Посол, господин Мари Жозеф Луи Брюно барон де Лёсс де Сион, мидовец извлек на свет машинописный лист, вот справка, Саша споткнулся на третьей строчке.
Сейчас начнется встреча, товарищ Матвеев, зашелестел голос мидовца, наденьте наушники
Посол Французской Республики невозмутимо взирал на представителя министерства. Саша в сердцах отозвался:
Наушники мне ни к чему, товарищ. Я знаю, что скажет господин посол, он кивнул на стекло, вернее, ничего не скажет. Где у вас телефон?
В соседней, не менее голой комнатке, он набрал дачный номер товарища Котова.
Вы были правы, хмуро начал Саша, французский посол и бровью не поведет, услышав ноту. Мне выдали справку, он откашлялся, нынешний посол полтора года воевал в партизанском отряде покойного Маляра, товарищ Котов хмыкнул:
Милый, президент Жискар д'Эстен в августе сорок четвертого во время парижского восстания бегал по поручениям Маляра. Это одна шайка-лейка. Они все знают, но будут молчать, словно в рот воды набрали
Наставник подытожил: «Кажется, мы потеряли нашего мушкетера».
Берите журнальчик, девушка, киоскерша зевнула, мы скоро закрываемся.
Мишель безучастно листала августовский номер «Уральского следопыта». Несмотря на поздний час, зал ожидания Казанского вокзала оказался многолюдным. Динамик бойко сказал:
Товарищи отъезжающие, к третьей платформе подан скорый поезд Москва-Ташкент, нумерация вагонов от головы состава, пассажиры потянулись к распахнутым дверям, будьте осторожны, на второй путь прибывает скорый поезд из Воронежа.
Табло отправления обещало поезда, уходящие в скором времени в Казань и Чебоксары. Мишель помнила, что во Владивосток ездят с противоположной стороны площади, с вокзала Ярославского.
И в Сыктывкар тоже, она порылась в сумочке, но и здесь виден размах страны.
Пассажиры уходящего ташкентского поезда обвешались баулами. Сестры научили Мишель советским загадкам.
Что длинное, зеленое и пахнет колбасой, она отсчитала монеты, электричка из Москвы.
Девушка не сомневалась, что пассажиры ташкентского поезда везут на юг именно колбасу.
Хотя здесь не встретишь королей московских рынков, Мишель незаметно скосила глаза, абрикосы и персики они возят самолетами.
Поток выходящих на платформу смешался со струйкой пассажиров воронежского поезда. Мишель поймала взгляд мужа.
Исаак обосновался за пластиковым столом ночного буфета. Перед мужем стоял стакан черного кофе. Трое крепких парней напротив пили секкио, как его называли и в Мон-Сен-Мартене. В Бельгии не продавали сгущенку, но Мишель научилась варить дульче де лече. Аннет настаивала, что у ее наполеона все равно не тот вкус.
Нужна советская сгущенка, объясняла сестра, хотя твоя выпечка тоже замечательная.
Буфет продавал пирожные, однако стол перед Исааком пустовал.
Исаак соблюдает кашрут, девушка забрала сдачу, а парни ничего не закажут. Они здесь по делу, а не ради развлечений, киоскерша бесцеремонно поинтересовалась:
Вы сумочку где брали, в «Белграде»?
Мишель выучила названия модных московских универмагов, торгующих товарами, как выразилась Надя, стран народной демократии.
Запоминай, велела сестра, в «Ванде» хорошая косметика, а в «Лейпциге» белье. Не трусы неделька, Надя закатила глаза, а что-то более приличное.
Колготки на Мишель были заграничные, но продающиеся в СССР. Миди-юбка, водолазка, туфли и куртка тоже не вызвали бы подозрений.
От сумки надо избавиться, вздохнула девушка, пусть это только серая замша, но это Ателье Майер, она покачала головой.
В Одессе с рук купила, когда там отдыхала, киоскерша заметила:
В портовых городах легче. Моряки берут товар за боны или привозят из плавания импортные вещи, она взялась за кассовую книгу, счастливого пути, девушка
Двинувшись в ночное кафе на другой стороне зала, Мишель по дороге полистала журнал. «Уральский следопыт» обещал читателям очерки «БАМ начало биографии» и «Юность Ильича».
