Еще позавчера Энтони и не думал даже, что снова встретит Стрэй. Он писал весь вечер, книга позволяла ему выйти на более-менее выносимую дистанцию от безрадостного настоящего. А кроме того она, как оказалось, помогала ему в чем-то лучше понять самого себя. Правда, даже самые исполненные восторга моменты из прошлого не способны были излечить его от тоски, скорее даже, наоборот. Летиция хотела бежать вместе с ним, но он ничего не знал о том, как дальше будет жить, кроме того, что его постоянными спутниками неизбежно станут непрестанная нужда, лишения и риск. Он уговорил ее остаться с ее женихом и жить той нормальной жизнью, которой она достойна. Правильно ли он поступил? Имел ли он право решать за нее? Но потом было уже поздно, права снова врываться в ту ее жизнь, к которой он ее сам подтолкнул, у него точно не было.
Закончив главу, он убрал блокнот и прислушался. Он писал про Летицию, но Энжи никак не выказывала ему своего недовольства. Значило ли это, что она стала воспринимать некоторые вещи иначе? Отчего? Из-за его знакомства со Стрэй?
На следующий день он проснулся ближе к полудню. Обычно за ним такого не водилось. Он вышел из машины, размялся, обтерся влажными салфетками, по-космонавтски, как он это называл. Впереди ждал обычный рутинный день. Связаться с координатором. Получить заказ. Из пункта А в пункт Б. Получить, доставить. Потом повторить. Добро пожаловать домой, в родную колею.
Энжи привлекла его внимание негромким сигналом. На частотном спектре диких навигаторов опять шла передача. Энтони удивился. То месяцами тишина, то прямо-таки радио с хитами. В прошлый раз это был безымянный S.O.S. с закодированными координатами, сейчас шла передача голосом. Однако автор этого послания, как вдруг обнаружил Энтони, был тот же самый. Из динамиков звучал далекий, прерываемый помехами голос Стрэй.
«Всем тем птицам, что поют в этом лесу вместе со мной. Всем рыбам, что пьют из этой реки. Всем травам, что дышат этим ветром. Внимание. В этом лесу больше нельзя петьптицеловы уже закинули силки. Из этой реки больше нельзя питьвода отравлена. Этим ветром больше нельзя дышатьбеспощадный жнец уже заточил серп и приготовил молотилку. Кто понимает, тот молчит, кто в сомнениях, тот размышляет».
Сначала Энтони было решил, что это просто поэзия, но, когда сигнал повторился, понимание стало медленно приходить к нему. И вместе с пониманием смысла послания открылось осознание того, какой опасности подвергает себя Стрэй, транслируя этот сигнал снова и снова. И она не могла не знать об этой опасности. Откуда шла трансляция, Энжи распознать не могла, но вот Корпорации вычислить источник сигнала труда не составит. Кажется, ему сейчас не до координатора, какие бы заказы тот не предложил. Но что делать? Он понятия не имеет, где искать Стрэй, в беде ли она, и можно ли ей помочь. Не говоря уже о том, захочет ли она вообще с ним разговаривать.
Он сидел, напряженно размышляя, но мысли его носились по закольцованному маршруту, и никакого ответа ему в голову не приходило. Он понял, что совсем не знает, как живет Стрэй, где она обычно останавливается, есть ли у нее какие-то свои любимые или потайные места в пустоши. Руки сжимали руль, нога в нетерпении притоптывала по педали газа, но он никуда не ехал. Потому что двигаться можно совершенно в любом направлении, все направления стали в эти минуты равнозначными, и ехать куда-либо теперь было бы по сути тем же, что и стоять на месте.
Возможно, он напрасно поспешил отбросить мысль о новом заказе от координатора. Едва ли он может сейчас как-то вмешаться в то, что происходит у Стрэй. Да и едва ли она захотела бы этого. Она была эпизодом, опасным, красивым, совершенно выпадающим за границы обыденности, но все-таки эпизодом. И полученный им сигналэто не призыв к действию, это просто отголосок эпизода, который уже остался позади. Как сны о Летиции. Так бывает: день прошел, но ты все равно еще живешь в нем, словно застряв в трясине прошлого. Но отчего-то он продолжал думать о них со Стрэй в настоящем времени.
Сигнал прекратился и повисла тишина. Долгое время он просто сидел, откинувшись на спинку сидения. Вот и все. Вот и последний отголосок того, что было, ушел в небытие. Стрэй больше нет. Их пути никогда не пересекутся, он никогда не узнает, что с ней приключилась после всего этого. Вероятность ускользающе ничтожна. В мире, в котором он остался, Стрэй больше нет.
