Это что, тюрьма? Ты что, собираешься нас запереть в угольном сарае?
Мать принялась доказывать, что никакого угольного сарая у них нет и никто никого не намерен запирать, но дверь она не откроет, потому что на улице темно.
Мэри вышла из себя.
Может быть, ты не откажешься отпереть свое сердце? рявкнула она, прошествовала по коридору и вышла на балкон, где сердито выкурила сигарету.
И вот настал новый день, а Мэри снова оказалась причиной конфликта. Другой дом, другой спор. Столь же неразрешимый.
Мать швырнула вещи в чемодан и свирепо захлопнула крышку.
Больше ничего не возьмем, объявила она. Я-то думала, ты положишь только фотографии и пару вещей Джека, а не вот это. Ты не можешь забрать отсюда все!
Мэри покачала головой.
Открой чемодан. Я еще не была наверху.
Что тебе нужно оттуда?
Туфли. Платья. Мало ли еще что.
Одежду я уже собрала, а туфли у тебя на ногах. Брать что-то еще нет никакого смысла.
Отец купил мне отрез фантастически красивого шелка, мечтательно произнесла Мэри. А сестра сшила из этого шелка платье. Всякий раз, когда я его надевала, я с кем-то целовалась. Я никуда не поеду без этого платья.
Тут нет места, сказала мать, в отчаянии расстегивая молнию чемодана. Мы побываем у врача, и потом станет ясно, сколько времени ты проживешь у нас. Но до тех пор твои вещи должны остаться здесь.
У врача? переспросила Мэри. У какого врача?
У того, о котором мы говорили вчера.
Мэри строптиво сложила руки на груди.
Жаль тебя огорчать, но я такого разговора не припоминаю и, боюсь, на завтра у меня есть планы.
Завтра воскресенье. А визит к врачу назначен на вторник.
К сожалению, на вторник у меня тоже имеются планы.
Мать резко отвернулась от чемодана. Вид у нее был злобный и решительный.
Мы это обсудили. Ты согласилась пойти к врачу, поэтому я договорилась о визите. Твоим планам придется подождать.
Мэри тоже была полна решимости настаивать на своем. Она привстала, ухватившись за подлокотник дивана.
Я так не думаю.
Мать была в полном отчаянии.
Ты нездорова. Мы не получим никакой поддержки от социальных служб, пока ты не будешь зарегистрирована в системе, а отсутствие поддержки означает, что тебя не примет ни один специалист.
Специалист? прошипела Мэри. О чем ты говоришь, хотела бы я знать?
О доме престарелых, сообщил ей Крис, тщательно пережевывая печенье.
Мать резко повернулась к нему.
Ради бога, Крис! Ты мог бы не встревать?
Тот пожал плечами.
Я просто говорю то, что ты мне сказала.
А теперь не говори!
Мэри жутко испугалась.
Ты заставляешь меня уйти?
Никто не заставляет тебя ничего делать, процедила сквозь зубы мать, до тех пор, пока мы не встретимся с врачом.
Я не хочу так, проговорила Мэри, шаря руками в карманах. Мне совсем не нравится, как звучат твои слова.
Мать сняла со спинки стула сумочку и протянула старухе.
Ты это ищешь?
Спасибо, ответила Мэри. Прошу меня простить, я выйду покурить.
Затаив дыхание, Кейти проводила Мэри взглядом. Она ждала, что хлопнет дверь и старушка крикнет что-то через плечо, но не случилось ни того, ни другого. Кейти услышала, как тихо открылась и закрылась дверь кухни.
Крис взял второе печенье.
Ей не понравится в доме престарелых, сообщил он. Если даже он будет хороший.
Мать сердито посмотрела на него.
Понравится!
А если нет?
Ну здесь же она остаться не может, верно? Это не дом, а капкан! Мама замахала руками, чтобы продемонстрировать детям, как здесь опасно. По ее мнению, смертельную опасность в себе таили гостиная со всем ее содержимым, все комнаты наверху и сад. В доме престарелых ей будет хорошо. Да и для меня это лучший способ о ней позаботиться.
Но тебя же там не будет, возразил Крис.
Это верно. Мать медленно кивнула, не спуская глаз с сына. И тебе придется поверить мне на слово, Крис.
Она наклонилась, подняла чемодан и рывком выдвинула ручку.
А мне с ней нравится, сказал Крис. Она меня смешит.
