Он всё время занят.
Вот ответьте: разве могут камни, пускай даже синие или вообще серо-буро-малиновые в клеточку, быть важнее, чем собственная дочь? Могут, по-вашему?
А ты потерпи. Уже скоро.
Это наше с мамой «скоро» тоже ужасно долго тянулось. Целых четыре года.
* * *
Я открываю альбом и рисую вид из окна. С натуры рисовать очень полезно, от этого развиваются наблюдательность и внимательность к мелочам. Вот, например, стоит у дерева собака на четырёх лапах. А художник может увидеть, что у неё их три. Или вообще двадцать шестькогда она понесётся вскачь. И это будет правда. И никакой очевидности это не противоречит. А знатоки придут и скажут: ну-у, голубчик, так не бывает! Или что-нибудь ещё похлеще. Но художников, кстати, это никогда не останавливало.
Сиреневое от заката море, розовое небо и белая точка на золотом берегу. Если соединить эти цвета в одной картине, будет гармония, а если перемешатьпросто грязь. Акварельне гуашь, она не прощает нам, художникам, ошибок.
Белая точкаэто баба Лиза. Она неподвижно сидит на складном табурете в широкополой шляпе из соломки и смотрит вдаль.
Я встаю рядом. Мне четыре года, и я не выговариваю букву «р».
Тебе глусна?
Баба Лиза молчит, но мне и так всё понятно.
А почему?
Не знаю, Собачкин. Бывает, что человеку грустно просто так. Безо всякой на то причины. По-моему, это называется меланхолия или как-то там, бабушка чему-то улыбается, и от этого у неё делаются потусторонние глаза. Когда мне грустно, я прихожу сюда, на этот берег, и смотрю вдаль.
Почему? снова спрашиваю я.
Я хочу увидеть Морскую птицу.
Да? А какую?
Такуюголубого цвета. У неё благородная осанка, человеческие черты и огромные крылья.
Ничего себе! мне даже не верится. А лазве такие бывают?
Конечно, бывают, на полном серьёзе говорит бабушка. Только их не каждому дано увидеть. Морская птица показывается только тому, кому очень грустно. У кого совсем не осталось надежды, понимаешь? Совсем-совсем.
Я не понимаю.
А ты видела когда-нибудь Молскую птицу, Лиза?
Я?
* * *
Помню, однажды, ещё там, в деревне, я пришла домой из школы. Это был, кажется, январьснег валил и валил. Сугробы доставали до окошек, и нам каждый день приходилось срезать их лопатой. Как ножом по маслувжииииик!
Мама сидела за столом в жёлтых валенках и читала письмо.
От бабы Лизы? обрадовалась я. Или от папы?!
Вообще-то, папа мне никогда не писал, но я всё равно ждала.
Я хотела, чтобы мама прочитала мне вслух, как делала раньше. Она никогда не давала читать мне письма самой, я даже не знала, как выглядит бабушкин почерк. Но мама скомкала вдруг в кулаке письмо, подошла к печке и бросила его в топку. Я смотрела, как огонь сжирает белый комок, и не понимала, зачем мама так сделала.
Нет папы. И бабы Лизы тоже больше нет, вдруг сказала она.
Что?
Их больше нет, повторила мама каким-то стерильным голосом.
Так уставшие хирурги в сериалах про больницу сообщают родным о самом страшном, а они потом безмолвно плачут, утыкаясь хирургам в плечо.
Я заплакала, уткнувшись маме в плечо.
Мама обняла меня, усадила на колени и стала с силой гладить по голове. Сама она не плакала. Она вообще никогда не плакала, даже когда однажды чуть не отрезала себе ножом палец. Даже когда по телику показывают какой-нибудь жутко грустный фильм, где в конце главная героиня умирает или расстаётся с любимым, мама не плачет. Наверное, просто у неё внутри нет лишней влаги.
Они что, умерли?
Да, доченька. Папа с бабушкой умерли. «Как же так? не понимала я. Так ведь не бываетчтобы два человека разного возраста из одной семьи вдруг взяли и умерли. Одновременно!»
Их задавило машиной, да? Как бабушку Валю? у меня вдруг стало гореть горло, как будто я проглотила раскалённый стеклянный шар.
Да, дочка, да. Но ты не плачь, мы с тобой всё переживём.
Мы всё переживём.
Да, мы с мамой всё переживём.