И как опровержение его мысли снова раздался ее голос. В отличие от предыдущего послания слова были брошены взволнованно и торопливо. На этот раз сообщение прозвучало только один раз:
«Отныне все сами по себе, ищем дороги по звездам. Лично я держу путь на Фомальгаут Если собака уходит от хозяев в лес, она должна стать волчицей или умереть. Но если волчица не найдет волка, ее ждет безумие».
И вот Энжи снова плотоядно вгрызалась в пустошь, отъедая километр за километром. Если Стрэй держит путь на Фомальгаут, куда должна привести ее эта звезда? Да, Энтони ничего не знал о потайных убежищах Стрэй, но вот она-то кое-что о нем знала. Если последнее ее сообщение было специально для него, то единственным местом, единственным его логовом, куда она могла направиться, был его схрон в мертвом городе ABCT047.
Энтони добрался до своего схрона глубокой ночью. Пока он ехал по городу, ему несколько раз показалось, что он видит какие-то фигуры, скрывающиеся в ночной темноте. Они шарахались от фар Энжи, и он никак не мог понять, кто это, да и не мерещатся ли они ему. Последнее, что ему сейчас хотелось, это останавливаться и пытаться выяснить, кем были его нежданные призраки.
Он подъехал ко входу в схрон, вышел из машины и привел в действие механизм, открывающий ворота. Не успел он вернуться в Энжи, как из открывшегося проема выступил человек. В свете фар он увидел, что это была Стрэй. Обеими руками она сжимала рукоятку револьвера, короткий обрубок его ствола был нацелен на Энтони.
Вот так они и встретились снова. Те, кому, как он полагал еще днем, больше увидеться было никак не суждено. На секунду он забыл о ее послании навигаторам, которым теперь было небезопасно пользоваться своей частотой, забыл и о том, как поверил ей, что волчица ушла от своих хозяев. Черное отверстие револьверного ствола проникало в его сознание, минуя разум и все его аргументы, и говорило только одно: эта секунда может быть последней.
Это ты? сказала Стрэй. Повернись, чтобы я видела твое лицо.
Я, Энтони повернулся к свету, тускло льющемуся из салона Энжи.
Пистолет дрогнул, она опустила оружие и сделала шаг к нему. В следующий момент она крепко обхватила Энтони руками. Пытаясь поспеть за меняющейся реальностью, он тоже обнял ее и прижал к себе. Их щеки соприкоснулись, и он почувствовал влагу на ее коже.
У тебя есть пистолет? на месте этих его слов, наверное, должно было быть «здравствуй».
Стрэй кивнула. Конечно. Как же еще? Она сказала, что видела какие-то тени, когда подъезжала к его убежищуне то одичавших людей, не то мертвецов. Энтони признался, что тоже только что кого-то видел. Раньше здесь было спокойно.
Они поскорее завезли Энжи внутрь и закрыли ворота. В гараже уже стоял Люций. Энтони поймал себя на мысли, что отчего-то был уверен, что приедет сюда первым и час за часом будет ждать, не появится ли она, ждать, опасаясь, что все будет впустую: Стрэй могли перехватить по дороге, Стрэй могла передумать, да и, в конце концов, он ведь мог просто неправильно понять ее последнее сообщение, придав ему некий свой желанный смысл вопреки очевидности.
Стрэй выдохнула с облегчением. Положила револьвер на крышку ящика с припасами. А у него разве нет оружия? Энтони сказал, что нет и никогда не было. Она заглянула внутрь внедорожника и протянула Энтони другой пистолет. Тогда возьми. Энтони вздрогнул. Он же не может его использовать. Он же навигатор. Для него это значило бы конец. Стрэй кивнула, потом как-то смущенно засмеялась. Она не навигатор, но и для нее револьвер тоже, скорее, только для устрашения. И для собственного спокойствия. В конце концов, если уж дойдет до того, он ведь может стрелять в воздух. Или по ногам. Так что пусть лучше тоже возьмет пистолет и держит его при себе
Энтони показал Стрэй небольшую кабинку с прикрепленной наверху цистерной, куда он закачивал воду. К сожалению, в отличие от больших городов, где использованная вода очищалась и снова поступала в кран, он себе такой технологической роскоши позволить не мог, так что это все, что есть. Однако Стрэй обрадовалась, почти как ребенок.
