Индивидуален каждый, так же и путь его: кто в страданиях проклинает день своего появления на свет, требуя окончания своего существование, не видя, на что ему такое! А кто, как ветхозаветный царь и пророк Давид признает: «благо мне, что смирил мя еси, яко да научуся оправданиям Твоим. Благ мне суд Твой, Господи, надо мною».
Что дано будет одному, от другого сокроется, хотя оба знали друг друга с пеленок, и преобразившийся не в состоянии осознать, почему оставшийся в прежней прелести, не может прийти к очевидному, так же, как живущий как прежде, удивляется изменениям друга своего, про себя думая о его ненормальности.
Как же сложно понять, но мы не станем лениться и повторим, что Господь дает милости свои потомкам, ради ублаживших Его своей жизнью, ради их предковсвятость прежних в благополучии нынешних! Что бы не потерять, молитесь за страдальцев и мучеников, благодарите Бога за милосердие Его к вам и вы страдающие, ибо ради вас и ваших страданий безвинных подаст он милость вашему потомству и многое простит грешным вашим родителям, и вы получающие ее, ради того же, и здесь во временном бытии, и там, в вечном благополучии.
***
Легко говорить не страдающему, легко в здоровье быть сильным, легко богатому помогать от избытка, но ведь все ни так: и страдающих добивают; и здоровые ноют; и богатые скяжничают и скупердяйствуют! Что же нужно знать и никогда не забывать, что бы превозмочь себя? Если человек постарается всегда помнить, что он лишь искра в темноте мелькающая, ибо так и выглядит наша жизнь на фоне вечности, то спать перестанет, и каждую секунду даже в боли беречь будетза каждую же и воздастся, но за каждую же и спросится!
Сколько забирает суета, съедают бесконечные заботы, сжирают тревоги опасения, а сил больше со временем не становятся! Мы становимся больными или ветхими, чувствуя приближения старости и самого конца, с ним приходят и страх, диктуемый совестью. Душа и тело в вечном дисбалансе, поскольку вечное со временным мало общего имеет, от сюда не можем мы найти гармонии, хотя ищет человек ее, начиная с первопредка, но не найдет даже в последнем из нас. Но это не значит, что нет нужды искать, успокоение не может быть в невозможной гармонии, мы успокоимся, когда разделится душа от тела, но если помнить о себе, как об искре, которую и глаз то не всегда заметит, исчезнет и зависть, и прочие разрушительные силы.
Не делать никому, того, что не желал бы себе, и помнить о смерти каждый день своей жизни. Помнить о своей смертиэто не значит спекулировать ей, впадая в жалость к себе, но помнить о ней, значит, не забывать о том, что последует после, о прямой связи событий предшествующих уходу из жизни, с последующим за этим, это значит быть готовым к этому переходу в мир иной, и следующей, за очень кратким промежутком времени, Вечности, в Которой и Жертвой Которой мы спасены в надежде!..
***
Когда мы ставим себя в отчаянии противниками к Богу, то становимся в тягость к себе, чем дольше это будет продолжаться, тем тяжелее нам будет нести это ярмо. Посмотрите на ведущих праведный образ жизни, они летают, почти не касаясь ногами земли, они светятся, и молодо выглядят, их взгляд согревает и обнадеживает, они живут перед Богом, и нет тяжести, кроме своих грехов, даже когда они молятся о всем мире. А почему? Душа не стареет, всегда остается юною, тело подвержено старости, болезни и эта, наше сегодняшняя плоть, гниению, часто еще при жизни.
Выбрали своей основой духовное, так и останетесь юным, ибо «плоть немощна, но Дух животворит»; выберете основой плотское, так чему же удивляться, при отсутствие сил, но Господь и здесь милостив: «Сила моя совершается в немощи»и полной немощи, Дух остается прежним, а душа вечнойищите и обрящите, просите и получите, стучите и откроют!
Не думайте при этом о жертвах материальный, Господу угодны не «всесожжения», не «тучные тельцы» на жертвенниках, но «дух сокрушен» в «чистом сердце»исповедь и раскаяниевот жертвы не требующие усилий физический, меценантства, даже выхода из дома: «жертву сокрушенну Бог не уничижит»!..
Все деньги, накопленные им, стали для Сталина прахом, и он ужаснулся своей личной нечистоплотностью, сразу ощутив мизерность оставшегося у его времени для искупления, за сотворенное им зло. От куда не возьмись, он почувствовал небывалый прилив сил, несколько дней и он уже не почувствует себя больным, хотя и продолжит химиотерапию, доведя ее до конца.
