Эй! позвала Франка. Вы спите? Вы меня слышите?
В ночной тиши ее голос прозвучал гулким эхом. Незнакомец не шевельнулся. Франка похлопала его по плечуникакой реакции. Близился рассвет, надо действовать. Она взялась за стропы и потащила. Стропы натянулисьи только. Тогда она крепко уперлась ногами в снег и потянула изо всех сил. Тело поползло и вскоре оказалось снаружи. Франка буквально рухнула рядом, задыхаясь. Осталось погрузить его на сани и протащить три с лишним километра. Сущие пустяки.
Франка лежала на снегу, глядя на мерцающие звезды. Усталость брала верхжелание спать казалось неодолимым. Как было бы прекраснозакрыть глаза и поддаться этому желанию. Мышцы рук и ног буквально горели. Однако останавливаться нельзя, остановка означает поражение.
Длина санейменьше полутора метров. Рост капитанапримерно метр восемьдесят. Уложить бы его на сани и тянуть, а ноги пусть бы волочились по снегу. Да только вот обе ноги сломаны. А с головой так уж точно не поступишь. Франка подтащила сани к раненому, подумала. Как ни старайсяноги не уместятся. Можно, правда, кое-что предпринять.
Франка сходила в пещеру за рюкзаком, достала оттуда веревку, которую видела раньше. Отрезала шесть кусков примерно по полметра. Понимая, что придется задержаться, она достала из кармана бутылку и влила раненому в рот немного бренди. Часть пролилась мимо, но часть он проглотил. Франка тоже сделала глоток и почувствовала, как внутри потеплело.
Потом она подобрала несколько веток поровнее и потолще и положила рядом с раненым. Предстояло самое трудное. Она сняла перчатки и, стараясь не обращать внимания на холод, сосредоточилась на деле. Одной рукой взялась за его лодыжку, а другую сунула под штанину и нащупала место переломачуть ниже колена. Следовало бы заняться этим сразу, как только она его нашла, но тогда было не до того. От ее прикосновения лицо раненого исказилось; Франка сильно потянула за лодыжку, и кость встала на место. Затем приложила с двух сторон ветки и привязала их веревками, зафиксировав ногу. Франка проверила узлывсе держалось надежно. Она взялась за другую ногу, ощупала кость. Здесь перелом был не такой страшный. Франка легко вправила кость и привязала ветки.
Кто же ты такой? тихонько промолвила она и замерла, будто ждала, что он сядет и ответит. Он не произнес ни слова, только ветер опять закружил по лесу.
Было уже почти семь. Франка взялась отстегивать парашют. Оставлять его на раненом не стоилоон бы волочился по снегу. И вообщелюдей и за меньшее казнили. А оставишь здесьего найдут, и возникнут совершенно ненужные вопросы. Лучше уж рискнуть, взять с собой. Если их поймают, куда хуже, чем парашют, будет присутствие этого неизвестного. Франка свернула нейлоновый купол и положила на грудь раненому. Потом привязала его веревкой к саням вместе с парашютом. Обмотала потуже, но так, чтоб он мог дышать. Вот и готово. Она взялась за веревку и потянула.
Сани двинулись по мягкому снегу. Первая сотня шагов далась сравнительно легко: путь лежал по ровной поляне. Зато дальше шли заросли деревьев и замерзший ручей, и пройти там с санями можно было только по тропеа это увеличивало риск кого-нибудь встретить. Франка подумала о тех, на кого рискует тут наткнуться, а еще о том, что из-за нацистов люди совершенно перестали друг другу доверять.
Пистолет она выложить забыла, и теперь он оттягивал карман.
После каждого спуска начинался подъем; перед домом ждал самый крутой холм. А к тому времени она и так сильно устанет. Франка шла, хотя у нее уже подкашивались ноги. Дыхание сбилось, по лицу катил пот. Она знала, что так и обморозиться недолго, но не останавливалась. Нельзя!
Поднималось солнце, а Франка все шла и шла. Рассвет не принес ни радости, ни утешения. До дома оставалось больше километра, а спасительный покров тьмы с каждой минутой истончался.
Впереди раздался скрип шагов. Франка не сразу поняла, откуда он доносится. Она замерла, сердце бешено стучало. Кто-то шел впереди по тропе. Она оглянулась на сани. Сколько же у нее времени? Минута, не больше. Тропа впереди изгибалась, значит, идущий сразу появится из-за поворота. Франка стащила сани с дороги за деревья и прикрыла ветками. След от саней был, конечно, хорошо виден. Она прижала руку ко рту, словно хотела приглушить звук своего дыхания.
