...Портфель?
Портфель!
Все ясно. А деньги вернуть не можете?
Нет. Не можем.
Ну, ясно. Огромное вам спасибо.
Пришел на совещание в кабинет к научному руководителю своему, с ходу открыл его холодильник, поставил туда мой портфель.
Тот спрашивает (обомлел от такой наглости!):
У вас там продукты?
Почему же продукты!говорю.Бумаги!
Долго так смотрел на меня, недоуменно, потомголовой потряс:
Ну что ж,говорит.Начнем совещание.
Пришел я после этого домой, на кухню пошел. Сгрыз там луковку, как Буратино.
...Буратино съел Чипполино...
Главное,как в аспирантуру поступил,денег значительно меньше стало почему-то!
Жена выходит на кухню, спрашивает:
Какие у тебя планы на завтра?
Побриться,говорю,постричься, сфотографироваться и удавиться!
О, о! Заморгала уже!
А белье,говорит,кто в прачечную сдаст?
Никто!
Потом, вздыхая, ушла она, а я все про случай на совещании думал. Теперь точно уже руководитель мой будет за ненормального меня держать. Требовать будет, чтобы я в кабинет к нему как маленький самолетик влеталраскинув широко ручонки и громко жужжа!
Жена заснула уже, а я все на кухне сидел. Разглядывал календарь польский большой, с портретами знаменитостей, которые в этом месяце родились: Булгаков... Элла Фитцжеральд... Буратино. Меня почему-то нет, хотя я тоже в этом месяце родился!
Ну, аспирантураэто еще что! Гораздо печальнее у меня со стихами получилось.
Написал неожиданно несколько стихов, послал их в один журнал. Напечатали. Потом даже в Дне Поэзии участвовал,выступал в парке культуры с пятью такими же поэтами, как я.
Сначалавообще пустые скамейки были, потом забрели от жары две старушки в платочках. Поэты, друг друга от микрофона оттаскивая, стали на старушек испуганных стихи свои кричать. Старушки совершенно ошеломленные сидели, потом побежали вдруг, платки поправляя.
До сих пор без ужаса вспомнить тот момент не могу.
Все! Хватит!
Пора кончать!
Из кожи вон вылезу, а своего добьюсь (а может, и чужого добьюсь).
Часов примерно в пять утра бужу жену:
Все! Вставай и убирайся!
Она испуганно:
Из дома?!
Нет. В доме!
Потом вдруг звонки пошли в дверьворвался мой друг Дзынядавно не виделись, радостно обнялись:
Это ты, что ли? Надо же, какой уродливый стал!
А ты-то какой уродливый!
А ты-то какой некрасивый!
А я зато был красивый.
Засмеялись.
Отец Дзыни, вообще, довольно известный дирижер был. Дирижировал всю дорогу, жили они неплохо: породистая собака, рояль. Теперь уже, конечно, не то. Серебро продали. Бисер уронили в кашу. Рояль разбит. Собака умирает. Минор.
Правда, Дзыня сам дирижирует теперь,но пока без особого успеха.
Сели на кухне, я быстро перед ним, как на молнии, всю душу открыл. Дзыня говорит:
Ты неверно все делаешь! Стихи надо по заказу писать, к случаю, тогда и деньги и известностьвсе будет!
А думаешь, удастся мне: стихи сочетать и научную деятельность?
Уда-астся!Дзыня говорит.
А давай,говорю,я буду писать стихи, а ты будешь их пробивать. А считаться будет, что мы вместе их пишем.
Дзыня подумал одну секунду:
Давай!
Только ты все же,говорю,серьезной музыкой занимаешься, янаукой. А для стихов, мне кажется, нам псевдонимы придумать надо.
Долго думали, напряженно, придумали наконец:
Жилин и Костылин.
Дзыня говорит:
Я немного вздремну, а ты работай! На карнизе лягу, чтобы тебе не мешать.
Лег Дзыня на карнизе спатья голову обвязал мокрым полотенцем, стал сочинять.
Час просиделдва стихотворения сочинил, но каких-то странных.
Первое:
Жали руки до хруста
И дарили им Пруста.
С какой это стати, интересно, я должен кому-то дарить Пруста?
Второе:
С праздником Восьмого марта
Поздравляем Бонапарта!
При чем тут Бонапартубей меня бог, не понял! Да-а. Видно, краткость сестра таланта, но не его мать!
