едва заслышав звонок, бить по будильнику когтистой лапой, призывает немедленно кончать с сибаритством и нырять в зияющий топями мир сыщика-любителя-поневоле-да-недотепы-влюбленного-в-придачу.
Я ныряю. Как не нырять, когда этот мир сам вчера нырнул в меня и прочно обжился где-то между ушами и переносицей? Как признаться себе в том, чего не смог бы рассказать даже безгласному Сириусу? В том, что мышцы дрожат как желе, дыхание сбивается, а еще трудно сосредоточиться на самой простой мысли. Так уже бывало много раз. Однажды в школе, когда играли в футбол на первенство района, а я стоял в воротах. Счет оставался ничейным в основное время, затемв дополнительное, так что пришлось выбирать победителя серией послематчевых пенальти. Помню, как сквозь зеленую пелену смутно угадывал нападающих соперника с прилипшими к телам майками, как не мог оторвать взгляд от землистых бутс, толкающих от себя газон быстрее, быстрее Как бросался в угол, выставлял вперед руки и пропускал. Я пропустил все пять мячей. Мы проиграли. Сейчас чувствую себя похоже. Паническая решимость пополам с ужасом. Стало страшно оттого, что ошибусь, сделаю не так или не сделаю так, как нужно. И останусь лежать до конца дней, погребенный под грузом ответственности, которую не оправдал. И никогда больше не смогу взглянуть открыто в милые глаза Соберись! Соберись! Не ссы! Справишься Вдох-выдох! Рывокподъем!
Под щекочущими струями контрастного душа, вместе с чашкой оживляющего кофе, вместе с нежным вкусом вегетарианского омлета и первой разрушительной сигаретой, я перевариваю вчерашний день, про который каким-нибудь новым «Битлз» необходимо слагать новую песню «A day in the life». Под душем я сильно переживаю за Белку и, признаюсь, немного сожалею о гибели молодого и небездарного человека. Пусть у него и был роман с моей возлюбленной. У меня-то с ней все равно ничего не было. Вдруг ему удавалось делать ее счастливой? Хоть немного? У меня холодеют кончики пальцев Под горький кофе, единственный напиток, который одним лишь вкусом заставляет вспоминать о буднях и об ответственности, я прокручиваю слайд-шоу с лицами всех участников той злополучной вечеринки в старом доме. Белка, Сандро, Лютый, Никита, Илона, Анка Каждый из них мог Так кто же? Кто?
Вперемешку с омлетом занимаюсь пережевыванием вчерашних рассказов такой коварно-прекрасной и такой сумасшедшей Анки. Глупо отпиратьсяона встряхивает меня. Как пакет с соком, в котором самое питательноена дне. Встряхивает и мобилизует. Под ее лукавым взглядом невозможно быть никем другим, кроме как рыцарем без страха и упрека. У меня просто нет выбора. А ее речи?! Закрытое общество! Потомки литературных героев! Жить достойно своих литературных предков, продолжать их дело! Быть героями в жизни, превратить ее в карнавал, совершать поступки, достойные большой литературы! Фу, как напыщенно! Будто перед носом помахали павлиньими перьями Надо же такое выдумать! Да еще постоянно жить в этом Барби-домике! Чужой бредкак дорогой французский сыр, всегда пахнет отталкивающе, но вот потом стоит только его попробовать Осознание этого «потом» приходит ко мне за первой разрушительной сигаретой. Я вдруг понимаю, что во мне колючим цветком начинает распускаться непривычное чувство зависти ко всем персонажам этой странной истории. Да-да! Я банально завидую тому, что они, как античные демиурги, сумели создать собственный веселый мир, тогда как я, пусть благополучно и удачливо, принужден существовать в чужом тоскливом и пугающем мире, да еще и подчиняться его законам. Сгорите, все фотовспышки на планете, я завидую им!
