Ну, вздохнула я, тогда это называется соседство.
Он кивнул. Сегодня его серые глаза были блестящими, как новенькие никелевые монетки.
Значит, так и есть.
Четыре слова. Всего четыре словаи этот взгляд, эти глаза, этот парень Хорошо, что колени у меня все-таки не настолько ослабли, чтобы я прямо здесь свалилась в обморок от восторга.
Ну так что, соседка, Джуд внимательно изучал меня, как ты отнесешься к вечеру пятницы, например?
Как к вечеру пятницы, конечно.
Слава богу, нахальство ко мне вернулось, как и та сильная часть меня, что не поддается на провокации и не теряет головы. Ни один парень на свете, каким бы божественным творением он ни был, не превратит меня в томно вздыхающую, хлопающую ресницами влюбленную маньячку.
Джуд цокнул языком.
Слабовато, Люс. Придется нам потренироваться на скорость и резкость ответов, если ты собираешься проводить со мной время. А то мне за тобой не угнаться.
Тогда есть простое решение проблемы. Я скрестила руки и оперлась спиной на ограду вольера. Я не буду проводить с тобой время.
То есть ты решила поумнеть и держаться от меня подальше? Он понизил голос.
Чтобы Люси, да поумнела? Требуется особое мастерство и дисциплинированность, чтобы в такую жару выковывать слова изо льда. Скорее я возьму отпуск на три месяца.
Клянусь, будь я собакой, у меня шерсть на загривке встала бы дыбом или я бы уже поджала хвост. С такой мамой, как у меня, никогда не знаешь, то ли биться до последнего, то ли падать на спину и подставлять живот.
Я, конечно, не знаю, мэм. Джуд обошел меня, чтобы оказаться перед моей мамой. Но Люси кажется мне одной из самых умных девушек, которых я когда-либо видел. Очень благоразумной и рассудительной.
Мама зацокала языком, как она всегда делает:
Лесть не относится к добродетелям, молодой человек. Особенно когда на этом жизненном этапе молодые люди пользуются ею, намереваясь так или иначе залезть девушке под юбку.
Мам! прошипела я, оборачиваясь к ней.
Вижу, у тебя новый друг, Люси? Мама изучающе оглядела Джуда с головы до ног, словно он был старой занавеской и следовало решить, то ли оставить ее пока, то ли выбросить.
Джуд. Когда она пребывала в таком настроении, я старалась отвечать как можно короче.
И полагаю, у Джуда, продолжала она с такой миной, будто откусила лимон, есть и фамилия?
Райдер, заявил он и протянул руку.
Мама нахмурилась так, словно он предложил ей убрать несущие балки в одном из проектов.
Райдер, медленно повторила она. Ну разумеется.
Подозреваю, моя мамапервая женщина, которая смотрит на Джуда и не испытывает к нему трепетных чувств. Даже пареньстопроцентный натурали тот проявил бы больше эмоций, чем она.
Очередная собака. Мама вздохнула. Которая по счету? Я сбилась на пятой. Она внимательно разглядывала вольер, будто прикидывая, как бы увезти эту штуку из города ближайшим же поездом. Что-то многовато для поумневшей. Когда ты уже уяснишь, Люси, что нельзя спасти мир по одной душе за раз? В ее голосе звучала поразительная твердость и уверенность, но после оставалась лишь печаль, в которой, собственно, она сейчас и жила.
Когда мама прошла половину пути до дома и оказалась за пределами слышимости, я ответила ей:
Когда не останется душ, которые нужно спасать.
Какая великолепная женщина, произнес Джуд у меня за спиной. Судя по голосу, он улыбался.
Ты даже не представляешь насколько. Я обернулась к нему. Как бы сделать так, чтобы не падать в пропасть при каждом взгляде на этого парня? Стало быть, ты считаешь меня умной?
Только потому, что ты решила держаться от меня подальше.
Я снова покосилась на вольер. Представила, сколько денег и времени потребовалось, чтобы его построить, да так, чтобы никто не заметил. И поняла, что лучшего подтверждения мне и не нужно. Ну кто бы стал строить вольер посреди ночи? Только человек с очень добрым сердцем. И не важно, что оно прячется у него где-то там, под накачанными мускулами и не менее накачанным эго.
А кто говорит, что я решила держаться от тебя подальше?
Ты сама и сказала, заявил он, вновь убирая руки в карманы потертых джинсов.