Что ж, я очень рада, ответила мать. Но, возможно, это потому, что тебе для нее ничего не приходится делать.
Глава восьмая
Громкий крик чайки заставил Мэри замереть. Она сидела на удобной скамейке напротив церкви и наблюдала за тем, как птица пикирует и взмывает в небо, расправив белые крылья. Мэри переживала мгновения такого ничем не омраченного восторга, что ей вправду показалось, будто она еще никогда в жизни не была такой счастливой. Но стоило ей так подумать, как она ощутила аромат свежей выпечки и решила, что могла бы стать еще более счастливой. И, словно по волшебству, перед ней возникла девочка. Сегодня, несмотря на жару, она была в брюках и джемпере. Глупое дитя. В руке девочка держала коричневый бумажный пакет, от которого исходил божественный аромат.
А вот и вы, миссис Беглянка, сказала девочка. Круассан. Только что из микроволновки.
Мэри взяла у нее пакет и указала им на небо.
Чайка.
Да, согласилась девочка и села на скамейку рядом с Мэри. Заблудилась, наверное.
Круассан оказался просто великолепен. Мэри проглотила его, откусив всего четыре раза, и поняла, что легко съела бы еще один. Облизнув с пальцев масло, она вытерла руку о подол юбки.
Когда я была молодая, сказала она девочке, я могла сунуть в рот сразу пять вишенок. Просто прижимала языком, пока не лопались, а потом выплевывала косточки, и они разлетались по саду.
Девочка рассмеялась, наклонилась и похлопала Мэри по руке.
Вечером, когда буду возвращаться с экзамена, я куплю тебе большой пакет вишен. Заставим маму заплатить. Она не откажется, потому что чувствует себя виноватой за то, что ругала нас. Сама увидишь.
Ругала? переспросила Мэри. Не помню.
Да, она просто жутко злится на меня из-за того, что я болтаю с тобой, а не готовлюсь к экзамену. На Криса она злится за то, что тот говорит про отца, а на тебя за то, что за завтраком ты перечисляешь своих дружков.
Мэри стало немного страшно. Такие провалы в памяти.
Я это делала? Правда? Обычно я веду себя очень прилично. А почему я о таком заговорила?
Крис пожелал узнать, кто отец нашей мамы.
И я сказала?
Девочка вытащила из кармана сложенный в несколько раз лист бумаги и развернула его.
Ты сказала: Роберт Гибсон.
Ах, Роберт! Мэри прижала ладонь к щеке. Он был великолепен!
Девочка улыбнулась.
Да, ты так нам и сказала. А мама просто взбесилась. Теперь, когда всплыла информация об ее отце, Крис ужасно хочет повидаться с нашим. Но она и слышать об этом не желает, потому что папа живет со своей подружкой в нашем бывшем доме и у них родился ребенок, а это непростительное оскорбление.
Что-то не припомню, чтобы кто-то взбесился.
Ну все относительно, да. То есть она не визжала, не орала и ногами не топала. Это была такая тихая злость, понимаешь?
И я при этом присутствовала? Ты уверена?
Девочка смутилась. В ее глазах мелькнула жалость Или Мэри только показалось?
Прости, мне не стоило тебе о таком напоминать.
Это было похоже на то, как если бы она подошла к краю пропасти. Нет. На другое. Это было как проснуться и обнаружить, что за ночь у тебя куда-то подевался палец на ноге или руке. Мэри не помнила никакого разговора на повышенных тонах. Она лишалась каких-то важных составных частей, и они не возвращались обратно.
Что сказал ей врач на днях? «Похоже, у вас спутано сознание, миссис Тодд». Тупица. Дура треклятая. Почему это не могли быть просто провалы в памяти? И почему она сама не могла выбирать, что вспоминать, а что нет?
Люди могут только стараться изо всех сил, прошептала она сидевшей рядом с ней девочке.
Да, кивнула та.
А мы должны стараться не судить их слишком строго.
Ты говоришь о тебе и маме?
Я говорю обо всех, кого я только знала.
Девочка уставилась на старуху не мигая.
Почему вы с мамой расстались, ты помнишь?
Быть может, ты могла бы ее об этом спросить?
Спрашивала. Она не желает говорить об этом. Пэт святая, а ты грешница, и больше от нее ничего не добьешься. Но не может же все быть так просто, правда? Я в том смысле, что, когда мама была подростком, вы ведь вместе жили в Лондоне, да? Это было ужасно? Вы друг дружку ненавидели?
