Посмотрел он на меня, потом вдруг со столика кипятильничек взял, в карман себе положил... Правильно. Действительномало ли что? Потом еще раз зоркими очами номер огляделвзял с тумбочки трубочку с валидолом, в карман положил, гдея заметилеще две таких трубочки лежат. Замечательно! Валидолу пожалел.
Знаешь!виновато замялся.Я, наверное, только к вечеру вернусь, так что лучше тебе...
Понимаю.
Вышел из гостиницысердце в голову колотило. Вот так вот всегда! Лечуи нарываюсь! Мог бы догадаться! «Звонил»! Как он мог звонить, когда у меня и телефона-то нет! Пора бы уже, кажется, что-то и соображать!
Побрел к дому. Домапраздник! Дочь исправилась наконец-то, честно сказала про двойку. Торты, шампанское!
Ну молодец!ей говорю.Начало есть! Ну покажи отметку-то хотьдай полюбоваться-то!
А у нас... дневники собрали,глаза забегали.
Опять ложь!
Ну это-то зачем тебе надо?! Ради каких-то жалких тортов?!
Нужны мне ваши торты!трахнула дверцей, ушла к себе.
Убито посидели с женой на кухне.
Что же это такое? Что же с ней делать-то?!застонал я.
Удивляешься? А сам? Тоже все врешь!закричала жена.
Что я вру?!
Все! Где ты был позавчера? Думаешь, я не понимаю?
Я же сказал! Для дела!..
Да? И где это дело?
Ну все!я вскочил....Чтобы завтра же сходила к врачуясно? И сказала бы наконец чистую правдучто у тебя! Понятно?!хлопнув дверью, я ушел в кабинет... И пес забрался под кровать и весь вечер не вылезаетвроде заболел. Опять ветеринара вызыватьминимум четвертной. Продают пса за бесценок, а после, когда привяжешься к нему, выкачивают миллионы!
Я разыскал жену на балконе.
А я тебя по дыму нашел!обрадованно сообщил я.
Утром жена растолкала меня:
Вставай, любимый! Всё г!Они с дочкой захихикали.
Я это воспринял как оскорбление, резко поднялся, брякая, собрал в сетку молочные бутылки, побрел под мелким дождичком их сдавать. Так провожу свой отпуск! Продавец молочного, красавец брюнет, заорал:
Убери поганые бутылки свои!
Что-то ты больно горяч для молочного отдела!
Всякий тут вякать еще будет!Он схватил горсть творожной массы, швырнул, глаз мне залепил...
Задрав голову, зажмурившись, на ощупь до дома дошел. Жена открыла.
Что с тобой?!
Выскреби быстро из глаза в какую-нибудь баночку... Представляешьбесплатно!
Тебя Костя ждет.
Где?!?радостно завопил, в комнату бросился.
Обнял, поцеловал. Он говорит:
Скажи честно... ты кипятильничек не брал?
Да что там кипятильничек! Я самовар тебе подарю! Вот!
Когда Костя, растроганный, ушел, я бросился было в кабинет, работать, но тут снова хлопнула дверьдочурка пришла. Гордо показала дневник с двойкойвсе верно, не обманывала она нас!
Ну, а сейчас что намереваешься делать?
Гулять!
Пес с грохотом свалился с кровати, цокая когтями, стал радостно прыгать.
Да не с тобой, балда!
Мы засмеялись, все трое... Наконец-то! И пес радостно прыгал... Чем не счастье?
Вернулся в кабинет, набросился на статьюну сейчас-то она поддастся! Сломалась машинка... Гляжубуквы бьют по бумаге, а следов нет! Подбрасыватель сломался, который черную жирную ленту под буквы подбрасывает,поэтому и следов нет... Неправдаостанутся следы! Во втором и третьем экземплярах, где копирка подложена,останутся! Стал печатать... хотя и странно, когда следов никаких не видишь. Подошла жена, долго изумленно смотрела, как я бойко стучу, а следов не остается.
Ты что это делаешь?
Печатаю!
...А где же буквы?
Там, в глубине.
А ты уверен, что там они есть?
Уйди!
Стучал я по чистому листу и думал с отчаянием: ну когда же будет так, чтобы все хорошо?
И понял вдруг: а никогда! Никогда такого не будет, чтобы все было хорошо! И надеяться на надо, мучиться зря!
И только понял я этосразу словно гора с плеч упала... «Никогда!» Не надо и мечтать! Колоссальное облегчение почувствовал. Вот хорошо... От радости даже по машинке кулаком стукнулвсе же не зря она мне дана! Помогает сосредоточиться.