По MTV показывают концерт Джастина Тимберлейка в Нью-Йорке. Минуты две я всматриваюсь в экран, ловлю себя на мысли, что давно не был в Нью-Йорке и очень хочу туда. А бродить по слякотной Москве в поисках неизвестно когоне хочу
А еще больше я хочу на концерт. Все равночей, тоска по живому звучанию электрических инструментов время от времени посещает каждого, в ком есть хоть капля полезного электричества. В ответ на мои мысли полифонично завывает телефонный звонок. Женский голос, удостоверившись, что «вы говорите с Агеевым» и «да, у меня есть минутка», произносит тошнотворное слово «пиар».
Меня зовут Таня, я занимаюсь «пиаром» Белки. Если я вас не очень побеспокоила, у меня к вам просьба, точнеепредложение, а еще точнееприглашение неужели в стране существует школа, в которой так называемых «пиарщиц» учат топить собеседника в водопаде бессмысленных конструкций, маскируя потоп нарочитой вежливостью?
Она продолжает тараторить:
У Белки сегодня концерт. Белка вечером выступает на корпоративной вечеринке, точнеена дне рождения одного уважаемого человека, точнееолигарха, медиамагната. В ресторане «Марио» в Жуковке. Она вас приглашает и будет рада видеть. Вы сможете приехать?
Думаю, да
Тогда я лично встречу вас у ресторана в девять вечера. У вас определился мой номер телефона? Наберите, пожалуйста, когда подъедете. Да, еще дресс-код
Я понял. До вечера, сухо обрываю я пиарщицу и отключаюсь.
В оставшееся до выезда на Рублевку время пытаюсь упорядочить в голове хаотичный набор фактов, людей и событий, относящихся к делу, в которое я так самоотверженно и опрометчиво ввязался. Итак, Белка занимается сексом со своим звездным любовником. Затем она выходит в ванную, а онна балкон. Затем она возвращается, а онлежит внизу, разбитый всмятку. Очевидных версий происшествиятри. ПерваяСлава покончил с собой, заигрывать с суицидом последнее время вошло у него в привычку. Вторая версияего укокошила Белка. Зачем? Какой у нее может быть мотив? Любовная ссора? Возможно, она узнала об очередной его измене. Я-то уверен, что он постоянно уестествлял своих податливых фанаток. Как там говорится в детективахубийство в состоянии аффекта? Вспышка, помутнение, порыв, и вотон под окном, а она мечется в панике. Есть третья версиястолкнуть рок-звезду мог любой из его литерных друзей. Формальный поводчервоточина в родословнойсо слов Анки кажется мне нелепым и диким, но кто их знает? У каждого за несколько лет такого тесного общения мог возникнуть реальный, логичный, корыстный мотив
Я пытаюсь размышлять остро, нестандартно. Как это писано в «Улиссе»вскрыть скальпелем мысли трупы обстоятельств. Мне кажется, что я совсем близко, вот еще чуть-чуть, крошечный логический финт и яу цели Но в головекирпичная кладка, и я начинаю страдать оттого, что плохо соображаю. Так не хватает полета мысли, не хватает вдохновения. Через полчаса монотонной перетасовки фактов я пасую, признаюсь сам себе, что яполное ничтожество без своего верного жизненного компаса. Я бросаюсь к волшебному тому и открываю «Улисс», загадав номер страницы и строки.
«Улисс» охотно отвечает целым абзацем:
«Яхта проплыла вдоль пустынных берегов. На рассвете она шла по узкому проливу перешейка, по берегам которого теснились буковые, ясеневые и березовые леса, из недр которых вздымались зеленеющие своды, высокие горы, увитые мощным диким терновником, с остроконечными пиками, среди которых выше всех вздымался обелиск Бугенвиля».
