В окно сквозь москитную сетку пробирался ветер, неся с собой запахи лета. И обдувал ей пальцы ног. С того дня они стали для неё особой частью тела. Она попробовала дотронуться до большого пальца. Сладостная и томительная боль поднялась по ноге до пояса и медленно разошлась по всему телу. Это ощущение тоже досталось ей от него.
«Как же сильно он изменил меня всего за месяц!» вспоминая его силуэт, очерченный светом, до глубины души поразилась Юкино.
Разве в барах всегда так темно?
Юкино порылась в памяти. Язык щипало от выпитого «Солёного пса», пальцы ощупывали россыпь орешков на тарелке, похожих на косточки каких-то мелких зверушек, а взгляд застыл на скопище бутылок, выставленных на полках позади барной стойки. Не так и много баров довелось ей повидать в жизни, но, помнится, во всех было светлее, чем здесь. А может, ей так кажется, потому что она тут одна.
Юкино не видела ничего предосудительного в том, чтобы женщины пили в барах в одиночку, но сама раньше ни разу так не поступала. Ей попросту не выпадало случая. Если она шла куда-нибудь выпить, то всегда с другом, с любимым или с коллегой. Поэтому сейчас она сидела, скрестив ноги, на высоком стуле, напустив на себя вид, будто всё ей здесь привычно, но внутри тряслась от страха. Сперва Юкино выпила рекомендованное в меню «Хугарден», потом коктейль с белым персиком, а сейчас допивала «Солёного пса». На улицу не поглазеешь окон в баре нет, книжку не почитаешь слишком темно, телевизор с выключенным звуком показывал спортивную трансляцию её это не интересовало, оставалось только накачиваться алкоголем. С другой стороны, убеждала она себя, нельзя же уйти, пробыв здесь всего один урок, когда она так долго собиралась с духом, чтобы сюда спуститься. Юкино цедила коктейль крохотными глотками, словно то был ограниченный запас драгоценной питьевой воды, уцелевший после кораблекрушения.
«Выпью-ка я пива», решила она перед сном, но, когда открыла холодильник, оказалось, что там нет ни одной бутылки. Не закрывая дверцу, Юкино ненадолго задумалась, как ей поступить. Она уже приняла душ. В футболке и шортах на улицу не выйти.
«А что делать», заключила она, закрывая холодильник. Пива-то хочется. Она переоделась в бледно-зелёное платье, наскоро нанесла блеск для губ, взяла маленькую, плетённую из ротанга сумочку и вышла из квартиры. Спустилась на старом лифте, дошла до широкой улицы Гайэн-ниси-дори, окунулась в тихий ночной воздух и поняла, как же тяжело ей дышалось одной в своей комнате.
«Мне хотелось выбраться из дома и с кем-нибудь перекинуться парой слов, хотя бы с кассиром в круглосуточном магазине», осознала она.
И машин, и пешеходов на улице было мало, а где-то вдалеке маленьким зелёным пятном светился магазин. Туда медленным шагом и направилась Юкино. Слушая размеренный стук подошв своих босоножек, она невзначай посмотрела в сторону и увидела, как в конце прямого, безлюдного переулка пробивается тусклый оранжевый свет.
«А не кафе ли там?» Словно приняв приглашение, Юкино свернула в переулок. И обнаружила бар. Рядом со входом стояло небольшое меню, освещённое оранжевой лампой. В барах она бывала редко.
«Это вам не банка пива», подумала она, с удовольствием вспоминая выверенный вкус сложно составленных коктейлей. Как же быть? Поглядывая на меню, она прошла мимо, развернулась, замедлила шаг, но не смогла решиться и снова чуть не проскочила дальше. Внезапно перед ней возникла женщина с собакой на поводке. Обходя Юкино, женщина подозрительно на неё покосилась. И словно подталкиваемая этим взглядом, Юкино спустилась по лестнице и открыла тяжёлую, обитую железом деревянную входную дверь.
Вы одна? внезапно раздался откуда-то справа голос, и Юкино чуть не подпрыгнула от неожиданности. Она изнывала от скуки и потому развлекалась подсчётом крупинок соли, прилипших к краю второго бокала «Солёного пса». Наклонилась к нему так близко, что едва не касалась носом. Её окликнули ровно после того, как она пробормотала: «Сто двадцать девять».
Простите. С вами всё в порядке? поспешно извинился обладатель голоса.
Похоже, её испуг был слишком заметным.