Через минуту на дороге возникла фигура. Узнав ее, Франка едва не рассмеялась и затрясла головой. Герр Беркель, отец ее бывшего жениха! Уж он-то сразу побежал бы доноситьДаниэль теперь работает в гестапо. И ничто не доставило бы герру Беркелю бóльшей радости. Он неспешно шел, опираясь на палку. Франка уже много лет с ним не разговаривалас тех пор, как рассталась с Даниэлем. Человек он совсем простой и грубый, совершенно несимпатичный. Живет неподалеку. Крупный, давно перевалило за шестьдесят. Видимо, вышел на утренний моцион.
Рука Франки сама потянулась к карману. На что она пойдет ради человека, которого впервые увидела несколько часов назад и с которым ни разу не разговаривала? И, похоже, даже не знает его настоящего имени. Глядя на герра Беркеля, Франка невольно вспомнила о бедствиях, обрушившихся на страну. Она оглянулась на человека на санях: а ведь он тоже спас ей жизнь.
Беркель остановился шагах в десяти от того места, где пряталась Франка. Потянулся, достал из кармана сигарету, чиркнул спичкой, закурил. Франка из укрытия едва видела его лицо. Беркель двинулся дальше, теперь уже медленней, и внимательно смотрел под ноги. В том месте, где Франка свернула с дороги, он огляделся и опять остановился. Сердце у Франки тоже почти остановилось. Палец у нее лежал на спуске. Она была готова выстрелить в человека, которого знала почти всю жизнь, ради того, кого впервые встретила несколько часов назад. И куда же спрятать труп? Нет, нельзя, чтобы дело дошло до этого. Герр Беркель потряс головой и двинулся дальше. Он прошел мимо Франки, так и не заметив ни ее, ни саней.
Выждав минут пять, Франка решилась выглянуть на дорогу. От нервного напряжения у нее на глазах выступили слезы. Преодолевая боль в руках, она ухватилась за веревку и вытащила сани на дорогу.
В кристально чистом небе уже поднималось солнце, освещая снежную красоту, сотворенную ночной метелью. Вокруг сияла девственно-чистая белизнаесли не считать дорожки, оставленной герром Беркелем.
Франка двинулась дальше, опять думая о том, доживет ли раненый до дома. Больше им никто не встретился. За пистолет она не хваталась, тянула веревку обеими руками. В голове было одно: нужно дойти до дома. Других мыслей не осталось. Мир сузился до единственной цели. Один мучительный шаг следовал за другим, и вот наконец перед ней встал последний холм. За всю дорогу Франка остановилась только разкогда появился герр Беркель, но теперь, перед последним рывком, села и постаралась восстановить дыхание. Позади большой путь. Остался лишь этот подъем, а за нимдом, где ждут вода, пища, таблетки и, самое главное, сон.
Франка посмотрела на раненого.
Мы почти пришли. Еще чуть-чуть осталось.
Ноги у нее словно одеревенели, но Франка, преодолев усталость и боль, выпрямилась и опять взялась за веревку. Она шла и тянула и в конце концов, вся мокрая, дотащила сани до дома. Задыхаясь, толчком открыла дверь и, оставляя снежный следпозже вытрет, втянула сани внутрь.
Наконец-то пришли. Чудо!.. В камине еще оставались дрова, и Франка разожгла огонь. С трудом, словно то была вторая кожа, стащила с себя шапку и куртку. Потом пошла в кухню и долго пила воду. Принесла чашку воды и раненому, приложила ему к губам. Он поперхнулся, однако несколько глотков все же сделал. Он был грязный, потный, со сломанными ногами, затоживой. Пока довольно и этого. Франка так его и оставилабез сознания, но в безопасности и в тепле.
Она пошла к себе, разделась и уснула, едва коснувшись головой подушки.
Глава 3
Сначала возникло тиканье. Потом часы принялись бить. Он открыл глаза. Почему-то он лежит, привязанный к каким-то доскам, весь в поту. В головетуман и гудит. Как он сюда попал? Мучительная боль от сломанных ног простреливает все тело. Ладно, боль можно потерпеть, но задерживаться здесь не хотелось бы. Где же выход? Неподалеку в камине дотлевают красные угольки. Людей нет. Он арестован? Тогда пощады ему не видать. Кто его схватил?
