Для Александра это была не самая лучшая его игра, но он строил под нее добрую мину, рассчитывая на то, что эта игра не последняя.
В течение полутора десятков дней этого раунда имело место множество раздач. Играли множеством союзников и врагов, что является вещью нормальнойв каждой колоде имеется несколько десятков карт. На стол впрыгивали: Балканы, Испания, Швеция, Дания, Финляндия, Голландия, Португалия, Мальта, Гибралтар, Зунд, Дарданеллы, германские микро-государства, итальянские и ганзейские порты и даже Мыс Доброй Надежды. Все фигуры невозможно перечислить, тем более: оговорить все раздачи и перебивки.
Подписанные 7 и 9 июля 1807 года тильзитские трактаты возвращали прусское королевство в его границы до 1740 года, то есть, территория его была обрезана наполовину, да и то, с четким указанием Наполеона (в статье IV), что Пруссия не была стерта им с земной поверхности только лишь и исключительно "из уважения, которое он питает к императору Всея Руси". Франция заграбастала все прусские провинции, лежащие на левом берегу Эльбы, Россиябелостокский округ и Клайпеду. Гданьск был признан вольным городом, но с французским гарнизоном. Царю пришлось признать созданный Бонапарт Рейнский Союз и королевские титулы трех братьев Наполеона: Иеронима (в Вестфалии), Людовика (в Голландии) и Иосифа (в Неаполе), а так же присоединиться к антибританской континентальной блокаде, объявленной Наполеоном в 1806 году в Берлине. В секретном трактате очутились постановления, позволявшие Франции вмешиваться в северную Африку (Тунис и Алжир). Помимо того, если бы Пруссия не выплатила Парижу восемьдесят миллионов франков военной контрибуции в срокФранция имела право занять всю ее территорию.
О свободной Польше речь шла в статье V, но, по требованию царя, без использования слов "Польша" и "поляки". Новое государство было названо Варшавским герцогством, что поляков разочаровало. Но весьма верно заметил Мариан Кукель, что Наполеон в этот раз не мог заходить слишком далеко, ведь он вел напряженную игру и, заботясь в ней об интересах Франции (в конце концов, он ведь был французом, а не поляком), в определенных вопросах должен был проявлять сдержанность. Он считал, что наименования не столь важны, чем реалии. В статье V тильзитского трактата "форму пожертвовали в пользу содержанию". Свой дебютный роман я завершил диалогом двух братьевглавных героев книги:
Да Господи Боже, парень! Что же означают названия, что бы ты предпочел? Свободное и независимое герцогство, которое у нас имеется, или же Польшу, называемую Польшей только лишь с кажущейся свободой?
Молчание, тяжелое и хмурое, впилось между ними, пока через долгое время Каршницкий выдавил из себя:
Герцогство, герцогство, Доминик".
"Форма, пожертвованная в пользу содержания". Только ведь содержание полякам тоже не нравилось. Им не нравилась слишком ограниченная территория восстановленной отчизны (сто четыре тысячи квадратных километров), составляющая всего лишь обломок Польши перед разделами. Они забыли, что сами, несмотря на кровавые усилия, не были в состоянии возвратить независимость Польши, и что сделал это только Наполеон; выходит, забыли они старую польскую пословицу: "Дареному коню в зубы не заглядывают". Зная польский национальный характер, можно поставить злотый против гроша, что если бы Бонапарт восстановил Польшу от Балтийского моря до Черного, они были бы недовольны и этим. А за то, что не он присоединил Мадагаскар, наследство Бенёвского.
Варшавский Антикварный Аукцион Anno Domini 1976. Когда во время антракта я упоминаю, что вскоре выйдет моя книга о наполеоновских временах, один из моих собеседниковбиблиофилов, интеллигентный человек, немедленно палит с бедра:
Наполеон был негодяем!
Это почему же вы так говорите?
Он обманул поляков!
Второй собеседник, тоже интеллигентный, не колеблясь, подтверждает это. Товарищ по путешествию в далекую Азию, сотрудник института в Гливицах, использует те же самые слова. Да их использует каждый второй поляк. Эти слова слышишь неустанно.