Слишком много вопросов.
Я хочу понять.
Что ж, если тебе удастся что-то узнать об этом, будь так добра, поделись со мной, пожалуйста.
Девочка расхохоталась.
Может быть, нам все-таки стоит нанять того детектива?
Девочка была юная, хорошенькая, она явно старалась как могла, и Мэри смогла только улыбнуться в ответ, пытаясь при этом прогнать страх. Ей хотелось сказать: «Я так много забываю. Пожалуйста, помоги мне. Кажется, у меня разрывается сердце».
Но сказала она вот что:
Почему мы тут сидим?
Потому что ты опять убежала.
Страх сковал Мэри по рукам и ногам.
И далеко я ушла?
Каждое утро ты уходишь немножечко дальше. Из тебя получился бы отличный мастер побегов.
Мэри усмехнулась:
Интересно, а куда я иду?
Может быть, это было как-то связано с хорошей погодой? Или нужно было что-то где-то взять и принести домой? Или кого-то повидать? Что бы ни привело ее к этой скамейке, она была этому рада. Она сидела, расслабив руки и держа их на животе, и подставляла лицо солнцу.
Витамин D впитывается через веки, сообщила Мэри девочке. Ты знаешь об этом?
Девочка промолчала.
Ты меня не слышишь?
Мэри не так часто говорила умные вещи, но, когда она это делала, девочка могла хотя бы из вежливости послушать.
Я с тобой говорю, рыжая!
Но девочка смотрела на противоположную сторону дороги, нервно кусая губы. Это была ужасная привычка, которая сразу демонстрировала миру, что тебе страшно. Нужно было изо всех сил стараться никогда так не делать. Что ее мучило? Мэри прищурилась и попыталась приглядеться. Там, рядом с магазином, появилась группа школьниц с ногами от ушей и оголенными руками. Они тыкали пальцами в свои электронные штуковины и очень громко говорили о каких-то глупостях.
Девочка спросила:
Мы можем уйти?
Из-за них?
Да нет
У подростков ни за что ничего не выудишь, если говорить с ними напрямую. Мэри отлично помнила об этом. Много лет она уклонялась от правил, заведенных Пэт. Она стала присматриваться к девочкам, пытаясь их оценить. Девицы явно были самоуверенные, они занимали немало места на тротуаре и стремились к тому, чтобы прохожие их замечали.
Ты с ними знакома? спросила Мэри.
Вон ту знаю, ответила девочка, кивком указав на одну из них. Мы с ней дружили. Речь шла о блондинке, волосы которой сверкали на солнце, словно покрытые золотым кружевом. Не сомневаюсь, они покупают выпивку. У некоторых сегодня был последний экзамен, так что они что-то планируют на вечер.
А тебя не позвали?
Раньше Эсме звала меня, а теперь нет.
Вы поссорились? спросила Мэри.
Типа того.
А почему бы тебе не подойти к ней и не помириться?
При других не хочу. Девочка повернула голову к Мэри. Ее глаза блестели. Они считают меня уродкой.
Мэри захлестнула волна любви, и такая сентиментальность ее изумила. Почему этот ребенок вызывал у нее такие чувства? Может быть, потому, что девочка умела открыть свое сердце?
Кое-что не стоит откладывать на потом.
Они будут дразниться.
Ну и что? От слов еще никто не умирал. Мэри бережно положила руку на колено девочки. Не будь такой, как Пэт. Не прячься, как будто с тобой что-то не так.
Девочка посмотрела на Мэри очень серьезно.
Не знала, что Пэт была такой.
Рискни, посоветовала Мэри. Иногда это того стоит. Посмотришь, права я или нет.
Но компания девиц собралась уходить, так что все сказанное лишилось смысла. Может быть, Мэри показалось, но девочка втянула голову в плечи и съежилась, стараясь стать меньше и незаметнее, когда школьницы проходили мимо.
Мэри твердо решила научить ее храбрости перед лицом враждебности. В этом деле она была большим специалистом.
