А та, казалось, только этого и ждала. Лицо ее сияло улыбкой, глаза горели, щеки пылали румянцем.
Ольга Артуровна назначила ей стандартный курс: нейролептики плюс дезактивирующие антидепрессанты. Бредовые идеи под такой бомбардировкой должны были сойти на нет за три-четыре дня. А вот чрезмерно активный истероидный склад характера медикаментами, к сожалению, не купировался.
Впрочем, у дамы, кажется, все было лучше некуда:
Прекрасно! воскликнула она восторженно. Глядя на завотделением влюбленными глазами. Так хорошо, так хорошо, вы себе не представляете! фонтанировала она. Ольга Артуровна, здесь чудесно! А люди какие хорошие!
Завотделением едва слышно хмыкнула. Острое психиатрическое отделение не рай земной. Их пациенты пребывали в жутковатом мире больного рассудка, придавленные действием нейролептиков, они стонали, плакали, кричали по ночам, выли и наносили себе увечья. Хотя это, как правило, до поступления в стационар. Но о психиатрическом отделении все равно рассказывали ужасы, боялись сюда попасть.
А этой нравилось.
И Ольга Артуровна понимала почему: благодарная публика. Что той было делать дома? Одной, с гнетущим чувством невосполнимого одиночества.
Истероиду нужны зрители.
И вдруг подумалось: вот и сама Ольга, наверное, закончит свою жизнь так. Одна, с кошкой. И будет стараться оставаться в больницечтобы побыть среди людей.
Как вам спится? Ольга Артуровна привычно сунула руки в карманы.
Хорошо спится, разулыбалась пациентка. Просто прекрасно спится!
Большинство спало здесь плохо. Даже если тебя самого не мучает бессонница, почти в каждой палате найдется пациент, который будет заунывно, вынимающе душу стонать и плакать по ночам. А то и попросту будить, не в силах удержать рвущиеся наружу бредовые идеи.
Только этому фикусу могло показаться, что острая психиатрияпарадиз.
А как ваш фикус? поинтересовалась завотделением.
Ой, вы знаете! загорелась пациентка. И Ольга Артуровна поняла, что рассказ будет длинным. Вот так-то вроде нет. А сегодня утром просыпаюсь. Ну, я еще не то чтобы проснулась, но вроде и проснулась. Глаза открываю, а у меня рукарука вот тут на подушке лежит, прямо перед глазами, оживленно жестикулировала она, пытаясь как можно нагляднее донести мысль. А рука прямо ветка. Ну чисто ветка, и листики вот тут, зеленые, принялась она трясти указательным пальцем. Я поначалу-то испугалась. И даже подумала, что вот, мол, обман всеи не действуют ваши лекарства! А сморгнулаи и все вроде, нету. Так что действуют, Ольга Артуровна, действуют! в восторженном экстазе воскликнула она, с обожанием глядя на врача. Я вот даже думаю сейчас: уж не приснилось ли? Как думаете, Ольга Артуровна, приснилось? с фонтанирующей надеждой вперилась она глазами в завотделением.
Может, и приснилось, охотно согласилась та. Вы посмотрите, понаблюдайте. Главное, не нервничайте, мягко добавила она, побольше отдыхайте. Подумалось«и помалкивайте». Ольга деликатно ободряюще улыбнулась:Тогда я вас на днях в санаторное отделение переведутам режим помягче.
В санаторное? захлопала глазами пациентка. И тут же лицо ее просительно скуксилось:ой, Ольга Артуровна, а можно я лучше тут останусь?
У завотделением вытянулось лицо:
Как тут? Зачем тут? не поняла она. Там вам будет лучше.
Но, пожалуй, напрасно она удивлялась.
Ой, нет-нет! «фикус» отчаянно закачала головой, отчего клумба на ней заколыхалась, согласно закивали цветочные бутоны. Мне лучше всего тут. Мне тут хорошо!
«Зритель благодарный», поняла про себя завотделением. Посомневалась, потом нехотя кивнула:
Ну, хорошо. Посмотрим. Идите пока.
Да-да, сразу согласилась «фикус». Я правда, пожалуй, пойду полежу.
Завотделением идею одобрила.
Вот уж кого точно нужно было завтра-послезавтра переводить в подострое. Тем более что лечение пошло так эффективно, бред снялся буквально за день. Нечего ей было делать в этом отделении. Да и шума от нее много.