Господи Боже, сжалься, ибо не ведают они, что говорят! У наших школьников старших классов это еще можно понятьбывают "педагоги", сравнивающие Наполеона с Гитлером (!) но откуда эта ненависть у людей взрослых, что же это такое? Распространенное в Польше знание истории в категории: "При короле Ольбрáхте не стало шляхты", а если знание и поглубже, то из тенденциозных статей и научных работ. Да еще и это имя. Другие имена: Александр, Цезарь, Вашингтон, Ганнибал, Людовик XIV, Иван Грозный, Карл Великийне вызывают каких-либо волнений или ассоциаций. Наполеоно, этого либо слепо любят или (гораздо чаще) слепо ненавидят, в обоих случаях без особого смысла. Если уж ненавидят, то, в основном, за то, что он не отдал всей своей жизни в жертву Лехистану в благодарность за теплое сердечко со всем прилегающим к нему Марыси Валевской. В ответ на анкету, объявленную редакцией "Мувё Веки" (Mówią WiekiГоворят столетия) среди всего прочего я написал: "Польским критикам Наполеона стоит вспомнить, что чувствами и с сердцем на вытянутой ладони можно руководствоваться в собственной малогабаритной трёшке (и то не всегда), но не в случае государств" ( 8, 1969).
Наполеон, ничего не скрывая, заявлял: "Я должен полностью посвятить себя Франции и ее интересам" (письмо Коленкуру в 1811 году по вопросу претензий Александра по вопросу Герцогства Варшавского); его деятельность в пользу Польши была прагматичной, продиктованной интересами Франции и всей той Европы, об объединении которой под предводительством той же Франции Бонапарт все время мечтал. Отсюда и его знаменитое высказывание: "Без восстановления Польши Европа с той стороны остается без границ", и другое, в котором он называет Польшу "ключом свода Европы". Что же касается результата Тильзита, Герцогства Варшавского, токак свидетельствует в своих мемуарах адъютант императора, Юзеф ГрабовскийНаполеон со всей откровенностью сообщил жалующемуся поляку, председателю Совета министров Герцогства Варшавского, Станиславу Малаховскому:
Дорогой мой граф, я играл в "двадцать одно". Добрал до двадцати и на этом остановился.
На первый взгляд, это отдает цинизмом, но ни в коем случае это цинизмом не являетсяэто было превосходным в качестве метафоры и очень верным определением ситуации за игровым столом. Всякий, кто знает игру в "двадцать одно" (заимствованную поляками от французов и до сих пор у нас популярную), знает, что набор двадцати очков является ситуацией практически оптимальной, больше карт "прикупать" нельзя, поскольку тогда у тебя больше 90 процентов вероятности на перебор, то есть, на проигрыш. И точно так же было и на тильзитском пароме. В существующей ситуации Бонапарт не мог рисковать попыткой увеличения Герцогства, поскольку это вызвало бы протест России и, прежде всего, Австрии с ее целенькой и жаждущей боя армией, что, учитывая усталость наполеоновских войск, было тогда весьма опаснымвесь уклад, весь ожидаемый мир мог бы разрушиться (со всеми подробностями это объяснил французский дипломат Биньон, посол Наполеона в Герцогстве, в VI томе своей "Истории Франции с 18 брюмера до Тильзитского Мира", Париж 1830).
Но, хотя чувства мы уже выбросили на помойку, ибо в политических играх именно там им и место, в случае Наполеона (и это один из немногих такого рода, известных мне из истории случаев) даже чувства играли здесь роль! Неоднократно, во всяком случае, более десятка раз, император повторял, в письменном виде и "орально", что дело восстановления Польши для него является не только политической проблемой, планируемой и реализуемой с точки зрения французской и панъевропейской полезности, но еще и дело чести! Некоторые из подобного рода высказываний я еще в этой книге процитирую.
