Перед смыслом понятия «организация», то есть партия, все вообще, и безопасность Родины в том числе, ничто.
Наивен был старый генерал со своим отстало-изжеванным патриотизмомотныне это понятие, «патриотизм», наполнено классовым содержанием: нет Родины, есть партия и вожди, что одно и то же.
И всех, кто несогласен с ленинизмом, станут в России отлучать от Родины, будто и впрямь можно потерять Родину с утратой веры в Маркса или вообще при отсутствии оной. Этим вздором насыщен весь необъятный свод напечатанного при советской власти. Со временем русские начнут сознавать: Родина и государствоэто совершенно разное.
Грядущий 1918 год не переживет ни один из этих генералов, а с ними сгинут и еще сотни тысяч русских; будет опасно подранен и провозвестник новой верыЛенин.
Государственное совещание не повлияло на политику Временного правительства. Кризис обострился, хотя существовало обоюдное желаниеи Временного правительства, и верхушки армии со значительной частью русской интеллигенциираздавить большевизм.
В ответ на бездеятельность правительства, обманные заверения Керенского, чехарду безвольных и безответственных министров Корнилов как Верховный главнокомандующий предъявляет правительству ряд требований, названных впоследствии ультимативными.
Правительство с ответом медлит.
21 августа немцы захватывают Ригу. По воспоминаниям немецких генералов, население встречало германские войска с исключительным радушием.
Разговоры о сдаче Риги якобы умышленно лишены оснований. Русские части, разложенные антивоенной пропагандой, сменой выборного командного состава, повальным дезертирством, голосованием: идти на позиции или нет, уже находились в таком состоянии, что сбить их с передовой позиции даже не стоило сколь-нибудь заметной крови. Немцы не захватили русскую столицу лишь по одной причине: Западный фронт пожирал все людские резервы
24 августа в Могилев прибывает управляющий военным министерством Борис Викторович Савинковбывший террорист, ужас и проклятие царских сановников. В свою очередь Борис Викторович потерял еще задолго до революции родного братареволюционера, сосланного в Сибирь и там покончившего с собой; недавно растерзан солдатами муж сестрыдемократически настроенный офицер, но солдатам это без разницы.
Борис Викторович сообщил Корнилову: его требования к правительству вполне справедливы и намечены правительством к проведению в жизнь, но лишь после разгрома большевистского выступления. 2829 августа в столице ожидается путч большевиков (большевики в те дни не собирались захватывать власть). Это был предлог.
Борис Викторович указал на необходимость сосредоточения в окрестностях столицы 3-го Конного корпуса генерала Крымова, с тем, дабы при большевистском путче бросить казаков на подмогу. Петроградский гарнизон разложен и насквозь большевизирован.
Корнилов заявил, что иных действий в подобной обстановке и не представляет.
После сосредоточения корпуса, сообщил Борис Викторович, Петроград будет объявлен на осадном положении, а уж после ликвидации большевистского заговора на очереди новый закон: офицерство снова получит дисциплинарную власть, солдатские комитеты будут ограничены в правахэто почти все, на чем настаивает Верховный главнокомандующий. Борис Викторович условился и о телеграмме; ее отправят ему в министерство с началом движения корпуса.
25 августа из ставки последовала телеграмма: генерал Корнилов просил объявить Петроград на военном положении.
И он двинул войска.
Телеграмма напугала Керенского. Он вдруг решил: генералы под видом подавления большевиков посягают на его власть. Правда, отношения с Корниловым давали повод для такого рода подозрений.
Генерал терпеть не мог «выскочку адвоката».
Из Смоленска в Петроград уже срочно вызван Алексеев. Он должен уладить конфликт с генералом, авторитет Алексеева непререкаем для любого русского генерала и офицера. А пока Керенский требует отвода корпуса из-под Петрограда. Он отстраняет Корнилова от занимаемой должности. Он, Керенский, на страже русской революции и демократии.