* * *
[1] ГалоперидОлантипсихотик, производное бутирофенона. Применяют при шизофрении, маниакальных состояниях, бредовых расстройствах, при олигофренических, инволюционных, эпилептиформных, алкогольных психозах и других заболеваниях, сопровождающихся галлюцинациями, психомоторным возбуждением.
[2] Экстрапирамидные синдромыэто изменения двигательной активности в результате нарушений мышечного тонуса. Характеризуется появлением гиперкинезов (подёргиваний) или гипокинезов (обездвиженности).
[3] ПаркинсонИзмневрологический синдром, который характеризуется рядом симптомов: тремором, мышечной ригидностью (устойчивое повышение мышечного тонуса, равномерное сопротивление мышц во всех фазах пассивного движения, одинаково выраженное в сгибателях и разгибателях), постуральной неустойчивостью (неспособность удерживать равновесие, трудности ходьбы, падения) и брадикинезией (замедленный темп движений, трудность начальных движений, трудность поворотов.
[4] Кветиапинэто антипсихотическое лекарственное средство, которое помогает устранить серьезные нарушения в работе центральной нервной системы.
* * *
10
Кальян относился к числу тех маленьких невинных удовольствий, от которых Ольга не могла отказаться. Хотя и пыталась беречь здоровье и злоупотреблять нечасто.
Но сегодня после рабочего дня и трёх часов отчитанных лекций голова была чумная.
Она оставила машину и спустилась по крутой полутемной лестнице, ведущей в подвал. Воздух вокруг заведения с яркой цветастой вывеской был напоен удушливым приторным ароматом кальянаверный признак заведения средней паршивости. Конечно, сама Ольга могла позволить себе покурить в дорогом ресторане. Где кресла не обшарпаны, а воздух хорошо кондиционируется. Но она не любила ходить куда-то одна. А ее компания была более чем демократичной.
Вам столик? подбежала к ней в дверях маленькая девушка, три раза обернутая фирменным фартуком, сжимавшая в руках стопку толстых папок меню. Но Ольга отрицательно покачала головой:
Меня ждут, и сама, без указаний свернула в ближний длинный коридор.
Компания всегда заказывала один и тот же столикпредпоследний по левую руку.
В самом баре воздух был еще более спертый. Такой густой и сладкий, что казалосьего можно резать ножом. От этого запаха уже невозможно было избавитьсятак прочно он въелся в велюровые покрытия диванов, цветные тюлевые и плотные гардинные занавеси, скрывающие уютные каморки столиков. Ольга шла по длинному коридору, едва не касаясь плечами занавесок, в баре стоял полумрак; и разговоры, которые велись за шторами, почти не долетали до слуха идущих по проходу посетителей.
В дальнем углу Ольга уверенно отдернула штору.
Ольга Артуровна!
Здравствуйте.
Здравствуйте.
Ее ждали.
Кабинки в кальянной были небольшие. Круговой стол в центре дивана, мягкий свет, куча подушек. И подвесной телевизор, по которому транслировались видеоклипы, почему-то никогда не совпадающие со звучавшей в колонках музыкой. На экране ритмично дергался чернокожий певец, а над головой мягко переливалось банджо.
Мы уж думали, не придете.
Ольга Артуровна поправила очки и объяснила:
Лекции.
Конечно-конечно, закивала сидящая с краю девушка. Садитесь ко мне.
И все принялись двигаться, освобождая ей место.
Ольга никогда не появлялась в числе первых. Она вообще приезжала только когда хотела. Или не приезжала вовсе.
Да и в разговоре участвовала не всегда. Больше любила просто сесть с краю, откинуться на подушки и слушать. Курить кальян, трубку которого пускали по кругу и затягивались по очереди. И слушать-слушать прекрасную чушь.
Она любила молодежь. Это компания не была постоянной: кто-то появлялся, кто-то исчезал. Но никому здесь, как правило, не бывало больше тридцати пяти. Молодые, азартные, алчно интересующиеся жизнью. Современные и творческиеиногда Ольга даже не знала о существовании профессий, которыми занимались эти люди.
Они всегда рассказывали что-то интересное, горячились, спорили. Иногда разговоры казались ей наивными, но Ольгу это не раздражало. Напротив, она сама как-то оживала, отдыхала душой в этих разговорах. Получала энергию, запалучилась любить жизнь.