Другие этого не цитируютпочему? Разве именно в этом, в такой особенной селективности при выборе источников, должна заключаться честность историка? Нет, такая селективность является самой банальной подделкой темы, обычной ложью; господа историки столь набожно врут (это перед каким же алтарем? стоит спросить), как будто правда была смертным грехом. Цитируют различные, хитроумно подрезанные, высказывания Наполеона, придавая им выстроенную совершенно тенденциозным образом, антипольскую интерпретацию. Почему не цитируются вот такие его высказывания (а было их, как я уже упоминал, много) как эта, еще из тех времен, когда он был Консулом:
Старая Франция заплевала себя и опозорилась, с подлой бездеятельностью глядя на уничтожение такого королевства, как Польша. Поляки всегда были друзьями Франции, и я беру на себя ответственность отомстить за них. До тех пор, пока Польша не будет восстановлена в своих старых границах ("sur ses anciennes bases"), в своей целости, постоянного мира в Европе не будет. Потерпите! Если я проживу еще лет двадцать, то заставлю Россию, Пруссию и Австрию возвратить Польше захваченные у нее земли. Политика этих трех стран в отношении Польши является отвратительной, позорной и подлой!
Это высказывание привел (в IX томе своих мемуаров, изданном в Париже в 1829 году) человек, у которого не было никаких причин воспевать Наполеонабывший личный секретарь Бонапарта, изгнанный от двора, Бурьенн. В конце концов, этот человек связался с Бурбонами против императора, так что можно сомневаться в том, что он писал против предавшего его хозяина, но не в том, что он написал о нем хорошего. Так вот, среди прочего, Бурьенн заявил, что Наполеон всегда относился к Польше "сентиментально" и прибавил: "Все время у него на сердце был вопрос мести за разделы Польши, я сам провел с ним, как минимум, двадцать бесед на эту тему"!
И император сделал это, он отомстил за нас, возвратил Польше жизнь. А в благодарность до сих пор слышит: "Наполеон обманул поляков!". Откуда это берется? Как я уже говорил, еще со школы. Ребенок все это запоминает, поскольку "пан учитель" или "пани преподавательница" задали выучить вот такой, к примеру, текст (в учебнике Г. Катца "Всеобщая история 17891870"):
"Когда в штаб-квартиру Наполеона в Тильзите прибыл посланник царя, генерал Лобанов-Ростовский, чтобы начать переговоры, Наполеон, разложив карту, указал на Вислу и сказал: "Вот граница двух империй; по одной стороне должен править ваш монарх, по другойя". Это высказывание, между прочим, означало еще и то, что для Наполеона более важной была договоренность с царем, чем всяческая идея воскрешения польского государства".
Нельзя написать правды о договоре Риббентропа-Молотова, зато с наслаждением пишут вранье о чем-то подобном, чтобы пнуть Запад, француза-империалиста. Учителя здесь не виноваты, они всего лишь "используют" учебник. Автор учебника тоже не несет виныон всего лишь переписал то, что вычитал у "серьезных историков". Переписал догму. И ученик уже запомнил: "всяческая идея воскрешения польского государства" была чужда этому классовому врагу, лягушатнику в императорской короне. Если ученик когда-нибудь возьмет в руки "Императорский покер", то от этого идиотизма отучится, потому что найдет там доказательство тому, что предполагаемые слова, произнесенные императором над картойэто самая банальная ложь, апокриф российского агиографа Дмитрия Бантыш-Каменского; но сколько же это учеников прочтет мою книжку и повзрослеет? Остальные и дальше будут вбивать себе в головы то, что манипулятивно вкладывают туда "серьезные историки", и бредить, будто бы "Наполеон обманывал поляков".
Но давайте оставим слова; тому, что "Наполеон обманывал поляков", противоречат свершившиеся фактыисторические факты. Бонапарт исполнил свои обещания, деянием своим перечеркивая дело разделов: он разрушил состояние, созданное захватчиками в 1795 году, и никогда и никому Польшу не продавал. В 1807 году он воскресил ее в виде Герцогства Варшавского, в 1809 году чуть ли не удвоил ее территориально, а в 1812 году одной из целей новой войны было восстановлением Польского Королевства в еще более широких границах. Представитель России на Святой Елене, шотландец по происхождению, граф Бальмен, приводит (см. "Мемуары") высказывание Бонапарт в беседе с адмиралом Малькольмом: "Единственной целью моей войны с Россией было возрождение Польского Королевства". Даже если не единственной, то, согласимся, главной.