Похудевшим, а точнее постройневшим, в полноте сил он вернется в Россию, совершенно другим человеком, в полной мере еще более, чем прежде, понимающий, что эта новая жизнь дана ему вторым шансом, где он не имеет право на ошибку. Но это будет не завтра и не через неделю, и сегодня он ждет в обнимку с «Книгой Ивова», завтрашнего дня, призванного стать для многих началом торжества справедливости в отдельно взятом обществе и в отдельно вырезанный из вечности, промежуток времени.
ПРОСТО СУД
В сущности бубличное раскаяние и публичное обвинениепрактически одно и то же, с точки зрения информации, но сколько же зависит от первенства одного перед другим! Появись сначала эта информация в виде компромата или обвинения со стороны недругов и человеку уже не отмыться никогда. Если же чистосердечно признаться, в чем-то открыто, что предупреждает не только шантаж, но и возможность назваться этой информации тем же «компроматом», да и в устах других она уже не нечто оскорбительное, но чаще звучащая с нотками оправдания со стороны многих.
Хотя и есть люди, без совести и зря существующие, о таких обычно в народе говорят: «Писай в глаза, им все Божия роса!»прости Господи, не сдержался!..
На небольшой, и как может показаться уютной площади, очень быстро собирались люди, явно неспроста. Внешне их ничего не объединяло: женщины, мужчины, разные по возрасту, материальному положению, образованию, семейному положению, с различным отношением ко всему земному и небесному, некоторые шли сами, кого-то везли на креслахкаталках, выглядящие здоровыми и не очень, полные и худые, быстро организующиеся и знающие, зачем они здесь, не желающие отступать, многие, хоть и испытывающие некомфортность, слабость, даже боли, радовались своему объединениюодна мысль об этом придавала сил и уверенности. Пожалуй, они все боялись стать не нужными, ворвавшись с отчаянием в одиночество, еще и поэтому это мероприятие они не могли пропустить.
Многим из них, человек, из-за которого они сюда пришли, успел, за довольно короткий промежуток времени, сделать много доброго и хорошегоне многие из живущих на земле, а тем более, России, покрытой Покровом Божией Матери, благословенной возродить потерянную чистоту веры, морали, человечности, замечают подобных емуу нас это не принято ставить в заслугу, ибо принято издревле считать нормой, нормой, сегодня почти утерянной и забытой.
Именно сегодня, этот человек, сам переживший страшнейшие в своей жизни годы, потери мужа и сына, себя, в конце концов, нуждался в их помощи. И они пришли!
Все было чинно и спокойно, появилась полиция, но не мешавшая, а наблюдавшая за соблюдением правил проведения санкционированных митингов.
Кто-то дал команду, все насторожились. По дороге, разделявшей здание суда и площадь, проезжала крытая грузовая машина с решеточками, с находящимися за рулем и на месте пассажира находились люди в форме. Автомобиль остановился перед воротами во внутренний дворик, именно в это время несколько раз прогремел залп: «Вика мы с тобой!»
Полицейские переглянулись, но шумэто норма для подобных мероприятий, а потому спокойно продолжали дальше наблюдать за происходящим.
Грузовой автомобиль для перевозки заключенных скрылся за закрывшимися воротами, до начала суда оставалось около часа. Естественно такой, хоть и непродолжительный рев, вызвал интерес у находящихся в здании людей, имеющих прямое отношение к правосудию. Что бы у этих слуг закона не появилось лишних вопросов, по следующей команде появились флаги с изображенным на них яблоком (не надейтесь, не откусанным), транспарантами с разными призывами, надписями, обвинениями. Удивившиеся такому сплочению, люди в окнах, настороженно начали читать, но быстро расслабились, поскольку все написанное касалось здравоохранения. Мелькали несколько фамилий, чаще всех остальных «Скворешникова» с приписанными пожеланиями в ее адрес: «Лечитесь сами тем, что оставили нам, а лучше обходитесь подорожником!»; «Спасибо за сокращение койко-мест для онкологических больных!»; «Чтобы вас так же люби ваши дети, как вы любите сокращать медицинский персонал»; «Даешь частный бизнес взамен здравоохранения!». Тут же ей припомнили жажду заменить хирургов роботами, не знающих усталости, с советом апробировать на себе их бескомпромиссное искусство, желательно с вкравшейся ошибкой в диагнозе, что теперь будут допускать все чаще и чаще врачи, имеющие право учиться платно, а значит, в некотором числе своем просто купят дипломы! Здесь же ее поздравили с выбором на должность председателя чего-то международного, и обновлением сайта минздрава, заключившемся только в смене названия ее полного должностного списка, правда, обошедшегося, почему-то в пятнадцать миллионов рублей, что хватило бы на лечение нескольких десятков больных или нескольких сотен медсестер, лишенных работы, на целый годнаверное обновление сайта важнее!
