Воины!воскликнул он.
Гунны ответили ему дружным гиканьем. Тысячи мужчин и женщин поднялись с мест и подались вперёд, желая услышать его слова. Они орали и пели, увидев своего короля. Да это и впрямь было незабываемое зрелище! Аттила вновь появился без пышных украшений, кроме одного-единственного, надетого поверх его обычного гуннского костюма. Это было огромное ожерелье из связанных нитями человеческих костей, и они гремели у него на груди, когда он пьяно раскачивался и пытался выпрямиться, стоя на седле нервной, взбудораженной лошади. Казалось, в этом диком наряде не хватало одной детали, а именно черепа, однако собственная голова Аттилы была на порядок страшнее. Его лицо потемнело, волосы растрепались, а у висков были приделаны изогнутые рога, точно у дьявольского бога. По изрезанным шрамами щекам спускались светящиеся зигзаги белой краски, а чёрные круги у запавших глаз превратили их в глубокие ямы.
Народ Хунугури! Люди утренней зари!
Гунны вновь единодушно откликнулись. Аттила подарил им целый мир.
Плана пробилась сквозь толпу и скрылась в темноте.
Наконец всё стихло.
Как вы знаете, я самый кроткий из людей,начал он.
Послышался понимающий смех. В Аттиле и впрямь не было ничего нарочитого. Он не носил золота и драгоценностей, не требовал восхвалений и питался скромнее всех прочих гуннов.
Я не люблю длинных речей и предпочитаю действовать. Преданность лучше любых похвал. В моей душе есть место милосердию. Пусть мёртвые и поверженные враги подтвердят мою власть. Например, вот этот!
Он стал трясти кости, висевшие у него на теле, и гунны застонали от восхищения.
Это римлянин, распятый на кресте за то, что его друзья пытались меня убить. Послушайте этого римлянина с Запада, ибо у меня нет слов, способных сравниться с грохотом его костей. И они скажут вам, как я презираю его народ!
Мне сделалось дурно, и мои ноги подогнулись от слабости. Я понял, что голову Рустиция, должно быть, водрузили на один из шестов, стоявших вокруг дворца Аттилы, его густые каштановые волосы развевались на ветру, а прежняя дружелюбная улыбка превратилась в гримасу черепа.
Вы были терпеливы, мои волки, и ждали весь год,продолжал Аттила.Вы утоляли вашу жажду крови водой и позволили заменить грабёж данью. Вы спали, потому что так повелел я.
Толпа застыла в ожидании.
Но мир меняется на глазах. До Аттилы докатились новые волны. А значит, новые обиды, новые обещания и новые возможности. Должно быть, римляне считают нас народом глупых баб, если отправляют сюда несколько фунтов золота, надеясь меня убить! Римляне думают, что мы забыли, как надо сражаться! Но Аттила ничего не забывает. Он ничего не пропускает мимо ушей. Он ничего не прощает. Пейте вдоволь, мои воины, ибо для некоторых из вас этот пир станет последним. Крепче спите и глубже входите в женщин, чтобы зачать новых гуннов. А потом этой долгой, холодной зимой наточите ваше оружие. Пусть мир по-прежнему страшится его гуннских хозяев. Целый год вы отдыхали, но будущей весной мы выступим в поход. Ну как, гунны Кадисени, вы готовы скакать вместе с Аттилой?
Кадисени принесут десять тысяч луков королю гуннов!выкрикнул глава этого клана Агус.Десять тысяч луков и десять тысяч наших коней, на которых мы домчимся от самого Рима в кишки и чрево Гадеса!
Толпа развеселилась, почти обезумев от пьянства и похотливого гула крови. Да и неудивительно: гунны умели только завоёвывать чужие земли и без устали странствовать по континенту.
Готовы ли скиры скакать вместе с Аттилой?воскликнул король.
Скиры принесут двенадцать тысяч мечей, когда весной растает снег,пообещал Массагет, вождь этого племени.И эти двенадцать тысяч мечей первыми пробьют стену щитов, чтобы гунны последовали за нами!
Гости проводили его хвастливую речь криками и стуком тяжёлых подошв. Полководцы, расталкивая друг друга, бросились к Аттиле.
А барселты готовы скакать вместе с Аттилой?
В образовавшейся толчее вновь раздались шумные возгласы. Я начал пробираться назад, объяснив, что должен принести побольше еды. Аттила предоставил нам с Иланой необходимое время.