Она и сама понимала, что ведет странную инфантильную жизнь. Друзья-коллеги смотрели удивленно, и близкие пеняли ей на это. Но Ольга ничего не хотела менять. Ходила туда, куда нельзя было не пойти, вела разговоры, улыбалась, кивала. И скучала. У людей ее возраста были свои проблемы: дети, семьи. У тех, кто немного постарше, даже внуки, работа, бизнесы. Скука и усталость в глазах.
Поэтому годы шли, а вокруг Ольги менялись молодые лица. Умные, интересные, полные жизни молодые лица.
Нет! горячо спорили два молодых человека. У того, что помладше, тощая шея смешно выглядывала из широкого ворота пиджака. Рукава были закатаны, и он оживленно размахивал худыми, какими-то совсем мальчишескими руками.
Ольга, чуть улыбнувшись, села с краю. Кто-то сразу протянул ей запакованный в фольгу мундштук. Она кивнула и захрустела пакетом. Девушка, сидевшая рядом, уже протягивала ей кальянную трубку. Ольга затянулась.
Курили апельсин с мятой. Не самый любимый вкус, но приятный. Сладкий душный дым, прогревая носоглотку, вошел в тело. Ольга задержала его во рту и медленно выпустила.
Пытаясь понять, о чем идет речь.
Литератураэто конструктор душ! горячился Пашавспомнила имя парня Ольга. Она должна нести разумное доброе вечное. Зачем писать про зассанные сортиры, если мы все их видим?!
Литература.
О господи. Ольга мысленно посмеялась и попыталась вспомнить, когда в последний раз находила время, чтобы раскрыть книгу. Разве что в самолете. Да и то, Ольга почти не читала современного. Классикуто, что усвоила в молодости, во что проросла корнями. Она не понимала этих триллеров, фэнтези. Всех этих вымышленных миров, создаваемых современниками. Достоевский, Набоков, Булгаков вот это было близко и понятно.
А онимолодыеуспевали все. Все читали, все знали, обо всем спорили.
Она с интересом прислушалась.
Да как раз потому, что мы все это видим! его оппонента Ольга не знала, но склонна была с ним согласиться. Парень был помощнее с виду и не такой восторженный. Потому что литература несет идею просвещения. Учит мыслить, аргументировал он здраво и содержательно. Без лишних эмоций. Которым был так подвержен аленький цветочекПаша. Искать причину, понимаешь, причинно-следственную связь. Вот почему сортиры зассанные? Ты их зассал? Я? Писатель задает этот вопрос. И смысл в том, чтобы общество тоже им задалось и нашло в себе эту гниль.
Компания в этот вечер собралась большаяедва уместилась в маленькой кабинке кальянной. Пять парней, три миловидные, ухоженные девушки. Ольга знала всех, кроме рассуждающего молодого человека.
Нет, ребят, а я считаю, писатель не задает вопрос, возразила одна из девушекАрина. Тренерона работала с детьми, хорошо зарабатывала. Он задает тонкуда меняться.
А зачем меняться, если можно почитать, посидеть в вымышленном мире, и все вроде ничего? скептически хмыкнул незнакомый Ольге парень.
Цветочек-Паша пошел пятнами.
Литература должна нести в жизнь что-то светлое. Радовать, развлекать. Позитив!
Женщина снова затянулась и откинулась на подушки.
Она, в самом деле, редко принимала участие в разговорах. Больше слушала. Курила, ела что-нибудь легкое. И улыбалась.
Ольга Артуровна, а вы как думаете? неожиданно апеллировала к ней близко сидящая девушка.
Ольга, дав себе пару секунд на размышление, снова неторопливо затянулась, выпустила из губ дым. Кальян уже стал слегка чадить, и два парня одновременно привсталираскрыть слишком туго завернутую фольгу. Сразу стало лучшедым пошел свежее.
Думаете, у меня есть время книжки читать? спросила Ольга. И мысленно улыбнулась в ожидании реакции.
Нет, ну нельзя было сказать, что она читала мало. В молодости время тоже как-то находилось. Но вот сейчас, сейчас было сложнее
Парни, минуту назад горячо спорившие, опешили.