Огромное спасибо, на алых развивающихся ленточках и, принесенных с кладбищ, венках, ей говорили умершие больные; на словах благодарили, оставшиеся без помощи, благодаря сокращенным и закрытым клиникам, скоропомощным больницам, бесплатным центрам и прочее, особенная благодарность выражалась от тех, до кого теперь не смогли добраться «кареты скорой помощи» с экстренными специализированными бригадами, от тех, кто лишился возможности быть реанимированным специальными бригадами реаниматоров, от тех, кто теперь не может быть оперирован самой лучшей в мире командой сосудистых нейрохирургов, как и многих других команд редких направлений и тонких задач! Особое удовольствие читавшие судьи получили от большого плаката, разрисованного листьями конопли и алыми маками, с надписью: «Спасибо за то, что вы сделали более чувствительной нашу жизньтеперь нам нечем обезболить свое умирание!».
Были и другие совершенно не приемлемые в культурном обществе, но правду скрыть сложно: «Слава самому гуманному убийце!»правда эта ядовитая фраза, из-за отсутствия имени, не очень понятно к кому относилась, некоторые из читавших, приняли ее на счет Виктории Скуратовой и показывали большие пальцы, вытянутые вверх, при сжатом кулаке.
Странно было смотреть на эту реакцию людей в окнах, находившимся на площади у здания, потому, что им не отрывалась обратная сторона плакатов с одной только надписью, будто у организаторов митинга полностью отсутствовало воображение: «СВОБОДУ НЕВИНОВНОЙ ВИКТОРИИ СКУРАТОВОЙ!» Человек, наблюдавший с другой стороны площади, а соответственно, видевший только эту надпись, мог подумать, что служащие суда, все как один, согласны освобождением находящейся под стражей.
Невдалеке от этой шевелящейся на одном месте толпы, стояли десятка полтора байкеров с одной эмблемой на кожаных жилетах«Ночные волки». Это была гвардия свидетелей алиби Виктории
Виктор Викторович Калкутин, уже прошедший паспортный контроль при входе в здание суда, до сих пор не смогший поверить в возможность основы обвинения незнакомого для него человека, бывшим ни чем иным, как заключением, данным его подчиненным, в основе своем имевшем однозначное опровержение этого самого обвинения, а потому, в нервозном ожидании рассказывал Марине подробности исследований останков погибших моряков с подводной лодки «Курск». Марина же слушая, многому удивлялась, но более всего трусости высокопоставленных чиновников сказать правду своему народу! Ведь, когда-то они были те же самые из того же самого народа, но почему же по прошествии всего нескольких лет, они становились другими, образовывая такую жуткую непреодолимую пропасть, обнаруживая желание не работать для пользы людей, как должно бы быть на самом деле, но жить за счет него, ничего не давая взамен
Объяснения у Виктора Викторовича не получались, факты плесневели еще до их озвучивания, причины отдавали запахом моральной тухлятины, убежденность терялась еще до того, как он сам пытался в нее поверитьон и не хотел оправдывать, поскольку было не чем и для чего!..
Самуил, совершенно отстранено, устроившись удобно на уголке мягкого дивана, рядом с таким же, где обосновалась только описанная пара, с увлечением что-то чертил небольшом блокноте. Любопытствующий, если бы был подпущен, смог бы с интересом констатировать в чертежах наличие планов небольшой церквикак странен мир, если не знать его настоящим, пытаться изучить или понять без учета воли Божией при создании, впрочем, единственной, чем он и создавался!
