Медитация мне не нужна, только таблетки, чтобы вынести пару назойливых дур-кузиночек, заявила я, и она вылупила глаза. Я уже давно в порядке, и тебе, Вайолет, об этом прекрасно известно. Мама, пожалуй, права: бабушка хорошо это знала, поэтому и предоставила мне шанс. В отличие от некоторых.
Вайолет показала язык, как склочная малолетка.
Я, правда, в этом не уверена, Флора. Тетушка Петал с озабоченным видом повернулась к моей матери. «Гирлянда маргариток» это фамильная гордость. Как можно все это передать Поппи с ее-то прошлым?
Последнее слово было произнесено шепотом, будто оно ядовитое.
Я здесь, вообще-то, напомнила я.
Поппи, мама успокаивающе подняла руку, я сама.
И она развернулась к Петал.
У Поппи случались непростые моменты в жизни, как всем нам известно. А еще мы знаем, подчеркнула она, чем это было вызвано.
У всех сделался слегка пристыженный вид, а я прикрыла глаза. Не выношу, когда меня жалеют.
Теперь она изменилась, верно, Поппи? Она подбадривающе кивнула мне. Сколько ты проработала на последнем месте?
Полгода, промямлила я.
Вот видите! заверещала Мэриголд. Она нигде задержаться не может!
Тут моей вины не было. Показалось, что тот парень в номере пристает ко мне. Что оставалось делать?
Меня вполне устраивала работа горничной в одном из пятизвездочных отелей Мэйфера. Работа была тяжелая, но не монотонная, и нравилась мне гораздо больше, чем я ожидала. Я даже продержалась там дольше, чем где-либо еще. Все было хорошо до того момента, как я зашла к одному чересчур игривому постояльцу, чтобы разобрать постель. По мне, так совершенно бессмысленное занятие: какой идиот сам не может откинуть для себя одеяло? Но это тоже входило в мои обязанности, и каждый вечер около шести часов я обходила номера и стучалась в двери. В тот раз мне заявили, что я «неадекватно отреагировала», когда опрокинула кувшин с водой на макушку клиенту, который, уже лежа в постели, позвал меня проверить, работает ли его «оборудование». Откуда мне было знать, что он пять минут назад звонил на ресепшен и просил прислать кого-нибудь, чтобы проверить забарахлившую систему объемного звука?
Так меня и попросили с очередной работы.
Не обращая внимания на Мэриголд, мама, демонстративно улыбаясь, продолжала:
Что ж, сколько бы ни продлилось, все равно это был прогресс, чего мы и добивались. Она кивнула, явно рассчитывая на всеобщее одобрение. Надо дать Поппи шанс утвердиться и в наших глазах, и в ее собственных.
Она повернулась ко мне:
Думаю, у тебя получится, Поппи. И бабушка Роза это знала.
Я вглядываюсь в затененную глубину магазина, пытаясь рассмотреть, на месте ли старая бабушкина конторка. Как ни странно, да, и я осторожно направляюсь к ней. По дороге задеваю пустое ведро, и оно с грохотом опрокидывается. Быстро ставлю его на место и иду дальше.
Медленно приближаюсь к конторке. Сколько раз мы с братом прятались под ней, когда приходили покупатели, а потом с хохотом выскакивали из засады, и они подскакивали от неожиданности! Ну ладно, я выскакивала, Уилл был слишком вежлив и хорошо воспитан, чтобы кого-нибудь пугать.
Я провожу рукой по мягкой, теплой, обшарпанной поверхности, и образы ушедших дней наполняют комнату. Будто я потерла волшебную лампу и вызвала джинна воспоминаний.
А цела ли, интересно
Я забираюсь за конторку и включаю фонарь на телефоне. Внутренняя часть стола выступает из темноты, и я направляю свет в угол.
Она на месте.
Надпись в верхнем левом углу. Вырезана кое-как бабушкиными садовыми ножницами в приступе безумной отваги.
Здесь были У. и П. Июль 1995 г.
Это Уилл написал. Я улыбаюсь при виде буквы г с точкой. Даже в граффити все по правилам.
Бунтари вместе навсегда
Это уже я добавила внизу. Хотя непослушными нас нельзя было назвать, просто иногда мы проказничали. Мне было десять, когда мы это написали, а Уиллу двенадцать.
Знала бы я, что и двадцать лет спустя останусь бунтаркой.