Не было такого, возразила я. А если и было, то я оставляю за собой право передумать в любое время.
В таком случае я оставляю за собой право отказаться от предыдущего комментария.
Ты много чего наговорил. О каком именно комментарии речь? уточнила я.
Протянув руку, Джуд аккуратно провел пальцами по лентам пуантов, свисающих с моего плеча:
О том, где назвал тебя умной.
Он наверняка мог бы сказать и сделать что-то еще, но его намерения остались тайной, потому что в этот момент в доме грянули «Битлз», «Eight Days a Week». Значит, ужин будет через полчаса.
Есть хочешь?
Снова пробежавшись пальцами по розовым ленточкамя и не подозревала, что он способен прикасаться так нежно, Джуд оглянулся на дом.
Может быть.
Может быть? переспросила я. Ты же парень, да еще такой высокий. Ты должен всегда хотеть есть.
Джуд молчал. Борьба в его душе была столь сильной, что это отражалось и на лице.
Да пойдем же, я схватила его за руку и потащила за собой. Мой отецлучший повар всех времен и народов, а с мамой ты уже познакомился. Не заставляй меня идти к ним на заклание одной.
Выдохнув, он перехватил мой взгляд:
Уверена?
Абсолютно, совершенно, определенно, точно Я вздернула бровь. Продолжать?
Джуд зажал руками уши:
Нет, пожалуйста, остановись.
Тогда пойдем, драмазавр рекc.
Уходя, я махнула Рэмбопес грыз косточку и был доволен, как слон, и повела Джуда по вымощенной камнем дорожке наверх, к дому.
И еще одна слабенькая попытка пошутить, Люс. Он переплел свои пальцы с моими. Ужасно слабая.
Ну простите, о священный бог комедии.
Джуд подтолкнул меня в бок и улыбнулся так, что у меня сердце забилось где-то в гортани.
Приятно слышать, что ты уже готова признать меня богом.
Я покачала головой и вздохнула:
О господи.
Именно так, отозвался он, словно говоря о чем-то само собой разумеющемся. Так ко мне и следует обращаться.
Сделав самое кислое лицо, на какое только была способна, я толкнула дверь. Оставалось только дождаться неизбежного.
Ужины в семейном кругу Ларсонов находились в самом низу моего списка приоритетов, особенно если учесть, что в последнее время они сопровождались исключительно молчанием. Ну и хмурыми взглядами, которые мама, как мячики для пинг-понга, кидала то на меня, то на отца. Но с Джудом Учитывая, что я едва его знала и он явно меня очаровал, к тому же, как ни посмотри, вряд ли был выигрышной партией для любой девушки в глазах ее родителей В общем, с Джудом этот ужин имел все шансы стать невероятным.
Угу. Невероятной катастрофой, вот чем.
Блин, как тут классно пахнет. Джуд принюхался к ароматам вина и грибов.
Это услышала не только я. Родители синхронно уставились на него.
Для мамы появление Джуда стало еще одним ударом, но она только вздернула брови да презрительно поджала губы. Отец улыбнулся и снова скрылся в дверях кухни. Там, где мама видела только плохое и никчемное, папа видел хорошее. По крайней мере, так было раньше и так происходит и сейчас, но только с семи до девяти вечера.
Джуд решил сначала умилостивить маму.
Прошу прощения, что ругаюсь, мэм. Он убрал руки в карманы. Я вырос в доме, где брань была вторым языком. У меня само собой вырывается, я не осознаю даже. Но я обещаю, что постараюсь следить за речью, когда нахожусь в вашем доме.
Откинувшись на спинку кресла, мама скрестила руки.
Я всегда считала, что сквернословиеплохая замена воспитанности.
У меня отвисла челюсть. Даже для моей мамы это было чересчур жестоко. Джуд и ухом не повел.
Должен с вами согласиться. Мои оценки в дневниках снились родителям в кошмарах.
И, судя по вашей ухмылке, я делаю вывод, что вы этим гордитесь?
Теперь мне захотелось и вовсе забиться в какую-нибудь нору и спрятаться. Что бы ни скрывал такой человек, как Джуд, что бы ни таилось у него на душе, не заслуживает он такой злобы.
Но лицо Джуда оставалось спокойным, как будто он замер в какой-нибудь сложной позе йоги.
Нет, мэм. Он пожал плечами.
«Нет» это в смысле не гордитесь?
