4
Мадам Вентор тащила за собой маленькую сумку-тележку, ее колеса погромыхивали на плитках дорожки, шедшей через кладбище.
Вечерело, воздух немного остыл, дышать стало легче. Перед своей обычной вечерней прогулкой она решила, что пора сходить на кладбище, как она давно себе обещала, но, как видно, свернула не туда и теперь бродила между надгробий и щурилась, чтобы в сумеречном свете отыскать, куда же, черт побери, Хаим Вольф решил спрятаться на этот раз.
Наконец, вспомнив маршрут и найдя нужный поворот, она увидела в конце дорожки свежий холмик. Быстро подошла к нему, волоча за собой тележку, встала рядом с недавней могилойи тяжело отдышалась. Наверху холмика был воткнут шест с картонной табличкой, а на ней всего два слова: «Хаим Вольф».
У могилы уже кто-то стоял.
Высокий и худой, рубашка висит. Тощая шея, торчащая из воротника, изрытое морщинами лицо. Он ссутулился, нагнув голову над могилой, взгляд был устремлен на табличкуможно было подумать, что это убитый горем родственник покойного. Но то, как он сжимал в руке трость, выдавало в нем силу и решимость действовать.
Он не опирался на палку, как это обычно делают старики. Он держал ее по-другому: так трость хватают, чтобы воткнуть ее в землю, оттолкнуть от себя земной шар, чтобы земля точно не полетела вдруг на тебя.
Как дела, Гершко? спросила мадам Вентор.
Профессор Ишаягу Гершковиц поднял на нее глаза.
Вентор, сказал он и улыбнулся, где ты была все эти годы?
Все там же, ответила Вентор. Мог бы зайти поздороваться, пройдоха.
Ты же была занята, зануда.
Чем, индюк? Походами к проктологу?
Ты же ухаживала за мамой, ответил профессор Гершковиц. Я занимался тем же. Это отнимает уйму времени.
Идиот.
Старая перечница.
Так они стояли несколько минут и смотрели на могилу.
Рад тебя видеть, Вентор, сказал наконец старик, все еще пялясь на табличку.
И я тебя, Гершко, и я тебя, отозвалась Вентор.
Ну вот и Вольфик ушел, сказал Гершко.
Да, видишь как. Там, наверное, условия лучше, ответила Вентор. В конце концов все туда уходят.
Надеюсь, ему там хорошо.
Я уверена. Он всегда знал, ка́к хорошо провести время. Если народ там не сообразитон всех научит.
Вот ведь как, вздохнул Гершко. После всего, что ты делаешь в жизни, все, что от тебя остается, это горка песка. Интересно, вспомнит ли кто-нибудь потом, сколько места на самом деле занимал человек, который тут лежит.
Части Вольфика находятся в куче разных мест, у кучи разных людей внутри, не забывай.
Я знаю. И все-таки. Грустно, знаешь ли, смотреть на этот холмик.
Точно так же можно сказать обо всех, кто здесь лежит, сказала Вентор. Тысячи мраморных досок с именами, а за каждым таким именем кроется целая история, которую уже почти целиком забыли.
Для этого и умирать не обязательно, ответил Гершко.
Что ты имеешь в виду?
Возьмем, к примеру, меня, пояснил он. Я взошел на четыре самые высокие горы в мире; голыми руками убил больше немцев, чем мог сосчитать, выступал в лучших цирках Венгриисражался с кобрами, пробежал всю Америку от берега до берега. Но когда студентки, которые снимают квартиру подо мной, сидят на балконе и курят, я слышу, как они говорят обо мне: «Этот милый старичок, что живет этажом выше». Понимаешь?! Когда я был молод, девушки их возраста краснели и искали, чем бы занять руки, стоило мне только войти в комнату. А теперь: «он такой милый, даже мусор выносит», «идет с покупками из супермаркета, солнышко» или «такая лапочка, он уступил мне сегодня дорогу на лестницея так торопилась»
Ну, по крайней мере, они к тебе хорошо относятся, сказала Вентор.
Гершко замахал на нее рукой:
Девахи с дурацкими картинками на ногтях! Они ничего не понимают ни в мужчинах, ни в сигаретах! Обо мне можно сказать много чего, но лапочкой я не был никогда.
Мадам Вентор порылась в своей сумке-тележке и вытащила бутылку.
Что это у нас? спросил Гершко.