Корнилов ответил, что не подчиняется министру-председателю, политика правительства ведет страну к национальной катастрофе. Ставка Верховного главнокомандующего выпускает одно за другим два воззвания: к народу и казакам. Ни одно из них стараниями Керенского не получит распространения.
Так или иначе, но правительство вынуждено обсудить требования Корнилова. Важнейшее из нихсоздание нового правительства. Алексеев намечен председателем правительства с наделением его диктаторскими полномочиями. Это, конечно, создало бы более чем серьезные препятствия для революции Ленина.
Керенский всячески уклоняется от такого поворота событий. Ах, как Александру Федоровичу не хочется расставаться со всероссийской славой! Однако его все время возвращают к делам: стране нужно сильное правительство!
Уже на заседании Керенскому доставляют телеграммы генералов Щербачева и Пржевальского с заявлениями верности Временному правительству. Это же целые фронты за него, Керенского! И он меняет тон. Никакого нового главы правительства! Он, Александр Керенский, будет возглавлять отныне не только правительство, но и русские Вооруженные Силы, а генерал Алексеев будет у него начальником штаба. И волки сыты, и овцы целы, но
Вот тогда и последовали объявления Корнилова и его сторонников мятежниками и контрреволюционерами. Советская историческая энциклопедия излагает события иначе:
«25 августа Корнилов двинул войска на Петроград, потребовав отставки Временного правительства и выезда Керенского в ставку. Министры-кадеты 27 августа подали в отставку, выражая солидарность с Корниловым. В ответ на ультиматум Керенский объявил Корнилова мятежником и отстранил от должности главковерха. Переход Керенского от участия в заговоре к борьбе с Корниловым был вызван боязнью того, что Корнилов расправится не только с большевиками, но и с мелкобуржуазными партиями и отстранит Керенского от власти. Вместе с тем Керенский опасался, что возмущение масс может смести не только Корнилова, но и его самого. Выступив же против Корнилова, он рассчитывал поднять пошатнувшийся авторитет Временного правительства среди народных масс 27 августа ЦК РСДРП(б) обратился к рабочим и солдатам Петрограда с призывом встать на защиту революции Под Петроградом строились заграждения, железнодорожники разбирали пути к 30 августа движение корниловцев всюду было приостановлено. В их войсках началось разложение»
В общем, белая и советская версии, дополняя друг друга, уже рисуют целостную картину, из которой однозначно следует: как бы ни вел себя Керенский, а войскам пройти к Петрограду не удалось бы. Разложение проникло столь глубокодаже отборные казачьи части уже вне приказов своих начальников. Подавлять Петроград просто нечем. Надо полагать, поэтому пустил себе пулю в голову 30 августа генерал Крымов: корпус распался, что называется, в руках, приказ главковерха не исполнен, а сам он, командир корпуса, превращается в мятежного генерала без войск, и вообще будущее слишком мрачно, можно сказать безнадежно.
1 сентября Алексеев прибывает в ставку и принимает должность начальника штаба главковерха. Сразу по прибытии он арестовывает генерала Корнилова. Процедура для Алексеева преотврати-тельная.
Корнилов водворен в могилевскую гостиницу «Метрополь» под караул солдат Георгиевского полка. Вскоре под арестом с ним оказываются генералы и старшие офицеры Лукомский, Иванов, Романовский, Аладьин, Киселев, Соотс Всего 19 мятежных душ.
В Бердичеве арестованы восемь генералов и офицеров: Деникин, Марков, Эльснер, Эрдели, Ванновский
«Для солдат имя Корнилова, вспоминал о тех днях генерал Краснов, стало равнозначащим смерти, казни и всяким наказаниям. Корнилов хочет войны, а мы желаем мира»
Спустя несколько суток Алексеев переправляет группу арестованных в Быхов. В место заключения обращено здание старинного католического монастыря.
Для производства дела назначена Верховная Чрезвычайная Следственная Комиссия Временного правительства под председательством главного военного прокурора генерала Шабловского.
