Все? Хм
Утром следующего дня
На одной из аллей городского кладбища, в тени раскидистого клена, в зеленой кроне которого уже виднелись золотые листья, было куда уютнее, чем среди массивных крестов*, белокаменных плит и традиционных серн*. Похожие на миниатюрные пирамиды, они росли возле большинства могил и в полумраке походили на молчаливых часовых, охраняющих вечный сон мертвецов. Их мелкие темно-серые иголочки испускали в темноте едкое вещество, которое освещало некрополь и отгоняло нечисть. Но защитить людей от лучшей дневного светила эти полутораметровые деревья-карлики были не способны, да и смотрелись они, на вкус дьера Дорэ, весьма убого.
Гробовщик стоял, прислонившись спиной к шершавому стволу, и изучал задумчивым взглядом окрестности. Все-таки северные кладбища с их однообразными рядами поросших мхом плит, или даже засаженные кустами и деревьями так, что и могил не видно, нравились ему куда больше этого помпезного убожества южных захоронений. Слишком все здесь было приукрашено, и оттого напоминало набор декораций, а не настоящий некрополь. Только образующие крест главные аллеи в обрамлении аккуратно подстриженных кленов-великанов, вполне удовлетворяли эстетическим вкусам Эдгарда.
Кладбище у Южных Ворот, на которое он явился по собственной инициативе, оставляло желать лучшего днем, чего уж говорить про ночи! Нет, пелена мерцающего тумана, нестерпимо воняющая хвоей серн, конечно, смотрелась эффектно, когда стелилась по земле, подсвечивая пейзаж, но разве можно в таких условиях кого-то тайно отрыть? Или обряд во имя Саймы провести? Да просто выпить чего-нибудь крепкого, сидя на чьей-то могиле! Тьфу!
Мужчина скривился и жестом затянутой в черную перчатку руки подозвал к себе "мастеров лопаты". Когда рабочие подошли, гробовщик снял с пояса два аккуратных мешочка и раздал каждому. По традиции он оплачивал вторую часть суммы, на которую договаривался с наемниками, после выполнения работы. Качественного выполнения! Сегодня ребята потрудились на славу. Впрочем, они никогда его не подводили. Гроб, обтянутый вульгарной лиловой тканью, был торжественно опущен в свежевырытую могилу под плач и скорбные вздохи гостей, и затем благополучно засыпан землей, цветами и венками с черно-золотыми лентами, на каждой из которых красовалась какая-нибудь пафосно-скорбная фраза. Некоторые из присутствующих уже начали потихоньку расходиться, другие продолжали стоять. Кто всхлипывал, кто тихо переговаривался, а кто и просто молчал. Жрица из храма Саймы, закончив читать отходную молитву, о чем-то тихо беседовала с высокой дьерой в длинном черном платье и большой широкополой шляпе с вуалью. Делать владельцу ПБ "Последний цветок" тут больше было нечего, но уходить он почему-то не спешил.
"А славное Джемме досталось местечко, думал он, продолжая подпирать спиной клен, не где-нибудь в углу у кованной ограды, а в центре почти у самого перекрестья аллей. Кто же это так раскошелился? скользнув взглядом по толпе присутствующих, мужчина хмыкнул. Бабуля, закапавшая накануне слезами мою контору? Не-е-ет. Судя по одежде, это экономка дома Аттамсов. Кучка девчонок в траурных плащах и остроконечных колпаках? Маловероятно. Эти не потянут, даже если всем факультетом скинутся! Хотя если всем, то потянут, но вряд ли скинутся. И кто же тогда? Та чопорная до тошноты баба, похожая на сушеную воблу, по надменной физиономии которой так и тянет съездить лопатой, чтоб выражение попроще приобрела? И как только молоденькая жрица умудряется сохранять спокойствие, общаясь с подобными особами. Впрочем это ее работа, чему тут удивляться?"
Эдгард Дорэ как-то болезненно усмехнулся, окинув взглядом белые одежды девушки с серебряными крестами на груди и на колпаке специфической формы, напоминающей перевернутый полумесяц. Затем снова оценивающе посмотрел на дьеру в шляпе, и новая усмешка исказила его узкое гладко выбритое лицо, на котором, словно два омута, чернели глубоко посаженные глаза. Эта особа либо зарыла бы девчонку под собственным крыльцом, чтоб деньги зря не тратить, либо устроила б ей похороны столетия, но только в том случае, если Джемма из ее любимчиков. Это была бы церемония с ритуальными песнопениями, залпами из пушек и лентами скорби на каждой собаке в городе. Ну и? Кто же тогда остается? Неужто тот долговязый мужик с сильно помятой мордой, что с трудом сохраняет вертикальное положение, опираясь на своих трезвых и мрачных друзей? Из присутствующих больше некому. Что-то там ведьма говорила про отчима Видимо, он и есть.