Девушка помнила, что журнал должен печатать научную фантастику. Таковая нашлась после пятидесяти страниц скучнейших рассказов и стихов.
Это вроде ничего, сказала Майя Петру Михайловичу Волкову, послушай.
Разглядывая облупившиеся фрески на потолке, инспектор жевал эклер. Они стояли в пустынном углу, однако Пьер не рискнул французским языком.
Роспись отличная, он поймал себя на том, что заикаясь, трясет головой, над фресками работали Рерих и Кустодиев. Читай, велел он, оценим автора, девушка выразительно продекламировала:
Впервые о зачарованном городе Ветер Иван услышал от своей матери, в Лунных садах. Когда блеск двух лун потек по пепельному небосводу и заструились белыми ручьями аллеи, она наклонилась над его кроваткой и стала рассказывать о городе, где все жители были обращены недобрым волшебником в статуи. Давно это было. Уже столетия они стоят вот так в серебристой пыли, и никто пока не нашел этого города, не вернул к жизни его обитателей. Неизвестно даже, в каком месте Вселенной он находится
Пьер чавкнул эклером.
Недурно, одобрительно сказал инспектор, хотя на месте цензора я не пропустил бы такое в печать, Мишель оглянулась, Пьер успокаивающе заметил:
Не волнуйся. Это шестерки, если говорить местным языком. Парни проверяют Исаака. Большой босс пока не появился, он ждет неподалеку, девушка отпила кофе из его стакана.
Ты откуда знаешь? Пьер фыркнул:
Мне тридцать лет, из которых я тринадцать служу в полиции, Майя Наумовна, они говорили очень тихо, привычки гангстеров везде одинаковы, кузен прищурился.
Твой муж прошел проверку. У входа появились двое парней, а между ними коротышка в плаще, Мишель заметила обыкновенного человека средних лет, это и есть покупатель само
Пьер осекся. Распахнутые двери серели милицейскими кителями. Динамик под крышей зала ожил:
Товарищи пассажиры, оставайтесь на местах, приказал спокойный голос, проходит плановая проверка документов.
Оттолкнув ближайшего милиционера, коротышка рванулся к выходу на площадь трех вокзалов. Заливисто перекликались свистки, Мишель поймала взгляд мужа.
За вами дверь, одними губами сказал Исаак, встречаемся на Ярославском у касс, она велела себе собраться.
Быстро, свистящим шепотом сказала Мишель кузену, служебный ход не заперт, они нырнули в пахнущий прогорклым жиром коридор кафе.
Над лысоватой головой милицейского полковника переливался яркими красками глянцевый плакат. Мужественный юноша поднимал алую книжечку советской конституции.
Рассмотрев привлекательное лицо, Исаак вспомнил художника, забредшего прошлым годом на институтскую вечеринку. Парень из суриковского института прицепился к нему, словно пиявка. Исаак не собирался становиться натурщиком, однако художник набросал в альбоме пару эскизов.
И я превратился в паладина советского режима, Исаак скрыл усмешку, они еще и снабдили меня стишатами, стихи неожиданным образом использовали заглавные буквы.
Я славлю день, в который утвержден во имя Человека и Народа моей Отчизны Основной Закон, Исаак незаметно взглянул на полковника, здесь бесполезно взывать к моим гражданским правам.
Согласно Конституции, его гражданские права пока никак не нарушались. Милиция могла задержать подозреваемого в совершении преступления на двое суток. Исаак пока провел в пустынном КПЗ только одну ночь.
Он слышал от смотрящего о московских тюрьмах и пересылках. Ему не сообщили, куда он попал, однако камера не выглядела тюремной. Помещение, пусть и снабженное железными нарами, оказалось неожиданно уютным. Подушка мягко обнимала щеку. На верблюжьем одеяле Исаак отыскал фиолетовые штампы «МГБ СССР». Вещи болтались в здешней кастелянской со времен министра Берия.
Получив от молчаливого милиционера эмалированную кружку с чаем и миску каши, юноша задумался. Он мог попасть в вотчину Комитета, Лефортово.
Или я на улице Огарева, он прошелся по камере, в главном управлении МВД?
