Когда Жан-Мишель показал старику книгу стихов Вийона, тот удивлённо покачал головой.
Напечатали-таки! Ну надо же Такого оборванца напечатали А мне он тоже стихи написал! похвастался .Целую балладу! Отчего же не написать? Я ему помогал, разговаривал с ним, пока он сидел вБумагу ему таскал и чернила Он писал без конца, пока мог, ну и поговорить любил, ещё как А что в тюрьме делать-то? Да, хорошие были времена, хорошие люди. Сейчас мне не с кем поговоритьв тюрьме я больше не служу С заключёнными говорить лучше всего
Почему? удивился Жан-Мишель.
Ну, они разные есть, конечно, продолжал старик, словно не слышал вопроса. Есть такие, которые уже долго сидят, они сами много чего могут порассказать. А есть такие, кто идёт изпрямиком на виселицу. Этих я всегда любил поучить уму-разуму. Умный человек на виселицу ведь не попадёт? Правильно, не попадёт, на то он и умный Акогда-то и поумнеть надо, верно? Пусть хотя бы и перед тем, как станцевать в петле на радость людям Да чего с них взять, с висельников, их же всё равно вздёрнут, стало быть, им неважно, что я скажу. А мне, опять же, радость, развлечение
Жан-Мишель хотел что-то вставить, но Анри его опередил:
Ну и что же Вийон?
Я ведь его отговаривал подавать эту апелляцию, это он в своей балладе верно написал, продолжал , запивая слова густым красным вином. Ну зачем, говорю, тебе это надо? Во-первых, бесполезно, только хуже будет Лучше уж пусть повесят тебя, говорю, ты мне поверь, сразу все неприятности закончатся твои Это не самая плохая смерть, это быстро! Не надо бояться есть вещи хуже виселицы Дыба, например Я втакое видел, говорю, тебе и не снилось Иных ночами напролёт на дыбе держат, пока не заговорят Вот на дыбе помереть неприятно, я согласен. А виселица после этого что? Одно удовольствие! Ведь неизвестно, говорю, сколько тебе ещё мучиться, а ты и так уже на человека не похож Но он ни в какую. Упёрся как осёл, не хочу, говорит, помирать! Жить хочу, мол! Не виноват!
Ну почему же мучиться?! не сдержался Жан-Мишель. Может, у него всё наладилось бы!
Это у Вийона-то? У него только могила могла наладиться, больше ничего Вы бы его видели Он и впопал хилый, даром что молодой Как драный кот, ни дать ни взять, сразу видно, что скитался, голодал да ещё в тюрьме какой-то сидел без светатак он сам говорил Мог бы и не говоритьу него волосы все повылезли, и сам был зелёный да худой, в чём только душа держалась А вему ещё прибавили Если б он вёл себя тихо, может, и повезло бы, так ведь нет! Кричал, что ни в чём не виноват, мол, просто мимо проходил Ну какое мимо, коли его друзья сказали, что он шёл с ними, а в той драке ранили нотариуса? Не знаю, кто из них там ножами в темноте махал, но ранили, вот в чём соль! Стало быть, и наказать кого-то надо было, потому как есть за что! А Вийон упёрся, не виноват, говорит, видел драку издали, но не подходил да не прикасался, ничего не знаю По , когда его только доставили в , он так возмущался, хотел даже вырваться на свободу, кинулся решётку ломать Я ему говорючего с ума-то сходишь, куда отсюда вырвешься? Стража кругом Да он и сам, когда выдохся, сел в угол да рукой махнул, говорит, так и знал, что моё дело пропащее. Не везёт мне в жизни, говорит, судьба меня преследует Но смиритьсяне смирился Откуда только на своё упрямство силы брал, не понимаю Когда его с допроса принесли, лежал всю ночь, встать не мог, то Бога звал, то мать свою не знаю, где она у него, старик махнул рукой. А, все они такие: мать зовут, молятся да плачута прихожу к ним всегда я
Вийона что, пытали? спросил Жан-Мишель.
Ну а как же? Коли ты попал ви запираешься, от этого не отвертеться Знамо дело Но иных хоть на части разорвиим всё нипочём. У нас много разбойников перебывало! Их и на дыбе растягивают так, что кожа лопается, и калёным железом жгута они всё равно не сознаются, только ругань стоит на всю тюрьму А Вийон едва не загнулся на допросе, хотя досталось-то ему всего ничегоодна вода. Ни тебе дыбы, ни огня, так, пустяки
Как это делается? проговорил Жан-Мишель.
