Чудесная страна Алисы - Бергман Сара 9 стр.


 Кто вы по профессии?

Парень смотрел на нее спокойным рассудительным взглядом:

 Плотник[1].

 Надо же,  Ольга чуть улыбнуласьпарень тоже.  А увлечения, хобби есть?

 Ну,  он замялся, задумался,  да нет. Ну, разве что, яморж. Обливаюсь, знаете, купаюсь зимой. Стараюсь поддерживать тело в тонусе.

 Как правильно,  кивнула Ольга Артуровна. Задала еще пару незначительных вопросов. О себе он говорил спокойно, о матери, девушке тоже. Даже как-то равнодушно, безразлично. Это был показатель.

Легко, как бы между делом, Ольга напомнила о драке.

 Да я его!.. я ему яйца, бля, оторву и сожрать заставлю! Если этот пиздюк еще раз только  глаза яростно загорелись. Кулаки сжались так, что выступили вены.

Ольга Артуровна задумалась, крутя трубку кальяна в пальцах, позабыв передать ее по кругу, а потом протянула:

 А интересно вот что,  медленно выдохнула дым она,  у него свадьба через месяц. Беременная девушка.

 Ну и что?  непонимающе переспросила Лена.

Ну и что

Ольга Артуровна не стала даже заводить на него карту. Вроде нечего в ней писать. Ну, драка и драка. Но там, в разговоре она не просто услышала, она сознанием своим почувствовала там все плохо.

Со сторонымелочьпсихопатический эпизод. Приемы у платного специалиста. Кратковременное лечение. Но онаОльга Артуровна Кенингуже знала, что это в конечном итоге такое.

Он аутизируется. Дело не в периоде экспрессии. А в том, что следует за ним. Негатив. Ему было двадцать три, и при этом парень уже «уходил в дефект». Лет было мало, а он с трудом концентрировался, видно было, что ему становится сложновато общаться с людьми. Вялый медленный процесс.

Вот так оно и начинаетсянезначительные моменты, небольшие инциденты. Едва приметные тревожные признаки.

Ни один врач вот так сходу не поставил бы ему шизофрению. Такие страшные диагнозы не ставятся на основании опыта или предчувствий. А пока что налицо были косвенные признаки. Понятные и заметные только профессионалам.

Но Ольга после тридцати лет работы знала, чем все закончится.

А девочка собиралась замуж. И рожать от отца-шизофреника.

 Так надо ей сказать!  горячо бросила Лена.  Я бы завтра же на аборт побежала.

Даже если бы Ольга Артуровна могла поставить официальный диагноз, она не могла бы сказать. Девушкане родственница, не жена. Так, невеста. По законуникто.

 Что, вот прямо вот так пошла бы и убила ребенка?  вступилась Арина.

 А что, больного рожать?

 Аборт делать нельзя!  этот вопрос больше занимал девушек. Они заспорили первыми.

Ольга молчала.

 Да лучше вообще никакого, чем больной!  горячилась Елена.  Ему же самому будет хуже. Я бы вот не захотела жить с больной головой. Это вообще не жизнь.

 А кто сказал, что обязательно будет больная голова? А если у людей любовь? Что сразу вот так бросать: «ах, ты больнойпошел к черту. Буду искать здорового»? Тебе не кажется, что это аморально?

 Не, ну если правда любовь, то можно и потерпеть

 Ты что, издеваешься? Какая к черту любовь? А если он эту дуру зарежет ночьювот и вся любовь?

Уже спорили и парни. Аргументировал спортсмен. Жарко пылал щеками цветочек-Паша.

Ольга раздумчиво тянула и тянула дым, молчала и слушала.

 Нет, ребят, а если ребенок будет больнойэто же бесчеловечно его обрекать на такую жизнь. Не нужна она такая,  качала головой прагматичная рассудительная Елена.

 А я считаю,  петушиным фальцетом негодовал Паша,  что семьяячейка общества. Да, пафосно!  прервал он начавшийся смех.  А я все равно в это верю. И разрушать семью бесчеловечно.

 Вот-вот! Не, ну правда, а если ребенок здоровый родится? Этого же никто не знает!

 Да не будет он здоровый! Это в любом случае наследственность. Нас-лед-ственность! Правда, Ольга Артуровна?

Ольга молчала.

Она не мыслила категориями любви. Этот юношеский романтизм как-то прошел мимо, едва ли вскользь задев ее жизнь. Она всегда была слишком рациональна. Или, как говорили некоторые, цинична. Все расценивала с точки зрения причин и следствий. И привязанности, и влечениявсе имело в основе своей сугубо материальные причины. Гормоны, комплексы, фрустрации. Для Ольги в этом не было ничего возвышенного.