В мягкой манере
Поздней ночью, прервав тишину, зазвонил резко телефон. Я выдернул розеткуи почти сразу же позвонили в дверь... Ну, вот они и пришли! Жена и дочь, вскочив, молча пялились на меняно чем я мог их успокоить?
Началось все с легкомысленной вроде бы встречи с другом Юркоммы крепко обнялись, потом свернули в знакомую «щель».
Ну... в мягкой манере?пробормотал Юрок.
Тут только я заметил, что он держит рюмку как-то не такрастопыренной ладошкой.
Что это? Новый стиль?кивнув на его руку, спросил я.
Ага!мрачно усмехнулся Юрок.Старый нам больше не подходит!Поставив рюмку, он поднял руку, и я увидел, что два пальцауказательный и среднийперерезаны белым шрамом, торчат, как палочки.
Та-ак,проговорил я.Как же это?
Обыкновенно!усмехнулся Юрок.Одного обормота за ножик схватил!
Ну и как же ты теперь... мячик ловишь? (Юрок был известный баскетболист.)
А никак!окончательно помрачнев, ответил он.Я теперь ножики ловлю... такое хобби!
Так,тоже ставя рюмку, поинтересовался я.И где же... эта сволочь?
А там же, где и был!ответил Юрок.
Но конкретногде же?повторил я.
И вот это «где» теперь здесь, у двери моего дома!
Так. Быстро в кабинет!я стал запихивать туда жену и дочь.
Ну ясно!закричала жена.Опять от Шалатыриной этой твоей телеграмма!она рванулась к прихожей.
Мелькнула юркая мысль: может, действительно все это назвать«Телеграмма от Шалатыриной»? Тогда уж точно: сколько бы ни было за дверью людейвсе покатятся! Но потом я счел этот прием недостойным и, молча запихнув их в кабинет, замкнул. Спрятав ключ, я двинулся к прихожей. С лестницы доносились приглушенные голоса... Так! Совещаютсяломать или нет? Ясно, что поднимать шум на весь дом им тоже не с руки,я взбодрился.
...Да бесполезная эта экскурсия!морщился Юрок, когда мы мчались еще туда на такси.Их там целая контора!
Поглядим!воинственно говорил я (надо признаться, что рюмочная, где я был с Юрком, являлась в тот день далеко не первой).
Мы вылезли из такси у довольно обшарпанной двери, и я с удивлением отразился в вывеске: «Диетическая столовая».
Тут,Юрок мрачно кивнул,они всем заправляют.
Чем заправляют-то? Простоквашей? А тебя как сюда занесло?
Да желудок иногда прихватывает,виновато пробормотал Юрок.
Мы вошли, увидели большой скучный зал, драпированный светлыми, цвета савана, холстами.
Я бы, честно говоря, просто времени пожалел править тут, непонятно кем и в таком скучном месте.
Но «контора»человек двадцатьбыла, видимо, довольна. Резко выделяясь среди обычных посетителей, людей скромных, а порой и болезненных, эти, нарушая все правила, сдвинули вместе два стола около стойки и, развалясь, как только умели, перебрасывались простодушными шутками с довольно пожилой буфетчицей. При этомо, упоение властью!они позволяли себе сидеть в помещении, не снимая кепок!
Который?направляясь к ним, громко спросил я Юрка.
Вот этот!Юрок показал на главаря, сидевшего в самой мохнатой кепке.
Извините,я подошел к нему.Разрешите представиться: Валентин!
Феоктист,процедил он, даже не прикоснувшись к кепке.
У меня к вам,вежливо заговорил я,отвратительная просьба: нельзя ли щелкнуть вас по носуя имею в виду, за десять рублей?
Он медленно начал приподниматься.
Эх, где наша не пропадала!вскричал Юрок, врезая с левой в ухо подкрадывающемуся заместителю.
Вот так вот, в мягкой манере!воскликнул я.
В скором времени мы оказались на улице.
Вот так вот!тяжело дыша и вытирая кровь (у меня), говорил Юрок.Феку этого весь город знает, а прищучить никак не могутсвидетели боятся.
И ты, что ли, боишься?я поглядел на него.
У меня еще и жена есть,пробурчал он.Вот так!забывшись, он сунул мне руку, но, вспомнив, запрятал ее.Ну все!
Он повернулся и пошел. Едва не плача, я смотрел ему вслед... Такой человек!