Да, в порядке... И да, я здесь одна, так же поспешно ответила Юкино.
Её несколько запоздало бросило в жар. Глядя на неё, сидящий справа мужчина добродушно усмехнулся:
Рад слышать. А я всё сомневался, могу ли я с вами заговорить. Ещё раз извините. Я тоже здесь один.
Ещё не разобравшись, что происходит, Юкино неопределённо кивнула. Внимательно посмотрела на мужчину, сидевшего через два пустых места от неё. Она не заметила, когда он пришёл. На нём была тёмная рубашка и куртка из ткани с лёгким глянцем. Галстук отсутствовал. Волосы, достаточно длинные, чтобы закрыть уши, зачёсаны назад, в меру широкие плечи. С виду он был немного старше Юкино и походил на ухоженного пса европейской породы.
Часто сюда приходите? спросил мужчина-пёс, поднимая бокал.
Нет... Не очень.
Согласитесь, здесь тихо и уютно. Я работаю поблизости и иногда захожу в этот бар по дороге домой.
Как и сегодня?
Да.
Юкино разговаривала неохотно, а про себя думала: «Это тебе от излишней мнительности кажется, что он с тобой заигрывает». Бар есть бар, сейчас вечер, и разговоры тут в порядке вещей. И вообще, она для того и выбралась из дома, чтобы с кем-нибудь поболтать.
Что-то допоздна вы трудитесь.
Да уж. Я работаю в издательстве. Это рядом, угол четвёртого квартала Ёцуя, здание сбоку от круглосуточного магазина. На первом этаже ресторан... Вам, похоже, те места незнакомы.
Юкино загадочно рассмеялась. Точно, незнакомы.
А вы где работаете? спросил мужчина.
Скажем так не в этой округе. А вот живу неподалёку.
Я так и подумал.
Да ну?
Вы легко одеты. Не похоже на того, кто возвращается с работы, объяснил мужчина-пёс, стеснительно поглядывая на её платье.
Юкино вдруг стало стыдно: ей показалось, что он догадался о беспорядке в её комнате. Она снова покраснела.
Как же здорово! оживлённо сказал мужчина-пёс, внезапно перейдя на задушевный тон.
Что?
Взять и пойти ночью, в одиночку, куда-нибудь выпить. Это просто замечательно! Далеко не каждая женщина способна на такой спонтанный поступок, сказал он и улыбнулся самой что ни на есть обходительной улыбкой.
Юкино почувствовала неловкую радость, как если бы классный руководитель похвалил её за добрый поступок, которого никто не видел.
Меня зовут Сайто. А вас?
Юкино.
Юкино-сан? Это фамилия или имя?
Меня часто об этом спрашивают. Фамилия, со смехом ответила она, а затем отпила глоток позабытого за разговором «Солёного пса».
По губам царапнули кристаллики соли.
То есть она гуляла себе одна, случайно наткнулась на своего любовника, затем там появился её муж, и любовник поспешил удалиться? Типичный любовный треугольник. А мужчины к тому же родные братья? Вот же страсти какие.
А по-моему, интересны не страсти, а тихие терзания смятенной души, сказала Юкино и горько усмехнулась.
Мужчина-пёс спросил, как она проводит выходные, она ответила, что читает книги в парке, он спросил, что она читает сейчас. Она ответила: «Принцесса Нукада», и оказалось, мужчина не знает, что это реальная историческая фигура. Юкино удержалась от того, чтобы поинтересоваться, правда ли он работает в издательстве, и вместо этого процитировала:
Иду полями нежных мурасаки,
Скрывающих пурпурный цвет в корнях,
Иду запретными полями,
И, может, стражи замечали,
Как ты мне машешь рукавом?
Ну же, это есть в школьных учебниках! сказала она.
Да, возможно, я что-то такое слышал, ответил он. Но мне казалось, что это написано мужчиной.
Нет, женщиной! невольно подавшись вперёд, поправила его Юкино, и мужчина весело рассмеялся.
И вот, расставшись и с принцем Оама, и с императором Тэндзи, охваченная тоской, она шла по степи. По запретным полям, испещрённым белыми цветами, куда простым людям вход был заказан.
Так-так... с интересом кивнул мужчина-пёс, отпивая виски.
Юкино тоже пригубила коктейль и смочила горло.