Глава 3Мама в пятнышку
Мы с мамой идём по набережной. На нас одинаковые белые сарафаны с большими карманами и хлопковые панамы. Мы похожи на двух альбатросовгорячий ветер развевает наши волосы и юбки. Я пересказываю маме новый клип (теперь у нас есть «МУЗ», ура!), и настроение у меня просто суперское!
В зарослях заливаются цикады, и от них вокруг всё гудит. Душно, как ночью на печке под верблюжьим одеялом. А море совсем рядомпереливается серебряными блёстками сквозь прибрежные сосны. Дрожит, как мираж, зелёное-презелёное!
Мы покупаем мороженое в стаканчиках и скатываемся вниз по крутой сыпучей тропинке.
Вот ономоре. Ура-а-а!
Я скидываю шлёпки и на цыпочках бегу к воде. Раскалённый песок хватает меня за пальцы.
Валя, мороженое! кричит мама.
Приходится возвращаться. Мама расстилает на песке «соломку» и с ног до головы намазывает меня кремом от загара. Разве что пятки не намазывает.
Мам, не надо, а? Я и так бледная, как поганка.
Мороженое течёт по моим пальцам, а я с завистью смотрю на прокопчённых солнцем мальчишек. Они привязали к сосне верёвку с палкой, раскачиваются на ней и прыгают с высоты в море. Тарзанка. Если бы не их белобрысые макушки, можно подумать, что они негритята. Точно, обесцвеченные негритята. Везёт же людям!
Бледная кожапризнак аристократизма, говорит мама, а сама в пятнышку. То есть нос у неё в пятнышкуона приклеивает на него треугольную бумажку. Приклеивайне приклеивай, он у неё всё равно от природы такой. Даже огуречный крем на него не действует.
Я вдыхаю полной грудьютак здорово пахнет водорослями и шашлыками!
Раньше, когда мы гуляли с бабой Лизой, она всегда покупала мне шашлыквтайне от мамы.
Мы заходили в кафе к её знакомому грузину, дяде Арчилу, и заказывали шашлык. А ещё острый суп-харчо и хачапури с белым сыромпрямо из каменной печки!
Мы сидели за длинным деревянным столом, который дядя Арчил всегда скоблил своими кривыми ножами, а по стенкам вился кишмиш. Иногда я залезала с ногами на этот стол, вытягивала шею и ловила ртом чёрно-синие глянцевые ягоды. Баба Лиза никогда не ругаласьона пила вино из глиняной кружки и смеялась. Смех у неё был, как у разбойницы с большой дороги.
Мам, я искупнусь?
Прогрейся сначала. А то ещё простынешь перед школой. И прикрой плечисгоришь.
Можно подумать, что меня сделали из стекла.
* * *
Список заветных желаний:
1. Найти парня.
2. Кожаные сапоги-чулки.
3. Компьютер (пускай будет даже секонд-хэндовский).
4. Чтобы прошли прыщи!!!
5. Похудеть на 5 кг (в идеале на 6) и носить лифчик.
6. Мир во всём мире, и никаких атомных электростанций.
7. Чтобы мы жили все вместе, как раньше.
* * *
Не знаю, Вика, что и делать: не берут Валю, и всё тут. Пахомов говорит, мест нет. А раньше он мне не мог этого сказать? мама разговаривает по сотовому, а я читаю былину «Васюта и Микола Селянинович». Это из списка на лето.
Вот интересно, почему в школе всегда задают читать такую тоску? Ведь на свете столько всяких интересных книжек! Про Гарри Поттера, например, супер! Но мама такое не разрешает. Говорит, что эти книгимусор и их надо выбрасывать на помойку. А как книги можно на помойку? Их же столько людей старались, делали!
Вкус к чтению нужно воспитывать с детства, говорит мама и даёт мне пьесы Островского. А я хочу читать Стефани Майеру неё про настоящую любовь. Или «Поющие в терновнике»тоже прелесть! Мне в нашей сельской библиотеке порекомендовала тётя Маша. Они с мамой тёзки. Но мама отобрала у меня и назад отнесла. Ещё и с тётей Машей поругалась, мол, она мне всякую макулатуру подсовывает.
Я, если бы знала, что так всё сложится, и не приехала бы сюда Ходила я в районо, ходила. Да, говорила
Всё-таки странно, в школеи мест нет. А у нас в деревне в этом году в первый класс пошёл всего один человек. Хотя у Козловых дочке тоже семь лет, но она не пошла. Её родители не пустилиони сектанты и со дня на день ждут конца света. А какая тут школа, когда конец света на носу?