А как же замялся цветочек-Паша. Он оскорбился больше всех. Паша в тайне, которую все знали, мечтал стать знаменитым писателем. С этой целью даже отращивал бородку на цыплячьем подбородке. И носил очки, которые, кажется, не были ему нужны. Над восторженной Пашиной натурой все немного посмеивались.
Нет, ну книги надо читать, книгиэто загорячился незнакомый спорщик.
Да вы нас разводите, неожиданно рассмеялась сидящая напротив Елена. Она женщинау нее проницательности больше. И откинула на одно плечо длинные белые волосы.
Ольга улыбнулась.
Им было с ней интересно. Ей смотрели в рот, считали авторитетом. Странно, но Ольге никогда не было в этой компании неуютно, неловко. Она не чувствовала неуместности своего присутствия.
Я читаю по-настоящему задумалась она. Не знаю, наверное, чтобы думать.
Вот! радостно и победно вскинулся спорщик. И Ольга неожиданно отметила про себя, какие у него не по-офисному широкие плечи. Как у спортсмена.
И не удержалась:
Но у меня на работе, неторопливо затянулась еще раз и передала трубку кальяна по кругу, всегда тяжело. Там больные люди, там страдания. Не бывает весело. Поэтому, коротко бросила она взгляд из-под очков на спорщика, читать приятно то, от чего становится светло и радостно.
У спортсмена вытянулось лицоПаша залился краской от удовольствия.
Только Лене хватило проницательности рассмеяться:
Да вы над нами смеетесь!
В общем-то, Ольга была согласна со спортсменом, не видела смысла в поверхностных книгах. Для нее это была пустая трата времени. Растраченные часы короткой жизни.
Но не смогла удержаться от искушения немного пошутить над такой бесхитростной молодой искренностью. Убежденностью суждений.
В ее возрасте уже сложно было кого-то за что-то осуждать.
Да ладно, примирительно махнула рукой Лена, хорош уже спорить, философы. Ольга Артуровна, просительно посмотрела она, а расскажите что-нибудь про свою работу.
Ольга чуть улыбнулась самыми кончиками губ:
Не могуврачебная тайна.
Ой, ну бросьте, умоляюще подалась к ней Арина, она сидела по левую руку от спортсмена и рядом с его большим телом казалась совсем маленькой. Вы же имен не назовете. Расскажите какой-нибудь интересный случай!
Арина, с ее влажными карими глазами и стриженными темными волосами, мало чем отличалась от сонма других молодых женщин. Можно даже было сказать, терялась на фоне блондинки Лены. Но в свои двадцать девять, при живом характере и горячем темпераменте, всегда была готова на авантюру.
У вас такая работа интересная! восторгалась она. Вот Ольга Артуровнаконструктор человеческих душ, и насмешливо бросила через плечо парням:А выпиздоболы.
Ольга рассмеялась:
Я не конструктор. Я врач. Да и что такое душа? она на мгновение задумалась. Она вообще есть? Я вот не видела. Я лечу разумпытаюсь, во всяком случае.
Вот и расскажите, наседала Арина.
Но уговорила Ольгу не она. А внимательный задумчивый взгляд Елены.
А что вам рассказать? обратилась она сразу ко всем и ни к кому в частности.
Ну, случай какой-нибудь интересный, живо откликнулась Арина.
Женщина задумалась. Спортсмен-спорщик протянул ей трубку кальяна, разбив очередность.
Ольга Артуровна приняла и затянулась:
На днях я в амбулатории принимала пациента, она выпустила длинную струю сизого дыма, на мгновение живые заинтересованные лица вокруг нее заволокло белым туманом. Он поступил не к нам, а по «скорой» в травматологию.
Парень как парень, со стороны ничего особенного. После драки. Синяки, ссадины. Рентген, УЗИ, осмотр. Его уже хотели отпустить, но врачей заинтересовал странный момент. Парень не особенно горел желанием рассказывать, что случилось. Даже заявление писать отказался. Зато на случайный вопрос сестры вдруг вспыхнул, как масленичный костер. И из него полилось яростное: в позах, картинах. С размахиванием кулаками:
А я его справа, а он меня слева. Гнида, падла! Да со мной так нельзя! И я ему как, а он мне а я ему раз-раз-раз! и яростные удары кулаков в пустоту. С такой силой, что засвистел рассекаемый воздух.
Сестры заподозрили неладное и отправили его в соседний корпус. Так, на всякий случай.
Ольга начала с ним говоритьвсе было нормально: