На стыке сезонов Костя спал на лавочке. Выйдя из горотдела и не найдя себе никакого применения в земной цивилизации, Цыпа решил нажраться и пошел в сторону дома искать Костю. Обнаружил, разбуркал и выцыганил треть бутылки серьезнейших чернил «козацького мицного напия», которым, вообще-то, заборы красить полагалось, но по безнадеге можно было и таким убиться, перебирать не приходилось. Кто-то пришел на лавочку поправиться и оставил, мир не без добрых людей.
У Цыпы еще оставались сигареты, посему и закусывать не надо было, а в сумерках подтянулись джентльмены, так что в складчину насобирали на ерш. Замешали половинку самогона на трехлитровую банку пива, эта смесь была безотказной вставило всем. Вдобавок нарисовался коробок травы, поэтому программа на вечер складывалась более чем удачно сиди, не дергайся, жди, пока приход придет.
Цыпа тем временем разошелся не на шутку: и прибаутки сыпал, и кинишки незнакомые Косте пересказывал; жалко, что не было стенографиста, а то бы такая статья сложилась, шо ховайся. В разгар истории про то, как главный герой дернул с дурки, под шум вокзала умыкнув одну залетную красавицу, и отправился висеть с ней в Ялту, прямо-таки в «Интурист», под балконом раздалось:
Ди-има-а-а Ты дома?
А хто спрашует? не теряя куража, гаркнул в ответ Цыпа и добавил под хохот почтеннейшей публики: Представителей Книги рекордов Гиннесса просим не беспокоить.
Чуть погодя из темноты нарисовалась фигурка в белом, и Цыпа сразу осекся это была Кристина. Пришлось срочно подрываться, собираться с силами, трезветь и отводить одноклассницу подальше от эпицентра дворового веселья не тот уровень.
Здорóво, слышь, мы тут золотую свадьбу соседа гуляем, ветерана войны, нашелся Цыпа, держа антиперегарную дистанцию, совсем как против серьезного боксерчика, и жестом пригласил пройтись вдоль дома.
Я не помешала?
Да нет, мне пора уже было давно, целомудренно промолвил Цыпа и одновременно обнаружил, что до сих пор держит в руках косяк. Моментально выбросил его за спиной, там руки и оставил: не то как заключенный, не то как заслуженный поэт республики на прогулке в Гаграх.
Я помню, что ты в этом дворе живешь, а где точно не знала, так я маму попросила, она узнала твой адрес.
А, понял, страна знает своих героев.
Телефон-то ваш не работает.
Ага, авария на линии.
(Не признаваться же ей в том, что за категорическую задолженность отрубили.)
Так вы с Алешей договорились?
Ага, до всего, хмыкнул Цыпа.
Он бывает противный, но вообще хороший, просто переживает за газету, только начинаем, а людей не хватает.
Так вот же ж, не сдержался Цыпа и показал руками на себя. Я уже пару расследований задумал, а завтра приглашен на спецоперацию милицейскую, просто в секрете держу.
Ой, ты поосторожнее, приятно взволновалась Кристина.
Да не впервой.
Я зашла передать, что есть задание для тебя.
Секундочку.
Цыпа достал блокнот и широким жестом пригласил пройти поближе к лампочке над ближайшим к их маршруту подъездом.
Готов.
Значит, завтра утром открывается новый центр народной медицины, акупунктура у них там и все такое, из Кореи прямо.
Цыпа нацарапал «акупухерзнашо», решив не обозначать незнание материала лучше уточнить термин завтра у профессора.
Поднял лицо типа, готов продолжать.
Называется «Линия жизни». Мы подумали, знаешь, «Житие мое», «Линия жизни» надо написать об этом, а все заняты: я в горисполкоме, замредактора и Алеша номер верстают. Так что надо тебе сходить.
Адрес?
На Фрунзе они, возле тира, знаешь?
Найду, сказал Цыпа, захлопывая блокнот, и подытожил: В обед буду у вас.
2.4
Утром мутило, но средне, практически вменяемо, все-таки вовремя вчера соскочил. Уметь бы так всегда жить бы счастливым. Если хорошо подумать, то функция женщины и состоит в том, чтобы вовремя забрать своего мужика, не дав ему добавиться до полного финиша. Другое дело, что Кристина даже со всеми номенклатурными выгодами типа жилья в центре под роль своей женщины никак не подходила.