Но я в это дело не верюв конец света. Вернее, не боюсь его. Потому что, даже если он наступит, мы ведь все окажемся вместе. Снова все вместе: я, папа, мама и баба Лиза. И даже баба Валя будет с нами, хотя я её ни разу в жизни не видела.
Ума не приложу, что теперь делать Что? Ты в своём уме? Да мне наплевать, что он устроит! Век бы мои глаза его не видели
Мам, можно, я погуляю?
Сиди читай! рявкает мама на меня, а потом на тётю Ботю:Только попробуй! И вообще, не вмешивайсяэто семейные дела, понятно?
Я чувствую себя как в клетке. Такая затюканная зверюшка в зоопарке, которая ест кашу из ведра и глядит на голубой клочок неба.
* * *
Опять приснился этот ужасный сон.
Мы едем на нашей старой зелёной машине, все вместе. Бабушка рядом с папой впереди, а мы с мамой на заднем сиденье. Окошки плотно закрыты, за ними проплывают горы. Это с одной стороны. А с другойморе. Мы поём какую-то эстрадную песнюбеззвучно, только широко открываем рты, как рыбы. Кажется, нам жутко веселопросто до чёртиков.
Я поворачиваюсь к окну и на линии горизонта, там, где море соединяется с небом, вдруг вижу что-то очень красивое и сияющее.
Лиза, Морская птица! Смотри!
Глупости, холодно говорит бабушка, как будто у неё за пазухой килограмм ледышек. Выдумала какую-то птицу-шмицу, представляете?
«Птицу-шмицу?»ужасаюсь я.
Лиза, ты что?!
Не фамильярничай, строжится на меня мама.
Баба Лиза начинает надо мной смеяться, а за ней смеются мама с папойгромко и обидно. Мама даже строит рожи, а папа показывает мне, как маленькой, козу:
У-тю-тю!
Мне становится противно. В машине душно и пахнет, как в зоомагазине. Я хочу вылезти из этой мерзкой вонючей машины.
Ты куда собралась? бабушка оборачивается, и я вижу, как ходит ходуном её широкое морщинистое лицо.
Я вдруг понимаю, что это не Лиза! Это баба Валяс траурной фотографии на маминой полке!
Они все смеются и смеются надо мнойснова беззвучно, как противные рыбы. А потом происходит затемнение, как в конце фильма.
* * *
Понимаете, мне тринадцать лет. Тринадцать! В тринадцать лет людей уже на дискотеки отпускают и к друзьям с ночёвкой. А меня не то что к друзьям, мне на море нельзя одной! Сидишь дома сиднем, с тоски можно умереть. У меня даже компьютера нет, представляете?
Да и друзей-то у меня никогда не было. В Фирсовке мама запрещала с деревенскими общаться, мол, они мне не ровня. У них гены какие-то, потому что отцысплошь пьяницы. А по мне так лучше хоть какой-то отец, чем вообще никакого.
После того, как погиб папа, она два раза могла выйти замуж. Мама у меня очень даже ничего, только характерсами знаете.
Ухаживал за ней один мужчина, дядя Гриша Акопян. Мы с его сыном в одном классе учимся. Ухаживал, значит. Один раз даже, помню, зимой привёз целое ведро нарциссов. У него своя фура. Я нарциссы нюхаю и говорю:
Мам, смотри, как он тебя любит! Это вообще!
А она мне:
Чтобы язамуж за разведённого? Придумай что-нибудь поинтересней.
Потом появился Никанор Валерьевич, холостяк. Правда, ему пятьдесят три года. Зато две коровы, куры, гуси, поросятаполна коробочка, как у нас говорят. Он работал ветеринаром на ферме, тоже из бывших городских. Он маму очень любил! И меня тоже. Всё-время с «Рафаэлло» к нам приходил, это мои любимые конфеты.
А мне Никанор Валерьевич нравится, говорю. Он добрый и анекдоты смешные рассказывает.
За подачки тебя купил! фыркает мама. Гордость надо иметь, понятно?
Сказала, что никогда не пойдёт за того, кто в пятьдесят три года ещё холостяк. Потому что это ненормально.
А потом к нам уже больше никто не ходил. Маму в деревне побаивались. А ей всё равно.
Но вообще, она у меня хорошая. Иногда ляжет на кровать, лицом в подушку, и глядит куда-то, глядит Просто она папу до сих пор забыть не может.
Глава 4Собачкин
Когда мне грустно, я сажусь у окна, смотрю на море и рисую птицу. Голубую птицу с крыльями и человеческими чертами.