И вот тут многие завопят: Эгей! так ведь (насчет 1812 года) это же не факт, а именно слова, болтовня, уже после того, как все завершилось! Хорошо, давайте поглядим на то, что было до того, перед войной 1812 года. Наполеоновское воззвание к армии, инициирующее эту кампанию, начиналось словами: "Солдаты! Вторая польская война начата!", что означало: вторая война за Польшу. В секретном союзном договоре Наполеона с Австрией, заключенном перед самым началом военных действий (14 марта 1812), статья V гласила, что "если война против России будет выиграна, Королевство Польское будет восстановлено". В той же самой статье император, в качестве вознаграждения за помощь со стороны Австрии, гарантировал Вене, что при восстановлении польского государства Галиция останется австрийской. Но уже следующая глава (глава VI) излагала другую возможность, возможность обмена: если часть Галиции (другая часть Галиции, поскольку первая часть уже была польской с 1809 года) все же войдет в состав восстанавливаемой Польши, то Австрия взамен получит иллирийские провинции.
В соответствии с заверениями Наполеона, воссозданное им Польское Королевство должно было включать Литву, Подолию, Украину и большую часть Галиции. Только никогда в наполеоновскую эпоху не появился шанс воспроизвести сверхдержавную Польшу периода величайшего, ягеллонского рассвета, "sur ses anciennes bases". Почемуэто очень точно пояснил Бурьенн:
"Свои размышления относительно польских дел я желаю закончить кратким замечанием, поясняющим Наполеона, оно кажется мне важным. Польша, как уже говорилось, была разделена между тремя державами: Россией, Австрией и Пруссией. Наполеон сражался с каждой из этих держав, но никогда с тремя одновременно. В 1805 году он сражался с Австрией и Россией, но Пруссия тогда сохраняла нейтралитет. В 1806 году он воевал против Пруссии и России, но Австрия была нейтральной. В 1809 бил Австрию, в то время как Пруссия была нейтральной, а Россия была союзницей. В 1812 году он вел войну с Россией, но при помощи Австрии и Пруссии. Так что никогда у него не было возможности реализации собственного плана, то есть взыскания всех польских земель, попавших под раздел. Это не было проблемой отсутствия желания, но отсутствия возможностей по причине международной ситуации".
Короче говоря: в этой сложной политической ситуации, император, воскрешая Польшу, сделал все, что только мог. И за это поляки платят ему теперь ворчанием: "Наполеон обманывал поляков!". А может все наоборот, дорогие мои? Давайте-ка вспомним, какие же из нас были герои, какие патриоты, рвущие удила, чтобы мчаться в бой, и мы были готовы умирать за отчизну, лишь бы только ее освободить:
1806 год. Польша отсутствует на карте Европы уже более десятка лет; поляки самостоятельно сбросить кандалы не могли (восстание Косцюшко), так что теперь они терпят ярмо и молятся о том, чтобы им было дано чудо. И вот чудо происходит: с запада приближается француз, который когда-то обещал полякам, что отомстит за них и освободит. Француз разбивает одних захватчиков (пруссаков) и готовится хорошенько побить следующих (русских), и одновременно призывает поляков (в завоеванном Берлине), чтобы те помогли: пусть в Польше вспыхнет всенародное восстание, которое поможет французам побыстрее справиться с завоевателями. "Поляки! От вас теперь зависит: существовать и иметь отчизну, появился мститель за вас, ваш творец () Приносите ему ваши сердца и отвагу, полякам свойственную. Восстаньте и убедите его, что вы готовы даже проливать кровь ради возврата отчизны. Он знает, что вы безоружны. Не беспокойтесь, оружие вы получите из его рук". Эти слова были запечатлены на плакатах. Подобными же словами Наполеон околдовывал сарматов в непосредственных беседах:
Будьте достойными отцов ваших, которые отдавали приказы бранденбургскому двору, давали царей Москве, освободили Вену и освободили все христианство! Так будьте же подобны дедам вашим, о геройстве которых всемирная история дает столько свидетельств! () Я желаю вернуть вашему народу политическое существование, но, воспользовавшись данной вам способностью, окажитесь достойными моих замыслов. Если в ваших жилах еще течет кровь давних, мужественных поляков, все беритесь за оружие! Пускай лозунгом вашим станет: Свобода или Смерть! Сегодня ваша судьба находится в ваших руках, я же только желаю, чтобы вы убедили меня в своей отваге. Я должен увидеть результаты вашего запала, содержащиеся не в словах или заявлениях
И так далее, и тому подобное.