«А что я пью и какая это по счёту порция?» мелькнуло у неё в голове. Похоже, она в кои-то веки малость напилась. И похоже, малость напиться и рассказывать кому-нибудь о том, что тебе нравится, отличное развлечение.
И тут губы сами собой произнесли эти слова: «Иду полями мурасаки... Иду запретными полями».
Что вижу, то пою.
В общем, да, Юкино тоже засмеялась. В тот вечер устраивали большой пир. И там, за саке и изысканными угощениями, придворные пред лицом императора Тэндзи должны были читать стихи о прошедшем дне. Их вызывали в произвольном порядке, и каждый с колотящимся сердцем ждал, когда же произнесут его имя. И только принцесса Нукада оставалась спокойной. Стоило ей только захотеть, как она могла тут же, не сходя с места, сочинить десяток стихотворений.
Талантливая женщина.
Именно так. Но то, что мы сейчас называем талантом, я бы скорее назвала сверхъестественным чутьём, каким обладают жрицы в святилищах.
В вас, Юкино-сан, тоже есть что-то от жрицы. А ваш родной дом, наверное, храм.
Какой там! Я обычная служащая. Ну так вот, ей на память пришли «макура-котоба», традиционные поэтические эпитеты. По-видимому, так и сложились первые три строчки: «Иду полями нежных мурасаки, скрывающих пурпурный цвет в корнях, иду запретными полями...».
Хм... А можно спросить, Юкино-сан, вам доводилось пережить подобное?
Что?
Скажем так бурную страсть.
«А, это он о любовных приключениях», не сразу догадалась Юкино. Наверное, ему скучно говорить о поэзии. Она почувствовала себя виноватой.
Нет... Ничего такого не было. Ну а вам... она попыталась произнести имя мужчины-пса. Как же его, Сато? Като? Ватанабэ? Вам приходилось? кое-как выкрутилась Юкино.
Мужчина весело засмеялся:
Вы забыли моё имя, Юкино-сан?
Нет... То есть... Простите.
Ха-ха-ха! Ничего страшного. Оно обычное, потому его все и забывают. Зовут меня то Сато, то Като. А я Сайто! Мужчина с улыбкой отпил из бокала, и, глядя на него, Юкино успокоилась.
Отлично посидели! сказал мужчина.
Правда?
Конечно. Давно я так не отдыхал. А вы, Юкино-сан?
Я тоже, ответила она и допила остатки неизвестного напитка в своём бокале.
Бармен, ледяной коктейль для дамы! позвал мужчина-пёс, и она слушала его голос с тем же спокойным чувством обретённой свободы, с каким после уроков оставалась в художественном кружке.
Они решили продолжить вечер в каком-нибудь другом месте и, так как в ближайшей округе баров было мало, взяли такси.
«Вот как начинаются личные отношения», крутилось в затуманенном алкоголем сознании Юкино, пока она рассматривала проплывающие за окном огни улицы Аояма-дори. Не со знакомства в школе или на рабочем месте, не с чьих-то рекомендаций, а с того, что взрослые, независимые люди, действуя самостоятельно, случайно кого-то встречают. И тогда границы их миров естественным образом раздвигаются. Юкино показалось, что ей наконец-то приоткрылась доселе неизвестная правда жизни. И даже что она наконец-то смогла стать взрослой.
Они проехали мимо станции Сибуя, двери которой уже были заперты, недалеко от неё вышли из такси и какое-то время бок о бок шли пешком. Влажный летний воздух приятно обдувал горящую от алкоголя кожу. Тыльная сторона её правой ладони несколько раз задела руку мужчины-пса. Ей почудилось, что такое с ней уже было, что когда-то давно она уже гуляла с кем-то по ночной Сибуе.
Внезапно он взял её за руку. Юкино этого ожидала и не особо растерялась, но, когда они остановились, она не без удивления поняла, что находится в квартале Догэндзака, в той части, где много лав-отелей. Ей мельком вспомнилось то здоровое ощущение уюта, какое испытываешь, когда с кем-нибудь спишь.
Давай немного отдохнём, сказал мужчина-пёс, в точности повторив фразу, которую в такие моменты произносят в манге и телесериалах.
