А это холо как там его тоже шаманская штука? спросила Джулия.
Нет, не совсем. Я изучал холотропное дыхание еще до того, как занялся шаманством, но все это, конечно, связано. Оно тоже помогает людям установить контакт с потусторонним, с другим измерением. После такого контакта в жизни человека порой происходят радикальные перемены.
Но я не понимаю, почему вы называете это благотворительностью. Люди ведь не бесплатно здесь живут? спросила Джулия.
Нет, не бесплатно, ответил Шеймус. Но выручка идет на стипендии для таких учеников, как Кевин и Анетта, которые хотят освоить шаманское дело. Они начали привозить сюда группы городских ребят из Дублина, которым мы разрешаем посещать курсы бесплатно. Чудесно видеть перемены в их сознании. Они интересуются музыкой транс и барабанами. Подходят ко мне и говорят: «Шеймус, это невероятно! Это как приход без наркотиков!» А потом передают весть своим городским друзьям, открывают там собственные шаманские группы.
Ага, стало быть, твоя благотворительная организация помогает людям испытывать приходы, сказал папа. В нашем мире, полном невзгод и бедствий, ты находишь единицы несчастных, которые не способны ловить кайф самостоятельно. И потом, ну мечтают люди о приходахтак дай им дозу кислоты. К чему эта возня с барабанами?
Сразу видно адвоката, благодушно заметил Шеймус.
Я только рад за людей, у которых есть хобби, сказал папа. Просто мне кажется, что заниматься им надо под уютной крышей родного дома.
Увы, Патрик, не все дома` одинаково уютны.
Да, об этом я знаю не понаслышке. Кстати, об уюте; нельзя ли прямо сейчас убрать из нашей комнаты книжки и прочий рекламный мусор?
Конечно, ответил Шеймус. Конечно.
Они с папой встали и собрались уходить. До Роберта дошло, что он останется наедине с Джулией.
Я вам помогу! крикнул он и пошел с ними.
Папа повел их в дом и остановился практически на пороге.
Все эти шуршащие буклеты у входареклама других центров, институтов, курсов исцеления, продвинутых уроков игры на барабанахвсе это пропадает здесь зря. Я бы даже сказал, что мы и вовсе обойдемся без информационной доски, заявил папа, снимая со стены упомянутую доску, хотя мне очень даже по душе ее пробковое покрытие и разноцветные кнопочки.
Без проблем, ответил Шеймус, заключая доску в объятья.
Несмотря на то что папа вел себя очень сдержанно, ясно было, что он буквально одурманен яростью и презрением. Роберт хотел прощупать и чувства Шеймуса, но тот как-то сразу закрылся. Постепенно мальчик пришел к ужасному выводу: Шеймус испытывает к его папе чувство жалости. Он прекрасно знает, кто тут главный, и поэтому без труда выносит нападки разъяренного ребенка. Эта гнусная жалостьсвоеобразный щит, который позволяет ему не ощущать на себе всей силы отцовского гнева. Роберт оказался между двух огней и, чувствуя страх и собственную беспомощность, незаметно выскользнул на улицу, а папа тем временем повел Шеймуса к месту очередного преступления.
На улице тень от дома уже наползла на клумбы, стоявшие на краю террасы: какой-то пассивной частью разума Роберт понял, что наступила середина дня. Цикады все стрекотали. Он видел, не глядя, и слышал, не слушая; кроме того, он сознавал, что в данный момент ни о чем не думает. Его внимание, обычно скакавшее от одного предмета или явления к другому, было совершенно спокойно. Он немного испытал это спокойствие на прочность, но сильно не давилне хотелось снова превращать свой разум в шарик для пинбола. Сейчас его поверхность казалась стеклянной и абсолютно гладкой, как вода в пруду, сонно отражающая небесные узоры.
Забавно: представляя этот пруд, Роберт начал разрушать транс, с которым его сравнивал. Захотелось пойти на настоящий пруд у вершины лестницыкаменный полукруг с водой в самом конце подъездной дорожки, где под зеркальной поверхностью прятались золотые рыбки. Да-да, именно так; незачем ходить за папой и Шеймусом, лучше пойти к пруду и покрошить в воду хлеб. Если повезет, из глубины поднимется скользкое огненное колесо из оранжевых рыбок. Роберт сбегал на кухню, схватил там черствую краюшку и помчался по каменным ступеням к пруду.