Меня не было на похоронах, сказала мадам Вентор. И я решила прийти и выпить в честь Вольфика. По-моему, он бы оценил. Составишь компанию?
А что конкретно будем пить?
«Джек Дэниэлс», ответила Вентор. Без затей.
Чистый или с добавками? спросил Гершко. Я не против добавок, просто хочу знать заранее.
Чистый, ответила мадам Вентор. Виски, и все.
Валяй, сказал Гершко.
Она достала две рюмочки и дала одну из них старику. Открыла бутылку, поднесла к носу, оценила аромати разлила.
Кто первый? спросил Гершко.
Ты, ответила мадам Вентор.
Профессор поднял рюмку:
Дорогой наш Вольфик. Как здорово было дружить и работать с тобой. Всем самым лучшим, что со мной произошло, я обязан тебе. Мы все время спорили, но я твердо знаю, что в конце концов твоя цель была высокой и благородной: ты хотел, чтобы люди лучше друг друга понимали, чтобы они были друг к другу по-настоящему привязаны, и за это я снимаю перед тобой шляпу. Наше с тобой поколение, Вольфик, уходит. Даже самые юные в последнее время стали исчезать, и это не может не тревожить Но ты всегда был для нас гигантом. Осколки этого огромного переживания, которое ты называл жизнью, разбросаны по всему миру. И каждый раз, когда твои мысли подхватывают и додумывают другие люди, для меня ты оживаешь. Салют, дружище.
Он поднял рюмку и слегка улыбнулся Вентор.
Вольфик, сказала она. Я не смогла прийти на похороны. Надеюсь, что ты не сердишься. Ты никогда не сердилсяи непонятно, с чего бы вдруг ты начал это делать теперь. Ты был верным другом. За годы своей жизни ты сумел прожить больше, чем одну жизнь. Я очень тебя любилаи благодарна тебе за все. Прости, что я так редко приходила к тебе в последние годы. У меня у меня были всякие неотложные дела. Увидимся. Надеюсь, не так уж скороно точно увидимся.
Они осушили рюмки.
Ух, оценил Гершко. Хорошее пойло.
Уходящее поколение, да? спросила Вентор.
Слухи ходят тревожные, сказал Гершко. Один пропал в Бирме, двое погибли в аварии, нескольких унес какой-то странный пожар в Австралии, а один был в Южной Америке, лазил по скалами исчез.
Думаешь, что кто-то?..
Трудно сказать, ответил Гершко. Чтобы кто-нибудь специально это делал? Да, профессия опасная, но в последние пять лет происходят какие-то странные вещи, люди пропадают один за другим. Ряды все редеют, по слухам, но, честно говоря, я уже не настолько в курсе. Ты-то больше знаешь.
О парне, который пропал в Южной Америке, я слышала, об аварияхтоже. О Бирменет, ответила Вентор. Похоже, дело принимает неприятный оборот
Теперь тебе нужно вырастить нам смену, сказал Гершко.
Пока об этом речь не идет, возразила Вентор. У меня нет для этого ресурсов.
Тянуть уже нельзя.
Посмотрим.
Они помолчали несколько минут.
Ладно, произнесла наконец Вентор. Мне пора. У меня вечером смена. Посмотрим, выйдет ли что-нибудь из этого.
Успехов, буркнул Гершко.
Останешься?
Наверное, посижу тут еще немного, сказал он. Я никуда не спешу.
Вентор взялась за свою тележку.
Рада была увидеться, профессор, кивнула она.
И я, кошечка, и я, ответил Гершко.
Только напомни-ка, в какой области ты профессор?
Гершко молча улыбнулся, и мадам Вентор развернулась и пошла, а за ней по дорожке загромыхала тележка.
5
Как ни странно, в этот вечер в «Неустойке» было не протолкнуться.
Оснат оглядела паб: нет ли где свободного стула. Увы. Были три свободных места у стойки, за которой она находилась, но за столиками, расставленными по пабу (насколько там можно было что-то «расставить»), было некуда впихнуть даже спичку.
Два часа назад, когда она пришла, мадам Вентор с веником ходила между столиками и подметала пол. Оснат махнула ей рукойминутку, мол, и побежала на второй этаж, в свою квартиру, чтобы оставить там подаренную бутылку и взять несколько новых дисков, которые она хотела поставить в пабе сегодня вечером. В программе был микс групп «Смитс», «Оазис», «Радиохед», немного «Битлов» чтобы все были довольны. Попозже она, может быть, включит еще «Сабвейз» для тех, кто засидится. Когда она спустилась, мадам Вентор в пабе не было, но зато у стойки уже сидел первый посетительи смотрел на Оснат.
