Сиротка задумчиво дунула в саксофон и отправилась странствовать.
Она пришла в чужую землю и, разыскав в лесу охотника, спросила, правда ли, что от нее пахнет луком. Но охотник говорил на чужом языке, а она на родном. Чужой охотник не понял не его родного языка, и неумытая сиротка побрела дальше. Колдунья тоже ничего не смогла ей ответить. Тогда ей пришлось вернуться на родину.
Из жалости ее взяли на работу в ночное заведение «Конфуз», что напротив домика умершего музыканта.
По-прежнему у нее было только детское платьице и чужой саксофон, из которого она по вечерам извлекала весьма странные звукиее там и держали за дурочку. Играть она не выучилась, да и не хотеладушу берегла. А сколько ни пыталась хозяйка убедить ее, что раз уж она тутмогла бы и с гостями подзаработать, все не слушала.
Царская невеста блюдет девственность, отшучивалась хозяйка.
Свет, желтый и липкий, заливал столики, которые со временем тоже стали желтыми и липкими. Сиротка сидела на полу, пряча пустые глаза. С саксофоном она не расставалась. Пьяный поэт бренчал на лире, полицейский плясал с самой молоденькой из девиц, художник давно уронил голову на стол.
Тут пришел один князь и сказал, что царь не знает, куда себя девать от тоски.
Сиротка встала и пошла к выходу, продолжая дуть в саксофон. Никто ее не остановил.
Ты постарела, сказал царь.
Она кивнула.
И до сих пор сиротка? Долго же ты шла. А знаешь, что я тебе не царь? Знаешь, что мало моего царства для зеркального мира? «Блаженны нищие духом» Помнишь, что дальше?
И не поцелуешь меня? Разве от меня пахнет луком?
Дура. Шла бы от греха.
Ночь, день сидит сиротка у дворцовой лестницы, смотрит пустыми глазами на свои грязные ладони.
На вторую ночь из дворца выходит царь.
Ты куда ползешь, царь?
Топиться иду.
А
Царь удалился, сиротка превратилась в крысуэто первое, что пришло в голову. Крыса вырыла норку и хотела втащить туда саксофон, но он уместился лишь наполовину.
Шла мимо монахиня, наклонилась и постучала по саксофону.
Крыса высунула острую мордочку.
Надо было Богу молиться, сказала монахиня.
Нужна ты Богу!.. сказала крыса.
Комаровство
Комаров был убийца. Мне бабушка про него песню пелаи черт его знает, почему этот Комаров меня так волнует? Будто дело в том, что я тоже Комарова Но я вовсе не от него происхожу, хоть я и Комарова и мама моя Комарова, а бабушка моя, когда выходила замуж за моего дедушку Комарова, даже отказалась взять его фамилию, чтобы не оказаться однофамилицей знаменитого разбойника Комарова. Боже мой, как славновы думаете, должно быть, что разбойник это нечто такое лохматое в окровавленной рубахену, русский мужик гуляет. Ничего подобногоэто совсем другого рода разбойникмосковский, мещанский, православный, черт возьмив гетрах и штиблетах, брючки такие коротенькие и хлыстик в рукетак бабушка его описывала, хоть никогда его и не видела. Простите, но я в него даже несколько влюблена. Вот бы родилась пораньше, так я б за него, ей-богу, замуж пошла. Как вы думаете, женился бы он на мне или не женился? Представляете, перед алтарем с этаким злодееместь в этом что-то такое православное. А так В общем, была у него женаони на пару работали. Жаль только, бабушка песню плохо помнит Чего-то такое:
В Москве, у Калужской заставы,
Всем известный там жил Комаров,
Торговал он на конном конями,
Народ грабил почище воров.
Только конный базар открывался,
Появлялся тут с хлыстиком он,
Меж приезжих крестьян он толкался,
Набивался с дешевым конем,
а дальше своими словами, что, дескать, конь у него былух какой, и стоял себе на конюшне спокойненько, а Комаров этих приезжих крестьян к себе зазывал коня смотреть, а там хвать «в переносье молотком», денежки себе забирал, кровь куда-то там спускал, в корыто какое-то, чтоб на дорогу не капала (тогда уж, наверное, топором, а не молоткомоткуда уж тут кровь, если молотком-тону и вообще топором куда красивее, если принять в расчет гетры и штиблеты), потом запрягал в пролетку коня этого самогостатный был коньи увозил покойничка за город, стало быть, в Подмосковье.