На Казанском вокзале его бесцеремонно сунули в черную «Волгу» с затемненными стеклами. Исаак не успел передать самородок заказчику.
Крепкие ребята в штатских костюмах, защелкнувшие на его запястьях наручники, ловко обхлопали карманы куртки Исаака. Золото вытряхнули на свет, кто-то присвистнул. Исаак хорошо знал свои права.
Не окажись у меня золота, псам нечего было бы мне предъявить, окна кабинета задернули тяжелыми гардинами, никому не запрещено пить кофе на вокзале.
Не представившийся ему полковник изучал изъятый у Исаака при аресте паспорт. Юноша поймал себя на том, что оглядывается на дверь.
Я боюсь, что сюда приведут Михаэлу или Пьера или их обоих, он сжал руку в кулак, но с неразберихой в кафе они должны были уйти, Исаак надеялся именно на такой исход событий. Сейчас думать о Михаэле не полагалось, однако он позволил себе еще мгновение.
Она курит с Пьером в тамбуре, уверенно сказал себе Исаак, а еще она позвонила Катерине Петровне и они встретятся в Ярославле, а завтра они с Пьером окажутся в Заречном, поезд на Сыктывкар отошел от перрона Ярославского вокзала час назад.
В Заречном мог оказаться и Комитет, однако Исаак слышал от смотрящего о вражде между Щелоковым и Андроповым.
Павел проскользнул между жерновами благодаря их соперничеству, вспомнил Исаак, соберись, сейчас надо быть осторожным, отцу оставалось два месяца до освобождения по амнистии. Менты, как называл их Исаак, могли вкатить раву Бергеру очередную пятерку.
Пусть папа повозится хотя бы с младшими мальчишками, Шимону и Леви исполнилось всего два года, их даже не стригли в первый раз.
Исаак велел себе сидеть как можно более непринужденно. Самородок в его кармане тянул на десять лет колонии, однако на золоте не было написано, кто именно его намыл. Он, впрочем, понимал, что отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности навел справки о некоем гражданине Бергере, пятьдесят седьмого года рождения, со средним профессиональным образованием и четырехлетним стажем работы.
И справки сделали свое дело, он рассматривал погоны мента, меня допрашивает птица высокого полета, Исаак очнулся от скрипучего голоса:
Что вы делали в кафетерии Казанского вокзала, гражданин Бергер? юноша пожал плечами.
Пил кофе, гражданин полковник, Исаак повертел носком горного ботинка, я приехал в Москву из Сибири третьего дня и намеревался отправиться в Сочи. На Кавказе начинается бархатный сезон, а я хотел отдохнуть.
Маленькие глазки пристально взглянули на него из-под неожиданно элегантных очков, не вяжущихся со свиной рожей, как невежливо подумал Исаак о милиционере.
Самородок вы привезли из Сибири, утвердительно сказал полковник. Исаак отозвался:
Я купил золото в поезде у одного парня. Он сошел ночью и мне не представлялся. Золото, намытое мной за сезон, я сдал государству, у меня были деньги.
В чемодане Исаака, хранившемся у арестованного Павла Петровича, тоже лежала наличность, однако багаж говорить не умел. Полковник открыл серую папку.
Вы знаете этого человека?
Исаак велел себе отвечать как можно более спокойно. Фотографию Павла Петровича вынули из личного дела в инвалидной артели, где он якобы трудился ретушером. Смотрящий отправился на Соловки, не получив высшего образования.
Меня и не приняли бы в институт, заметил Павел Петрович, я из дворянской семьи, пусть и обедневшей. Я хотел стать реставратором, рука у меня верная, на снимке смотрящий был лет на десять моложе.
С ним что-то случилоь, понял Исаак, иначе у ментов появились бы свежие фотографии, он безучастно отозвался: «Нет». Полковник выложил рядом еще один снимок: «А этого?». Исаак нахмурился:
Я видел его в Тайшете, когда приехали московские артисты. Он крутился на сцене до начала спектакля. Мне показалось, что он администратор.
Исаак не ходил на концерты, где пели женщины, однако позволял себе кино и театры. В Тайшет привозили бросовые представления, но Исаак не привередничал.