Во всяком случае, никогда она об этом по-настоящему не задумывалась.

Может быть, поэтому ей и было с ними интересно. Все то, что пропустила она в своей жизни, тут било ключом. Все эти возвышенные, немного наивные рассуждения, страстные споры до крика. Априорная уверенность в своей правоте

Расходились уже заполночь. Когда у Ольги начала слегка кружиться голова. Даже при том, что за весь вечер она не выпила ни капли. Так влияла духота и приторный запах кальяна.

Ольга вышла из кабинки, глубоко вдохнула. Теперь даже спертый воздух коридора казался чистым и освежающим. И на секунду замешкалась, убирая в сумку бумажник.

Ее заминкой воспользовался из ниоткуда материализовавшийся спортсмен:

 Вас подвезти?  сверкнул всегда готовой улыбкой комсомолец.

Остальные медленно выходили из душной кабинки, кто-то переговаривался, кто-то просто стоял спиной. На них никто не обратил внимания.

Ольга неожиданно для себя отметила, что парень был смазливый. Там она как-то не обратила внимания. И огромныйна голову выше даже Ольги. Когда он сидел за столиком, это так не ощущалось. Густые черные брови почти сходились на переносице, отпущенные волосы завивались в кольца, придавая облику что-то Мефистофельское.

Вообще в его внешности было что-то греческое. А в улыбкемаскулинное.

Сколько ему: двадцать тридвадцать пять? На вид больше тридцати, но почему-то Ольге показалось именно так.

 Я на машине,  она легко, но отрицательно качнула головой и тронула за руку вышедшую в коридор Арину.  Давай я тебя подвезу.

Арина тут была единственной, у кого не было своего транспорта.

 Спасибо!  вспыхнула девушка.

Вышли они вместе, оставив за спиной спортмена-Мефистофеля.

Ольга любила ездить по ночной Москве. Пожалуй, это было единственное время, когда она по-настоящему любила свой город. Почти пустынные улицы мелькали за окном, горели огни, перед глазами сменяли друг друга неоновые рекламы, фонари, вывески ресторанов.

 Почему ты сегодня такая задумчивая?  спросила Ольга.

 Заметно?  девушка заметно смутилась.  Я думала, не видно.

Ольга Артуровна остановилась на светофоре и чуть улыбнулась:

 Не беспокойся, другие вряд ли заметили. Что-то случилось?  участливо спросила она.

Арина ей в целом нравилась. Эта девочка звезд с неба не хватала. Но в ней было много жизни, энергии. Она всегда была готова к улыбке и, казалось, из ее головки неприятности выветривались мгновенно.

Девушка благодарно посмотрела на Ольгу Артуровну.

После чего потек безостановочный словопоток:

Уже три года Арина была замужем. За своим ровесником. И поначалу цветы-поездки-тусовки, и все было весело. Потом рутина, быт, повседневностьАрина заскучала. И не то чтобы они ссорились, жили вполне мирно. И мужа она, по ее словам, любила. Но по загадочной формулировке «как-то не так».

И тут вдруг всплыл у нее на горизонте мальчик. Мальчик как мальчикучился в Арининой группе несколько лет назад. Ходил в нее влюбленный в пятнадцать летАрина тогда как раз собиралась замуж и, вся в эфирных мечтах, мало что вокруг замечала.

А вот сейчас приехал откуда-то с Камчатки, возмужавший, заматеревший. Девятнадцати лет отроду. С огромным букетом роз и нереализованной детской влюбленностью. Незакрытым гештальтом.

Стоял на коленях, дарил цветы, носил на руках. И на полном серьезе собирался забирать ее с собой на Камчатку.

 Ты же вроде ребенка заводить собиралась?  напомнила Ольга Артуровна.

Не сказать, что она была сильно удивлена этим откровением. Арина была слишком эмоционально деятельной девушкой для спокойной жизни. И все же ей казалось

 Ну а что?  пожала плечами та.  Лешка,  юноша бледный, со взором горящим,  красивее. От него и ребенок красивый будет.

 Ну,  передернула плечами Ольга Артуровна,  красивыйэто еще не все.

 Ну да, главное, чтобы был здоровый. Не так, как вы рассказываете,  совершенно неверно истолковала ее сомнения Арина.

И Ольга Артуровна спросила в лоб:

 А этот твой Леша, он готов тебе ребенка делать?