Папа рассказывал, что зимой родник вырывается из трубы и хлещет прямо по мельтешащим рыбкам. Вода переливается через край, стекает в нижние пруды и в конце концов попадает в речку, что бежит по дну долины. Вот бы когда-нибудь на это посмотреть! К августу пруд мельчал. Вода едва сочилась из бородатой, заросшей ряской трубы. Осы, шершни и стрекозы носились над теплой зеленоватой припыленной поверхностью прудика, время от времени опускаясь на листья кувшинок, чтобы попить. Рыбки поднимались со дна очень редко, только если их приманить едой. Лучший способ покрошить черствый хлебпотереть друг о друга два кусочка, чтобы они рассыпались на мелкие крошки. Если бросать крупные куски, они просто тонут, а крошки держатся на поверхности, как пыль. У самой необычной рыбкитой, ради которой он сюда и пришел, на боках красовались красно-белые полоски. Остальные были всех оттенков оранжевого, еще Роберт видел пару черных мальков, но те со временем либо превратятся в оранжевых, либо вымрут, потому что крупных черных особей он не заметил.
Разломив краюшку, он принялся тереть друг о друга две половинки. Дождь из легких крошек падал на воду, они расплывались в разные стороны, но ничего не происходило.
На самом деле вихрь из золотых рыбок Роберт видел лишь однажды. С тех пор либо никто не показывался вовсе, либо одна-единственная рыбка лениво всплывала навстречу тонущим хлебным крошкам.
Рыбы! Рыбы! Рыбы! Ну же! Рыбы! Рыбы! Рыбы!
Призываешь свое тотемное животное? спросил чей-то голос.
Роберт резко обернулся и обнаружил за спиной благодушно улыбающегося Шеймуса, в ослепительной рубашке с тропическим узором.
Рыбы! Рыбы! Рыбы! подхватил Шеймус его призыв.
Нет, я их просто кормлю, пробубнил Роберт.
А ты никогда не ощущал духовной связи с рыбами? наклоняясь поближе, спросил Шеймус. В этом суть тотемного животного: оно помогает человеку на его жизненном пути.
Да они мне просто нравятся. Я не жду, что они будут для меня что-то делать.
Например, рыба приносит нам вести из глубин подсознания, сказал Шеймус, делая волнообразные движения рукой. Здешние местапоистине волшебные. Он закрыл глаза, потянулся и размял шею. Мое личное место силы находится в том лесочке, возле птичьей поилки. Бывал там? Впервые меня привела туда твоя бабушка, для нее это место тоже было особенным. Именно там я лучше всего ощущаю связь с другой реальностью.
Роберт вдруг понял, что ненавидит Шеймуса, и в тот же миг осознал неизбежность этого чувства.
Тот поднес ко рту рупор из сложенных ладоней и завопил:
Рыбы! Рыбы! Рыбы!
Роберту захотелось его прибить. Будь у него машина, он бы его задавил. Будь у него топор, он бы его зарубил.
Тут наверху открылась дверь, скрипнула москитная сетка. На улицу вышла мама с Томасом на руках.
А, это вы. Здравствуй, Шеймус, вежливо проговорила она. Мы уже почти заснули, и я никак не могла взять в толк, откуда у нас под окнами объявился торговец рыбой.
Мы призывали рыб, пояснил Шеймус.
Роберт побежал к маме. Она присела рядом с ним на низкий каменный заборчик, подальше от Шеймуса, и стала показывать Томасу пруд. Роберт понадеялся, что рыбы не приплывут прямо сейчасне то Шеймус решит, что это он их вызвал. Бедный Томас, он, может, никогда и не увидит оранжевого вихря. И рыбку с красно-белыми полосками тоже. Шеймус отберет у них пруд, и лес, и птичью поилку, и всю эту красоту. Если вдуматься, выходит, что родная бабушка желала маленькому Томасу зла с самого его рождения. Она и не бабушка вовсе, а скорее, злая мачеха из сказки. Зачем она показывала Шеймусу лесную поилку для птиц? Как она могла? Роберт заботливо погладил Томаса по головке. Тот начал смеятьсяудивительно низким, грудным смехом, и до Роберта дошло, что малыш пока ничего не знает о тех неприятностях, что сводят с ума его старшего брата, и знать о них ему вовсе не обязательно.
4
Джош Пэккер был одноклассником Роберта. Он почему-то решил (никого не спросив), что они с Робертомлучшие друзья. Для всех оставалось загадкой, почему они так неразлучны, и самой большой загадкой это было для Роберта. Если б ему удалось хотя бы ненадолго оторваться от Джоша, он бы точно сумел найти себе нового лучшего друга, но Джош ходил за ним по пятам на детской площадке, списывал у него на диктантах и таскал его к себе в гости пить чай. За пределами школы у Джоша было одно занятие: смотреть телевизор. Их телик показывал шестьдесят пять каналов, а телик Робертатолько бесплатные. У Джоша были очень богатые родители, которые покупали ему всякие невиданные игрушки даже раньше, чем о них узнавали остальные дети. На последний день рождения он получил детский электрический джип со встроенным DVD-плеером и мини-телевизором. Он катался на нем по саду, уничтожая цветы и пытаясь задавить своего пса Арни. В конце концов он врезался в куст, и они с Робертом сидели под дождем и смотрели мини-телик. Придя в гости к Роберту, он с порога заявил, что игрушки у того дурацкие, и начал ныть, что ему скучно. Роберт попытался придумать с Джошем какую-нибудь игру, но Джош не умел ничего придумывать. В течение трех секунд он изображал какого-то телевизионного персонажа, после чего упал на землю и заорал: «Я умер!»
