На этот раз шансы были явно не в пользу Катона. Ухватив покрепче топор, разбойник выставил вперед щит и бросился вперед. Катон нанес удар по голове варвара, но его противник поднял щит и принял удар на обод. Когда клинок Катона отклонился в сторону, разбойник взмахнул топором, и его широкая кромка пронзила воздух и устремилась к грудной клетке Катона. Действуя инстинктивно, он бросил свое тело вперед, выставив левое плечо вперед. Когда он врезался в своего врага, предплечье мужчины безвредно ударилось о спину Катона, и лезвие топора не достигло цели. Катон продолжил наступать, отбрасывая мужчину назад, заставляя его спотыкаться и отступать, пытаясь устоять на ногах.
С последним мощным ударом Катон отступил назад, к Аполлонию. Агент к тому моменту уже сразил двух копейщиков, и теперь перед ним стояли трое разбойников со щитами, заставляя агента поворачиваться и смотреть на каждого по очереди. Разбойники, впрочем, также не решались напасть на последнего. Воин с топором пришел в себя и осторожно начал вновь сближаться с Катоном, затем остановился, глядя мимо него, и нахмурился. Он рявкнул приказ, и его люди отступили на несколько шагов, а затем повернулись и рысью припустили ко входу в ущелье, оставив своих сраженных товарищей позади. Человек, которого ранил Катон, убрал в ножны свой клинок, зажал рукой кровавое пятно на своей овчинной шкуре и поспешил за своими товарищами.
Катон и Аполлоний стояли, выпятив грудь, капли крови капали с их оружия, когда сзади раздался топот армейских калиг. Первый из ауксиллариев пробежал мимо, преследуя врага.
- Оставить их... - прохрипел Катон, затем сделал более глубокий вдох и крикнул: - Отставить преследование!
Ауксилларии остановились и неохотно развернулись, построившись в защитную линию перед Катоном и Аполлонием. Последний быстрыми ударами в горло прикончил двух лежавших на земле копейщиков, хрипевших в предсмертной агонии, затем они с Катоном вытерли клинки и убрали оружие в ножны.
- Теперь мы знаем, - сказал Аполлоний.
Катон кивнул.
- Мы прижали их
*******
Как только он вернулся в расположение лагеря, Катон отдал приказ вырыть ров и возвести вал, чтобы перекрыть вход в ущелье, достаточно далеко от скал, чтобы его люди были вне досягаемости любых метательных снарядов, выпущенных по ним сверху. Как только лагерь был закончен, две центурии вышли в сумерки, чтобы начать работу над укреплением, в то время как Катон совещался со своими старшими офицерами в командной палатке.
Плацин и Массимилиан сидели на походных табуретах на противоположной стороне складного стола. Полог палатки был свернут, чтобы обеспечить дополнительное освещение, пока Катон делал наброски вражеской обороны по памяти. Аполлоний стоял в стороне, опираясь на столб палатки, и наблюдал за происходящим.
- Есть два препятствия, - Катон указал на свою схему, - здесь, у входа в ущелье, и здесь, где они построили стену. Через первое могут пройти только двое наших людей одновременно, и мы будем уязвимы для камней, стрел, копий, и всего остального, что они решат сбросить вниз со скал по обе стороны. После этого встает вопрос о штурме стены и ворот. - Он сделал паузу, чтобы вспомнить оборонительную структуру. - Я бы сказал, что стена не менее четырех с половиной метров от земли до частокола. Она сложена из неотесанных камней и кажется основательной. Деревянная сторожкаединственное слабое место, но у нас не будет возможности проверить это с помощью нашего онагра, поскольку его невозможно поднести достаточно близко, чтобы опробовать. Поэтому единственным средством атаки является лобовой штурм с использованием лестниц. Учитывая узкий фронт, на котором мы будем сражаться, я сомневаюсь, что те, кто переживет обстрел в ущелье, смогут взять стену штурмом. Похоже, нам придется морить врага голодом. Как только передовая линия осады будет построена, и мы засеем подступы триболами, мы зажмем их. Затем мы будем ждать, пока они сдадутся или попытаются вырваться.
Плацин почесал челюсть, размышляя над этим. - Есть ли другой вход в долину?