Она обязательно прилетит, вот увидишь, говорит баба Лиза. Давай посидим ещё немножко.
Мы сидим на обрыве, на складных брезентовых стульчиках. Холодно, ветер продувает сквозь вязаную кофту, треплет поля бабушкиной широкополой шляпы. Но она у неё на резиночкене сорвёшь!
Штормит. Мы пьём горячий чай из крышечек от термосая из большой пластиковой, а бабаиз маленькой металлической. В сумочке у нее бутерброды с огурцом и копченой колбасой. Они такие вкусные! Особенно, когда сидишь на ветру и запиваешь их из крышечки.
Лиза! Это она! Молская птица! Смотли, вон хвост!
Это русалочий, глядя в маленький театральный бинокль, говорит баба Лиза. Мы подождём ещё
* * *
Ну когда же, когда я в кого-нибудь влюблюсь?! Это же так здорово, наверное, с кем-то встречаться! С каким-нибудь парнем. А я, между прочим, ещё ни с кем ни разу не целовалась. Только однажды на баклажане пробовалана всякий случай, мало ли. Мне Федоренка показывала, когда мы дежурили в пришкольном парнике. Мы учимся в одном классе. У неё и парень уже есть, они целых два года встречаются. Только его скоро заберут в армию. Так что Федоренка кое-что смыслит в этой жизни. Вообще-то, лучше тренироваться на помидорах, но их в тот раз не былотолько что сняли урожай. Поэтому пришлось довольствоваться синенькими (это Федоренка баклажаны так называет).
Присосись к нему, как будто ты пылесос, советует она, а у самой вся шея в засосах.
Синенькие скользили, и вообще меня всё время преследовала мысль, что я, как дурочка, целуюсь в парнике с баклажаном.
Мой идеал парняРоберт Паттинсон. Я когда о нём думаю, у меня посередине, между рёбрами и животом, сразу и щекочет, и холодит. Ну почему на месте Беллы не я? Ну почему?!
Всё простоя некрасивая. Уродка. А мама даже тушью не разрешает пользоваться. Говорит, что от неё ресницы выпадают и морщины раньше времени. Если б только она разрешила!
Терпеть не могу свои волосыкак у мыши.
Когда мне исполнится шестнадцать, я уйду из дома и стану свободным художником. Перекрашусь в чёрный, буду носить цветастые платья в пол, как у Карины, и путешествовать дикарём. То есть, странствовать по свету с этюдником. А годам к тридцати обоснуюсь в Акапулько или где-нибудь на Алтаея ещё не решила.
Надо ей написать, Карине. И прыщ на подбородке выдавить.
У меня даже компа нет! Что за жизнь?
* * *
Сегодня мама освободилась пораньше, и мы пошли на море. Середина августалюдей на пляже больше, чем ракушек после прибоя.
Я собираю ракушки в два мешочка. Белые плоскиев большой, а тёмно-серые выпуклые в маленький. Я сделаю из них панно, вставлю в круглую рамочку и подарю маме. Она обожает, когда я мастерю своими руками. Однажды я смастерила ей ловца снов из ниток мулине и куриных перьев. Но наш кот Жозефина омрачил мамину радость. Он засунул в ловца лапы, запутался и повис. И главноепри этом ни звука! Мы с мамой весь дом обшарили, а он висит под потолком и моргает. И никаких сигналов о помощи не подаёт!
Залив блестит, как огромная полоса расплавленного металла. На горизонте стоят паруса рыбачьих лодок.
Мам, мы запишемся в художку?
Море шуршит о гладкие камниони все поросли ярким мхом. А вдалеке горы в густых белых облаках, как голые коленки после парной.
Какая художка? Я школу-то нормальную не могу найти! Посмотрим.
Всё ясно, мама опять не в духе.
Я искупнусь, ладно?
Только быстро. Нам ещё на базар, пока не закрыли, картошка кончилась.
А я вообще могу круглый год одними арбузами питаться! Разрежешь его пополам, а тамзасахаренный мармелад! И ложкой его, ложкой, прямо из половинкиа на дне потом розовое озеро. Выпиваешь его со свежим батоном вприкускупрелесть! Почему не продают арбузный сок в пакетах? Всякий апельсиновый и яблочный есть, а арбузного не продают.
Я бегу в воду по крупному мокрому пескуон весь из маленьких разноцветных камушков, как из бисера!
Эй, осторожней! Чуть ногу не отдавила, овца!
Я оглядываюсь:
Извините, пожалуйста.