Вчера позвонила мама ДжошаДжилли. Они сняли на весь август потрясающий дом в Сен-Тропе, не хотят ли Мелроузы приехать на денек всей семьейпоиграть и повеселиться? Родители решили, что Роберту будет полезно провести время со сверстником. Да и им самим не повредит смена обстановкиродителей Джоша они видели всего один раз, на спортивных состязаниях в школе. Впрочем, поговорить с ними тогда не удалось: они были слишком заняты съемкой фильма о спортивных достижениях Джоша, чтобы с кем-то разговаривать. Джилли показала, как ее камера снимает в замедленном режиме, только замедленный режим им не пригодился: Джош прибежал последним.
Итак, они отправились в путь, и папа безостановочно ворчал за рулем. После отъезда Джулии он стал гораздо сварливей. Вот зачем, спрашивается, они поперлись по такой жаре и пробкам в Сен-Тропе«не город даже, а всемирное посмешище»?
Роберт сидел рядом с Томасом, а тот лежал в старом автокресле лицом к спинке грязного сиденьятолько его он и видел. Роберт карабкался по ножке брата игрушечной собачкой и тявкал. Собачка явно была безразлична Томасу. Оно и понятно, думал Роберт. Брат ведь еще не видел настоящей собаки. С другой стороны, если бы его интересовали только знакомые предметы, он бы до сих пор сидел в западне медицинских ламп родовой палаты.
Когда они наконец нашли нужную улицу, Роберт первым заметил название «Les Mimosas», выведенное косым шрифтом на грубой каменной плитке. Они одолели тряский ребристый цемент подъездной дорожки и очутились на парковке, уже изрядно забитой личным автопарком Джима: черным «рейнджровером», красным «феррари» и старым бежевым кабриолетом с потрескавшимися кожаными сиденьями и пузатыми хромированными решетками. Папа припарковал их «пежо» рядом с гигантским кактусом с зазубренными листьями, торчавшими во все стороны.
Вилла в неороманском стиле, отделанная учеником позднего Гогена-сифилитика, изрек папа. Что может быть прекрасней? Тут он заговорил золотистым рекламным голосом: Расположенная в элитном закрытом районе Сен-Тропе всего в шести часах езды от легендарного кладбища домашних животных Брижит Бардо
Милый, перебила его мама.
В окно постучали.
Джим! радостно воскликнул отец, опуская стекло.
А мы как раз собрались в магазин за надувными игрушками для бассейна, сказал Джим, убирая видеокамеру, на которую снимал прибытие гостей. Может, Роберт хочет с нами?
Роберт покосился на Джоша: тот скрючился на заднем сиденье «рейнджровера» и явно играл в «геймбой».
Нет, спасибо, ответил Роберт. Я помогу перетащить вещи.
Неплохо вы его вымуштровали! восхитился Джим. Джилли принимает солнечные ванны у бассейна. Просто идите по дорожке, не заблудитесь.
Они прошли по белой колоннаде, размалеванной видами Тихого океана, и оказались на упругой лужайке, обрамлявшей бассейн: воды было практически не видно за флотилией надувных жирафов, пожарных и гоночных машин, футбольных мячей, гамбургеров, Микки, Минни и Гуфи. Папа шел кособоко, держа в одной руке кресло со спящим Томасом, а мама тащила сумки и напоминала груженого мула. Джилли лежала на желто-белом шезлонге в компании двух лоснящихся незнакомцеву всех троих на голове были парики из проводов и наушников. Тень папы упала на прожаренное лицо Джилли, и та открыла глаза.
Ой, здравствуйте! воскликнула она, вынимая наушники. Простите, я была в другой реальности.
Хозяйка дома встала, чтобы поприветствовать гостей, но тут же попятилась, вытаращив глаза на Томаса и прижав руку к груди.