"М-да мысленно протянул гробовщик, постукивая указательным пальцем по черной трости с серебряным набалдашником в виде львиной головы. А ведь не врала, похоже, девчонка о домашних проблемах! С такой-то семейкой!" он хмыкнул, немного еще понаблюдал за гостями и, наконец, решил, что пора бы и в привычную тишину любимой конторы вернуться.
Злорадствуешь, Гард! раздался за его плечом звонкий девичий голос. Такой знакомый и в то же время чуть-чуть подзабытый. Сколько же лет он не слышал его? Девять? Десять? А сколько из них жаждал вновь услышать? Чтобы справиться с накатившей волной не свойственных ему эмоций, дьер Дорэ помедлил пару секунд, после чего обернулся.
Я злорадствую? С чего бы? с невозмутимым видом поинтересовался он, глядя на фигурку без лица, испускающую ровный белый свет. Будь она полупрозрачной, наверняка б, напоминала привидение, выскользнувшее из-под могильной плиты. Давно не виделись, Дис, добавил гробовщик тихо. Сердце его учащенно билось под черным жакетом выходного костюма, но, силой воли уняв волнение, мужчина натянул на лицо равнодушную "маску", и вежливо проговорил:Чем обязан столь высокому визиту?
Не стыдно тебе, а, Гард? на месте белого пятна, обрамленного того же цвета волосами, начали проступать очертания: нос-кнопка, маленький ротик, большие миндалевидные очи неестественно-синего цвета и брови вразлет. Очаровательное дитя лет одиннадцати на вид Если б не однообразная цветовая гамма, лед в глазах, и пара коротких мечей в ножнах за спиной, Дис именно так бы и воспринималась.
Мне? черные глаза мужчины сузились, а правый уголок губ чуть приподнялся в кривой ухмылке. С чего бы вдруг?
Ну как же? мерцающая девочка скрестила на груди руки и, склонив голову к плечу, принялась любоваться расходящейся толпой. Тебе ли не знать, что Сайму провести невозможно! Джимджеммайлы Аттамс нет в списках, которые я отдаю жнецам. Скажи мне, это ты сам придумал или подсказал кто? скосив на него глаза, полюбопытствовала она. Решил таким образом досадить нам и отыграться за свою преждевременную отставку? пухлые губки этого бледного создания растянулись в не самую приятную улыбку. Это глупо, Гард! Чего ты добьешься? Доставишь неприятности храму богини Сестры? Так он все равно свое возьмет! Я поставлю в известность авантюры старшую жрицу, и она вытрясет из Аттамсов откупные или объявит девчонку в розыск. Правда вскроется и очень скоро. Ты серьезно хочешь испортить свою репутацию из-за какой-то ведьмы? тонкая белая бровь вопросительно приподнялась, а в горящих синевой глазах мелькнуло странное выражение.
Нет, конечно, крепче стиснув свою любимую трость, ответил мужчина.
Тогда зачем? продолжала допытываться Дис.
Может, я просто надеялся увидеть тебя, моя лучезарная? подарив ей вполне дружелюбную улыбку, сказал он.
Дурак! фыркнула девочка и рассмеялась. Звонко, задорно и в то же время холодно, словно перезвон горного хрусталя в ледяной пещере.
Будто услышав ее, жрица посмотрела в их сторону, резко замолчала, оборвав на полуслове беседу с "воблой" в шляпе, и низко поклонилась. Дьера в черном проследила за направлением взгляда своей спутницы, окинула хмурым взором гробовщика, стоящего в гордом одиночестве, после чего отвернулась и, кивнув двум мужчинам, поддерживающим нетрезвого третьего, распорядилась, тащить последнего к экипажу.
У тебя три дня, чтоб все исправить, перестав веселиться, сообщила координатор жнецов, она продолжала стоять рядом с Эдгардом Дорэ и оставаться невидимой для всех, кроме него, служительниц храма Саймы и тех немногих, кого коснулся "поцелуй смерти" и кто после этого выжил.
Ты невероятно щедра, лучезарная, улыбнулся бывший жнец, наблюдая, как тает, словно призрак, его собеседница.