Ну не знаю, пробормотала я, видя, что все семейство ждет моего решения. Вы же знаете, я цветы терпеть не могу, да и ответственностьэто не мое. Может, мне его продать?
Все так и ахнули.
Мама тяжело вздохнула.
Подождите.
Она схватила меня за руку и вытащила в вестибюль отеля. Вовремя, а то быть бы мне растерзанной родственничками.
Поппи, Поппи! Мама покачала головой. Что мне с тобой делать?
Старовата я, чтобы меня отшлепать, отшутилась ямой обычный защитный механизм в серьезных ситуациях. Тридцатилетних переростков в вестибюлях понтовых отелей щетками не шлепают, может, в номер зайдем?
Мама смотрела на меня с укором.
Когда-нибудь она поднесла палец к моим губам. ты наживешь себе серьезные неприятности. Ты очень легко выходишь из себя, а вспыльчивый нрав при остром умеопасное сочетание.
Я невесело усмехнулась.
Уже сколько раз наживала.
Мама отступила на шаг и окинула меня взглядом.
Может быть, ты унаследовала это от нее, задумчиво произнесла она. Такой темперамент. Твоя бабушка никогда моему отцу спуску не давала. Не то чтобы обидеть хотела, все в шутку. Точно как ты.
Она протянула руку и погладила меня по волосам.
В молодости у нее была такая же копна черных волос, как и у тебя. Помню, как она подолгу расчесывала их перед зеркалом. В то время средств для выпрямления волос еще не было, так она собирала их в высокую прическу.
Она вздохнула, как всегда бывало, когда приятные воспоминания уступали место проблемамкак правило, связанным со мной.
Правда, Поппи, не представляю, о чем думала мама, оставляя тебе свой драгоценный магазин. Она не питала на твой счет иллюзий. Но, видно, у нее на то были причины. А она, хотя я в молодые годы ни за что бы этого не признала, в очень многом оказывалась права.
Она посмотрела на меня с надеждой: вдруг передумаю?
Ну ладно, ладно, я поеду, тихо сказала я, уставившись на свои ботинки от Док Мартен. Они непривычно блестели: начистила их специально для похорон.
Правда? Мама засияла так, словно выиграла в лотерею. Это чудесные новости!
Только уговор, сказала я. Я поеду в Сент-Феликс и посмотрю, что там и как, но если пойму, что это не мое, или возникнут какие-нибудь проблемы, то продам магазин, и чтобы потом без претензий. Идет?
Мама слегка вздрогнула, но потом кивнула.
Конечно, Поппи, договорились. Просто надеюсь, что чары Сент-Феликса подействуют на тебя, как бывало в детстве.
А потом произошло то, чего не случалось очень давно: она притянула меня к себе и крепко обняла.
Может, вернется прежняя Поппи. Мне так ее не хватает.
Обнимая ее в ответ, я думала, что если только Сент-Феликс не умеет обращать время вспять, то той, прежней Поппи, не будет.
Глава 2Камелиямоя судьба в твоих руках
Есть кто-нибудь?
Внезапно раздавшийся голос вырывает меня из воспоминаний, которым я предаюсь, уютно свернувшись под конторкой; я подпрыгиваю и ударяюсь головой.
Ограбление, бухаю я, когда незнакомый тип с любопытством свешивается сверху.
Что вы там делаете?
На меня с тревогой смотрит рослый широкоплечий незнакомец.
Ищу кое-что. Я встаю, потирая голову. А почему вас это волнует?
А вы имеете право здесь находиться? Темно-карие глаза подозрительно оглядывают меня с пят до головы.
За воровку меня приняли? Тогда уж давайте и за дурочку: красть здесь особо нечего.
Да еще с таким шумом.
Я молча смотрю на него.
Я проходил мимо, услышал грохот, объясняет он. Вот и решил зайти проверить.
Я вспоминаю про опрокинутое ведро.
А понятно.
А вы-то что тут делаете?
Ноги широко расставлены, руки сложены на груди. Классическая защитная позиция у мужчин. Одна из моих первых психологов была специалистом по языку тела и многому меня научила.
Я вздыхаю и качаю перед ним связкой ключей.
Новый владелец, представляете?
Он изумлен.
А я думал, магазин достался внучке Розы.
Откуда вы знаете?
Ее мать звонила, предупредила, что она приедет. Я Джейк Эшер, у меня тут цветочный питомник.
А, так это вы Джейк.