Дзыня просыпается, влезает в окнободрый уже такой, отдохнувший. Смотрит мои стихи:
Годится!
Особенно готовиться не стали, выгладили только шнурки. Вышли на улицу, пошли. Первым учреждением на нашем пути «Госконцерт» был. Заходим в кабинет к главному редактору,женщина оказалась, Лада Гвидоновна.
Вы поэты?спрашивает.
Поэты!
С подозрением косится на мой пахучий портфель,не хочу ли я тут подбросить ей труп?
Ну что ж,говорит.Давайте попробуем! Тут заказ поступил, от ГАИОРУДа песню для них написать... Сможете?
Сможем!
Сел я за столик у дивана, карандаш взял. Дзыня, верный товарищ, рядом стоял, кулаками посторонние звуки отбивал.
Минут двадцать прошлоготово!
Я пошел служить в ОРУД,
Это, братцы, тяжкий труд:
Столько лошадиных сил,
А я один их подкосил!
Посади своих друзей.
Мчись в театр и в музей,
Нозабудешь про ОРУД
Тут права и отберут!
Где орудует ОРУД,
Там сигналы не орут.
Не бывает катастроф
И любой всегда здоров!
Прочла Лада Гвидоновна. Говорит:
Но вы-то понимаете, что это бред?
Понимаем!
Впрочем,плечами пожала,если композитор напишет приличную музыку,может, песня и пойдет. Тема нужная.
А какой композитор?
Ну, маститый, надо думать, сотрудничать с вами пока не будет?
Все ясно!
Вышли мы на улицу, Дзыня говорит:
Знаю я одного композитора! На последнем конкурсе я симфонией его дирижировал... Полный провал! Думаю, он нам подойдет.
Приехали к нему, какая-то женщинато ли жена, то ли мать, а может, дочь?говорит:
Он в Пупышево сейчас, там у них творческий семина-ар!
Ясно!
Стали спорить с Дзынею, кому ехать:
Ты Жилин,говорю.Ты и поезжай!
Ты перепутал все!говорит.Ты Жилин!
На спичках в конце концов загадали,выпало, конечно, мне ехать!
Сначала я не хотел пахучий портфель свой брать, потом вдруг жалко как-то стало его,пусть хоть воздухом свежим подышит, погуляет!
Пока ехал я туда, волновался: все-таки Пупышево, элегантное место, Дом Творчества!
Но к счастью, все значительно проще оказалось: домик стоит, на краю болота, поднимается холодный туман.
И все.
Зашел я внутрь, по тускло освещенным коридорам походил... Никого!
Потом вдруг запахи почуял... Столовая.
Вхожуофициантка мне грубо говорит:
Ну что? Долго еще по одному будете тащиться? Через десять минут ухожу, кто не успелпусть голодный ходит... Вы что заказывали?
Что я заказывал? Довольно трудный, вообще, вопрос.
Сырники или морковную запеканку?
Прям даже и не знаю, что предпочесть!
А мяса нельзя?
Посмотрела на меня.
Ишь! Мяса!.. Один хоть нормальный человек оказался!
Приволокла мне мяса. Большая удача!
Подходит ко мне распорядитель с блокнотом:
Сердыбаев?говорит.
...Сердыбаев!
Только что приехали?
Да.
Нукак там у вас в Туркмении с погодой?
Чудесно.
С кем будете жить?
Прям, думаю, даже так?
Определился в шестой номер, где как раз нужный мне композитор жил. Вхожудовольно молодой еще парень, сидит, кипятит кипятильничком в кружке кипяток.
Ты что?говорю.Ужин же как раз идет! В темпе!.. Ну, пойдем!
Привел я его в столовую, говорю:
Уж накормите его,прошу!
После ужина композитор мне говорит:
Может быть, сходим тут неподалеку в театральный Дом Творчества?
Давай!
Только у меня будет к вам одна просьба...
Так.
Если увидите там японокне приставать!
...К японкам? Ну хорошо.
И пока шли мы с ним в темноте, я все хотел спросить у него: «А есть они там?»
Но не спросил.
А там вообще оказалось пусто! Только в столовой двоеявно не японского видастояли, раскачиваясь, по очереди пытаясь вложить замороженную коровью ногу за пазуху, нога со стуком падала,и это всё.
Когда мы вернулись, композитор сказал:
Не возражаете, если я открою окно?
Пожалуйста!