Настоящий душ! восторженно воскликнула она и пообещала побережнее расходовать воду, но где-то минут через десять Энтони убедился, что о своем обещании она, похоже, на радостях сразу же позабыла.
Вернувшись к Энтони, она снова довольно повторила «настоящий душ» и невзначай поцеловала его в щеку.
Энтони мылся по привычке экономно и сосредоточенно, чтобы поскорее закрыть кран, но новое ощущение нет-нет да накатывало на него: осознание того, что только что этой кабинкой пользовалась Стрэй. Он подумал, что подобное волнение к лицу, скорее, подростку, но отчего-то вовсе не смутился, а, наоборот, развеселился от этой мысли.
Видно было, что они оба рады тому, что снова вместе, но слова то и дело давались с каким-то усилием, какая-то невысказанная тяжесть висела над ними, нужно было объясниться. Помнит ли Энтони их первую встречу? В городке «Новая надежда»? Да, там. Конечно. Если сигнал S.O.S. был ловушкой, зачем она накануне заглянула в «Новую надежду», спросил Энтони, это же не могло быть совпадением. Не могло, согласилась Стрэй. Она нашла его, как охотники находят навигаторов, и решила посмотреть на человека, которого они вскоре должны были взять на крючок. И что такого она тогда в нем увидела, поинтересовался Энтони. Да ничего особенного, просто обычного человека. Не святого и не чудовище.
Она хотела немного поговорить с ним, прислушаться к его голосу, к тому, как он выговаривает слова, посмотреть на выражение его глаз, но в этот момент ее узнали. Когда-тои она уже почти совсем забыла об этомони с Алексом заезжали в эту деревеньку, чтобы навестить кого-то из его дальних родственников. Он сам плохо их знал, но это были единственные его родные. Стрэй им не понравилась, они встретили ее холодно и сказали, что она погубит Алекса. Видимо, они были в курсе, что Алекса схватили копы, и, увидев, как Стрэй выходит из его машины, сразу же сложили два плюс два. И, как Энтони уже известно, правильно сложили.
А не слишком ли изощренной была вся эта затеяс ее якобы «преследованием», с сигналом на секретной волне и все остальнымдля того, чтобы схватить, «взять на крючок», как она выразилась, одного-единственного неокольцованного навигатора, которого Стрэй и без того уже выследила? А вот тут-то уже не все так просто, сказала Стрэй и вздохнула. Взять на крючок, но не схватить. Помнит ли он, как она тогда вывалилась из Люция и упала на землю? Да, она была цепным псом, да, она должна была делать то, что ей говорили, но уже тогда что-то начало ломаться в ней. Она должна была выполнить задание, но вместе с тем какой-то частью себя не хотела, чтобы он угодил в расставленную сеть. Разлом, который Энтони своей навигацией перенес по другую сторону дороги, разделив их и преследовавших ее копов, каким-то образом показал ей, что и ее можно укрыть от ее хозяев. Этот же разлом вдруг наметился и внутри нее самой. Наверное, если бы не было всей истории с Алексом, навряд ли она почувствовала бы это, но Алекс был, и они с Алексом стали друг другу теми, кем стали, и закончилось все так, как закончилось Потом она с Энтони вместе скрылись от погони, и снова все пошло согласно плану.
До настоящего времени Корпорация имела дело только с дикими навигаторами-одиночками. Их можно было поймать и окольцевать, но они тут же ставились на учет также и государственной полицией. Стрэй должна была постараться выведать, существуют ли какие-либо организации неокольцованных навигаторов и не знает ли Энтони, как на них выйти. Если бы такая сеть навигаторов-нелегалов действительно существовала, то вот она-то и стала бы главной целью этой охоты. Доводилось ли Энтони слышать о Новой корпорации? Нет? Стрэй тоже знала о ней очень мало. После Катаклизма Государство установило над Корпорацией бдительный контроль, однако постепенно в ее ядре образовалась как бы Корпорация в Корпорации, некая революционно настроенная организация, всячески пытающаяся ускользнуть из-под власти Государства и желающая вернуть Корпорации абсолютное могущество. Вот этой Новой корпорации и нужна подконтрольная сеть неучтенных Государством навигаторов, и Энтони мог оказаться одним из возможных ключей к этой сети. Если же нет, если же он ничего о ней не знает, ну тогда она должна была просто сдать его копам, неважно чьим, и вместе с другими охотниками продолжить поиски.