Постояв, я вернулся в столовую.
Извините, это опять я,тронув Феку за кепку, проговорил я.Много вашего времени я не займухочу просто сказать, что большего кретина, чем ты, белый свет еще не видал!
Фека заиграл крутыми скуламибольшой мастер!
И вы могли бы свои слова записать?проговорил заместитель, подсаживаясь сбоку.
С наслаждением!я достал из портфеля лист, написал: «Справка. Дана в том, что большего кретина, чем предъявитель сего, на свете не существует». Я положил лист перед Фекой.И вам выпишу,я повернулся к заместителю.«И вы все кретины,написал я,раз слушаетесь этого ублюдка...» Пожалуйста!
А не могли бы вы расписаться?
Ради бога!
А вам не трудно проставить свой адрес?
Пожалуйста!
И вот они появилисьпричем через неделю, когда я легкомысленно начал уже надеяться, что все обошлось, и ночьюкогда все страшное кажется страшным вдвойне! Да, не обошлось! Знаменитое кретинское выражение «за все на свете надо платить», видимо, все-таки имеет ходво всяком случае среди кретинов.
Дверь дрогнула. Ну, ясно... Я осторожно открыл, выскользнул через щель и захлопнул за собой. Все в сборе! Надо жедисциплина у них!
Извините, лампочка не работает!проговорил я.Так что?
Слушай меня внимательно,проговорил Фека, элегантно одетый во все «цвета ночи».Твоих мы пока не трогаем... пока!он поднял грязный палец.Но если...он задумался....Почисть-ка ботинки!вдруг ухмыльнулся он. Компания разулыбалась.
Бесплатно?спросил я.
А то нет,проговорил Фека.
Сейчас... секундочку,я нырнул в прихожую, вынырнул обратно.Гуталина нет!я преданно глядел на него. Фека медленно поднял руку, подержал мое лицо в своих пальцах.
За неделю если... мне не понравишьсяхана тебе... и твоим тоже!Он отпихнул мое лицо, зашагал вниз по лестнице. Облегченно гомоня, команда двинулась за ним.
Разбитый, я вернулся домой.
Так. От Шалатыриной твоей телеграмма, все ясно!выскакивая из кабинета, завопила жена.
Не от Шалатыриной... спи спокойно,проговорил я и стал раздеваться.
Что же делать?с отчаянием думал я. Сколько раз говорил себе: не предпринимай никаких действий в пьяном виде! Расхлебывай теперь! Надо как-то понравиться ему... но как?
На следующий день брел я после работы в метро. Шерстяной клубок пыли гнало ветром по мраморному полу. Вдруг в середине его что-то сверкнуло... копейка! Я обрадованно схватил ее. Вот оно! Все равно она не мояотнесу этому!
Я долго рвался в диетическую столовую. Возмутительнорабочее время, а у них закрыто! Наконец высунулся небритый громила в гардеробской униформе,странный они штат набирают в диетическую столовую!
Что надо?хрипло спросил.Закрыто на мероприятие!
Мне Фека нужен!
Так бы сразу и говорил,он обозначил щель.
А простому едоку, значит, нельзя?все еще воинственно проговорил я, входя.
Феоктист как раз стоял во главе стола с бокалом в руке, видно собирался толкнуть какой-то основополагающий спич. Тут я.
Вот... принес!я протянул Феоктисту руку.
Сколько там?не поворачиваясь, только профилем ухмыльнулся Феоктист.
Копейка.
Феоктист окаменел. За столом вдруг кто-то хрюкнулвидно, пробрался все-таки какой-то насмешник в их штат!
Нет, честно,думал, нужно тебе!выкрикивал я, покуда вышибала выкидывал меня за дверь.Так... ну ладно!Я спрятал копейку в карман, поправил свою шляпку, пошел домой. Как-то сдавалось мне, что чем-то подкосил Феку мой приход,во всяком случае, чувствовал я, что не скоро он теперь захочет меня видеть.
Жизнь, однако, рассудила иначе. На следующий день суббота быларешил я два дела сделать: брюки погладить и макулатуру сдать. Включил я утюг и за макулатурой полез. Сунул руку в сундукударился о днони одной бумажки! Примчался как бешеный в столовую подскакиваю к Феке:
Ты взял?
Что именно?в этот раз повернулся ко мне.
Макулатуру мою!
Снова кто-то хрюкнулвидно, насмешник еще жив, как ни странно!
Что ты мелешь?стиснув зубы, Фека проговорил.