Цыпа выслушал от матушки по поводу блокнота и телефона, который хорошо бы оплатить, за компанию получил трындюлей от бати за то, что не помогает семье, обещался озолотить и выпулился, пока еще чего не накинули. Даже кофе не попил, но не потому, что времени не было, а потому что кофе окончательно кончился, даже в маминых нычках было пусто.
Под влиянием выпитого накануне привычно проснулось либидо и начало прикидывать, кого бы из рабочих вариантов оприходовать так, чтобы без подношений, по-бырому. Варианты не радовали, давно пора было обновить ассортимент, но для этого нужны были деньги, пусть даже и немного. «Надо попробовать отмутить у Филиппыча бутылочку шампанского», сделал зарубку в памяти Цыпа и как нельзя кстати вспомнил, что у него же следует уточнить, что это за сложное слово про какую-то натуру.
На базаре продолжался переучет, видать, переговоры с конторой по поводу перехода на легальные рельсы у Рыжего шли тяжело.
Цыпа мельком подумал, а не предложить ли свою кандидатуру в качестве посредника между базарными и ментами, но быстро передумал не то пальто, можно сконать за социальную активность.
Профессор был на месте и тоже изрядно помят: видать, вчера не угомонился, добавил. Цыпа по мелким деталям разговоров знал, что его Лариса по церковным делам бухло совсем не одобряет, так что Филиппыч явно дома выхватил люлей.
Мы к вам, профессор, и вот по какому делу
Я тебе покажу твою мать.
Если бы не улыбка, можно было решить, что сосед зол, но они давно работали рядом и плотно притерлись. Проф был рад Цыпе, и это грело.
Он выслушал последние слухи о том, что менты упираются по этим товарным книгам и, пока они там качаются, бригадные решили поставить навесы накрывать ряды от дождя. Филиппыч в связи с этим собрался забалабенить большую стационарную вывеску «Я догоню», пририсовав к ней Леонида Броневого с кружкой в руке.
Цыпа согласился с тем, что давно пора, но скорее бы они там уже договорились, потому что жрать нечего. Стрельнул у себя же очередную пачку «Мальборо» и предложил профессору совместно посетить эту «Линию жизни».
Базар был закрыт, дома Филиппыча не ждало ничего хорошего, так что он сразу согласился. Пошли пешком, согреваясь беседой и экономя на проезде в городском транспорте.
Слышь, Филиппыч, а шо такое «выкрест»?
Это в каком контексте?
В смысле?
Кто сказал тебе и как, дурик?
Цыпа в общих чертах обрисовал общение с Орловым, не вникая в детали.
А ментяра твой совсем не прост
Это точно.
Будь с ним, голубушка, поосторожнее.
Та я знаю, я про «выкреста» этого не понял.
Это, Димочка, еврей, который резко стал православным. Обычно по бизнесу такое. А в твоем контексте это значит, что ты слишком активен в новой роли.
Типа передоз?
Типа того.
Цыпа пожал плечами и решился задать вопрос, который давно зрел:
Филиппыч, а ты еврей?
А то шо?
Да нишо. Ты ж умный, с образованием, а евреев глупых не бывает.
Бывают. И дурные, и бедные всякие бывают.
Так шо, таки да? Цыпа заулыбался, чтобы смягчить вопрос.
Таки нет!
А отчество?
Ты как теща моя прям, я Давыдович, а не Давидович, и вообще, меня назвали в честь Ильи Муромца.
Цыпа разочарованно покивал:
А, это бывает, тока де тут Муром
Вообще-то, Илья Муромец в Киеве лежит, в Лавре.
Он шо, в натуре был?
В натуре.
Это ж надо, век живи век учись.
Филиппыч покосился на ходу, хотел что-то сказать, но промолчал. Да и говорить было уже некогда пришли.
2.5
Перепутать было нельзя у перекрестка стоял врытый в землю здоровенный деревянный щит с грубо нарисованными заснеженными горными вершинами и надписью «Линия жизни», а также жирной стрелочкой внизу, указывающей направо.
Там, за тиром, в котором вяло постреливали из воздушек в ожидании курортного сезона, стояло двухэтажное здание, на которое Цыпа раньше внимания не обращал, наверное, доходило, как и все, заколоченным.