Глава девятая
Может быть, солнце, заливавшее экзаменационный класс, плавило мозги Кейти, но время однозначно замедлило ход. Она слышала приглушенный стук, будто какие-то странные часы отсчитывали каждое проходящее мгновение. Еще никогда векторы или законы движения Ньютона не ощущались настолько мучительно, и, хотя трудных вопросов было всего два, покончив с разделом «Механика», Кейти чувствовала себя так, словно прошло несколько дней.
Она собиралась сбежать домой как можно быстрее, но двое ребят сказали, что пойдут за колой в автомат, стоящий в холле, и спросили, составит ли она им компанию. Это выглядело очень странно, но Кейти поплелась за ними. Они сели на парапет возле школы и стали обсуждать экзаменационные вопросы, которые запомнили.
Кейтлин здорово напортачила с коэффициентами трения, но не забыла преобразовать радианы в секунду, когда высчитывала линейную скорость при движении по кругу. И еще она применила второй закон Ньютона для решения уравнения движения по радиусу. Не так плохо.
А парни даже рассказали ей о вечеринке, которую их приятель устраивал после окончания всех экзаменов, и Кейти записала адрес себе в телефон. А почему нет? Если она будет учиться изо всех сил, мать, может быть, отпустит ее.
Так приятно было не чувствовать себя изгоем, что Кейти вдруг расслабилась впервые за много дней! Ветерок шевелил ее волосы. Над головой щебетали птицы, и было так жарко, что казалось, будто по дальней стене школьного двора, за спортплощадкой, стекают водопады.
Итак, сдан еще один экзамен. Впереди целая неделя, после нее последний экзамен, а там уже можно будет жить в ожидании вечеринки. Кейти повезло, стоит помнить об этом. Она же не мама, которой то и дело нужно звонить кому-то по трудным вопросам. И не Крис. И не бедный покойный Джек. И не Мэри, запертая в квартире и не имеющая возможности что-то решать сама. Она Кейтлин Бакстер, и ей несказанно повезло, ведь она жива и здорова в такой прекрасный солнечный день.
С ощущением полного оптимизма девочка бросила пустую банку в урну, попрощалась с парнями и взяла сумку. Оптимизм охватил Кейти настолько, что, когда она увидела Эсме со свитой на траве возле здания театральной студии, мгновенно приняла решение: она подойдет к девочкам и небрежно спросит, как дела с экзаменами. Потом какие у них планы на вечер. Она не желала прятаться от людей, как Пэт. Ей хотелось рисковать, как Мэри.
Эти девчонки восхитятся ее храбростью и снова примут ее в компанию. Вот как все просто.
Закон Ньютона гласит: когда два объекта сталкиваются, на них действует равная сила, противоположная силе другого объекта. Но объектов было не два. Их было пятеро, а она одна. И как только Кейти могла подумать, что их силы равны и они снова примут ее к себе?
Все это девушка поняла, как только свернула с дорожки и направилась к Эсме и ее спутницам.
Эй, проговорила одна из них, подтолкнув Эсме локтем, вон твоя подруга идет.
Бывшая подруга. Вот почему Эсме так испугалась. Вот почему она рухнула на спину, будто ее подстрелил снайпер. Кейти почувствовала, как вспыхнули щеки. Как же могло случиться, что дружба превратилась в ничто, даже больше в отрицание? Все, что было между ними, исчезло.
Подходя ближе, Кейти физически ощущала взгляды девочек. Они скользили по ней глазами и замечали, что она совершенно не загорелая, без косметики и с примитивнейшей прической «хвостиком» на затылке. Но если она сейчас развернется и уйдет, то останется законченной лузершей, и все будет еще хуже. Она должна была пройти через это и сделать так, чтобы они начали думать о ней иначе. Она скажет мало, не произнесет ничего безумного и сделает вид, что не заметила, как Эсме ее игнорирует.
Но возможно, именно то, что подруга игнорировала Кейти, позволяло другим девочкам вести себя грубо. Они начали шушукаться, и в их глазах зажглись огоньки. Они словно бы собрались сыграть пьесу, главная актриса которой только что прибыла. Но вот беда она напрочь забыла слова роли!
Представь себе, что они сидят на унитазах. Представь, что они поскальзываются на банановой кожуре.
Привет, сказала Кейти. Вот решила подойти и спросить, как у вас дела.
У всех нас? осведомилась Эми. Или только у одной?
У всех.
Интересное решение, хмыкнула Эми. Но, с другой стороны, я слышала, что ты в этом деле мастер.
А мы не могли бы об этом сейчас не говорить?