Да нешто вы не знаете?
Вот не довелось.
Это хорошо, что не довелось! засмеялся .Это очень хорошо! Известно как! Привязывают вас к станку, ногами, значит, кверху, головой вниз берут тряпку, засовывают в горло, нос накрывают тоже и льют на эту тряпку водутихонько, чтобы вы не совсем захлёбывались, а так, немножко дышать-то тряпка не даёт почти, потому как разбухает от воды, и чтобы вдохнуть, воду глотать приходится Это дело долгое, несколько часов так попьёте вниз головойв чём угодно признаетесь А Вийон долго не выдержалу него через два часа горлом кровь пошла. Его в камеру всего в крови притащили Я ведь убеждал его сразу признатьсяно он ни в какую. Я, говорит, не виноват
Странно, нахмурился Анри. Без повода так давить не стали бы. На Вийона кто-то показал?
Да нет, ему старое дело припомнили. Он мне рассказывал, что, когда был молодой совсем, его друзья да приятели, школяры, ограбиликоллежну и его с собой позвали Он пошёл, но грабить отказался, только на стрёме стоял, говорит Так-то, конечно, был виноват, что не донёс, но и только Ну, потом кое-кого из воров арестовали, и один под пыткой указал на Вийона. А вВийону то давнее дело и припомнили, так что на допросе признаний по обоим делам добивалисьвсё равно ведь ему крышка, виселица то бишь Ну, стало быть, приговорили его к виселице, а он очухалсяи опять за своё, говорит, жаловаться буду, апелляцию подам Я емуну и подавай, коли быстро помереть не хочешь, коли тебе нравится медленно. Всё равно ведь, говорю, казнят тебя. А не казняттебе же хуже, сам загнёшься после нашего . А как иначе, если денег у тебя нет? Только ведь и умеешь, что стишки писать, но стишки ещё никого не накормили да не обогрели Ты, говорю, эти стишки бросай, все твои беды от них! Ишь, привык слова красиво складывать да выдумывать всякоеа судьям ведь это не нравится, когда выдумывают Он прокашлялся и хрипит мне, что не врал на допросе, ни слова неправды не сказал и не оговорил никого! Так рассердился, что у него опять чуть горлом кровь не пошла. Ну почему ты, говорит, мне не веришь?! А я ему отвечаюуспокойся, мол, лежи тихо, я не о том Верю я, отчего ж не поверить Просто правдивым-то больше всех и достаётся! Нешто судьям правда нужна? Вот ведь чудак Им нужно, чтобы их уважали, чтобы почтение к ним было, чтобы на их вопросы отвечали хорошо А ты что? Учить их вздумал? Они этого ой как не любят. Надо было показать, что ты их боишься, что смирился лишнего не говорить А Вийон опять за своёприподнялся на соломе и заявляет, что перед Богом всегда готов смириться, а перед этимини за что! Я ему говорюа куда ты денешься? Куда тебе ещё ниже-то падать? Разве только в люк под виселицей Ты, говорю, на себя посмотри, уже и встать не можешь, так тебя жизнь потрепала, а всё гнёшь своё, про какое-то достоинство твердишь. У бедняка какое достоинство? Смех один А он мне отвечает, что у всех оно есть, достоинство это, и надо его уважать Бедный, мол, не хуже богатого, в каждом душа живая Христос и апостолы тоже были бедняками Хорошо, что этого никто не слыхал, ему бы не поздоровилось за такие слова. Придумал тожес Христом себя сравнивать! Я ему говорюда ты никак бунтовать вздумал? А он отвечает, что и не собирался вовсе. Нет, я, говорит, прекрасно вижу, как мир устроен, мне объяснять не надо Всё в нём хорошо и правильно, только я себе места почему-то найти не могу
А как Вийон выглядел? спросил Жан-Мишель.
