Правданеправда, но Ольге Артуровне этот случай запомнился. И теперь все эти депрессивные девочки, которых она госпитализировала, а потом выписывала, стали для нее Жаннами.
А таких Жанн было очень много. Не меньше трети пациентов поступали в отделение Ольги Артуровны в совсем юном возрастедо двадцати двух лет.
Марина Евгеньевна Чернова
Полженский
Возраст21 год
Место жительстваг. Москва
Студентка
Диагноз: монополярная депрессия, обострение (шизотипическое расстройство?)
Anamnesismorbi:
Пациентка считает себя больной с пятнадцатилетнего возраста. Причиной называет развод родителей. Длительное ухудшение отношений в семье, скандалы в доме в течение пяти лет негативно сказывались на здоровье ребенка. В результате после развода родителей, который девушка перенесла крайне болезненно, на почве переживаний у нее появился страх одиночествастрах стать некрасивой. Появились навязчивые мысли об изменении внешности. Был поставлен диагноз «нервная анорексия». В возрасте семнадцати лет пациентка проходила лечение в частной психиатрической клинике, но эффекта не достигла.
Демонстрировала асоциальное поведение, агрессию. Отношения с родителями приняли неприязненный, враждебный характер. Пациентка по очереди жила то с матерью, то с отцом, что каждый раз заканчивалось ссорой и разрывом отношений, в результате чего она снова меняла место жительства.
В возрасте восемнадцати лет самостоятельно сбила суточный ритм, что привело к длительной потере сна.
Появились признаки соматических расстройствболь за грудиной, в спине, боли в руках. Пациентка неоднократно обращалась к неврологам, проходила лечение.
Последние два года присутствуют суицидальные мысли, сниженное настроение. Пациентка жалуется на бессонницу, гиперкинезы, боли за грудиной.
Психический статус: пациентка демонстрирует признаки агрессии. Тон настроения снижен. Высказывает суицидальные мысли. Внешний вид опрятный, присутствует чрезмерное, неадекватное пользование косметикойне отвечает общественным нормам.
Ольга Артуровна дежурно оглядела подошедшую девушку. Выглядела та ни лучше, ни хуже, чем три дня назад при поступлении. Заведующая тогда еще подумалаэкзальтированная девица.
Если эту Жанну умыть, она, пожалуй, оказалась бы миловидной. Но для этого пришлось бы хорошенько потрудиться.
Жанна-Марина, встав спиной к окну, уставилась на завотделением настороженным колючим взглядом.
Девица эта не выказывала особого желания лечиться, к врачам, и в частности, к Ольге Артуровне, относилась настороженно, а, пожалуй, и агрессивно. В глаза старалась не смотреть и слова цедила нехотя, будто снисходила до медперсонала[1].
Ольга Артуровна, глядя на нее, досадливо выдохнула:
Марина, ну вы опять. Ведь я же вас просила. Где вы только ее берете-то, господи?
Та поджала губы и ничего не ответила. Макияж этой Жанны и здорового бы напугал.
Марина, я вас очень прошу не красить хотя бы губы, мягко, но убеждающе проговорила заведующая. У нас тут больные люди. Вы ведь сами понимаете.
Девица была одета в черное с ног до головы. Черный спортивный костюм, иссиня-черные волосыкрашеные, разумеется. Макияж такой, что зрачки посреди противоестественно-толстых век кажутся рыбками в аквариуме. Даже кеды у нее были черные. Единственное, на чем безапелляционно настояла завотделениемнемедленно смыть лак с ногтей: мало ли что, по состоянию ногтей определяли гипоксию[2]. Зато разрешила оставить в ушах тоннелиникогда Ольга Артуровна не понимала этой примитивно-дикарской модыи все эти серьги в самых неожиданных местах.
При условии, что девушка сотрет черную помаду. Которая превращала ее лицо в чудовищную маску, которой впору было стращать непослушных детей.
И сначала та обещание выполнилатем более что помаду у нее изъяли, но три дня прошло, и Жанна, непонятно откуда и как, добыла новый патрон.
В ответ на отповедь девица угрюмо молчала, покусывая нижнюю губу, отчего на кончиках зубов проявились черные отпечатки.
Ольга Артуровна махнула рукой, отметив про себя, что нужно сказать сестрампусть изымут помаду.