Боже мой! Какой красивый младенец! Извини, Роберт. Она вонзила длинные блестящие ногти в его плечи, чтобы он не упал. Не хочу подливать масла в огонь братской вражды, но твой младший братэто нечто. Ты у нас нечто, да ведь? запричитала она, подлетая к Томасу. Попомни мои слова, Роберт: ты еще поревнуешь, когда девчонки начнут штабелями ложиться к его ногам. Боже, ну и ресницы! Вы планируете третьего? Если бы у меня родился такой красавчик, я бы захотела еще шестерых, ей-богу. Ну и жадина, правда? Ничего не могу с собой поделать, он просто чудо! Простите, от восторга я совсем забыла представить вас Кристине и Роджеру. А им и дела нет. Они тоже в другой реальности. Эй, очнитесь! Она сделала вид, что пинает Роджера. Роджерпартнер Джима по бизнесу, пояснила она. А Кристина из Австралии. Она на четвертом месяце беременности.
Джилли тряхнула Кристину за плечи.
Ой, привет! очнулась та. Что, уже приехали?
Всех гостей представили друг другу.
Я им уже доложила про твою беременность, сообщила хозяйка Кристине.
Ага. Правда, беременной я себя не чувствуюпросто немного набрала вес, как будто выпила четыре бутылки «Эвиан» или вроде того. Ну серьезно, меня даже не тошнит по утрам! Недавно Роберт спрашивает: «Хочешь в январе покататься на лыжах? У меня командировка в Швейцарию». И я такая: «Конечно, почему нет?» Представляете, мы оба забыли, что мне в январе рожать!
Джилли рассмеялась и закатила глаза.
Просто витаю в облаках! воскликнула Кристина. Имейте в виду, беременность отупляет.
Смотри, какие лица, сказала ей Джилли, показывая пальцем на родителей Роберта. Они не верят своим ушам. Любящие родители, не то что некоторые.
А мыразве нет? возмутилась Кристина. Ты ведь знаешь, как мы обожаем Меган. Меганэто наша двухлетка, пояснила она гостям. Мы оставили ее с мамой Роджера. Она только что открыла для себя гневну, вы знаете, как дети открывают новые эмоции и потом прорабатывают их на всю катушку, пока не докопаются до следующей.
Любопытно, сказал папа Роберта. То есть эмоции никак не связаны с тем, что дети чувствуют, это просто пласты в археологических раскопках. Когда они откапывают радость?
Когда отвозишь их в «Леголенд», сказала Кристина.
Тут с трудом пришел в себя Роджери сразу схватился за наушник:
Привет! Ой, простите, мне звонят.
Он встал и заходил туда-сюда по лужайке.
Вы привезли с собой няню? спросила Джилли.
У нас нет няни, ответила мама.
Какая ты смелая! Даже не знаю, что бы мы делали без нашей Джо. Она с нами всего неделю и уже успела стать членом семьи. Можешь и своих на нее свалить, она просто чудо!
Да мы, в общем-то, и сами справляемся.
Джо! крикнула Джилли. Джо-о-о!
Скажи, что это смешанный пакет акций досуговых и гостиничных предприятий, говорил в трубку Роджер. На данном этапе лучше обойтись без подробностей.
Джо! вновь позвала Джилли. Совсем обленилась, зараза, весь день листает журнал «Хэлло!» и жрет мороженое «Бен и Джерри». Прямо как ее работодатель, скажете? Угу-угу, только она еще и деньги за это получает!
Да мне плевать, что они сказали Найджелу! завелся Роджер. Это их не касается, пусть не лезут, куда не просят!
По лужайке к ним шагал довольный покупками Джим. Следом, шаркая и путаясь в ногах, шел толстый Джош. Его отец достал насос, разложил надувные игрушки на плитке возле бассейна и принялся сдирать с них пластиковую кожу.
Что купили? спросила Джилли, сверля дом злобным взглядом.
Помнишь, ему понравилось надувное мороженое? Джим начал надувать клубничный рожок. Еще Короля-Льва взяли.
И автомат, занудно добавил Джош.
Налоговая к нему прицепилась, сказал Джим папе, кивая в сторону Роджера. За обедом дашь ему пару советов, ладно?
Я в отпуске не работаю, ответил папа.
Много не работаешь, сказала мама.
Ого, никак я чую супружеский конфликт? сказал Джим, снимая на камеру надувающийся клубничный рожок.
Джо!!! заорала Джилли.
Я здесь.
Из дома вышла тучная веснушчатая девица в шортах защитной расцветки и двинулась в их сторону, покачивая надписью «Я не прочь» на пышной груди.
Томас проснулся и закричал. Его можно было понять: только что он сидел в машине со своей любимой семьей, а теперь его обступили орущие незнакомцы с размалеванными глазами. В хлорированном воздухе колыхалось стадо ярких монстров. Один такой монстр сейчас надувался у его ног. Роберту тоже было бы противно.