Да Джейк явно озадачен. А вы?..
И не успеваю я рта открыть, как он вскидывает руку.
Постойте, так вы и есть внучка Розы! и он кивает головой. Тогда все понятно.
Что понятно?
Ничего особенного, просто ваша мама предупреждала по телефону о вашем характере
И он умолкает при виде моих сузившихся глаз.
А давайте заново начнем, ладно? И он протягивает мне руку. Добро пожаловать в Сент-Феликс.
Я подозрительно разглядываю его, прежде чем пожать его руку, на удивление широкую. Его пальцы полностью накрывают мою ладонь.
Спасибо.
Вдруг со стороны шкафа раздается шорох, и в полумраке я вижу, как что-то лезет по полке.
Что за черт? вскрикиваю я, едва не нырнув обратно под конторку.
Все в порядке! Джейк успокаивающе поднимает руку. Это всего лишь Майли.
Что-то спрыгивает с полки ему на плечо.
Это что, обезьяна? изумленно спрашиваю я, напрягая глаза в полумраке.
Она самая. Джейк подходит к дверям и включает свет. Капуцин.
Но почему?
Я разглядываю маленького пушистого зверька. Тот настороженно смотрит в ответ и облизывает левую лапку.
Почему она капуцин? Встретила мама-обезьянка папу-обезьянку
Забавно. Я спрашиваю, почему именно обезьянка? Разве не жестоко держать их в неволе?
В целом я с вами согласен. Джейк чешет обезьянку под подбородком, и она кладет мордочку ему на руку. Но Майлиособый случай. Ее тренировали в Штатах для работы с инвалидами, но она не подошла. Слишком независимый нрав для работы в благотворительности. Но Майли привыкла к людям, и выпускать ее обратно в природу было нельзя. Один мой друг-американец рассказал о ней, и я решил ее взять.
Майли гладит соломенные волосы Джейка, а потом, к моему ужасу, начинает перебирать их.
Меня перекашивает.
Да ладно вам, ничего съедобного у меня в волосах она не найдет, шутит Джейк и достает из кармана орех. Протягивает его Майли, и та мигом перелетает на вешалку и принимается счищать скорлупу. Это у нее просто инстинкт.
Я подозрительно разглядываю Майли из-за конторки.
И вы просто так взяли и взвалили на себя заботу об обезьянке? с сомнением спрашиваю я. Для меня обезьяныэто животные из зоопарка или из телевизора. Впервые вижу человека, который держит такое дома.
Ну да, взял и взвалил, кратко отвечает Джейк. А в чем проблема?
Ни в чем! Я поднимаю руки. Что вы делаете с обезьянкой, меня не касается.
Джейк меняется в лице, его губы дергаются.
Я соображаю, что ляпнула не то, и краснею. Обезьянка уже прикончила орех и снова недоверчиво таращится на меня.
Она ест фрукты? поспешно спрашиваю я. У меня яблоко с собой.
Джейк кивает.
Майли любит яблоки.
Я лезу в кожаный рюкзак, достаю зеленое, слегка помятое яблоко и протягиваю его Майли.
Э-э начинает Джейк.
Она этот сорт не любит?
Да нет, она, конечно, привереда в еде, но не настолько. Просто оно для нее великовато.
Ох, конечно! Я верчусь по сторонам в поисках чего-нибудь, чем можно разрезать яблоко. Подождите!
И я бросаюсь в заднюю комнату, где бабушка колдовала над цветами, собирая их в неповторимые, порой даже экзотические букеты, при виде которых осчастливленные покупатели начинали сиять.
Я словно делаю шаг в прошлое: комната почти не изменилась. Разве что прибрана получше: наверняка постаралась местная Женская гильдия, или кто там присматривает за магазином.
На полке стоит банка с инструментами, а в ней то, что я ищу: нож. Бабушка подрезала им наискось стебли растений, чтобы они быстрее вбирали в себя воду. Надо же, какие детали иногда вспоминаются. Я беру нож и деревянную доску и иду обратно в зал.
Да вы не беспокойтесь, говорит Джейк. Ей пока для счастья ореха достаточно.
А это не беспокойство. Я ей предложила угощение, забирать обратно нечестно. Я так никогда не поступаю.
Джейк следит, как я кромсаю яблоко на мелкие куски.
Так, а теперь что делать?
Просто протяните ей. Захочетвозьмет. Только учтите, Майли обычно незнакомых не любит Ох.