- По словам нашего пленника, нет. Но он может лгать, поэтому я отправлю Аполлония и разведчиков с первыми лучами солнца. - Катон повернулся к агенту. - Я хочу, чтобы ты обошел эти холмы. Ищи любые признаки другого пути в долину и доложи как можно скорее. Будь внимателен, мы не можем позволить себе ничего упустить.
- Я позабочусь об этом, господин. Если есть другой проход, я найду его.
- Да уж, постарайся это сделать. Рим будет недоволен, если мы позволим разбойникам ускользнуть от нас, как это уже было много раз до нас. Их сопротивление закончится здесь. Чего бы это ни стоило. - Он сделал паузу и прочистил горло. - Есть еще один вопрос, который мы должны прояснить. Враги захватили Клавдию Актэ. Там могут быть и другие заложники. Я хочу, чтобы их вернули живыми, если это возможно.
Массимилиан посмотрел на него.
- Если у врага не хватит припасов, есть высокая вероятность того, что они не будут беспокоиться о заложниках. Если мы попытаемся уморить разбойников голодом, это наверняка приведет к тому, что заложники умрут от голода первыми, или враг может убить их, чтобы не кормить больше ртов.
- Я понимаю это. Будем надеяться, что до этого не дойдет. Я поставлю ультиматум перед разбойникамидля них путь только капитуляция, как только будут закончены передовые укрепления.
- На каких условиях, господин? - спросил Плацин.
- Они отдают свою добычу. Мужчин продают в рабство, а остальных расселяют среди прибрежных племен. Никому не будет позволено остаться на своих традиционных землях.
Массимилиан вздохнул.
- Им это не понравится, господин.
- А им и не должно что-то там нравиться, - отрывисто ответил Катон. - Они просто должны принять это, или умереть.
- Вы не поняли меня, господин. Я прослужил на этом острове достаточно долго, чтобы узнать кое-что об этих людях. Они гордецы до невозможности. Их предки правили этим островом задолго до основания Рима. Они скорее умрут, чем станут рабами и отдадут свою землю.
- Возможно, это так, - согласился Катон. - Но другого соглашения я предложить им не могу. Их господство во внутренних районах должно быть подавлено, а их племена разбиты. Ничто другое не поможет. Если только у тебя нет других предложений относительно условий их капитуляции?
Массимилиан сделал паузу, затем покачал головой.
- Очень хорошо, - заключил Катон. - Если они не сдадутся, они умрут от голода. Если они попытаются вырваться, их надо остановить. Вот и все. Теперь, если кто-то хочет что-то еще добавить...
Полог палатки отделяющей другую ее часть, где располагались писцы, откинулся, и один из штабных служащих вошел и отсалютовал.
- Что случилось? - потребовал ответа Катон.
- Хирург пришел к вам, господин. Говорит, что это срочно.
- Срочно? - Катон нахмурился. - О, фурии, веди его.
- Да, господин, - писарь отошел в сторону и пропустил хирурга когорты, отодвинув полог. Как только он увидел испуганное выражение на лице хирурга, Катон почувствовал, как его желудок скрутило от тревоги.
- Это пленный?
Хирург покачал головой.
- Он в порядке, господин. Я менял ему повязки, пока возводился лагерь. Его руки и пальцы заживут, хотя он никогда не сможет пользоваться ими в полной мере. - Он взглянул на Аполлония и продолжил. - Ваш дознаватель хорошо постарался, господин.
Аполлоний пожал плечами.
- Если собираешься делать какую-либо работу, то лучше делать ее хорошо, а?
- Хватит! - вклинился Катон. - О чём ты пришел сюда сообщить?
Хирург заколебался, прежде чем ответить.
- Это болезнь, господин. Я думаю, она настигла нас.
- Что ты имеешь в виду? Мы держались в стороне от Августиса, когда отправились из каструма.
- Один из воинов, должно быть, подхватил её в городе до этого, господин. Это мое предположение. Он явился в мою палатку с жалобами на головную боль и слабость. Я положил его на носилки. В тот момент у него началась рвота.
Катон вспомнил долгие дни болезни, которую он сам пережил, и затяжную слабость, которую она оставила после себя. Он не мог допустить, чтобы чума поразила людей его колонны. Каждый из них был нужен ему для поддержания осады или для штурма вражеских укреплений, если в этом возникнет необходимость.
- Ты должен создать карантинную зону внутри лагеря. Установить палатку в одном его углу, оцепить ее и выставить постоянную охрану.