* * *
Покинув ярко освещённую равнину, Плана сначала несколько раз споткнулась в темноте, но вскоре её глаза привыкли к тусклой мгле. Дальний свет костров отбрасывал на землю мерцающие красноватые полосы. Когда она приблизилась к Тисе, окраины лагеря показались ей пустыми. Ей лишь пару раз встретились гунны, которые несли пирующим очередной бурдюк с мёдом или хватали за попку свою девушку. Никто не обратил на неё внимания. Теперь ей предстояло доверить свою жизнь и будущее этому молодому римлянину и его другу-карлику! Так было нужно, а точнее, необходимо. Хотя Ионас и его соратники не сумели выкупить её, как она надеялась, он, во всяком случае, был молод, силён и мог бы помочь ей убежать в империю. Он даже признался ей в любви. Неужели мужчины так легко влюбляются? А любит ли его она? Наверное, если и любит, то совсем по-иному, не так, как своего жениха, дорогого Тасио, убитого стрелой при осаде Аксиополя. Она по-девичьи мечтала выйти за него замуж, и ей смутно представлялось счастливое будущее, дом, дети и его нежная страсть. Сейчас это всё кануло в далёкое прошлое, словно происходило тысячу лет назад. Она с трудом могла вспомнить, как выглядел Тасио, и её это втайне смущало. Она стала практичнее, во многом разочаровалась, по-своему отчаялась и теперь относилась к людям не без доли цинизма. Ионас из Константинополя действительно был удобным союзником. И всё же когда он поцеловал её с нескрываемой страстью, её сердце дрогнуло, хотя она и не осмелилась в этом признаться. Но зачем думать об этом, пока они ещё в лагере гуннов? Какая глупость! Но если им удастся скрыться вместе, попытается ли он вновь прижать её к своей груди и крепко поцеловать? И как она отреагирует, если он это сделает?
Плана на мгновение забылась, погрузившись в свои девичьи размышления, и, опомнившись, застыла на месте, поскольку ей почудилось, будто она налетела на стену, и её охватил страх. Но нет, стена расступилась и заржала. Очевидно, она совсем сошла с ума, если чуть не столкнулась со скачущей лошадью. Сидевший в седле гунн пьяно качнулся, наклонился и с усмешкой проговорил:
Какая красавица пришла меня встретить на пути домой!Его голос был ей знаком.Ты ждала меня, Плана?
Её сердце ушло в пятки. Что же это за чудовищный поворот судьбы? Скилла!
Что ты здесь делаешь?чуть слышно спросила она. Плана была уверена, что он отправился в Константинополь сопровождать униженное римское посольство.
Он нагнулся ещё ниже, и бурдюк с кумысом соскользнул с его плеча. Да и сам Скилла едва не свалился с лошади.
По-видимому, ищу тебя. И вот нашёл,ответил он.Ну и возвращение! Сперва я заметил, что вся равнина в праздничных кострах. Затем дозорный отдал мне этот чёртов кумыс. Им нельзя больше пить, а не то они прозевают проезжих и их за это распнут на крестах. А после я поехал по берегу реки, чтобы мой усталый конь поскорее добрался до лагеря. Значит, ты побежала мне навстречу?
Это страва в честь греческого лазутчика Евдоксия, и ты тут ни при чём.Плана лихорадочно обдумывала дальнейшие шаги.Меня послали принести гостям побольше камона.
А я-то решил, что ты пошла меня встречать,с пьяным упорством повторил он.Знаешь, я думал о тебе всю эту тысячу миль пути. Только о тебе и ни о ком более.
Скилла, нам не судьба быть вместе.
Так зачем же боги послали мне тебя в эту ночь?усмехнулся он.
Ну пожалуйста, пожалуйста,умоляла она,только не это и не сейчас. Мне надо идти.
Плана попыталась обогнуть лошадь и всадника, но Скилла опередил её и схватил за руку. Даже изрядно выпив, он не потерял сноровки.
Где ты возьмёшь пиво в этой темноте?возразил он.По-моему, судьба и велела нам встретиться. Чего ты боишься? Я хочу лишь одного: оказать тебе честь, сделать своей женой и осыпать подарками. Почему же ты смотришь на меня свысока?
Она застонала.
Но я не желаю быть твоей женой.
Я спас тебя.
Скилла, ты был с гуннами, убившими моего отца. Ты взял меня в плен...
Но такова война.
Он нахмурился.
Теперь ятвоё будущее. А не этот римский раб.
Плана вытянула шею, ища помощи. Она знала, что должна каким-то чудом вырваться и убежать от него, но переволновалась. Ионас мог появиться в любую минуту, и тогда схватка двух мужчин погубит все планы. Плана толкнула гунна, и они закружились в дикой пляске.