Всю ночь я мерз. Ну, ничего! Не так уж это много: не приставать к японкам и спать при открытом окне. Ничего страшного.
Для моего скоропортящегося портфеля это даже хорошо!
Всю ночь я мерзи с благодарностью почувствовал, как на рассвете композитор покрыл меня своим одеялом.
Во время завтрака подошел ко мне один из проживающих, сказал жалостливо:
Вас, наверное, послушаются: скажите коменданту, чтобы не запирал бильярдную на замок.
Неожиданно я уже самым главным здесь оказался! И всюду так: издалека только кажетсядикая конкуренция, чуть ближе подходишьникого!
После завтрака композитор мне говорит:
Может быть, прогуляемся немного?
Можно!
Только единственная просьба!он сморщился...
Не приставать к японкам!сказал я.
Он с удивлением посмотрел на меня:
Откуда вы знаете?
Но вы же сами вчера говорили!
И вы запомнили?!в глазах его даже слезы сверкнули!
«Да!думаю.Что же за сволочи его окружают, неспособные единственную запомнить, такую скромную просьбу?»
Неужто действительноя самый хороший человек в его жизни?
На прогулке мы разговорились, я рассказал ему о своих делах, оно своих... Выяснилось, кстати, что связано у него с японками: во время учебы в Консерватории влюбился он в одну из японок, с тех пор не может ее забыть. Все ясно!
После прогулки он сидел за роялем, что-то наигрывая, потом пригласил меня и заиграл вдруг прекрасную мелодию!
Годится?резко вдруг обрывая, спросил он.
Для чего?
Для твоего текста?
Мы обнялись. Обратно ехал я в полном уже ликовании! Здорово я все сделал! И главноечестно! И человеку приятно, и все счастливы!
Иной раз хочется, конечно, приволокнуться за хорошенькой японкой,но можно же удержаться, тем более если человек просит!
Утром зашел я за Дзыней, понесли Ладе Гвидоновне песню.
Лада Гвидоновна наиграла, напела.
Что ж,говорит.Для начала неплохо! Хотите кофе?
Не знаем,говорим.
Учтите: мы только хорошим авторам кофе предлагаем.
Тогда хотим!
Жадно выпили по две чашки. Лада Гвидоновна в какой-то справочник посмотрела:
Вам за ваш текст полагается двадцать рублей.
А за подтекст?
А разве есть он у вас?
Конечно!
Тогда двадцать пять.
Стоим в кассу,подходит к нам Эммануил Питонцев, руководитель знаменитого ансамбля «Романтики».
Парни,говорит,такую песню мне напишите, чтобы английские слова в ней были.
А зачем?
Ну, молодежь попсоваядлинноволосая эта, в джинсахлюбит, когда английский текст идет.
Приехал я домой, написал,самую знаменитую нашу впоследствии песню:
Поручите соловью,
Пусть он скажет: «Ай лав ю!»
Утром думаю: все, хватит! Пусть Дзыня теперь в Пупышево едет! А то текстов не пишет, с композитором не контактирует, а получает половину гонорара в качестве Костылина.
Вызываю его:
Поезжай в Пупышево! Все я сделал уже,на готовое, что ли, не можешь съездить? Подселишься к композитору в шестой номер и сразу же скажешь: что любишь тех, что при открытом окне любят спать, а ненавидишь тех, которые к японкам пристают. Запомнил? Или тебе записать?
Запо-омнил!Дзыня басит.
Уехал он, а я все волновался: ведь перепутает все, наоборот скажет!
Так и есть! Появляется, без каких-либо нот.
Перепутал!говорит.Все наоборот ему сказал! Эх, записать надо былоты прав.
Ну и что он сказал?
Сказал, что никакого дела иметь не будет.
Ну, все ясно с тобой. Иди отдыхай.
Ушел онжена подходит.
Звонил,говорит,Фуфлович Вовка. В гости просился.
Так... А еще кто?
А еще Приклонские.
Так... А из еще более бессмысленных людей никто не звонил?
Нет.
Все ясно. Позвонишь Фуфловичускажешь, что мы с Приклонскими договорились уже. Приклонским позвонишь, что Вовка Фуфлович к нам в гости напросился. Они как в позапрошлом году подрались, так отказываются вместе находиться.
А кто же из них придет?растерянно жена спрашивает.
Никто!говорю.Взаимно уничтожатся!
Жалко!печально вздохнула.Я люблю, когда гости приходят!