Как вы спали ночью, Марина? заведующая взяла тот доверительный участливый тон, которым и говорила обычно с пациентами. Когда каждый второй норовит выпрыгнуть из окна, а каждый третий может броситься на тебя самупоневоле начинаешь осторожничать.
Спала? неожиданно оживилась девица. До того она со скучающим видом смотрела куда-то в сторону, но тут вдруг проявила к разговору живейший интерес. А вы думаете здесь можно спать? взвилась она негодующе. Вы на эти кровати сами пробовали ложиться? Когда
Вам неудобно спать или не хочется? мягко уточнила завотделением, демонстративно не обращая внимания на вызывающий тон пациентки.
Та замялась и ощетинилась:
Да если бы даже я хотела, невнятно начала она. Тут только глаза закроешь, прибегает эта ваша Она меня за ночь пять раз разбудила! все в ней было колючее, неприязненное. Внешний вид, выражение лица, речь, взгляд. Она чокнутая, она меня с ума сведет!
Девушка сунула руку в карман, выудила оттуда сушку, сунула в рот и громко, вызывающе захрустела.
Она не чокнутая, а пациентка, мягко напомнила заведующая. И вы тоже, со значением добавила она.
Что вы мне рассказываете? В других больницах к пациентам отношение совсем не такое. Когда я лечилась в Бадене, меня
Ну, вы сами понимаете, Марина, Ольга Артуровна сделала примирительный жест, у нас таких возможностей нет, мы же не в Бадене. Так чем вам Инга не угодила? вернула она разговор в прежнее русло.
Инга Добронравова была головной болью Ольги Артуровны. Ну невозможно оказалось положить ее ни в какую другую палату. Пациентка-шизофреник донимала своими бредовыми рассказами о следящих за ней инопланетянах и эфэсбэшниках каждого, кто оказывался в зоне поражения. И до тех пор, пока нейролептики не снимали приступ, тишины и покоя от нее ждать не следовало. Ольга Артуровна и так постаралась положить ее в ту палату, где она принесет наименьший вред. Ноувы.
Она всю ночь бродит. Эфэсбэшников своих ищет. Кому она нужна, чучело. Раз начав, девушка уже не могла приостановить поток злобных кляуз. Бедные эфэсбэшники, они при виде нее сами бы в окно выбросились.
Ну ладно, вздохнула заведующая, я подумаю, что можно сделать. А как у вас аппетит?
Ольга Артуровна, не к месту, не слушая вопроса, вцепилась в нее девица, переведите меня в другую палату. Я с ней свихнусь!
Завотделением подавила улыбку и успокаивающе кивнула:
Я поняла вас, Марина. И обещаюя посмотрю, что можно сделать, мысленно уже решив, что никуда ту переводить не станет. Такие пациентки, как эта Марина, в остром отделении долго не задерживаются. И тепличные условия ей создаватьтолько дело портить. Пусть посмотрит, подумает. Может, и сама возьмется за лечениене захочет снова сюда попадать. Так что у вас с аппетитом?
Ничего у меня с аппетитом. Я это, брезгливо выделила она последнее слово и сморщила нос, приподняв верхнюю губу, отчего скособочились кольца, есть не могу. Меня отец в ресторанах кормит! Я после нормальной еды вашу бурду есть не станулучше сразу с голоду умереть!
Разговоры с Жанной почти всегда сводились именно к этому: да знаете вы, что я видела, да знаете вы, что я пробовала, да знаете вы, где я лечилась. Что вот ее выпишут, и папа ее за границу увезет, а тут дыра. Не вралаотец ее и вправду и баловал, и по заграницам возил, в университет пристроил, квартиру купил. Только вот вылечить не мог.
За, без малого, семь лет она успела сменить нервную анорексию на ожирение и обратно. Помучиться бессонницей и суточным сном. Жить то ночной жизнью, то дневной. Попасть в компанию байкеров, потом гопников. Теперь вот, видимо, готов.
И все бы ничего, если бы Жанну постоянно не мучили соматические заболевания. Она обследовалась у кардиологов, лежала в неврологии. Потом в частной психиатрической клинике. Потом за границей. Ничего не помогало.
Ольга Артуровна отметила, что и у них пока особых улучшений не видно. Но прошло всего три днярано еще. И спросила самое, на этот момент, важное:
А как вы на препараты реагируете? Что-то необычное замечали?