 Ну  девушка замялась.

 Готов жениться, содержать? Он вообще что, работает, учится?

Девушка уклончиво повела плечами.

 Ты же сама понимаешь, что эта подростковая влюбленность на год, на два. Ребенка он тебе делать не будет,  Ольга Артуровна неожиданно для себя заговорила резко и безжалостно.  Ты потратишь два года. Выйдешь из этих отношений одна. И велика вероятность, что дальше снова найдешь такого же мальчика. И опять на два года.  Она на секунду оторвала взгляд от дороги и посмотрела на девушку.  Знаешь, вот эти молодые мальчики делают предложение, только пока тебе не исполнилось тридцать. А потом перестают. А тебе,  с нажимом проговорила она,  двадцать девять.

 Ну и что?  Арина взглянула на Ольгу Артуровну. И та впервые обратила внимание, сколько восхищения в этом взгляде.  Вот вы не замужем. И не страдаете от этого.

 Не страдаю,  признала Ольга.  Но то я. А ты? Тебе-то это надо? Смотриу тебя большая вероятность, что к сорока годам ты окажешься в моем положении.

Все вокруг беспрерывно твердили: Ольгаты не замужем. Родители, друзья, мужчины. Все смотрели на нее с какой-то укоризненной жалостью. Априорно считалось, что жизнь Ольги не полна, что она не сложилась.

И эта мысль, это подспудное ощущениеОльга только сейчас начала это сознаватьпостепенно проникало и в ее сознание. Оставляя там червоточину. Беспрерывное тягостное сомнение.

Которого не поняла Арина. Вместо этого рассмеявшись звонким переливчатым смехом, она посмотрела на Ольгу Артуровну со смущающим нервирующим обожанием:

 Так это же здорово! Я хочу быть такой, как вы! Ольга Артуровна, вы,  убивала она детской прямолинейной откровенностью,  вы потрясающая. Я больше ни одного человека не встречала, которого бы уважала, как вас. И вообще,  внезапно покраснела она и отвела глаза,  вон Марат к вам сегодня клеился. Вы даже не заметили.

 Да заметила я,  с явным уже раздражением передернула плечами Ольга. И вспыхнула:Но ведь ты сама понимаешь, что из любопытства! Вы сплетничаете,  «дети»хотелось добавить ей,  слухи пускаете. Вам просто интересно!

 Ну вот и я!  не сдавалась Арина.  Я хочу, чтобы со мной в пятьдесят было интересно! Не хочу быть толстой замужней коровой, смотреть сериалы и ненавидеть собственных детей за то, что они живут, а я нет. Я тоже хочу взять от жизни все!

Ольга высадила ее, так ничего и не объяснив.

И ничего не поняв сама.

Брала ли она от жизни все? Нет. И никогда так не думала и не чувствовала. Да и бывало ли такое вообще? Разве не иметь мужа и детей значит брать от жизни все?

Но с другой стороны. Она все пыталась и пыталась найти в себе эту тягу. Почувствовать хотя бы тоску, разочарование. Но и этого не было. Все вокруг твердили ей, что ее жизнь либо пуста, либо полна до краев. Но сама она не чувствовала ни того, ни другого. А годы шли и, наверное, ответ на этот вопрос нужно было искать сейчас. Пока еще не поздно.

[1] Конь и Слон.

11

* * *

Ночь у Ольги выдалась беспокойная, муторная. То ли сказалась духота клуба, то ли кальяна было выкурено чересчур. А может, так странно подействовал разговор в машине. Но Ольга долго металась: засыпала, просыпалась. И сны снились короткие и беспокойныемать, Пашкины дети.

А в периоды бодрствования лезли в голову навязчивые мысли о том, что раньше как-то проходило мимо. Впервые она так остро прочувствовала, что у нееОльги Кенингникогда не будет детей.

Она не вышла замуж, не родила. И даже с племянником не установила близких отношений: знала, как зовут, что учится в школе. На дни рождения дарила подарки, спрашивая у брата, что купить. Но жизнью его не интересовалась. И вот ей пятьдесят, а через десять лет будет шестьдесят.

Именно этот возраст остро ассоциировался у Ольги со старением. Наверное, потому, что в день шестидесятилетия матери она неожиданно для себя увидела, как та постарела.

Теперь и ей до шестидесяти осталось десять лет. Лежа на кровати в темноте, глядя в потолок, на котором отражались мутные блики фонарей, Ольга пыталась вспомнить, как она себя чувствовала в сорокчем занималась, о чем думала. И что изменилось с того времени, что произошло. Ощутить, осознать этот срокдесять лет.