Ушла она спать, а я все думал: что же теперь с нашей музыкой будет?
Лег приблизительно около полуночи спать,просыпаюсь под утро от дикого холода!
Гляжу, на диване композитор сидит.
Извини,говорит,дверь у тебя не заперта оказалась. Я и окно открыл,ты же любишь!
Вышли мы в кухню с ним.
Извини,композитор говорит.Приехал, не смог удержаться. Только ты меня один понимаешь!
Вот это здорово!
...Напишешь что-нибудь сложное,композитор продолжает,сразу все в один голос: «Формальные ухищрения!» Что-нибудь новоесразу: «Алхимия!» Простое что-нибудь«Дешевая популярность!» Только тупость почему-то никого не пугает!
Ну что ж,говорю ему.Чайку?
А покрепче ничего нельзя?
Можно!говорю.Только жену спроважу куда-нибудь.
Иду в спальню, бужу жену:
Вставай и убирайся!
В доме?испуганно говорит.
Нет. Из дома. Не видишь, что ли,композитор пришел, работать с ним будем над новой песней.
Собралась она, на работу ушла. А может, и осталась она,считалось, во всяком случае, что ее нет.
Поговорили мы с композитором обо всем. Выпили. Потом вдруг мне гениальная мысль в голову пришла:
А может, и действительно,говорю,песню напишем?! Я вообще-то жене для отмазки сказал, что мы песню с тобой будем писать,а может, мы и действительно напишем ее?
Ну давай,композитор говорит.Только ведь рояля у тебя нет!
А балалайка вот. Балалайка не годится?
Сели мы с ними за полчаса написали самую знаменитую нашу песню: «Поручите соловьюпусть он скажет: «Ай лав ю!»
Здорово!композитору говорю.Сначалатолько чтобы жену увести сказали, что над новой песней будем работать, а потом и действительно написали ее. То есть сразу двух зайцев убили! Понимаешь?
Но он не понял.
Эту песню многие потом исполняли, но первым исполнителем ансамбль «Романтики» был. Сначала, когда я увидел их, слегка испугался. Что ж это за «Романтики», думаю, фактически уже зачесывают на голову бороду! Но потом оказалосьвсе нормально! Выйдет Питонцев к микрофону, затрясет переливчатой своей гитарой:
Па-аручите са-лавью...
Весь зал хором уже подхватывает:
...пусть он скажет: «Ай лав ю!»
Полное счастье!
Крутые ребята «Романтики» эти оказались. Первый раз потрясли они меня в одном доме культуры: зашли на минутку за бархатную портьеру на окнеи тут же вышли все в пиджаках из этого бархата!
Конечно, какой-нибудь сноб надутый скажет: «Романтики»? Фи!» Но кто знает его? А «Романтиков» знают все!
После каждого концерта, буквально, подруливают на машинах поклонники: директора магазинов, все такое... В общем, «торговцы пряностями», как я их называл. И везут в какой-нибудь загородный ресторан, где давно уже уплачено за все вперед, даже за битую посуду, или в баню какую-нибудь закрытого типа!
Особенно верными «Романтикам» поклонники с живорыбной базы оказались: везут после концерта к себе на базуловят рыбу в мутной воде, мечут икру! Портфели форели! Сига до фига!
Надо же,какая жизнь у «Романтиков» оказалась!
И чуть было все это не рухнуло.
Однаждымчусь я на встречу с ними, слышу вдруг: «Эй!»
Гляжу, друг мой Леха стоит. Вместе с ним работали, потом он, на что-то обидевшись, на ЗНИ перешелЗавод Неточных Изделий. Неважно, вообще, выглядит, надо сказать. Одет рубля так на четыре. Но гордый.
Ну как живешь?многозначительно так спрашивает меня.
Нормально!говорю.Жизнь удалась. Хата богата. Супруга упруга.
А я понял,говорит,что все неважно это! Считаю, что другое главное в жизни!
И замолк. Что же, думаю, он назовет? Охрану среды? Положение на Востоке? Но он вместо этого вдруг говорит:
Столько подлецов развелось вокругрук не хватает! Вот, думаюпощечину этим запомнит любой подлец!
Вынимает из-за пазухи странное устройство, вроде мухобойки: к палочке приколочена старая подошва.
Вот,говорит.
Честно говоря, это меня потрясло!
Да брось ты это, Леха!говорю.Давай лучше поехали со мной, отдохнем!