Скользнув ладонью по моей руке, Джуд посмотрел прямо на маму:
«Нет» это в смысле, что я вообще мало чем горжусь в своей жизни.
Мама не сразу нашлась с ответом. Даже в ее мире, раскрашенном исключительно в оттенки черного, такая честность невольно вызывала оторопь.
Вряд ли я захочу, чтобы моя дочь проводила время со столь «амбициозной» личностью.
Мама! предупреждающе прошипела я. Но глупо было рассчитывать, что это как-то на нее повлияет.
Я говорил ей то же самое, отозвался Джуд. Но за те несколько часов, которые мы с Люси успели провести вместе, я понял, что она никому не позволит решать за нее.
Сотовый, который мама так и не выпустила из рук, пока мы разговаривали, завибрировал. И впервые за даже и не знаю, за сколько времени, она сбросила вызов.
А что еще вы поняли о Люси? Ну, раз вы такой эксперт.
Вновь взяв меня за руку, Джуд улыбнулся мне:
Она умная, за исключением тех случаев, когда тупит.
Очередной звонок. На этот раз мама поднесла телефон к уху.
Какое потрясающее открытие, заметила она, обращаясь к Джуду, и, поднявшись, вышла из кухни. На ходу она скомкано поздоровалась с собеседником, выдав свой фирменный трехсекундный вздох.
Прости, одними губами произнесла я.
За что? понизив голос, удивился Джуд. Не можешь же ты контролировать свою мать сильнее, чем она контролирует тебя.
Неужели? Я дернула его за собой. С одним родителем разделались, остался еще один. Да мы сегодня прямо сама прозорливость!
Так меня еще никто не описывал, заметил Джуд, поправляя шапку, чтобы та сидела ровно над бровями. Я уже начинала беспокоиться, глядя на все эти длинные рукава и шапки, может, у него энергообмен в организме как у восьмидесятилетней старушки?
Пап, позвала я, постучав его по плечу. Ноль реакции. Попытка номер два: Земля вызывает месье Ларсона!
Он не сводил глаз с кастрюль и сковородок, шипящих и скворчащих на плите.
Здравствуй, моя Люси в небесах
Это Джуд, перебила я, не желая представать перед парнем вконец избалованной маленькой девочкой. Хватит и того, что он уже видел.
Отец разом погасил все конфорки. Понятия не имею, как ему удается так точно рассчитывать время, но, кажется, мне и всей жизни не хватит, чтобы освоить это умение.
Отвернувшись от плиты, он вытер руки о фартук.
Господи, как я могла забыть про этот чертов фартук? Джуд изумленно вылупил глаза, но почти сразу же пришел в себя, папа даже и не заметил ничего, уверена. Фартук этот был привезен из Италии, из Рима, если быть точной, и изображал скульптуру Давида во всей красе. А висел так, что анатомически все органы полностью совпадали.
Привет, Джуд, поздоровался отец.
Мистер Ларсон, отозвался Джуд, протягивая ладонь. Симпатичный фартук.
Отложив лопатку, отец пожал ему руку.
Ты мне уже нравишься, заявил он и стер со щеки мучной след. Великое имя и тонкий вкус в том, что касается поварской одежды. Тут он заметил, что мы с Джудом все еще держимся за руки. И ты нравишься моей дочери. Ты умный парень, Джуд.
Подмигнув, отец вновь отвернулся к плите и принялся исступленно взбивать, помешивать и переворачивать блюда.
Не так уж трудно замечать нечто особенное, когда жизнь забрасывает тебя таким количеством дерьма, сказал Джуд.
На это я могу лишь воздеть руки к небу, ответил отец, а я изо всех сил старалась не упасть от удивления.
Говоря об «особенном», Джуд так на меня смотрел, что было совершенно ясно: он и меня имел в виду. Отец вдруг попросил:
Люси в небесах, почему бы тебе не принести нужный диск, и мы бы поставили здесь для Джуда его песню?
Не надо, резко перебил он.
Мы с отцом замерли, не понимая, в чем дело. Джуд продолжил, и из его голоса постепенно уходила напряженность:
Моя мама боготворила битлов и назвала меня в честь этой самой песни. А я слушал ее уже столько раз, что на три жизни хватит.
Еще какое-то время папа внимательно разглядывал Джуда, но наконец пожал плечами.
Что ж, тогда больше не буду тебя ею мучить. Но песня великая, так что быть названным в ее честьэто здорово. Может быть, почти так же здорово, тут он глянул на меня и улыбнулся, как «Люси в небесах с алмазами».