Пахло свежей краской: стены явно только что покрасили в ярко-лиловый цвет, а под крышей во всю длину здания написали зеленым называние центра. Получилось аляповато, как-то по-цыгански, но, во-первых, кто этих корейцев знает, может, они тоже любят, чтобы все яскраво было, а во-вторых, новый медицинский центр нуждался в яркой рекламе, так что Цыпа, скорее, одобрил боевую раскраску, чего не скажешь о профессоре.
Ужас, поморщился Филиппыч и отвернулся, будто боясь получить ожог сетчатки.
У входа обнаружилась искусственная пальма, встроенная в свежий цемент, и информационная доска. На ней юридическая информация типа ООО «Линия жизни» и рекламные листочки. Там обещали при помощи иглоукалывания избавить от всех видов зависимости, лечить сердечно-сосудистые и кишечные заболевания, а также избавлять от сглаза. «Широко заходят, однако».
Цыпа старательно записал статус медицинского центра со всеми кавычками, наконец-то понял, как пишется акупунктура. Записал загадочное слово и кивнул Филиппычу пошли.
Открывая двери, Цыпа внезапно почувствовал, что к первому в жизни интервью с репортажем вообще не готов. То есть он обычно представлял себе, что и как будет, а этот момент как-то упустил. Эх, надо было не про «выкреста» спрашивать, а продумывать: что спросить, каким тоном и в каком порядке. Ладно, разберемся, только бы ладоши не потели.
Внутри было светло: на лампочках тут явно не экономили, что по нынешним временам было серьезной заявкой на успех. В широком холле в окружении все тех же пластиковых пальм значилась стойка, как в отеле, и диваны с креслами по обе стороны от нее. За стойкой широко улыбалась полная азиатка средних лет в цветастом халате с драконами и змеями, призванном, очевидно, подчеркнуть нездешность происходящего.
Добро пожаловать, сказала она абсолютно без акцента. Рады приветствовать вас в центре восточной медицины «Линия жизни».
Цыпа прокашлялся, собрался с силами и спружинил к стойке.
Здравствуйте, меня зовут Аристарх Катафотов, я корреспондент газеты «Житие мое», хотим вот написать статью о вашем замечательном центре, ознакомить читателей, так сказать. Вытянув руку в стиле Ленина, Цыпа зафиксировал добрые намерения рукопожатием и продолжил доверительно улыбаться, ожидая ответа.
Ой, а это не ко мне, замялась женщина и отдернула руку. Сейчас подойдет доктор Цой, это к нему.
Еще бы, хмыкнул где-то сзади Филиппыч. Не обращая на него внимания, женщина церемониально поклонилась и ушла вглубь здания.
Пока ждали, Цыпа набрал со стойки рекламных листочков пригодятся. Понял, что их некуда складывать, сделал зарубку в памяти: заиметь большую папку, а еще лучше дипломат или сумку, и сунул пачку профессору. Отошли к ближайшему дивану, уселись, Цыпа достал блокнот, обнажил ручку и вытер ладоши о джинсы все-таки потеют, заразы.
Наконец кореянка вернулась, за ней отчетливо топал важный раскосый мужик в белом халате, очевидно, тот самый доктор Цой.
Да у вас контора. Цыпа встал и, улыбаясь на максимуме возможного, раскинул руки, как Иисус во время проповеди.
Кореец юмора не понял и сурово буркнул, остановившись посреди холла:
То хотель?
«Этот точно импортный, хорошо для статьи», подумал Цыпа и решил не обижаться на грубую встречу. Пришлось повторить все про Аристарха и читателей. Кореец чуточку попустился, обернулся к помощнице:
Рекламка дай.
Та мы уже взяли. Цыпа указал на Филиппыча, который с недовольным лицом продолжал сидеть на диване.
Мы хотим написать о вашем центре, чтоб люди знали.
А там написано.
«От же ж Хонгильдон», подумал Цыпа, обозлившись, но решил давить дальше.
Вам это тоже нужно, это реклама Бесплатная! Он сделал акцент на последнем слове, скорчил важную рожу и скрестил руки на груди, как военачальник, оглядывающий поле битвы.
Кореец помолчал, потом сел в кресло напротив, поправил стрелочки на брюках и скомандовал тетке в халате с драконами:
Цай нада. И Бэла зови.