И что будет тогда, в шестьдесят? Будет ли она кому-то нужна? Позаботится о ней кто-то?

Родителей тогда уже не будет. Останется только брат. А младшего поколения, на которое она смогла бы опереться, не будет.

Но тут в голову непрошено стукнулось: а у ее родителей есть? Если бы не было еепозаботился бы о них Пашка или все так же продолжал бы беззастенчиво брать у стариков деньги и считать кровные узы благом только в однусвоюсторону?

Встала Ольга усталая и разбитая, будто и не отдыхала.

Поэтому на работу приехала в дурном расположении духа, и, в ответ на ее мысли, день получился странный, нервный, полный непривычных сомнений и переживаний.

 Ой, попалась!  окликнул ее знакомый голос, едва она открыла массивную входную дверь. Зав мужским острым был, как обычно, в прекрасном расположении духа, весел и шутлив.  Ты-то мне и нужна,  маленький, круглый и седой, он всегда улыбался.

 Здравствуй, Олег Олегович,  переборов себя, улыбнулась Ольга.  А что такого срочного?

На голове его, на самой макушке, венчиком топорщился пушок тонких кудрявых, каких-то прозрачных волос. Что придавало всей фигуре заведующего острым психиатрическим отделением комический вид.

 Да,  беспечно махнул он рукой,  дедулечку тут привезли,  он душевно взял Ольгу Артуровну под руку, увлекая к двери в амбулаторию.  Вроде бы интересный. Хочешь со мной посмотреть? До обхода. Для,  хохотнул он,  так сказать, бодрости духа и жизненного тонуса.

И походка у него была легкая, подпрыгивающая, будто не врач по коридору шел, а мячик прыгал.

Ольга Артуровна не выдержала и улыбнулась.

 Ну давайте посмотрим. А что там?  с умеренным любопытством спросила она.

Этим утром, в районе пяти кондукторша при проверке билетов обнаружила «зайца». Забавность ситуации была в том, что она твердо помнила, на какой станции тот подсел. Хилый трясущийся старичок, задыхаясь и хватаясь за бок, приволакивая ноги в домашних шлепанцах, подбежал к вагону в последнюю секунду перед отправлением. По виду он был похож на пассажира, на минуту вышедшего на станциюподышать воздухом. Хотя кондукторша и не помнила, чтобы он проходил контроль при посадке.

Старичок отчаянно и надрывно кричал:

 Я из третьего вагона, я из третьего вагона!

А сел в пятый. Что почему-то кондукторшу тоже не насторожило.

В каком из купе он проехал почти до самого Подмосковья, она не знала, но поутру на контроле у старичка билета не оказалось. Поначалу подумали, что он по старости просто потерял билет. Но из ответов старика на наводящие вопросы стало ясно: он даже не в курсе, что сидит в поезде.

Никаких родственников в вагоне не нашлось. В купе его никто не знал. Пришлось вызывать полицию.

Двое ребят в бушлатах сняли старика с поезда. Попытались опросить в здании вокзала и не добились ничего, кроме какого-то бессвязного лепета на тему «когда мы были молодыми». Кто он, откуда, как сюда попал, куда ехалничего этого внятно старик не рассказывал. А только бесконечно порывался поведать о жизни «вот тут неподалеку» с молодой любимой женой. В молодую жену дряхлого старика верилось с трудом.

И полицейские с чистой совестью вызвали скорую, на этот раз сдав медикам. Те привезли его в скоропомощное приемное. При осмотре, кроме общей потрепанности, ничего особенного не выявили. Но и здравого рассудка, сколько ни пытались, тоже не обнаружили.

Позвонили в психиатрическое. И вот дедушка сидел в комнате осмотра в ожидании уже четвертого по ходу хлопотливого утра опроса.

 Вы хоть в полицию позвонили? Пусть в розыск объявляют,  рассмеялась Ольга Артуровна.

Ничего особо смешного, а тем более необычного в случае не было. Но рассказывал зав мужского острого ярко, с душой, с юмором, в лицах.

 А то как же!  всплеснул руками полный заведующий и галантно открыл перед женщиной-коллегой дверь.

Потерявшийся старик безропотно сидел на стуле. Почему-то беспрерывно проводя рукой по бровям, будто что-то стряхивал. Этот жест повторялся буквально посекундно, но, казалось, сам старичок, с ним абсолютно свыкся[1].

Назад Дальше