Девица на секунду задумалась, а потом с некоторым даже разочарованием буркнула:
Нет, нормально все, только во рту сухость постоянная, мрачно добавила она, вытащив из кармана еще одну сушку.
Ольга Артуровна проследила за тем, как та жует, и кивнула:
Ну, хорошо, идите. И попросите Ингу выйти ко мне.
Пациентка, сменившая Жанну, отличалась от нее разительно. Если девушка, несмотря на вызывающую асоциальность внешнего вида, была ухожена, даже чопорна: костюм чист, волосы причесаны, губы подведены настолько аккуратно, что в идеально-ровном контуре невозможно найти ни малейшего изъяна. То добродушная толстуха, выползшая из палаты, была похожа на сноп соломы[3].
Волосы всклокочены, сбиты на бок, пятки ступали мимо расхлябанных тапок. Вокруг ног болтались скособоченные полы пижамы, халата, концы наброшенного сверху платка. И все это на пациентке разъезжалось вкривь и вкось, сбивалось на сторону. Видимо, поэтому она, пытаясь привести свой внешний вид в порядок, нелепо сколола халат с платком булавками. Тут, там, сям. Отчего уже и непонятно было, что на что надето.
Пациентка на мгновение замерла в дверях, растерянно глядя по сторонам пустоватым взглядом, но потом сфокусировала его на завотделением и воскликнула:
Ольга Артуровна! Видно было, что в то время как Жанна вообще не горела желанием говорить и под любым предлогом избежала бы беседы с завотделением, будь это возможно, эта пациентка, напротив, страстно хотела поделиться с врачом чем-то важным.
Ее только два дня как госпитализировали в остром психозе, препараты еще не успели как следует подействовать. И пациентку страхи обуревали с сокрушающей силой.
Едва добравшись до окна, она тут же схватила завотделением за рукав халата и жалобно запричитала:
Ольга Артуровна, они за мной следят!
Инга Викентьевна Добронравова
Полженский
Возраст 40 лет
Место жительстваг. Москва
Безработная
Диагноз: Параноидная шизофрения, обострение, галлюцинаторно-бредовый синдром
Anamnesis morbi:
Впервые симптомы заболевания у пациентки проявились в возрасте двадцати пяти лет. Течение заболевания характеризовалось острым началом, пациентка демонстрировала несистематизированный бред, беспричинный страх, считала, что кто-то за ней следит, боялась выключать на ночь свет, баррикадировала двери и окна. Была госпитализирована с диагнозом «параноидная шизофрения».
Впоследствии бред систематизировалсябред преследования, больная думает, что за ней следят инопланетяне и ФСБ.
Пациентка не проявляет агрессии, жалуется на постоянный страх и беспокойство.
Психический статус:
Внешний вид неряшливый, неопрятный. Поза напряжённая. Речь сбивчивая.
На заданные вопросы отвечает.
О том, что «они за ней следят», Ольга Артуровна и без того была прекрасно осведомлена. Более того, даже знала, кто, и была ознакомлена с догадкамизачем.
Все еще?
Конечно! безапелляционно ответила пациентка. И стало даже хуже!
В самом деле? чуть нахмурилась завотделением.
Эта девица! пожаловалась женщина, потрясая растрепанными полами одежды. Выглядела она при этом до крайности нелепо.
Но бледное лицо ее выражало острую степень обеспокоенности:
Та, что лежит в палате. Это она не просто так лежит! Я-то знаю, встревоженно заговорила она. Это они ее подослали, понимаете? заглянула она врачу в лицо, ища сочувствия. Сегодня всю ночь спать не давали! И эта девица
Марина? на всякий случай уточнила завотделением.
На что та оживилась:
Думаете, это ее имя? Да вы что! Ее же подослали. Ольга Артуровна, это же все они! она приблизилась к завотделением и, прижавшись к ней плечом и жарко задышав в лицо, принялась шептать:Они ее подослали, чтобы за мной следить!
Ну что вы, Инга, вам кажется, ласково проговорила Ольга Артуровна, сбивая ту с ритма переживаний. А как препараты? Хорошо реагируете? Ничего особенного не чувствуете?