Быховуездный городок в верховьях Днепра, южнее Могилева километров на сорок-пятьдесят, с населением в несколько тысяч душ. В июле 1941-го здесь черным потом и кровью отойдут беспощадные бои с немцами: не утерпят, пожалуют в гости те самые, что и в четырнадцатом. Сколько раз уже к нам хаживали, а все мало.
В районе Быкова в первую половину июля 1941-го воевали Четвертая и Тринадцатая армии войск Западного направления (бывший Западный фронт). Командующий Четвертой армией генерал-майор Коробков, отступая от Бреста, где дислоцировалась часть соединений его армии, испытывал наибольшие трудности. Именно по соединениям несчастной Четвертой армии пришелся один из главных ударов гитлеровских войск, основу которых составляли танковые корпуса Гудериана, призванные взломать оборону приграничных войск и глубоко вклиниться на территорию Советского Союза. Именно поэтому войска врага были столь насыщены бронетанковыми соединениями.
Однако к середине июля 1941 г. А. А. Коробков, как и командующий фронтом генерал Д. Г. Павлов со своим штабом, уже находился в пыточных НКВД. Сталин мстил за свои просчеты. Вскоре генералы легли под пулями палачей на Лубянке.
Знаток минного дела знаменитый полковник И. Г. Старинов, прикомандированный в те горяче-кровавые дни к штабу фронта, писал в своих воспоминаниях о том опустошении, которое произвели аресты. Ведь с генералом Павловым и его штабом последовали под пули палачей еще и многие другие офицеры и генералы. Это подрывало устойчивость фронта. Красноармейцы были потрясены: ими командовали «враги»
Всего через 12 дней после вступления в должность начальника штаба главковерха Алексеев подает рапорт об освобождении с должности и возвращается в Смоленск.
В белой версии так называемого корниловского мятежа (хотя какой это мятеждействовал Корнилов в согласии с первыми лицами государства, сам Керенский давал «добро») вроде бы не стыкуются даты. Возможно, Алексеев был вызван в Петроград несколько раньше и заседание правительства происходило тоже раньше. Не исключено, определенную путаницу вносит неряшливая перепись дат старого стиля на новый.
Настроение в стране складывалось не в пользу генералов и их единомышленников. Люди были настроены решительно, речь шла о жизни арестованных. Революционные низы и армия явно требовали крови. Сказывалась работа Ленина.
Письмо Алексеева Милюкову (этому старому лису, сумевшему впоследствии внушить уважение и симпатию даже вождям большевизма) написано сразу после сдачи должности.
Должность принял генерал-лейтенант Духонин; если бы генерал знал, что он принимает!..
Алексеев 12 сентября 1917 г. пишет из Могилева: «Многоуважаемый Павел Николаевич!
Перед своим отъездом из Петрограда 31 августа я не имел возможности повидать Вас. Теперь, сдав должность, я не могу приехать в Петроград и должен письмом беспокоить Вас. Помощь Ваша, других общественных деятелей, всех, кто может что-либо сделать, нужна скорая, энергичная и широкая.
Основная причина моего уходакоренное несогласие с направлением дела Корнилова и особенно Деникина и лиц, с ними привлеченных к ответу.
Усилия лиц, составляющих правительство, сводятся к тому, чтобы убедить всю Россию, что события 2731 августа являются мятежом и авантюрой кучки мятежных генералов и офицеров, стремящихся свергнуть существующий государственный строй и встать во главе управления. Стараются убедить в том, что дело это простое и несложное: что кучка мятежников, не опиравшаяся на сочувствие и помощь каких-либо кругов, проявила измену родине и мятеж, а потому кучка эта подлежит быстрому преданию самому примитивному из судовсуду военно-революционномуи заслуженной смертной казни.