Вот вышла бы я за него замуж и жили б мы сами по себе в лучших традициях «Домостроя». Честное слово, я бы его слушалась, и приезжих крестьян он бы отвозил не с какой-то там абстрактной женой, а со мной, такой же Комаровой, как и он самбарынька такая московская едет себе в пролеточке! Недаром меня в школе Комарихой дразнили и били всем классом при случаечувствовали, наверное, что что-то тут не то. Кстати, детей бы я ему нарожала и учила бы их сама. Господи! Какие б они у меня умненькие были и красивыеразбойничье гнездо посреди Москвы, мафия такая комаровская; И в церковь бы ходили каждое воскресенье, чтоб молиться. А тоГедда Габлер!.. Нет, знаете ли, у нас тут Москва. И библиотека бы у меня была, и изучала бы я, знаете что? мою любимую скандинавскую мифологию. И написала бы весьма восторженное исследование, поскольку уж все были мистикой озабочены, не в Москве, правда, а все больше в Петербурге, а я бы свою мистику устроила и мистерии бы разыгрывала и Третий завет бы написала на основе Старшей и Младшей Эдды. Вот, скажем, был такой бог Бальдрсын Одина и Фрейи, что ли? такой был весь белыйкожа белая, волосы белые, ресницы белыевоплощенная русская зима, снег, снег, чистый-чистый, что может быть чище мороза? а вы умеете получать наркоманское удовольствие от холода? Представляете, поцеловать его, а он как лед холодный? То-то. А то: «Русская душою, сама не зная почему» Да, ну так вотнесчастная Фрейя взяла клятву со всех предметов, что они не будут убивать ее снежного холодного сына, а эти вечно пьяные боги устроили себе забавустали в него камни, копья, снежки, может быть, кидать, а он стоит себе, так бы до сих пор и стоял, если бы не этот вредный бог огня, которого они потом к скале приковали, как греки Прометея. Ну, в общем, он там одному слепому подсунул веточку, которая ничего Фрейе не обещала; бросил слепой бог эту веточку и убил Бальдра. С тех пор я люблю есть снег. Да, но Бальдр воскреснетпотом уже вместе со всеми, после конца света. Что, скажите, что может быть православнее этого зимнего Бальдра, хоть это все и не в России было? Да посмотрите же вы на себя в зеркалопомесь татар с викингами, не считая семитских очков на носу, так что не отмахивайтесь от моего снега. Чистота на дворе почти райскаякак хорошои на тебе: вышла в рождественскую ночь из церквиавтобусов нет, я пешком иду и твержу себе под нос Иисусову молитву, а за мной мерзкий такой типчик по пятам идет и твердит, что ему нужна женщина. Господи! Снега, снега, больше снега, обожраться снегом, лопнуть от снега! Пришлось поймать машину и удрать от приставалы. А был бы жив Комаров, он бы его хлыстиком по лицу, чтоб шрам остался. Интересно, когда Бальдра убивали, кровь текла или талая вода? Бог с вами, какая сейчас политика, скоро наступит царство Бальдравот вам страдающий богтолько не бог плодородия, а совсем наоборот. Мы же только зимой можем очиститься от летнего потавот какая бы я была замечательная женщина, если бы я была женой Комарова.
Дрын!
Алло!
Машка!
Ну?
Ну. Посиди послезавтра с дитем, а? Очень надо. И вообще тут у меня Ефим сидитприходи. Он нынче в общительном настроениитакое говорит, что мне одной слишком много.
Ну я и несусь как очень глупая дура, потому что я в этого Ефима влюблена по ушиа что он делает у Лизы среди ночи? Лиза моя почти соседка. Она отвратительно хороша собой и на самом деле ее зовут не Лиза, а, извините, Луиза. У нее ребенок лет пяти, весь в какой-то экземе или как это еще называется? Я этого ребенка терпеть не могу, но за то, что я с ним иногда сижу целыми днями, Лиза меня любит и к своим богемным делам приобщаетвот в этот раз она решила заплатить мне за послезавтрашнее мученье несколькими приятными ночными часами в обществе ее самойне то чтобы известной художницы, а скорее любимой женщины нескольких замечательных людей (иногда из ее запаса замечательных людей и мне кое-что перепадает) и чудного Ефима, прославившегося скульптурами-комнатами.