Теперь с этим покончено, сказала Стрэй. Когда она начала читать ему его книжку, ту самую, что он возил с собой с самого детства, она уже очень хорошо понимала, что не сможет снова отдать своим хозяевам человека, который с каждым днем становился для нее все важнее и важнее. Тогда, на том холме, где они молча сидели и допивали коньяк, и Энтони спрашивал, что ее тяготит, она думала не только об Алексе. Об Алексе, конечно, тоже, уж больно вся ситуация начинала повторяться, но еще и о том, что же все-таки можно сделать, чтобы на этот раз все закончилось по-другому. Потом они встретились с ее хозяевами, будто бы для того, чтобы передать им чип с информацией, заказ, который везла Стрэй. Она уже подозревала, что ни о какой организации навигаторов, даже если она и существует, Энтони не знает, но сказала им, что ей нужно еще время, чтобы все выведать. Они сказали, что, если она все еще ничего не выяснила, то операция закрыта, они сами разберутся с Энтони и выяснят, известно ли ему что-то или нет. Они поспорили. Стрэй возразила, что, если даже Энтони и расскажет им что-то, гораздо лучше будет, если он выведет их на эту организацию, ни о чем не догадываясь, чтобы не вызвать подозрений у других навигаторов. Она сказала, что продолжает операцию на свой страх и риск, и они с Энтони быстро уехали оттуда прежде, чем ее хозяева решили действовать.
Рассказывая Энтони про смысл празднования Нового года, Стрэй уже твердо знала, что, чего бы ей это не стоило, она не вернется в Корпорацию. И также она решила, что сообщит Энтони правду, чего бы тоже ей это не стоило. И это стоило ей Энтони. По крайней мере, так она тогда думала. Но решение, несмотря ни на что, попытаться начать все с чистого листа, начать с Энтони или без него, было принято. И известив диких навигаторов о том, что их канал связи теперь может прослушиваться и использоваться копами, она поставила жирную и окончательную точку в истории своей работы на Корпорацию. Теперь она для Корпорации такой же враг, как и Энтони, просто не столь ценный, поскольку она не навигатор, но куда более ненавистный и презренный, потому что она изменница.
Слушая Стрэй, Энтони поймал себя на том, что хочет верить тому, что она ему говорила. Он не просил, чтобы в его жизни были охотники, государственные копы, Корпорация и уж тем более эта Новая корпорация, но вместе с тем в его жизнь постепенно вошла Стрэй, и он желал, чтобы она задержалась тут как можно дольше.
Им придется снова учиться доверять друг другу, они оба очень хорошо понимали это. Если Энтони будет каждую минуту ждать удара в спину, ночью он не сможет сомкнуть глаз. Если Стрэй будет бояться, что в любой момент он может сказать, что разочарован, и снова умчится прочь, их совместное странствие станет для нее зыбкой, пугающей трясиной, где откуда-то со дна к поверхности через пучину темной воды медленно тянутся пузыри тревоги и безнадежности. Энтони знал, что не может дать Стрэй каких-то гарантий или обещаний, да и не клятв ждала она от негокак можно знать наперед, что случится завтра или через месяц? Но при этом, говоря за себя сегодняшнего, говоря о том, что он испытывал сейчас, о том, что в настоящий момент было для него несомненным, он был уверен, что постарается сделать все, чтобы это, то, что между ними, оставалось живым и завтра, и послезавтра и так далее. Глядя на Стрэй, на ее то плотно сжатые, то вдруг улыбающиеся губы, глядя в ее внимательные и внимающие глаза, на то, как она время от времени теребит рукава своей кожанки, он отчего-то полагал, что и она сейчас чувствует нечто подобное.
Они сварили рис на керосиновой печке и разогрели «армейскую» тушенку. Выбирая, что же предложить выпить, Энтони пропал минут на пять и вернулся с бутылкой «Чинзано». Учитывая собранные в схроне запасы, пир здесь можно было устраивать хоть каждый день.
Что-то глухо ударило в дверь гаража. Разговор оборвался, оба застыли с вилками в руках, прислушиваясь. Гостей к ужину, вроде, никто не ждал. Энтони признался, что, сколько он тут не останавливался, ничего подобного не случалось. Думать про тени, которые они видели этой ночью, как-то не хотелось, но выглянуть наружу, не открывая дверь, было невозможно. Звук больше не повторялся, и они вернулись к еде.