Юкино это рассмешило, и она захихикала. Приняв улыбку за согласие, мужчина приобнял её за плечи и мягко подтолкнул ко входу в гостиницу. Она не стала сопротивляться, сделала несколько шагов вперёд. Перед ними распахнулась автоматическая дверь с матовыми стёклами, в лицо повеяло холодным воздухом из кондиционера, и Юкино машинально опустила голову. Тут она впервые обратила внимание на обувь своего спутника. Это были остроносые туфли из блестящей, скользкой кожи какой-то рептилии может, крокодила, а может, змеи. И Юкино внезапно, как будто в голове что-то щёлкнуло, вспомнила туфли того мальчика. Яркая, чёткая картинка возникла перед глазами, разгоняя похмельный туман: его потрёпанные мокасины, в которых он всегда приходил в парк. Не в школьных лоферах, не в кроссовках и не в модельных туфлях. Только сейчас она догадалась, что он сделал их сам.
Что с тобой? с недоумением спросил мужчина-пёс у неожиданно остановившейся Юкино. И правда, что? Что с ней происходит?
Слушай... Прости. Я...
Мужчина пристально смотрел на неё и молчал. В пустом вестибюле повисла мёртвая тишина. Юкино почувствовала недовольство мужчины и одновременно с этим услышала его громкий, раздосадованный вздох.
Мне правда очень, очень-очень жаль. Прости! сказала Юкино и выбежала на улицу. Спустилась вниз по холму, села в свободное такси, назвала адрес: «Сэндагая». Едва машина тронулась, Юкино осознала, что просто чудовищно пьяна. Перед глазами всё кружилось, от каждого ускорения или торможения накатывала тошнота. Когда они подъехали к парку Мэйдзи, она не выдержала.
Извините! Пожалуйста, остановите, откройте дверь! с этими словами она пулей вылетела из такси, уткнулась лицом в живую изгородь, и её обильно вырвало.
Колени и руки запачкались грязью, всё тело дёргалось, будто сломанное. За спиной мигали оранжевые лампочки аварийной сигнализации, и эти всполохи раз за разом усиливали ощущение, будто Юкино пытают.
«У тебя всё плохо. У тебя всё плохо. У тебя всё плохо.
У тебя всё плохо», сообщали они.
Желудок опустел, но она продолжала, отплёвываясь, давиться слезами и слюной.
Звенит будильник.
Прежде чем открыть глаза, Юкино осознаёт, что и сегодня дождя не будет. Спасение просто так не спустится с неба.
Не обращая внимания на жгучую боль, от которой раскалывается голова, она идёт в ванную комнату и умывается. Ей хочется аккуратно скрыть все следы произошедшего, и она протирает лицо лосьоном и втирает увлажняющее молочко.
Юкино садится на кушетку, похожую на лодку, и берёт в руки пудреницу. Та выскальзывает из ослабевших пальцев. С тихим стуком падает на пол, один раз подпрыгивает. Юкино машинально нагибается, подбирает её и открывает. Пудра рассыпается мелкой крошкой. Юкино внимательно на неё смотрит. И лишь немного погодя соображает: «Ой, рассыпалась». Кажется, мозг сегодня дольше обычного распознаёт то, что увидели глаза. Безо всякого предупреждения начинает щипать в носу, а глаза наполняются влагой. Удивившись, Юкино прижимает пальцы к векам, словно загоняя слёзы обратно.
«Мне нисколечко не грустно, так почему же я плачу?» поражается она.
«Будь погожим, завтрашний денёк!» тихо пробормотала Юкино и резким взмахом стряхнула с ноги туфлю-лодочку. Та покатилась по выложенному плиткой полу беседки и, завалившись на бок, как бездыханный маленький зверёк, замерла на краю. Что означало завтра будет облачно. Юкино, мысленно хмыкнув, дёрнула язычок банки с пивом и в один присест опустошила её на треть. За этим занятием она запоздало заметила, что сегодня опять стрекочет несколько тысяч цикад. А ведь если подумать, она уже очень давно не пила пиво здесь, в платном парке, куда запрещено проносить алкоголь. После пары встреч с тем юношей она стала брать с собой купленное на вынос кофе. Ну и ладно. В конце концов, у каждого человека есть свои странности.
Юкино сидела в одиночестве и рассматривала залитый утренним августовским светом сад.
«Под нежными лучами, в саду света», вдруг пришла ей на ум строчка. Как говорила принцесса Нукада: «Если есть начало, я могу сразу же составить несколько разных окончаний». Кто бы сомневался, но для Юкино это представлялось совершенно невозможным. Она не видит, что будет в саду света в будущем, что там было раньше и что там могло бы быть.
«В двадцать семь лет я ничуть не умнее себя пятнадцатилетней».