Ну, хоть чай, уже хоть что-то.
2.6
Женщина обернулась быстро, молчание не успело стать гнетущим. Чая она не принесла, зато привела с собой какую-то девушку славянской внешности в скромном платье стиля «А вот от бабушки осталось».
Бэла, представилась та и скромненько уселась на краешек дивана, ближе к корейцу.
О, а я терц, Цыпа не отказал себе в удовольствии завернуть шуточку, профессор же в который раз фыркнул. «Зачем только я его взял?» подумал Цыпа и в третий раз за последние четверть часа назвался корреспондентом Аристархом Катафотовым. Повторил всю бодягу про газету и читателей, жаждущих излечиться от всех болезней в «Линии жизни».
Это очень хорошо, осторожно проговорила девушка, бросив взгляд на надутого корейца, видимо, за одобрением.
Согласен. Значит, нам с коллегой надо какой-то живинки, где вы были, кого лечили, а общую информацию мы возьмем из рекламы. Фраза склеилась гладко, и Цыпа улыбнулся, на сей раз совершенно искренне.
А вас случайно не в честь известного венгерского коммуниста назвали? некстати встрял профессор, видимо, среагировав на «коллегу».
Мешаит, мешаит, замахал кореец руками на профессора и указал в сторону двери. Туда ходи (Типа на воздух.)
Мы вдвоем, начал нащупывать аргументацию Цыпа, но тут Бэла пришла на помощь:
Мне не мешает.
Ишь ты! Она была такая плотненькая, кирпичного типа, но очень миловидная, такой надо только улыбаться, на ноги никто и не посмотрит от лица ж не оторваться.
Как нельзя кстати подканала дракониха с подносом. Пока разливали, пока лимон бросали да сахар размешивали, конфликт затих. Выяснилось, что женщину в халате зовут Виен и она помощница доктора. Они действительно из Кореи, третий год ездят по бывшему СССР и, пройдя, как говорится, от моря до моря, хотели бы тут остановиться надолго. Цыпа привык к акценту, все понимал и старательно записывал.
Девушку, оказывается, нашли в Таганроге, где год назад были на лечебных гастролях. Она пришла лечиться по женским делам, и доктор выяснил, что у нее редкий дар диагноста: она, как рентген, смотрит на человека и видит, где болит. Филиппыч попытался встрять с вопросом о медицинском образовании, но Цыпа быстренько это замял, потому что и так было понятно, что центр-то народной медицины, откуда тут взяться дипломам с печатями.
Бэла продолжала тихонько рассказывать о планах: привезти из Кореи массажистов, поискать среди местного населения людей с талантами лекарей. Цыпа было собрался уж откланяться, как вдруг доктор ткнул в него пальцем и выпалил:
Давай ему диагноз.
О, это очень интересно, эксперимент на корреспонденте, обрадовался Цыпа и, указав на Филиппыча, пошутил: Вот как, кстати, и понятой пригодится Ну, в смысле, свидетель эксперимента, уточнил он. А то вы напряглись все, как в РОВД.
Бэла развернулась в кресле к Цыпе, закрыла глаза, помолчала, потом включилась и сказала:
Закройте рукой шрамы на теле, если есть.
Цыпа задумался, считать ли шрамом детское рассечение на затылке, но решил ограничиться аппендицитом и положил ладошку на живот.
Готово.
Сидите.
Сижу.
Бэла просто смотрела, а Цыпа почувствовал, как по телу пошла теплая волна. «Вот никогда бы не подумал, что такое возможно, но на тебе волна шла, и это было приятно и пугающе одновременно».
Продолжалось это с минуту, не больше, затем Бэла выдохнула, откинулась на спинку кресла и сказала:
В сердце там не все в порядке, одна стенка толще.
Цыпа реально очмонел: после школы он косил армию на пролапс и степень нарушения кровообращения, но это давно забылось, были проблемы посерьезнее.
У меня этот, пролапс был, выдавил он почти испуганно.
Да, пролабирование, видимо, у вас, подключилась дракониха. Но это часто бывает, вы молодой, перерастете.
Спасибо. Цыпа вытер ладоши, закрыл блокнот и встал. Я вам занесу газету со статьей, выдавил он, зачем-то поклонился и вышел, пока у него еще чего-нибудь ненужного не обнаружили.