О, об этом я вам должна рассказать подробнееего квартира ведь не резиновая, в ней не может бывать пол-Москвы и даже четверть Москвы, выставляться с такими чудесами можно, только имея собственный зал в какой-нибудь огромной заграничной галерее, а в квартирке всего две комнатыодна вечно меняющийся объект, а вторая для жилья. Смысл в том, насколько я понимаю, что стены комнатыоснова будущего Ефимовского шедевра: почему, дескать, скульптуру обычно можно обойти кругомчто если наоборотвойти в скульптуру как в комнату и оглядеться? Шутки с пространствомснаружи ее нет, вроде и вообще нет, а войдешьи она сама вся снаружи, а ты сиди, словно в материнской утробе, в этой скульптуре, и приобщайся к чужой гениальности, изнутри это легче.
Например, как-то раз он сделал потрясающую комнату из ваты. С потолка свисала вата, какие-то ватные жгуты пересекали воздух, ватное облако неизвестно на чем держалось в самой середине комнаты. Даже окно было занавешено тончайшей ватной пеленой, а на полу тоже валялись обрывки ваты, истоптанные посетителями. Все бы хорошо, только ко всякому вошедшему обязательно приставал маленький белый клочок, и все крутились перед зеркалом в коридоре, отыскивая на одежде мерзкие ватные кусочки.
Нет, Ефим, ты совершенный идиот! Это первое, что я услышала, войдя в Лизкину квартиру с бутылкой вина в сумке. Надо же было таким кретином на свет родиться! Я тебе вот что для начала скажу. Авангардизм как таковой давно умер. Само понятие авангардизма безнадежно устарело.
Боже мой! Наверное, мир вообще устарелчто сталось со всеми нами: давно ли люди стыдились того, что в школе немножко учились и книжки кой-какие когда-то в детстве читали. А тут, куда ни войдешь, везде слышно: дух, свобода, гениальность, авангардизм, концептуализмлюди, если они не успели стать алкоголиками или совсем уж безобразными наркоманами, стали снова говорить вслух о божественном, не обвиняя друг друга в пошлости за разные длинные слова. Так, на всякий случай, расставаясь, матюгнутся по разочку и скажут, что, дескать, вот время убили, а на самом деле прямо лопаются от чистого удовольствия, что высказали, что хотели, и красиво, между прочим, высказали. Вот я им сейчас тут со своим Бальдром устрою разговор на всю ночь!
Ни фига подобногомне не положено. Они и слушать меня не захотели. Я у них не для разговоров, а для некоторой бытовой помощисубретка такая: записочку передать, на день рожденья салат приготовитьто, что называется за говно держати я их не виню, только грязно мне от этого жить на свете.
Жалко, что тараканы по проводам не передаются.
Что? недовольно переспросила Лиза, отрываясь от своего концептуализма-авангардизма-свободы-духа-в бога душу мать.
Я говорю, что наловила бы тараканов и посадила бы в баночку, а по ночам откручивала бы у телефонной трубки эту штуку с дырочкамине знаю, как называется, тихонько сажала бы на мембрану таракана и набирала номер. Где-то в квартире ночью раздается звонок, дама в длинной ночной сорочке снимает трубку, и ей в ухо прыгает таракан.
Ефим смотрит на меня с интересом, а я лихорадочно пытаюсь сообразить, чего это они меня позвали, почему бы им вдвоем эту ночь не провести. Я давно перестала задумыватьсяа зачем я такие предложениям принимаю, мне, наверное, уже все равно, но неужто им настолько безразлично мое присутствие, что они на свое ночное свидание не стесняются пригласить меня. Что я им, канделябр?
Почему ты не пришла ко мне в прошлую пятницу, когда все были? Ты ведь так и не видела комнату, а теперь я уж все сломал.
А почему ты мне только сегодня сообщаешь о том большом приеме, который, мягко говоря, имел место в прошлую пятницу?
Но он же не станет мне так прямо говорить, что он меня за говно держит, и поэтому приходится ему оставлять вопрос без ответа.
Выглядело это так: все пространство в комнате было заполнено газетами от пола до потолкану, склеивал несколько газет, чтобы получалась одна огромная, и таких огромных безумно много, на расстоянии сантиметров десяти друг от друга висели, ну, параллельные плоскости, а в газетах были проделаны ходы, так что можно было войти, дойти до окна, повернуть назад и по газетному коридору благополучно выйти вон. Ничего проектик?
Ты называешь это проектом?
У меня все проекты. Когда-нибудь, когда у меня будет своя выставка, я сделаю все как надо.
А как надо? Лизка наконец догадалась откупорить бутылку.
Очень просто. Чтобы весь этот зал был поделен на маленькие комнатки, только обязательно в несколько этажей, до самого потолка. Входит человек в зали идет из комнатки в комнатку.