Это песня о том, как наркотики приглушают жизненную боль, отозвался Джуд. Мне кажется, мама не совсем пришла в себя после родов, когда решила меня так назвать.
Отец снова поглядел на Джуда, словно выискивая, куда бы ткнуть пальцем.
А еще это песня о любви, наконец сказал он. И о том, что любовь приходит, когда мы больше всего в ней нуждаемся.
Джуд помолчал. По тому, как исказилось его лицо, я поняла, что внутри него идет сильная борьба.
Ну, о чем бы там ни говорилось, это просто имя. Он пожал плечами.
И замечательное имя, скажу я тебе. Отец махнул в его сторону лопаткой. Потом принялся выкладывать курицу на блюдо и снова поднял глаза на Джуда: А фамилия у тебя какая?
Райдер, сэр.
Хм-м. Отец наморщил лоб. Никогда не слышал. Но лицо твое мне точно знакомо. Я уже видел тебя, определенно.
Руки Джуда напряглись, я это чувствовала.
Я тут часто бываю.
Ты здесь рос?
Где я только не рос, ответил парень.
Семья Джуда купила дом Чедвиков, вмешалась я, не очень понимая, кому от этого замечания станет легчемне или Джуду. Может, поэтому он и кажется тебе знакомым?
Отец задумался, не прекращая разливать соус по тарелкам.
Может быть, пробормотал он себе под нос. А может быть, и нет.
Пап, может, тебе помочь? предложила я, подойдя ближе. Ладонь Джуда я не выпускалаотчего-то была уверена, что если сделаю это, то мы никогда больше не будем держаться за руки.
Все уже готово, отозвался отец, поливая соусом еще два блюда. Потом похлопал Джуда по щеке. В одном я уверен, сынок: не важно, видел я тебя уже или нет, мордашка у тебя симпатичная, ничего не скажешь.
Я уже привыкла краснеть за родителей. Это превратилось в своего рода ритуал: отециз разряда городских сумасшедших, матьвечно в роли Снежной королевы. Но сегодня они превзошли сами себя. Мало того что отец хлопал Джуда по щеке, он еще и вальсировал по кухне в своем «обнаженном» фартуке и сиял при этом, как Безумный Шляпник. Если после сегодняшних потрясений Джуд не передумает встречаться со мной завтра, значит, справится и с остальными проверками. Надеюсь, что справится.
Покосившись на Джуда, я перехватила его взглядон явно не понимал, что происходит и что ему со всем этим делать. Я глянула на дверь, потом снова на Джуда. Могу ли я его за это осуждать? Будучи отпрыском этой семейки, я и сама мечтала смыться подальше раз десять на дню, не меньше.
Покачав головой, Джуд склонился ниже, так что я почувствовала на шее его опаляющее дыхание.
Ну уж нет, так легко ты от меня не отделаешься.
Стараясь справиться с охватившей все тело дрожью, я все-таки выдавила:
Вот блин.
Мэгз! позвал отец. От его дикого вопля я подпрыгнула, а хрусталь в серванте жалобно звякнул. Ужин на столе!
Он еще немного подождал у лестницы, надеясь услышать ответ, хотя знал, как знала и я, что никакого ответа не получит. Папа и я были единственными людьми на Земле, на которых маме было совершенно плевать. Так что через несколько секунд отец отвернулся и направился к столу, где уже устраивались мы с Джудом.
Надеюсь, вам понравится, сказал он, ставя перед Джудом блюдо с курицей.
Джуд окинул меня пристальным, острым, как лазер, взглядом.
Мне уже нравится, весело отозвался он.
4
Мне всегда нравилось сидеть у костра. Но сидеть у костра ночью, обнявшись, под одним одеялом с Джудом, когда матери нет, а отец собирается идти спать, это уже не просто «нравится», это больше смахивает на любовь. А костер кажется самым красивым костром на свете.
Спокойной ночи, дети, пожелал отец, вставая и потягиваясь.
Мы решили после ужина развести костер на пляже. Мама так и не присоединилась к нам, она сидела у себя в кабинете и устраивала кому-то выволочку по телефону. А с отцом оказалось неожиданно легко, если забыть о том, что последние несколько лет он малость не в себе. Я старалась смириться с этим как с неизбежным, а у Джуда, кажется, вообще никаких проблем не возникло.