Из памяти выплыли образы близких. Отец, мама, жена то есть бывшая жена. Обрывки воспоминаний о разводе вдруг показались ему чем-то новым. Перед глазами возникло письмо, которое она ему написала, и вот он будто снова сидит на койке в тренировочном центре, читает его. Картины прошлого возникалии уходили в темную бездну. Он пытался сориентироваться в настоящем, понять, где находится. Кто-то его ощупывал, потом куда-то тащилэто были не воспоминания, а скорее какие-то смутные ощущения. В памяти остались прикосновения, даже запахи, однако картина событий не складывалась. Веки налились тяжестью. Едва успев еще раз оглядеть комнату, он опять погрузился в спасительный сон.
Когда Франка проснулась, день перетекал в вечер. Она села на кровати. В пустом животе заурчало. Мышцы рук и спины совершенно одеревенели. Франка помассировала плечи, чтобы прогнать боль, посмотрела в дверной проем на лежащего в беспамятстве незнакомца. Прислушалась. Никаких звуков, только ветер свистит за окном. Кое-как она заставила себя вылезти из-под одеяла, открыла шкаф, надела простое серое платье. Пол был ледяной, и она натянула толстые шерстяные носки. Медленно-медленно вышла из комнаты, в собственном доме чувствуя себя гостьей. Первое, что она увидела, ноги с привязанными к ним палками. Раненый не шевелился. И глаз не открывал.
Эй, вы спите? прошептала Франка.
Тишина.
Она глубоко вздохнула, попыталась унять сердцебиение. Ладони вспотели.
Короткие каштановые волосы незнакомца еще не просохли. Лицонебритое, перепачканное. Видимо, он так ни разу и не пошевелился. Франка проверила пульс: нормальный. Выживет. Она принесла из кухни воды и стала поить раненого. Как и в прошлый раз, он закашлялся, расплескал воду, но, кажется, выпил несколько глотков.
Франка встала на колени и принялась разматывать веревку. Проще было бы разрезать Впрочем, если гость поведет себя плохо, еще пригодится. Наконец веревка упала на пол. Франка отодвинула в сторону парашют и, немного повозившись, отстегнула стропы. Оставался вопрос: что с ним делать? Держать парашют у себяпреступление, за которое попадешь в тюрьму, а то и куда похуже. Сжечьне оберешься вонючего дыма. Франка решила пока приткнуть его у задней двери.
Теперь предстояло уложить раненого в постель. Перемещать его по дому всего удобнее было на санях, пусть даже они оставляли на полу грязный след. Франка развернула их и потянула в маленькую спальню, где они с Фреди спали детьми. Комнатой уже много лет никто не пользовался. Дверь была открыта, постель заправлена, кругом чистота. Кто же спал здесь последним? Кажется, она сама, а может, Фреди. Франка помнила, как отец относил Фреди в спальню, задолго до войны, когда тот был еще маленький и отец сам мог за ним ухаживать. До того, как она их бросила Франка отогнала воспоминания, словно назойливую муху, и сосредоточилась на насущных задачах. Вернулась в гостиную за рюкзаком. Внутри была и гражданская одежда, но ничего подходящего для сна не нашлось. Франке вовсе не хотелось, чтобы незнакомец валялся у нее в доме в одном белье. Она быстро отыскала отцовскую пижаму и халат. Положила на кровать, провела ладонью по мягкой красной ткани халата. Прошлоена каждом шагу, никуда от него не деться.
Капитан был грязный и потный. Не помешало бы его вымытьэто как раз проще сделать, пока он без сознания. Франка потрогала наложенные вчера шины. Их придется заменить. Везти его в больницу или к частному докторуслишком рискованно. Доверять нельзя никому.
А можно ли доверять ему самому? Франка всякого наслушалась о союзникахучастниках антигитлеровской коалиции. Американцев нацистская пропаганда изображала безграмотным сбродом, а британцеввероломными негодяями, но Франке хватало ума не верить нацистам. Однако встречать солдата союзников лично ей до сих пор не доводилось, а фильмы кинохроники и газетные статьи все же сформировали у нее определенное мнение. Не могла же она игнорировать все, что видела и слышала, пусть даже и не доверяла правительственной пропаганде. К тому же она знала, что сделали с Германией союзники. Они безжалостно бомбили города с мирным населением. Как-то трудновато было считать их избавителями.