- Будет исполнено, господин.
- Где сейчас тот человек, о котором ты мне сейчас докладывал?
- Я приказал ему оставаться в больничной палатке, пока я докладываю вам, господин.
- Хорошо. Если повезет, эпидемия ограничится этим беднягой без риска распространения по лагерю.
- Дело в том, господин. - Хирург провел рукой по голове. - До того, как я отправился доложить вам, ко мне пришли еще два человека. У них были похожие симптомы, и я сказал им подождать с первым больным. Правда заключается в том, что я опасаюсь, что болезнь уже распространяется по лагерю в данный момент.
- Понимаю... - Тяжесть очередного бремени командования тяжело осела на плечах Катона. Потребовалось мгновение, чтобы все последствия этой новости дошли до его усталого сознания. Если его люди начнут болеть, способность колонны поддерживать осаду будет неуклонно снижаться. Он не сможет вызвать подкрепление из Четвертой когорты или контингент морских пехотинцев с бирем, опасаясь подвергнуть риску заражения подкрепления. Самым важным в этот момент было принять строгие меры предосторожности, чтобы предотвратить распространение болезни.
- План изменился. Я хочу, чтобы карантинная зона находилась за пределами лагеря. По крайней мере, в ста шагах от него. Немедленно отправьте туда тех, кто уже сообщил о признаках болезни. Все новые случаи должны докладываться тебе прямо там. Ты останешься с ними, пока болезнь не пройдет. Договорись с квартирмейстером, чтобы пайки и воду оставляли на безопасном расстоянии. Тебе понадобятся отдельные латрины. Массимилиан?
- Префект?
- Назначь специальную группу солдат для этого, а вокруг карантинной зоны возведи частокол. Я не хочу, чтобы у кого-то из воинов возникло искушение навестить своих товарищей. И я не хочу, чтобы больные были открыты для атаки разбойников, которые все еще могут находиться за пределами долины. Назначь полцентурии для охраны.
- Да, господин.
Катон смотрел на хирурга с серьезным выражением лица.
- Очень важно, чтобы ты сделал все возможное, чтобы сдержать распространение болезни. Успех этой кампании зависит от того, хватит ли у нас людей, чтобы довести ее до конца. Если половина когорты погибнет от чумы, все будет потеряно. Ты понимаешь?
- Да, господин. Я знаю свой долг.
- Тогда не подведи меня. Лучше займись приготовлениями немедленно. Свободен.
Когда хирург вышел из палатки, Катон сложил руки вместе и закусил губу.
- Это несколько меняет ситуацию, - прокомментировал Аполлоний.
- Замолчи..
- Теперь выбор стоит между тем, чтобы начать атаку сразу, пока у тебя еще достаточно людей, и понести большие потери, или придерживаться первоначального плана и надеяться, что болезнь не распространится на всю когорту и не сделает ее неспособной поддерживать осаду, не говоря уже об атаке. - Аполлоний выгнул бровь. - Интересно, что ты выберешь?
Катон почувствовал колючую обиду на то, что агент снова испытывает его и пытается залезть ему под кожу. Он подавил в себе желание наброситься на него, чтобы заставить замолчать. Его спасло вмешательство Плацина.
- Я предлагаю атаковать их на рассвете, господин. Прежде чем у них будет шанс улучшить и укрепить свои оборонительные позиции.
- Я не согласен, - ответил Массимилиан. - Ты слышал, что сказал префект о подходе к стене. Мы потеряем половину наших людей, просто пройдя через ущелье. Они у нас в ловушке. Мы можем выждать время и выморить их голодом.
Катон покачал головой.
- Мы не можем тянуть время. Мы видели, на что способна эта болезнь. Какие бы меры предосторожности ни принимал хирург, я думаю, что шансы сдержать эту заразу, очень малы. Сегодня вечером у нас уже три человека. Готов поспорить, что на рассвете их будет больше. И те, кого мы выявим, скорее всего, передали болезнь своим товарищам дальше. Мы должны предполагать худшее. Это значит, что мы должны атаковать как можно скорее. В то же время мы должны быть уверены, что из ловушки, в которую они попали, нет выхода. Этим займется Аполлоний. - Он повернулся к агенту. - Если ты и твои разведчики смогут найти другой путь в долину, мы сможем проникнуть в их крепость, не проходя через ущелье. По крайней мере, мы сможем выставить людей, чтобы предотвратить их побег.