Да обыкновенно росту среднего, тощий, бледный, одет худо, как проходимец Мне особенно глаза его запомнились, как сейчас их вижусерые, быстрые, смешливые А как рассердится, у него сразу глаза темнеют, сам весь подбирается, начинает горячиться, спорить, руками махать, хотя ему бы тихо сидеть, с его-то здоровьем Я ему всё повторял, что тебе, мол, лечиться надо, вон как ты кашляешь по ночамстены трясутся А он опять за своё, мне, говорит, главноенаписать всё, что я хочу, а тамкак Бог даст Он и в тюрьме писал. Я думал, он после того допроса пролежит пластом до самой виселицы, а он, едва смог сидеть, потребовал бумаги и чернил Ну, принёс я ему. А писал он ловко, быстро так! Сперва подал апелляцию, а потом начал стихи сочинять, одно за другим Я ему не мешал, молча гляделраньше-то никогда не видел, как стихи пишут А вот руки у него были, как у знатных. Я, помню, всё на них удивлялся, даже спросил его однажды, откуда у тебя такие красивые пальцы, длинные, тонкие, ты же безродный совсем.
А он что?
Да ничего, плечами пожал Я его понять не могто молчит, разговаривать не хочет, смотрюглаза красные, чуть не плачет. Что случилось, спрашиваю? А он отвечает, что мать свою вспомнил, жалко её, говорит Я емуты лучше себя пожалей, тебе один шаг до виселицы Иной раз вспылит на ровном месте да раскричится, а иногда болтает, рассказывает всякие истории, как будто не в тюрьме сидит, а в таверне с друзьями Посмеяться он любил, хе-хе Ну вот, подал он эту свою апелляцию, и его помиловали. Когда пришёл ответ, он так обрадовался! Ну что, говорит, , съел? И смеётся, на меня глядя, кто мне, мол, виселицей грозился, не ты ли? И где она? Помиловали меня! Но ты, говорит, человек добрый, потому я тебе стихи написал. И прочитал мне ту балладу Я ему говорюспасибо, складно вышло, мне ещё стихов не писали. А тебя, бедолагу, говорю, всё равно повесят, коли ты стихи эти сочинять не бросишь. От них все твои беды, попомни моё слово! Без них ты, может, со временем и научился бы жить, как все А он мне отвечаетне могу я по-другому жить, не умею! Я, говорит, один во всей Франции такие стихи умею писать и хочу умереть поэтом, а сколько мне ещё жить осталось и где я встречу смертьэто уж пускай Бог распоряжается. Всё равно, говорит, стихи мои надолго меня переживут Я тогда только посмеялся над ним. А сейчас, выходит, он правду сказал Я такого не ожидал Так вот, значит, получил я приказ да отпустил его. Он меня обнял на прощанье и ушёл из тюрьмы. По новому приговору, который ему вынесли взамен виселицы, его выгнали из Парижа на десять лет. Вот, с тех пор я о нём и не слыхал Он, поди, давно уже помер, мир его праху, вздохнул старик и перекрестился.
А про свою жизнь он вам рассказывал что-нибудь? Анри подлил старику ещё вина и от нетерпения подался вперёд.
Рассказывал немного. Что скитался и много всякого повидал. Про детство своё вспоминал Говорит, вся семьябыла бедной, но честной, и отец его, и дед И я, говорит, тоже своей бедности не стыжусь, пусть и тяжело с ней Он же на самом деле , Вийонэто приёмного отца фамилия. Но, говорит, я свои стихи так подписываю и везде зовусь Вийоном, мне эта фамилия счастье приносит. Да уж, счастье, фыркнул .Я спросил у него, где он сидел раньше. Видно ведь было, что сидел А он принялся рассказывать, что несколько лет бродил по Франции, одно время даже с какими-то жонглёрами скитался. Ну и сидел не раз, чего уж там. Я спросил за чтоа он сказал, за острый язык, за шалости, за то, что небыл выпить, да за невезение своё А хуже всего ему пришлось в , в подземелье епископа .
А что там вышло между ними, не помните? спросил Жан-Мишель.
Да всё то же, из-за стихов Вийон пострадал да из-за дерзкого нрава своего. Говорил, что его обвинили в краже и арестовали, хотя он ничего не крал. Недоразумение там какое-то вышло, приняли его по ошибке за бродягу-вора Вийон сказал, что, если бы не епископ этот, с ним бы за два дня разобрались да отпустили на свободу. А епископу Вийон не понравился дерзостью своей да смелыми речами. Над стихами епископа Вийон посмеялся, так я понял У епископа власть большая в тех краяхну он и бросил Вийона в подземелье своего замка, у него там тюрьма была устроена заковал в железо и продержал в подземной камере на хлебе и воде целое лето. Вийон говорил, всё добивался признания от него.