«Зведных войн» от них не дождешься, Мишель и Пьер рассказали ему о фильме, мент, кажется, интересуется этим парнем
Полковник потянулся за папкой. Массивный телефон на столе неприятно затрещал. Сняв трубку, он одновременно нажал на кнопку звонка.
Подумайте, с кем вы встречались в Тайшете, гражданин Бергер, со значением сказал милицонер, к вашему самородку мы вернемся, на пороге маячил охранник, милицонер прижал трубку к уху.
Нет, товарищ Матвеев, услышал Исаак, работать с арестованным будет наше министерство
Высоко подняв голову, юноша вышел в коридор.
Белокурые кудри Серафимы украшал венок из чайных роз. Трогательное бархатное платьице помялось. Устроившись на плетеном диване, девочка сопела в гобеленовую подушку. Над террасой жужжали поздние пчелы. Раскинувшийся рядом с ребенком Мухтар лениво поводил хвостом.
Над едва тронутым золотом осенним лесом простиралась ясная лазурь неба. Полуденное солнце отражалось в янтаре меда, играло в прозрачной зелени крыжовенного варенья. От озерной пристани доносился смех, Саша оглянулся.
Они ответственные парни, успокаивающе сказал Наум Исаакович, и рядом с ними охранники. Порыбачат и вернутся, на ужин сегодня поедим кулебяку. Мальчишки до нее большие охотники.
Рядом с товарищем Котовым Саше всегда становилось уютно.
Даже сейчас, он полистал вырванную, как кисло выразился Саша, с кровью папку Бергера, когда проклятое ОБХСС ни на йоту не подвинулось, Саша получил с курьером некоторые, как объяснил по телефону полковник Артемьев, материалы дела.
Саша слышал о любимце министра Щелокова, разгромившем цепь подпольных воротил в Средней Азии. Артемьев славился несговорчивостью.
Боров, как его называли на улице Огарева, сухо сказал в трубку:
Посылайте прокурорский запрос, товарищ Матвеев, Саша вспомнил проклятого провинциального милиционера, насолившего ему в деле Левина, и я отправлю материалы. Пока я могу предоставить протоколы задержания гражданина Бергера и остальных, он помолчал, его спутников.
Боров не возражал против знакомства Саши с основными, как заметил полковник, вехами расследования.
Папку снабдили старым снимком гражданина Павла Петровича Евреинова, ретушера в инвалидной артели. Скромный инвалид в первый раз проехался на север за казенный счет, когда Сашино место работы еще называлось ОГПУ. Увидев фото, товарищ Котов присвистнул:
Я тогда сидел нелегалом в Турции, он прочел карандашные записи на обороте, у гражданина Евреинова шесть судимостей. ОБХСС могло сильно повезти, Котов закинул руки за голову, кажется, они арестовали московского смотрящего, Саша мрачно сказал:
Именно, что могло. Кто знал, что он умрет от инфаркта при аресте
В квартире Евреинова, где по документам он владел одной комнатой, больше никто не проживал. ОБХСС разнесло бывшие барские апартаменты чуть ли не по кирпичику. В тайниках нашли несколько миллионов советских рублей и пару сотен тысяч долларов.
И деньги в чемодане, Саша читал протокол обыска, кто-то должен был прийти за багажом
Он почти не сомневался, что чемодан принадлежал проклятому Бергеру. Парня задержали на Казанском вокзале с золотым самородком в кармане. Артемьев по телефону усмехнулся:
Мы получили наводку на встречу через наши каналы. Покупатель не местный, он приехал с Кавказа, на Лубянке шептались, что Леонид Ильич запретил трогать украинских воротил, у его шестерок, Саша поморщился от милицейского жаргона, обнаружили крупную сумму денег.
Попытавшись уговорить Артемьева на перевод Бергера в Лефортово, Саша натолкнулся на знаменитое упрямство полковника.
Без прокурорской санкции я ничего не сделаю, отрезал Боров, а если вы хотите поговорить с Бергером, то тоже обращайтесь к прокурору, Симочка спала далеко от них, Саша позволил себе сигарету.
Прокурор мне отказал, признался он товарищу Котову, он не увидел основания для дополнительного допроса Бергера, Саша надеялся, что мерзавец выведет их на Атоса и Миледи. Товарищ Котов отпил ароматного чая.