Ты, надеюсь, понимаешь, что идея кретинская? Нет, ты, конечно, мечтай, но какой же ты к такой-то матери художник, ежели не делаешь ничего, а только держишь все в своей распухшей голове?
Вы мне все надоели со своими картинамикартину нарисовать может каждый дурак, если очень постарается. Это так же просто, как пить водку, а ты попробуй додуматься до такой роскоши, чтобы зритель входил, и его окружало, обступало, обволакивало, наконец, мое гениальное, сумасшедше красивое разнообразие!
Я начинаю тихонько обалдеватьмне хорошо очень. Ячто такое я? Всего лишь неудавшаяся комаровская жена, которая любит умные разговоры, особенно когда мужчины своим образованным гетерам рассказывают о себе. Я даже готова поступиться своим достоинством и свободным временемнапример, провести послезавтрашнийах нет, извините, уже половина третьего, стало быть, завтрашний день с Лизкиным экземным ребенком. Может быть, такой красавице, как Лизка, и ни к чему скульптура, граничащая с архитектурой и вообще забавная Фимина концепция, а такой красавице, как я (а я тоже красавица, хоть и субретка), в самый раз. Меня вообще восхищают мужчины. Как работает их голова, какими неисповедимыми путями они сходят с ума, как они делают для нас, женщин, столько социально-культурной жратвывсе это для меня так же таинственно, как, например, вожделение к женщиневот тут-то Ефим и посмотрел на меня с вожделением, а я допила вино и уставилась на собственную сигарету.
Когда я была маленькая, я очень хотела быть мальчикомну не вообще мальчиком, а моим другом Димкой. Мне было четыре года. Его мама жила этажом выше. Димка был кудрявый, симпатичный такойа я была злюка, с взглядом василиска и вечно царапала ему лицо.
Лизка не очень старательно делала вид, что слушает меня.
«А у Лизки взгляд василиска», подумала я.
Ефим слушал меня довольно доброжелательно, а я исподтишка поглядывала на его красивую бороду. Скорее всего его забавляло, что заговорила вдруг Маша Комарова, которую знают все, потому что она во всех компаниях сидит тихонечко, восторженно впитывает в себя все, что говорят гении-мужчины, и прохладно оглядывается на одаренных женщин. Иногда на эту Машу посматривают даже со всякими целями, но больше двух раз с ней никто еще не встречался, потому что она все-таки как-то не то, ну, а чтобы Маша заговорилаэто вообще мало кто слышал, тем более, что она явно собиралась рассказать забавную историю.
Я эту историю удивительно хорошо помню. Сначала я стала отнимать у него игрушкикажется, половина Димкиных игрушек оказалась у меня, потом я заявила, что я и есть кудрявый Димка с пятого этажа и вообще платье больше носить не буду, а только брючки. Вначале это всех забавляло
Прости, Машенька, это была зависть?
Это была жадность, наверное. Как же это я могла допустить, что такой славный мальчики вдруг не я. Но дело даже не в этом. Сначала это походило на игру, и взрослые только прыскали, когда я мальчишечьим своим взглядом выражала готовность отстаивать в драке свое мужское достоинство. Но однажды я решила его убить, чтобы не было больше на свете соперникавторого претендента на звание кудрявого Димки.
Слишком литературная история для четырехлетней малышки. Ты ее сейчас выдумала? Вместе с телефонными тараканами?
Дальше будет нелитературно. И даже несколько нецензурно, так что можешь заткнуть уши.
Ну знаешь Лизка по-девчоночьи обиделась на предположение, что она затыкает уши всякий раз, когда при ней рассказывают нечто неприличное.
Я все продумала тогда, тут я сделала паузу и поглядела Ефиму прямо в лицо, когда меня положили днем спать. Я притворилась, а мама ушла на кухню к гостям. Я вылезла из кровати, босиком прокралась к двери и отправилась на пятый этаж прямо в пижаме. Как мне было хорошо, особенно оттого, что ножки были горячие, а ступени холодные по дороге на пятый этаж. У тети Нины дверь никогда не запиралась, и мне удалось бесшумно войти и проскользнуть в Димкину спальню. В мою спальню, подумала я тогда, ведь Димка это я, вернее, яДимка. Мой соперник спал в своей кровати. Я положила маленькие ручки на решетку, которая делается на детских кроватках, чтобы дети не вываливались, когда спят, подумала немножко и перелезла к Димке.
О, сейчас будет эротическая сцена между четырехлетними детьми в часы сиесты. Ты хочешь сказать, что лишила его девственности, а вместе с нею и расположения взрослых?