Нет, честно! Если нужно тебетак и скажи. А если дочурка в школу унесладругой разговор. Обрывки газет, этикетки винные... Брал?
Тут двое уже хихикнуливидно, у насмешника напарник завелся. Фека долго тупо смотрел на меня, потом повел шелковой бровьюна меня сразу накинулись со всех сторон, стали валить. Совсем уже обессилел я, вдруг вспомнил: я же утюг дома выключить забыл!
Э, э!налетчикам кричу.Погодите, ребята! Утюг забыл выключитьнадо сбегать! ...Да вы чточеловеческих слов не понимаете, что ли?!расшвырял их всех по углам, вскочил, добежал домой, выдернул утюгдымился уже!со спокойной теперь душой обратно вернулся.Ну так что?к Феке обратился.На чем мы остановились... так брал или нет?
Снова драка пошла, но как-то довольно вяло уже она протекалаприблизительно по одному удару в час, не больше,чувствовалось, предельно уже надоела всем такая жизнь.
Ехал домой я и про Феку думал: что же такой бедный-то онна макулатуру позарился!
Вдруг орлиным своим взглядом увидел я шапочку: еще бы моменти в эскалатор ее утянуло, еле ухватил! Истоптанная немножко, конечно, но колоссально моднаяс кисточкой, с надписью иностранными буквами: «Канада». У Феки, как я понял, только кепка, а на зиму ничего!
Гардеробщик, он же вышибала, уже как своего меня пропустил, усмехаясь, и вслед за мной прошелпоглядеть, что будет? А Фека, наоборот, увидев меня, к кухне метнулсявидно, плохие какие-то предчувствия вызвал у него мой приход.
Ну, и что ты принес?с усмешкой, плохо уже замаскированной, заместитель спрашивает, а Фека тем временем рвется на кухню, но дверь не открываетсязаклинило, видно.
Отстань ты!заместителю говорю.Не к тебе як нему!подхожу к Феке, прижавшемуся в углу, протягиваю шапочку.
Что это?он спрашивает.
Не видишь разве? Шапочка! Такие в моде теперь! Ну, конечно, подштопать вот тут придется, простирнутьи носи!
И тут все исчезло передо мной. Чем-то жахнул он меня по голове,жалко, я не в шапочке был!
Очнулся я в больнице: на койке лежу, вокруг такие же травмированные, как я. Поднялся, опираясь на спинку,могу стоять!пошел, покачиваясь, в туалет, и там увидел, в мутном зеркале, что из головы моей два усика торчат. Зашивали, значит, головусерьезное дело! До какого же отчаяния дошел человек, если может так жахнуть ни с того ни с сего!
На ужин нам морковную запеканку давали, но я ее практически не елдумал о Феке. Глубокой уже ночью собрался, поехал к нему. Как в народе говоритсяответный визит. Адрес, что интересно, тут же в больнице узнал, оказывается, он совсем недавно в желудочной палате лежал. Давно я уже что-то подозревалнеспроста он в диетической столовой окопался, бедняга! Так что морковная запеканочка в самый разничего горячего и острого ему нельзя! Пошатывало меня слегка, от головы, но все-таки отыскал его квартиру, нажал звонок.
Что надо?чей-то голос спрашивает, то ли женский, то ли мужской.
Да вотзапеканочку принес!жалобно говорю.Запеканочка-то ему в самый раз!Впустили.
Вошел в комнатку его, луной освещенную.
Покушай-ка!за плечо его потряс.
Вскочил он, по стене распластался, вытаращил глаза:
Нет, нет!закричал.Ни за что!
Видимо, за привидение меня принял, поскольку весь забинтованный я был, кроме глаз.
Метнулся к выключателю он, несколько раз пытался нажатьно пружиной каждый раз отбрасывало его.
Ну чего боишься-то?ласково говорю.Это же я! Вот запеканочку тебе принес, почти нетронутую,обязательно докушать ее должен перед сном.
Зубы лязгали у него по ложечкея его с ложечки решил покормить. Докушал все же. После запеканки, естественно, набрался сил, довольно злобно уже сказал, на блюдечко кивнув:
А за это тебе будет отдельная месть!
Ну конечно!говорю.Конечно! Раз уж работа у тебя такаявсем мстить. Конечно!
После этого я домой пошелночевать было негде у него, скромная квартирка, да и разбогатеешь лис такими, как я?
Прихожу я домой и застаю отчаянный разгром: дочка рвется гулять, совсем уже на ночь глядя, а жена, естественно, не пускает ее.