В общем-то, Инга ей нравилась. При том, что та без конца всех донимала, по сути, она была совсем безобидной. Доброй, глупой, беспомощной, как дитя. Там, на свободе, у Инги не было ни мужа, ни детей, ни друзейтут уже вступала в действие негативная симптоматика: контакты она много лет поддерживать была не способна. И если бы у нее не было сестры, которая, сама не будучи совершенно здоровой, взяла на себя всю заботу об Инге, вообще непонятно, как бы та жила. Вот бывает и так, что без помощи семьи ты и не выживешь, пропадешь. А медлительная, вечно растерянная Инга к самостоятельной жизни была не приспособлена.
Каждый раз, когда она попадала к ним в отделение, сестра заботливо приходила, приносила передачи. При этом, побаиваясь медперсонала, пугливо жалась в угол. Вообще-то, по-хорошему, к ней тоже стоило бы приглядеться повнимательнее. Но за долгие годы работы Ольга Артуровна уже пришла к выводу: всех не вылечить, а раз они могут пока жить, заботясь друг о друге, то и пусть живут, а вмешиватьсятолько навредишь.
Вот еще пара днейнейролептики, прописанные лечащим врачом, подействуют, инопланетяне, а с ними и эфэсбэшники, отступят, и еще через недельку сестры, довольные друг другом, поплетутся рука об руку в свою комнату.
Ольга Артуровна внимательно присмотрелась к пациентке, не столько ожидая, что та скажет словами, сколько на глаз пытаясь определить, нет ли побочных эффектов. Иногда от новых препаратов бывала и дрожь, и заторможенность, и раскоординированность движений. Тогда назначения приходилось срочно менять.
Но пациентка этим вопросом, казалось, совсем не озаботилась, продолжая бубнить что-то про инопланетян. И завотделением мягко посоветовала:
А вы, чтобы они за вами не следилисядьте сами, телевизор посмотрите. Вы о них не думайтеони и отвяжутся. Вы смотрите телевизор?
Инга нелепо повела головой, отчего гнездо спутанных волосы заколыхалось.
Ну, вроде неуверенно протянула она.
Вот и хорошо, это, Инга, очень хорошо, улыбнулась завотделением. Смотрите телевизор, поменьше о них думайте. И они уйдут. Идите в палату. И не обращайте на них внимания.
Та значительно покивала. И так же медленно, как выползла, потянулась обратно к двери. Не переставая оглядываться по сторонам.
Искать эфэсбэшников.
По чудесному саду шла Белая Королева.
Маргаритки обнимали ее ноги, зеленые ветви ласкали ее руки.
Как вы поживаете, маргаритки? спрашивала Белая Королева.
И маленькие цветы млели от удовольствия:
Поживаем-поживаем, отвечали они.
Как ты себя чувствуешь, Львиный Зев?
Львиный Зев багровел от удовольствия.
Травы оживали и поднимались там, где она ступала. Ручей радостней журчал при ее приближении.
Ну же, ручей, больше не плачь, улыбалась Королева, все будет хорошо.
И птицы согласно подпевали:
Хорошо-хорошо
Как дивно хорошо в прекрасном саду.
* * *
[1] Черная Королева.
[2] Гипоксияэто патологическое состояние, характеризующееся кислородным голоданием отдельных органов и тканей или организма в целом. Развивается при недостатке кислорода в крови и вдыхаемом воздухе или при нарушениях биохимического процесса тканевого дыхания.
[3] Белая Королева.
* * *
4
Обход Ольга Артуровна закончила только через часона опрашивала медленно и обстоятельно. В отличие от большинства врачей, которые все же считали его формальностью, быстро пробегая по палатам с одним и тем же вопросом: «жалобы есть»«нет?»«ну и все в порядке». Считалось, что надо будетсами скажут. В конце концов, в этом была своя логика: у их пациентов за ночь мало что менялось.
А у Ольги Артуровны обходы были долгими и заканчивались едва ли не к полудню.
Завотделением, по привычке сунув руки глубоко в карманы халата, спустилась вниз, прошла сетью запутанных коридоров и заглянула в зал, где ожидали амбулаторные.
Прием шел на первом этаже, на втором-третьем располагались два острых и два санаторных отделениямужские и женские. Но практически все врачи вели еще и амбулаторный прием, куда приходили абсолютно разные люди: и с улицы, и хроники, и родственники пациентов. И все, кого направляли из скоропомощного приемного.