Он сделал паузу на мгновение, а затем зевнул.
- Итак. Мы должны атаковать их в течение следующих нескольких дней. Сегодня больше нечего обсуждать. Внимательно следите за людьми. Некоторые могут захотеть избежать карантина, даже если окажутся больны. Если у вас будут какие-то сомнения, немедленно отправьте их к хирургу. Ясно?
- Да, господин, - ответили оба центуриона, затем поднялись и вышли из палатки. Аполлоний оторвался от столба палатки, расправил спину и плечи и сел напротив Катона.
- Сложный выбор, но готов поставить круглую сумму, на то, что ты прав.
- Спасибо за доверие, - сухо ответил Катон.
- Как ты собираешься это сделать? Ну, кроме как быстро?
Катон задумался на мгновение, прежде чем ответить.
- С помощью огня
*************
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
Строительство укреплений, блокирующих вход в ущелье, было завершено поздно вечером следующего дня. К этому времени еще шесть человек Катона заболели и были отправлены в карантинную зону. Когда сгустились сумерки, он вместе с Плацином и Массимилианом прошел по линии вала, время от времени останавливаясь, чтобы похвалить хорошо проделанную работу и дать указания по улучшениям. Вал, увенчанный частоколом, не был сплошным, а включал в себя выступы скал, чтобы сэкономить время на достройку укреплений, которые тянулись почти на четыреста метров, прежде чем их ограничивали скалы обоих хребтов по сторонам. В основание вала были вбиты заостренные колья, направленные под углом вниз ко рву. Открытая земля за рвом была усыпана триболами. Если враг попытается атаковать оборонительные сооружения, чтобы вырваться из ловушки, он рисковал напороться на острые железные шипы, спрятанные среди пучков сухой травы, что грозило серьезными травмами ног. На каждом участке укреплений была возведена сторожевая башня, а ров пересекал единственный узкий мостик. Часовые патрулировали между башнями, а две центурии охраняли ворота и боевую площадку над ними.
- Твои люди проделали хорошую работу, - сказал Катон Массимилиану. - Учитывая, как мало практики у большинства гарнизонных подразделений в полевых работах.
- Благодарю, префект, - ответил центурион с гордой улыбкой. - Эти разбойничьи ублюдки не пройдут мимо моих ребят.
- Я верю, что ты сможешь удержать позиции, - ответил Катон. - Если атака провалится, мы будем рассчитывать на то, что эти укрепления будут держать ловушку закрытой достаточно долго, чтобы у врага закончилась провизия.
При упоминании о предстоящем штурме вражеской обороны все трое повернулись к куче хвороста, сложенной недалеко от ворот. Плацин отправился с большим отрядом фуражиров в ближайший лес и доставил оттуда сухие ветки и сучья, которые были связаны в пучки. Если план Катона сработает, то последующий штурм должен был без особых проблем преодолеть стену и то, что останется от ворот и деревянной же сторожки.
- Были, какие-нибудь признаки наличия врага, пока вы были в лесу? - спросил Катон.
- Никаких, - ответил Плацин. - Я думал, что мы увидим разведчиков или полноценный отряд. Но никого не было.
- Более чем вероятно, что у них было достаточно времени, чтобы их предупредили о нашем приближении, - сказал Катон. - Достаточно времени, чтобы созвать своих людей в безопасное логово. И не только своих воинов. Полагаю, они переместили всех вовнутрь, включая стада животных, которых смогли взять с собой. Это хорошо для нас. Это заставило бы наших воинов нервничать, если бы они думали, что на них могут напасть с тыла как под Алезией, пока они сторожат подступы к ущелью. И вообще, пусть это сообщение передадут каждому в колонне, чтобы заверить их, что единственные разбойники, с которыми нам придется иметь дело, заперты в этой долине.
Он провел двух офицеров к деревянным рамам, которые лежали рядом со сложенными в кучу сучьями. На прочные бревна и решетку из мелких веток, срезанных и тесно переплетенных между собой, была натянуты кожанные пологи палаток. Они не выдержат удара валуна размером больше арбуза, но защитят людей от мелких камней и других снарядов. Катон попробовал свой вес на одном из укрытий и решил, что оно достаточно прочное, чтобы защитить людей, которые будут нести его над головами своих товарищей, нагруженных вязанками хвороста.