Зато всю нервозность и несдержанность взяла на себя сновавшая взад-вперед Татьяна Ермакова, махавшая свободной рукой, словно шашкой, и наверняка жалевшая, что с таким прибамбасом ее бы сюда не пустили! Подходя к окну, она внимательно высматривала в толпе двух человек Семена Гальперина и Ольгу Демичеву, по обыкновению, ничего не боясь, взявших на себя организацию очередного митинга. Читая очередную надпись на плакате, Таня истерически смеялась, но быстро приходила в себя, вспоминая, что во дворце правосудия вести себя нужно подобающе. К тому же недавно она поссорилась с близкими подругами, возглавляющими другие отделения фонда, что было для нее настоящей катастрофой отношений с единомышленниками. Не зная как, но страстно желая восстановить их, она не находила себе места уже несколько дней. Рассыпаться в момент, когда нужно создавать общую лигуэто недопустимо!!! Ох эти нравы харазматический, рвущих свое сердце ради спасения других, но не умеющих сдержаться между собой, а другие бы и не выдержалитолько дерзкие и «безбашеные», но при этом прекрасные организаторы, понимающие и политесы чиновников, и нужды больных, забывающие при этом себя, могут потянуть это грандиозное по значению и по милосердию дело
Поднявшийся на этаж и сразу привлекший к себе всеобщие внимание и ненависть следователь Всеволод Яковлевич Кашницкий, выглядел решительным и непроницаемым, хотя на деле, молодой человек замученный сомнениями и, какой-то внутренней духовной болью, причину которой мы узнаем лишь во время его выступлении, боролся сам с собой ежеминутно.
Не замечая людей, ничего не слыша, не видя происходящего на улице, хотя именно он и должен был бы принимать все это на свой счет, следователь постоянно нечаянно попадался на пути Ермаковой, извинялся и переходил на другое место, попадаясь ей снова. Все повторялось несколько раз, пока уставший от этого Самуил, встав, не взял его рукав пиджака и не усадил на диван рядом с собой, что было неверным с точки, тех же самых политесов, но
Через минуту прибежал взволнованный, еще более молодой следователь, упал почти в приступе отчаяния рядом и начал быстро рассказывать о происходящем на улице, обращая особенное внимание на четкую подготовку, проведение и надписи на обратной стороне плакатов:
Яковлевич! Небом клянусьэто заговор! Что-то будет
Успокойся Миша Заговор действительно имеет место быть, и я тебя уверяю, я сделаю все, что в моих силах, что бы его предотвратить! А это, это все обычная реакция достойных людей на чиновничий «беспредел»! в чем-то я их даже поддерживаю Успокойся, все будет хорошо
Нууу, вам то, понятное дело, виднее, нооо, может быть спецназ вызвать: дай им волю, они ведь нас могут и разорвать
Спятил, что ли? Те, что на улицена ладан дышат, а те, что здесь, нет, не переживай, они слишком себя уважают, что бы до чего-то подобного опускаться. Скорее власти не выдержав, силу применят, даэто вполне в нашем духе Эх, очарованный народ нет Бога в душе, вот и очаровываются надеждой, которую во всяких подделках видят, а эти, а эти, похоже, как и япознавшие разочарование
***
Виктория, в совершенном спокойствии, овладевшим ею два дня назад, давно забытом, но таком необходимом, заняла место посреди скамьи в клетке, видавшей внутри себя людей разных. Несмотря на свою «всеядность» место это пребывало в удивлении, если такое возможно сказать о предмете неодушевленном и совершено безразличном, как к самому себе, так и к помещавшихся в его утробе.
Обычно заседание суда по подобной причинелишь мимолетное представление, на котором заранее обреченные на провал выступления защитника и его подопечного, роли не играю, занимая только время, отведенное проформы ради, и вида соблюдения законности, для. Часто и постановление суда о продлении нахождения под стражей готово еще с утра. Ничего другого и не ожидалось в этот раз судьей и секретарем. Первого немного нервировали люди, собиравшиеся посетить заседание, их было около двух десятков, но следователь, ведший дело, убедил в необходимости их выступлений, к тому же отказать главному судмедэксперту страны, да еще с таким авторитетом, было бы просто недопустимым оскорблением.
Числился в списке еще один человексудья не совсем поняв, кто именно, кивнул одобрительно головой, не разобравшаяся секретарша, зачитывая весь список свидетелей, перечитала еще раз странные имя и отечество Владыка Маркелл на что констатировала: «Наверное, иностранец». «Ну иностранц, так иностранец»подумалось, еще не вышедшему из изучения сразу нескольких уголовных дел мужчине в мантии, что он привык делать с самого утра, на свежую голову, сразу по приходу на службу.