Палочки, сказал Нати за ее спиной и поставил тарелку на полку между баром и кухней.
В «Неустойке» не было официантов как таковых. Оснат была и барменшей, и официанткой, и диджеем; она же отвечала на телефонные звонки (сколько талантов в одном человеке!). Если что не такей достаточно было процедить в сторону окошечка в стене: «Нати!» и Нати выходил из кухни. Присутствие Нати обычно производило успокаивающий эффект; кто его виделвдруг быстро понимал, что любой конфликт, вообще-то, можно решить, если просто вежливо поговорить. Он был огромный, с глазами навыкате и со шрамом от левого уха до шеи. Это Нати в четырехлетнем возрасте упал с качелей, но теперь шрам оказывал чудесное воздействие на всех, кто собирался завязать в пабе драку.
Оснат взяла тарелку и крикнула в зал:
Кто заказывал морковные палочки с соусом?
За одним из столиков привстал мужичок в футболке в обтяжку и поднял руку.
Оснат поставила тарелку на узкую барную стойку, слегка улыбнулась и показала на блюдо рукой, как будто сочувственно.
Спасибо, сказал он и забрал тарелку к себе на стол.
Приятного аппетита. Для глаз полезно, ответила она.
Столики были рассчитаны на маленькие дружеские компании или на парочки, которые вдруг выбрали именно это место, чтобы познакомиться. У барной стойки сидели одиночки. Кто-то говорил слишком много, кто-то молчал. Сегодня собрались молчуныэта публика нравилась Оснат больше всего. Немолодой бородатый мужик в зеленой кепке, с короткими большими пальцами и с плутовским взглядом искоса, молодой человек из дома напротивс добрыми глазами, в шортах и футболке с дыркой около воротника, который все время, пока пил пиво, тупил в телефон, и косоглазый худощавый пареньон сидел с блокнотом и время от времени записывал в него несколько слов, прихлебывая колу.
Барная стойка была очень узкойвсего пятнадцать сантиметров в ширинуею человеку, открывшему здесь бар, пришлось пожертвовать, чтобы в зал можно было впихнуть лишних полстола; поэтому сидящие у стойки вынуждены были все время следить, куда они ставят стакан. В общем, большинству приходилось пить не у стойки, а за столиками. Потом хозяин понял, что его стойка самая узкая в Израиле, и сменил исходное название бара, «Дежавю», на более описательное.
«Неустойка».
Не самое, быть может, точное название, но звучит явно лучше, чем «Узкостойка».
Дверь открылась, и вошел молодой человек лет двадцати с небольшим. В сером деловом костюме, с дневной щетиной, с усталыми глазами.
Он дотащился до стойки и сел на стул возле нее:
Пива.
Какого? спросила Оснат.
Не важно, махнул он рукой. Главное, чтобы нормальной крепости и со вкусом пива.
Оснат наполнила стакан и поставила перед ним. Он посмотрел на нее и устало кивнул головой.
Хм, тяжелый день, да? спросила она.
Он снова кивнул и сделал глоток.
Тогда слушай, сказала Оснат и перегнулась через стойку. Всегда все не так ужасно, как кажется. Скорее всего, этого не будет; он правда идиот, но главное, что зарплату все еще платят; все, что не убивает нас, делает нас сильнее; если нельзя это изменить, что толку бороться; кому вообще она нужнадерьмо, а не работа; и вообще хорошо, что ты там уже не работаешь; всегда будет другая возможность; иначе не бывает; нужно запастись терпением; пришло время научиться иногда говорить «нет»; главноемыслить позитивно; а когда нельзя изменить действительность, лучше изменить свое отношение к ней.
Что? спросил он.
Это все слова утешения, которые я знаю, пожала плечами Оснат, какие-нибудь из них тебе точно помогут.
Он слегка улыбнулся:
Спасибо, у меня все хорошо.
Да, ты действительно выглядишь счастливым, сказала Оснат. Извини, ошиблась. Пойду тренировать свои клише на ком-нибудь другом.
Он снова отпил из стакана.
Нет-нет. В моем случае уже ничего не поделаешь.
А, тогда так и говори, ответила Оснат. Для тех, кто в отчаянном положении, у нас отдельная цена.
Он снова улыбнулся, а Оснат стала протирать и без того чистый стакан.