У капитана вдруг искривился рот, глазные яблоки под веками завращались. Франка испугалась: того и гляди откроет глаза, а она еще не придумала, что делать или говорить. К счастью, лицо у него разгладилось, и он опять застыл. Проблема отошла на второй план.
Франка отправилась в кухню. В доме царил страшный холод, и герру Графу, или кто он там, придется подождать, пока она разведет огонь. Она разгребла кочергой золукочерге этой было, наверное, больше лет, чем самой Франке. Чиркнула спичкойи кухня озарилась мягким светом. Ей всегда нравилось разводить огонь. Она постояла, глядя, как от лучинок потихоньку занимаются дрова. Удовлетворенная, подошла к буфету. Еды было малолишь несколько банок консервированного супа, прочие запасы закончились. А дороги теперь закрыты на много днейна машине не проехать. В аптечке нашелся пузырек с аспирином. Девять таблеток. Часов на двенадцать ему хватит. Потом понадобится что-нибудь посильней, особенно если снова придется вправлять кости. Франка убрала пузырек в карман. Он звякнул, как погремушка.
Вокруг стола стояли старые деревянные стулья. Франка взяла один, подняла повыше и обрушила на пол. Стул, однако, уцелел. Франка покачала головой, мысленно усмехнулась. Взяла из-под кухонной мойки молоток и отвертки. Через несколько минут у нее в руках были отличные деревяшки, чтобы зафиксировать сломанные ноги хотя бы на время.
Она вернулась в спальню. Незнакомец не двигался. Франке приходилось иметь дело еще и не с такими переломами, но то было в больнице. Срастутся ли кости без иммобилизации? Перспектива самой накладывать гипс Франку не пугала, а вот как добыть его, не вызывая подозрений? Если действовать очень осторожно, наверное, можно купить и гипс, и еду, и морфий Оставалась другая проблема: как добраться до города, но ее решение Франка отложила на потом.
Она отвязала от ног незнакомца ветки и сложила у каминапойдут на дрова. Теперь предстояло самое трудное: снять грязные бриджи и ботинки. Франка принялась развязывать шнурки, внимательно следя за лицом капитанане больно ли ему? Осторожно потянула за ботинок. Кость сдвинулась, и капитан вскрикнул. Франка даже удивилась, как удивилась бы, задвигайся вдруг брошенная на пол марионетка. Она замерла, думая, что он сейчас очнется. Не очнулся. Сняв ботинок, Франка ощупала ногу. Кость сдвинулась, но лишь слегка, и она опять ее вправила. Сделав глубокий вдох, принялась за другой ботинок. Разрезать шнурки ей не хотелосьобувь могла еще пригодиться. Со второй ногой Франка провозилась минут пять: наученная горьким опытом, она действовала осторожно. Очень медленно сняла носки, ноги у него распухли и посинели. Бриджи она просто разрезала ножницами, и скоро капитан остался в кальсонах.
Из частей стула получились отличные шины; ноги теперь были зафиксированы надежно. Потом Франка стащила с раненого китель и бросила в угол. Рубашку тоже сняла без особых затруднений. Осталось переложить его на кровать. К счастью, кровать была низенькая. Франка перетащила капитана прямо на чистые простыни, хотя сам он был не слишком чистый. Ничего, зато он наконец в постели. Глядя на неизвестного человека, лежавшего на ее старой кровати в летнем домике, Франка торжествовала. И хорошо, думала она, что он еще без сознания, проще будет его помыть. Франке приходилось мыть людей, но не у себя дома и не неведомо кого. Следовало спешить. Меньше всего ей хотелось, чтобы капитан очнулся, пока она его оттирает. Вышло бы крайне неприлично.
Пора купаться, дружок, улыбнулась она. Как прошел день? Не поверишь, что со мной случилось по дороге домой
Франка говорила тихоньконе дай бог его разбудить. Никакая шутка того не стоит. Она поставила у кровати таз с нагретой водой, вооружилась губкой и аккуратными движениями начала мыть тело.
Япредставляешь себе? нашла в снегу человека! В форме люфтваффе, вот как! Уже несколько дней Франка ни с кем не разговаривала. Поболтать вслух было приятно, пусть и обращалась она к лежащему в забытьи незнакомцу. Нет, дорогой, я не шучу. Разве может честная немецкая женщина шутить над мужем, когда на русском фронте наши отважные воины рискуют жизнью во славу рейха?