Майли уже сидит напротив меня на столе и крошечной лапой забирает яблочную дольку.
Но вы ей понравились, заканчивает Джейк.
Мы наблюдаем, как Майли старательно мусолит яблоко.
А зачем мама вам звонила? наконец говорю я.
Что собираетесь делать с магазином? одновременно спрашивает Джейк и улыбается. Что ж, сначала дамы. Ваша мама звонила, потому что это я поставляю сюда цветы, и она предупредила меня, что вы теперь здесь хозяйка. Не знаю, в курсе ли вы, но с тех пор как ваша бабушка легла в больницу, за магазином присматривало несколько женщин из местных. Они старались, конечно, но для Сент-Феликса их подход к цветам оказался непривычным.
Мне вспомнился Вуди. Цветыони и есть цветы. Зачем что-то еще выдумывать?
Все равно это любезно с их стороны.
Конечно, соглашается Джейк. Вашу бабушку здесь любили. Некоторые даже ездили в Лондон на ее похороны.
Да, я знаю.
А теперь ваша очередь отвечать, говорит он. Кстати, не давайте, пожалуйста, Майли все яблоко, у нее потом будет живот пучить.
Я подавляю смешок.
Вообще-то я сама пока не знаю. Я оглядываюсь по сторонам. Цветы и я Это как-то
Я указываю на свое одеяние: черные джинсы в обтяжку, любимые докмартеновские ботинки бургундского цвета, мешковатый длинный черный свитер.
Мы плохо сочетаемся.
Не думаю, небрежно бросает Джейк. Я в вас с первого взгляда цветочницу признал.
По идее мне должно быть лестно. Но меня это заявление задевает.
Тогда, наверное, лучшее решениепродать магазин, продолжает он. Взять деньги и отправиться куда-нибудь позагорать на солнышке. Вам бы это не помешало.
Деньги или солнышко? уточняю я, скрестив руки на груди.
Джейк криво усмехается.
Что-то я все время не то ляпаю. Я имел в виду солнце: вид у вас бледноватый.
Это мой естественный цвет лица, вскипаю я. Просто я не мазюкаюсь искусственным загаром, как некоторые свистушки.
Майли вздрагивает от моего повышенного голоса.
Извини, приятель, мягко говорю я. То есть, девочка, леди Как к обезьянам женского пола обращаются?
Просто по имени. Обычно этого достаточно.
Извини, Майли, тихо говорю я. Не хотела тебя пугать.
Маленькие глаза-виноградинки с пониманием смотрят на меня с пушистой мордочки, будто Майли вчитывается в мои мысли. А потом с серьезным видом протягивает мне лапку.
Она хочет подружиться, объясняет Джейк. Протяните ей руку.
Я так и делаю.
Но Майли, вместо того чтобы пожать мою руку, аккуратно кладет ошметки яблока мне на ладонь. А потом вспрыгивает Джейку на плечо.
Извините, говорит Джейк. Она иногда немного чудит.
Ничего, отзываюсь я, глядя на яблочные ошметки. Это не первый раз, когда мне приходится убирать чужой мусор, и, думаю, не последний. Вот это мне все охотно доверяют.
Джейк вопросительно смотрит на меня, но я не собираюсь просвещать его на этот счет.
Выпить не хотите? спрашивает он. Тут паб дальше по улице, а вы, судя по всему Простите, поспешно добавляет он. Опять я со своими домыслами.
Я внимательно разглядываю его. С виду неопасный. Вряд ли тип, расхаживающий с обезьянкой на плече, окажется серийным убийцей.
И я киваю.
А вот это, Джейк Эшер, первая вразумительная вещь, которую вы сказали с тех пор, как сюда вошли.
Глава 3Львиный зевпредположение
«Веселая русалка», наверное, была выточена из того самого куска скалы, от которого берет начало весь Сент-Феликс. Паб, он же гостиница, стоял возле гавани, сколько я помню, и за те пятнадцать лет, что мы не виделись, совсем не изменился.
Пусть менялись хозяева и убранство, обстановка внутри оставалась прежней: тепло и радушие для всех: для гостей и для местных.
Что вам взять? спрашивает Джейк возле барной стойки.
На мгновение я задумываюсь. Вести машину сегодня не понадобится: я хочу остановиться в бабушкином коттедже.
Пинту, пожалуйста.
Джейк изумленно вытаращивается. Я приподнимаю бровь.