Какого признания?
Да я сам не понял толком какого, ответил старик .Началось-то всё с кражи, но Вийон её отрицалстало быть, епископ глубже копать начал Стихи Вийона-то епископу вроде как нравились, но епископ услышал, что Вийон о его стихах нелестно отзывался Ачеловек мстительный Ну и взялся за Вийона, всю душу вытряс, и на дыбу его вздёргивал, и огнём жёг, и голодом морил. Добивался признания, что стихи его от дьявола, а не от Бога, и вера у него, значит, никакая не вера, а ересь Если бы Вийон про дьявола сознался, с ним бы понятно, что стало. Епископ к тому и гнул И про веру его на дыбе расспрашивал, и про стихи, и про жизнь Я Вийону говорил, как ты пытки-то выдержал, ты же хилый совсем, тебя пальцем троньи рассыплешься! А он отвечаети сам не понимаю Меня, говорит, так возмутила эта несправедливость, что я чудом продержался, Бог помог. Правда, потом худо было, когда всё кончилось, чуть не помер там в цепях, в подземелье в этом Но я и там, говорит, стихи писал, укоризненно покачал головой, глотнул вина и прибавил:Я-то думаю, этот епископ просто обуздать Вийона хотел, чтобы тот перед ним смирился, перестал рассуждать да нрав свой показывать. Чтобы вёл себя, как принято в его положении, кланялся да помалкивал Ну, Вийон думал, сгноит его совсем этот епископ в своей тюрьме. Писал друзьям, и стихами, и просто так, просил его вытащить, да без толку А тогда как раз взошёл на престол Людовик XI, проезжал через Мен да приказал освободить всех узниковну и Вийон тогда вышел, повезло ему в конце концов Но здоровье своё он в тюрьме оставил. Как только выжил, непонятно
А вдрузья его навещали? спросил Анри.
Старикпожал плечами.
Да нет, никто его не навещал. Вийон сказал, что раньше у него много друзей было, а теперь, мол, одни умерли, другие уехали, а третьи знать его не хотят.
Скажите, а вот этот портрет Жан-Мишель показал старику гравюру в книге. Тут написано, что это Вийон. Похож?
долго щурился на портрет и наконец заключил:
Да что-то не очень. Этот упитанный, а Вийон совсем худой был, моложе, и лицо другое Надо же, давно это было, а я всё помню
Напоследокпопросил прочитать вслух балладу, которую ему посвятил Вийон. Жан-Мишель прочитал, ипрослезился.
Поблагодарив старого тюремщика за рассказ, друзья побрели домой. Вечер выдался хмурый. Жан-Мишель невольно представлял, каково пришлось Вийону в тюрьме. Представить оказалось нетрудно: на узких улицах было темно и промозгло, как в сыром подземелье, и под ногами то и дело шмыгали крысы. На фоне пасмурного неба чернела высокая громада .
Вот, я всегда говорю, что не надо писать завещаний раньше времени, сказал Анри. Напишешь завещаниетут судьба и решит, что ты уже закончил, и ничего тебе больше от жизни не надо А Вийонничего себе! Сперва «Малое завещание» написал, потом «Большое»как будто нарочно дразнил Фортуну Это плохо кончается
Они свернули к мосту. Анри пнул камешек и проворчал:
А , выходит, не наврал тебе про ! Это в самом деле фамилия Вийона. Интересно, откудастолько знает про Вийона? Так, подожди-ка сказал Анри и сам остановился. Ну, ясно, откуда.
О чём ты?
Да вспомнил, как давно, во время попойки в том же «Борове»,что-то болтал про своего отца, хвастался, что тот был настоящим разбойником, едва ли не , да таким крутым, что его не поймали, когда всю их шайку накрылигордится, что похож на папу.
А я ещё удивился, с чего это он вдруг завёл со мной разговор про Вийона. Где она где Вийон
На твоей книге стоит подпись «». Хотел бы я знать, кто её туда поставил, сказал Анри.
Я тоже об этом думал. Либо кто-то знал настоящее имя Вийона, либо
Неужели надеешься, что Вийон ещё жив?
Жан-Мишель покачал головой.
Нет. Интересно, молится о нём хоть кто-нибудь?.. Вспоминаю «,» Вийон перечисляет там сплошной сброд! Не знаешь, то ли смеяться, то ли плакать
À ,,
Àet aux devotes,
Àet ,
et,