Скилла, тебе нужно протрезветь. Отпусти меня.
Его позабавил этот стыдливый флирт кокетливой женщины. Он резким рывком прижал её к себе и вздохнул. От него пахло дорожным потом и едкой пылью. Скилла жадно вобрал в себя её нежный аромат.
На страву? Но там-то мужчины и сходятся с женщинами.
У меня есть обязанности. Я служанка жены Эдеко.
Её ответ возмутил Скиллу.
А я племянник господина Эдеко и самбудущий господин,гаркнул он и вывернул ей руку. Пусть запомнит, кто здесь хозяин.
Скоро такие, как я, будут править миром и всем, что в нём есть.
Только если ты это докажешь. И совсем по-другому...
Ты могла бы стать королевой. Разве тебе это не ясно?
Она с силой ударила его свободной рукой. Звук был громким, словно от хлыста. Её рука горела, как в огне, а плечо дрожало от широкого размаха. Но Скилла, казалось, не почувствовал боли. Он лишь злобно ухмыльнулся.
Я не желаю быть твоей королевой. Поищи себе другую. Тысячи женщин хотели бы стать твоими!
Но мне нужна ты. Я захотел обладать тобой, когда впервые увидел тебя около горящей церкви в Аксиополе. Я хотел тебя всё время по пути в Константинополь в эти последние недели. Когда подгонял глупца сенатора, сидевшего задом наперёд на осле и ненавидел его за то, что он разлучил меня с тобой. И столь же сильно хотел тебя, возвращаясь сюда, в лагерь. Ты повисла на мне, как тот мешок со щебнем, висевший на шее у Бигиласа, от которого у него согнулись плечи и сгорбилась спина. Сперва он ещё держался, но после еле брёл, спотыкался на каждом шагу и плакал, а сын вёл его за руку. Как я тосковал по тебе и как устал от этого дурацкого ожидания!
Что ей делать? У Скиллы была железная хватка. Наконец она придумала предлог:
Прости, что ударила тебя. Я просто очень удивилась. Да-да, я знаю, что мы должны пожениться.
Он засиял, как победитель, и жадно поцеловал её.
Плана отпрянула и отвернулась от него.
Но Эдеко сказал, что ты обязан дождаться согласия Аттилы и только тогда сможешь взять меня в жёны! Нам нужно повременить, Скилла. Ты и сам это знаешь.
К чёрту Аттилу.
Он искал её трепещущие губы. Илана подставила ему лишь щёку.
Я им это передам. Я скажу, что ты оторвал меня от срочных дел. Я скажу, что ты напился по пути в лагерь. Я скажу...
Обезумев от нетерпения, он что-то рявкнул и с яростью толкнул её, точно противника в бою. Илана упала, от порыва ветра её платье задралось, и она стукнулась головой о засохший кусок торфа на дороге. Ей было дурно, и, когда она посмотрела на Скиллу, перед её глазами заплясали крохотные огоньки. Он опустился на колени, обхватил её и начал стаскивать с неё платье.
Нет, Скилла! Подумай!
Он потянул её платье, и оно разорвалось, завязки отлетели, как скошенные колосья пшеницы, а её грудь высвободилась, открывшись прохладным поцелуям ночного воздуха. Илана зарыдала от отчаяния. Ей сделалось совсем плохо. Скилла рвал в клочья ткань, прикрывавшую её бёдра. Он был в бешенстве. Чем больше она извивалась, сопротивляясь, тем сильнее возбуждала его.
Она впилась в него ногтями, и он расхохотался.
Я говорил им, что ты меня царапаешь.
Илана взвизгнула, понимая, что этот визг сольётся с шумом ночного пира. Скилла буйствовал, раздирая её и свою одежду. Допустим, он её изнасилует, и что это будет значить? Она была пленницей и рабыней, а онгуннским аристократом.
Затем что-то ударило Скиллу, сбило его с ног, словно порыв ураганного ветра, и покатилось вместе с ним по траве и грязи. Послышались негромкие проклятия, бурчание, а затем тёмная фигура приподнялась над Скиллой и стала его избивать.
Илана, беги к реке!
Это был Ионас.
Гунн что-то рявкнул, привстал и перекувырнулся. Ионас не ожидал такого кульбита. Он потерял равновесие и распластался на земле. Скилла, извиваясь, как росомаха, подполз к римлянину и дотянулся до его горла.