В этой быстроте суда и в этих могилах должна быть скрыта вся истина, действительные цели движения, участие в деле членов правительства
Страсти в Бердичеве искусственно комиссаром Иорданским, его помощником и армейским комитетом приподняты до наивысшего градуса. Откровенно требуют казни. Правительство якобы бессильно извлечь из Бердичева обвиняемых, соединить все дело в одно общее (в Бердичевевторостепенные участники) и судить там, где суд будет свободен от влияний возбужденной, грубой черни и ее вдохновителей, в числе которых, по-видимому, ведет также недостойную игру военно-полевой прокурор Юго-Западного фронта генерал Батог
Павел Николаевич! Совершается возмутительное дело, а общественная совесть спит, честная печать эту совесть не будит; она молчит. Неужели она будет оплакивать могилы честнейших русских людей, искусных и доблестных генералов, любящих Россию и только ради нее поставивших на карту свое доброе имя и свою жизнь?
Неужели не настало время громко вопиять об этом и разъяснить русскому народу, в чем же заключается дело Корнилова? Думаю, что это долг честной печати.
Дело Корнилова не было делом кучки авантюристов. Оно опиралось на сочувствие и помощь широких кругов нашей интеллигенции, для которой слишком тяжелы были страдания Родины, доведенной до гибели неудачным подбором правителей-министров.
Никто не мог бы доказать, что движение направлено было против существовавшего 2731 августа государственного строя. Оно было направлено исключительно против последовательно вступающих в состав министерства и быстро уходящих из него лиц, не могущих составить прочной, твердой власти и ведущих государство к гибели. Цель движенияне изменять существующий строй, а переменить только людей, найти таких, которые могли бы спасти Россию.
Выступление Корнилова не было тайною от членов правительства. Вопрос этот обсуждался с Савинковым, Филоненко и через нихс Керенским. Только примитивный военно-революционный суд может скрыть участие этих лиц в предварительных переговорах и соглашении. Савинков уже должен был сознаться печатно в этом. Филоненко будет выведен на чистую воду; он в будущем министерстве претендовал на пост министра иностранных дел, великодушно на другой день соглашаясь на пост министра внутренних дел.
Участие Керенского бесспорно. Почему все эти люди отступили, когда началось движение, почему отказались они от своих словя сказать не умею.
Движение дивизий 3-го Конного корпуса к Петрограду совершилось по указанию Керенского, переданному Савинковым. В какой мере было выработано и установлено соглашение (объясняемое ожидаемым выступлением большевиков), пусть укажет Вам следующая короткая телеграмма:
«27 августа. 2 ч. 30 мин. Петроград. Управляющему военным министерством
Корпус сосредоточивается в окрестностях Петрограда к вечеру 28 августа. Прошу объявить Петроград на военном положении 29 августа.
Генерал Корнилов»
Думаю, что мне не нужно объяснять значение этой телеграммы. Члены правительства, принимавшие участие в деле и почему-то отступившие от него в минуту решительную, решили в ночь с 26 на 27 августа, т. е. почти час в час, когда Корнилов писал свою телеграмму за 6394, сместить его с поста Верховного главнокомандующего. Но остановить тогда уже начатое движение войска было невозможно, что генерал Лукомский и высказал в телеграмме от 27 августа 6406 Керенскому:
«Приезд Савинкова и Львова, сделавших предложение генералу Корнилову в том же смысле от Вашего имени, заставил генерала Корнилова принять окончательное решение и согласно с Вашим предложением отдать окончательные распоряжения, отменить которые теперь уже поздно»
Из этого отказа Керенского, Савинкова, Филоненко от выступления, имевшего целью создание правительства нового состава, из факта отстранения Корнилова от должности вытекли все затруднения 2731 августа. Рушилось дело; участники видимые объявлены авантюристами, изменниками и мятежниками. Участники невидимые или явились вершителями судеб и руководителями следствия, или отстранялись от него, отдав около 30 человек на позор, суд и казнь
Корнилов не искал власти лично для себя. Цель его быласоздание власти твердой, прочной, из людей, могущих надежно вести Россию к спасению. Но ведь этожелание и стремление всего честного и любящего свою Родину
К следствию привлечены члены Главного комитета Офицерского союза, не принимавшие никакого участия в деле и только после воззвания генерала Корнилова от 27 августа обратившиеся со своим воззванием к офицерамчленам союза. Почему они заключены под стражу? Почему им грозят тоже военно-революционным судом?