Что случилось? наконец спросила она.
Я влюбился.
А она не ответила взаимностью?
Что? Нет. Просто влюбился. Это недостаточно плохо?
Почему плохо?
Издеваешься? Все. Больше делать нечего. Конец.
Что?
Я думал, что у меня еще есть время. Боже мой, за что? Есть еще столько девушек! Почему Ты показал мне ее сейчас? Не жалко? Он покачал головой, как будто не веря. Ловушка захлопнулась.
Захлопнуласьи все, дружище, сказала Оснат. Захлопнуласьи все.
Да уж, немало странных типчиков попадается на этой работе
Ты здесь впервые, да?
Да, признался он.
Первый стакан пиваза счет заведения, подбодрила его Оснат.
Спасибо.
Но второйпо двойной цене.
Тогда
Шутка, успокойся, сказала она. Пей. И помни, что девяносто процентов людей по всему миру, которые сейчас сидят и пьют пиво, мечтали бы оказаться на твоем месте.
Бородач в зеленой кепке усмехнулся ей с другой стороны стойки.
Что, Бижу? спросила она.
Его действительно зовут Бижу? Ясно, что нет. Но так он представился, когда впервые сюда пришел, и она не стала ничего выяснять.
Ты сказала, что к тем, кто в отчаянном положении, отношение особое, сказал он.
Ты не в таком положении, Бижу. Мы знакомы достаточно давно.
Я все слышу! закричали из кухни.
Соус в салатедрянь! закричал в ответ Бижу. Самая настоящая!
Ты имеешь в виду «Тысячу островов»? спросила Оснат.
Если бы. Тут даже трехсот островов нет, сказал он. А кроме того, пусть пока я и не в отчаянии, но если услышу еще одну песню «Пиксиз» тут же встану и пойду домой, вернусь с огнеметом и сожгу это место со всеми, кто тут сидит!
А откуда у тебя огнемет? с интересом спросила Оснат.
Уж найду, сказал он. Может, мне друзья подарят. Сегодня у меня день рождения, может быть, кто-нибудь сделает мне сюрприз? Я приду домойа там у двери огнемет в подарочной упаковке?
У тебя правда сегодня день рождения? улыбнулась Оснат. А что же ты молчишь?
Ну вот, теперь говорю. Ты подаришь мне то, что я хочу?
Еще виски, Бижу? В твоем возрасте вредно.
Ерунда. Я могу жить, только если пью виски.
Правда? Сейчас будет про Богарта, подумала она.
Ты знаешь Хамфри Богарта? Слышала о немили ты еще слишком молодая?
Слышала, слышала.
Когда он снимался в «Африканской королеве», с Кэтрин Хепбёрн, в пятьдесят первом году, в Африке, только два человека из всей съемочной группыон и еще одинне заболели дизентерией. Знаешь почему?
Почему?
Потому что они не пили воду, как все. Они пили виски.
Оснат вздохнула про себя. Он все время говорит одно и то же. Одними и теми же словами. Но она улыбнулась ему и переспросила:
Что ж, если у тебя и правда день рождения, то тебе полагается подарок. Чего ты хочешь?
Он с удовольствием потер руки и, прищурившись, посмотрел на нее:
А то ты не знаешь.
Оснат изобразила крайнюю степень изумления:
Ты же знаешь, что об этом не может быть и речи!
Да ладно, Оснатик, порадуй старичка.
Это идет вразрез со всеми моими убеждениями.
Но ты же обещала прошептал он. Помнишь? Два месяца назад? Ты обещала
Оснат посмотрела на него долгим взглядом и позволила себе улыбнуться:
Народ! Можно просьбу? Пожалуйста, все послушайте меня!
Она подняла руки, и воцарилась полная тишина.
Это Бижу, наш постоянный клиент. Он милахаи сегодня у него день рождения. Поэтому, во-первых, аплодисменты!
Посетители паба захлопали, а Бижу встал и слегка поклонился.
Бижу выбрал себе подароквозможность выбрать песню. А вы же все знаете, как я слежу за музыкой, которая у нас играет
Ты просто диктатор! закричал Нати из кухни.
И не зря. Оснат сделала вид, что не слышит его. Не всякое дерьмо нужно слушать. Но поскольку сегодня у Бижу день рождения, он может решить, какую песню мы сейчас будем слушать. Но только один раз! Давай, мужик.
«Макарену», сказал Бижу с довольным видом.