И как они тебя ещё не убили?
Теперь наверху оказался гунн, но внезапно Ионас поднял кулак, и голова Скиллы откинулась назад от мощного удара. Его хватка ослабела, римлянин смог подняться, и противники расцепились.
Беги к реке,повторил он, с трудом переводя дыхание.
Если она добежит до реки, у неё ещё есть возможность скрыться. Карлик поможет ей отыскать дорогу, а Ионас сумеет совладать со Скиллой. И всё же у неё не хватило духа сдвинуться с места, хотя отчаяние побуждало её это сделать, и она продолжала глядеть на боровшихся мужчин. Неужели её чувства к римлянину глубже, чем она считала?
Я тебя не брошу!прокричала Илана и осмотрелась по сторонам, пытаясь найти палку или камень.
Гунн выплюнул кровь, сочившуюся из порезанной губы, по-медвежьи раскинул руки и вновь набросился на соперника. Ионас присел на корточки, поднял руки и нанёс Скилле серию новых, сильных ударовслева, справа и после опять слева, пока гунн готовился к обороне. Он стоял, глупо разинув рот, а Ионас колотил его. Наконец Скилла растерянно пошатнулся и отпрянул назад, но в следующее мгновение упрямо и неловко рванулся к римлянину, и тот едва устоял на ногах. Послышался тяжёлый гул, и Скилла свалился на землю.
Римлянин устало выпрямился. Илана вспомнила, что ей нужно отдышаться. Она поняла, что гунн не знаком с приёмами бокса, которым обучали всех римских мальчиков.
Скилла покатился по тропе и встал на колени, оказавшись к ним спиной. Он опять закачался из стороны в сторону: очевидно, на него подействовали сквашенное молоко и барабанный бой ударов. Затем он слабо свистнул разбитыми в кровь губами, призывая Дрилку, и гуннский конь вновь, нервно пританцовывая, появился из мрака.
Скилла навалился на порядком потёртое седло, развернулся и достал меч из ножен. Он был готов убить соперника.
Мне надоели твои уловки, римлянин.
Илана отыскала шест для сушения мяса и вернулась с ним к мужчинам.
Ионас согнулся и передвигался кругами, крепко сжав кулаки. Он посмотрел на лезвие меча, прикидывая, как бы от него уклониться.
Илана, не трать время даром и не задерживай меня. Беги, беги скорее. Постарайся скрыться.
Нет,прошептала она и присела, не выпуская шест из рук. Вид у неё был решительный.Если он убьёт тебя, то убьёт и меня.
В эту минуту до них донёсся новый голосбасовитый, как раскаты грома. Он сразу перекрыл остальные звуки.
Эй вы, остановитесь!
Это был Эдеко. Скилла подпрыгнул, словно мальчишка, укравший фиги и пойманный на месте преступления. Он выпрямился и опустил меч. К ним приблизились и другие гунны с зажжёнными факелами. Струившийся от них свет упал на лицо воина, и все увидели на нём синяки и кровоподтёки. Дядя Скиллы выступил из толпы, и тут до Иланы внезапно дошло, что она полуобнажена. Она выронила шест и натянула разорванное платье, чтобы прикрыть грудь.
Чёрт побери, Скилла. Что ты здесь делаешь и почему не доложил мне о своём приезде?
Гунн указал на Ионаса.
Он на меня набросился,злобно пояснил он дяде.
А он набросился на Плану,откликнулся Ионас.
Это правда?осведомился Эдеко.
Она осмелела и позволила себе распахнуть изодранное платье.
Видите, он разорвал мою одежду.
Некоторые гунны уставились на неё, а другие засмеялись. Толпа окружила её, Ионаса и Скиллу. Там были мужчины, женщины, дети и собаки. Она почувствовала их едкое дыхание.
И ты собирался убить безоружного римлянина?с презрением спросил Эдеко.
Скилла сплюнул кровь.
Он нарушил закон, напав на меня, и боролся не по правилам, а бил или увёртывался, точно обезьяна. Любой другой раб давно был бы мёртв. Да и что ему делать здесь, в темноте? У него полно обязанностей, пусть он их и выполняет.
А что делал ты сам? Пытался изнасиловать женщину из дома твоего дяди. Его прислугу,не остался в долгу Ионас.
Это не было насилием. Это было...
Эдеко подошёл к племяннику, вырвал у него меч и брезгливо отшвырнул его в сторону. Меч описал круг в воздухе и упал на траву.
Пусть Аттила во всём разберётся и скажет, кто из вас виноват.