Я закрыл глаза и постарался увидеть эти зеленеющие своды и леса Я представил картинку. Есть! Спасибо, добрый друг! Я тебя понял. Изображения! Каждый день имея дело с фотографиями, я, похоже, приучил рассудок соотносить мысль с картинкой. Нужны картинки! Необходимо срочно поехать к тому старинному дому, где все произошло. Пока еще светло! Поехать и отснять кадры. Да, поскорее Я в три минуты одеваюсь, сознательно игнорируя замечание Белкиной «пиарщицы» про дресс-код. Пошли вы в жопу со своим дресс-кодом! Хотите видеть, принимайте как есть. Уже из машины, по дороге к дому, набираю номер Анки:
Привет, это Агеев. Есть срочный вопрос. Можешь выслать мне по мылу фотки всех персонажей из твоей литерной компании?
И тебедобрый день, умозрительный папарацци! расслабленно вздыхает на том конце Анка, будто я отвлек ее от секса, а твой верный фотоаппарат случайно не при тебе?
Лейла всегда со мной. Меня, кажется, покалывает ревность, оттого, что она там такая расслабленная, а я тут весь в мыле, рассекаю
Конечно, я вышлю тебе фотографии Но, думаю, сегодня вечером ты и сам сможешь их сделать. Ты ведь собираешься в «Марио»? Анка смеется. Мне хватает ума предположить, чтоне надо мной.
Они будут там? Как я их узнаю? А ты приедешь?
О-о-о! Как много вопросов! она заливается хохотом, а я чувствую себя деревенским простофилей, впервые попавшим в метро, мои рекомендации просты и эффективны. Снимай все! Снимай всех! Направо и налево! Не пропусти никого! Я верю в твой талант!
Вот и поговорили.
Двадцать минут не отравленного выхлопными газами водительского удовольствия, Боже, благослови субботу! и я брожу в сгущающихся сумерках, вокруг бывшего доходного дома девятнадцатого века, который начинает казаться мне унылым готическим замком, несмотря на барочную претенциозность. Он выглядит призраком. Тенью, которая отбрасывает тень. Какой старый дом! Черномундирная гвардия московских ворон висит на карнизах, охраняя периметр. «Каркнул ворон: Nevermore!»припоминаю я рефрен соответствующего настроению стишка из моего «Улисса» и пытаюсь напугать их фотовспышкой. Щелк! Щелк! тщетно. Щелк! Щелк! вон он, злополучный балкон на третьем этаже, во всех ракурсах Выпирает металлическими ребрами из стены, как впаянная конструктивистская инсталляция. Не думал, что мне, яростному поклоннику вертикали, когда-нибудь представится случай сожалеть о высоте потолков в старинных зданиях. Третий этаж здеськак пятый, а то и шестой в советских новостройках. Щелк! Щелк! стена, вдоль которой падал Слава. Ювелирное нагромождение крупных, нарочито рельефных глыб, с эркерами и прочими извилистыми завитушками, названия которых я ни за что не стану искать в учебнике по архитектуре. Щелк! Щелк! кусок асфальта, избавленный корыстной столичной модой на реагенты, от наледи и снега. На нем еще темнеет кровавое пятно. Конечно, никому в голову не придет мыть асфальт. Я чувствую, что как неискушенный следователь-самоучка обязан воспользоваться тем преимуществом, что место преступления не убиралось. Щелк! Щелк! Щелк! я отпечатываю на хард-диске Лейлы буквально по сантиметрам асфальт, газон, кусты, все пространство в радиусе трех метров от кровавого пятна. Редкие прохожие оборачиваются в мою сторону, удивляясь еще одной странности в бесконечном московском фрик-параде: турист, фотографирующий землю! Такую дорогую землю, что она гораздо ценнее всех исторических памятников окрест Смейтесь! Показывайте на меня пальцами! Я вас понимаю. Щелк! Щелк! несколько окурков, явно сброшенных сверху, десяток желтых листьев, которые по воле загадочных природных капризов умудряются сохраняться в течение всей зимы, как забальзамированные мумии фараонов; кусок пластмассовой расчески, ореховая скорлупа, мелкие камни Щелк! Щелк! Щелк!