Хотя почему же словно? Жнецы, заключившие контракт с богиней смерти Саймой, существовали как бы на грани жизни и смерти, передвигались по большей части в подпространстве и внешне напоминали именно призраков себя прежних. Белых, мерцающих, невидимых и неосязаемых практически для всех.
"Все-таки соврала ведьма, покачал головой гробовщик, равнодушно наблюдая за тем, как вырывается из рук своих спутников тот самый мужчина с помятой физиономией. Вырывается и падает на колени перед укрытой цветами могилой. Надо было заплатить откупные, кретин, глядя на него, подумал Эдгард. Затем отошел от клена, стряхнул со своего безупречного костюма невидимую пыль, и, поудобней перехватив длинную трость со скрытой внутри шпагой, зашагал к катафалку, запряженному четверкой черных лошадей. На Джимджеммайлу, значит, пал жребий храма! Ну-ну Понятно теперь все. От перспективы десять лет на некрополях и погостах отходные бубнить кто угодно живым в гроб ляжет!"
Проходя мимо могилы с памятником, украшенным лиловой вязью орнамента, Эдгард Дорэ поймал на себе задумчивый взгляд сидящей на скамье женщины. Она почему-то показалось ему знакомой, а еще слишком бледной и слегка прозрачной для представительниц мира живых. Но мысли о странной дьере покинули голову мужчины, как только он добрался до своего экипажа. Не мудрено ведь здесь призрак встретитькладбище, оно и есть кладбище! Кто-то умер не в срок и потому не попал в заботливые руки жнеца, а некоторые просто не пожелали менять свою бестелесную сущность на мифическое перерождение и поэтому всячески избегали встречи с потусторонними посланниками Саймы.
Глава 2
Над городскими крышами медленно плыли облака. Лавки пестрели яркими витринами, пряничные* благоухали аппетитными ароматами, а различные салоны радовали глаз призывными вывесками, заманивающими посетителей. Люди сновали тут и там, радуясь теплым дням наступившей осени. Кто-то спешил по делам, кого-то ждали в гости, а кому-то просто хотелось окунуться в шумный мир торговых улиц или прогуляться по тихой набережной. А в стороне от мест, куда часто наведывались горожане, в проеме чердачного окна большого двухэтажного дома завязалась самая настоящая драка.
Отдай, кому говорю! ругалась ведьмочка в пыльном черном платье, вырывая полотняный мешочек из лап крылатой обезьяны, облаченной в синий бархатный костюм.
Чи-и-и-и-и-и-и-и-и! верещал почтовик*, скаля свои хоть и мелкие, но довольно острые зубы и нетерпеливо подпрыгивая на широком каменном подоконнике.
Ты уже сожрал пять орехов вместо одного! возмущалась девушка, продолжая борьбу за предмет раздора. Больше не дам! Неси письмо!
Чи-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и! снова взвыло противное создание, выпустив из когтистой лапки мешочек с последним орехом, чтобы потыкать корявым пальцем в пустующий шнурок на свитке, приготовленном к отправке.
Ну да, там должна была висеть бирка с адресом отправителя. Только вот ведьме, с трудом уговорившей гробовщика дать ей как работу, так и кров с едой, совсем не хотелось сообщать кому бы то ни было, где она сейчас живет. А жадная обезьяна настаивала, корча наглые рожицы, хлопая кожистыми крыльями и противно вереща при этом.
Конечно, по правилам почтовик не должен был доставлять такое письмо, но далеко не все этим глупым правилам следовали. Анонимки давно уже стали обычным делом в Готрэйме. Главное, мохнатую рыжую лапку задобритьи полетит тайный свиток к нужному адресату. Но кто ж знал, что именно этот молоденький с виду летун, подозванный специальным колокольчиком к окну, окажется таким жадным!
А, морда рыжая, забирай! девушка швырнула в обезьяну последним орехом, решительно захлопнула окошко и, скрючившись, потерла ладонью поясницу, после чего со вздохом похромала к диванчику, приютившемуся у стены.
Многочасовое отскабливание разных помещений похоронного бюро не прошло даром: все тело ныло, платье требовало не просто стирки, а визита в зельемагочистку*, чулки же можно было смело выбрасывать. Эх, с согласием на любую работу Джемма несколько погорячилась. Одно только приведение в порядок небольшого помещения по соседству с холодильной комнатой чего стоило! Зато после оттирания со стен, пола и даже потолка бурых пятен и непонятных засохших масс, напоминавших девушке мозги, все прочее воспринималось, как сбор игрушек в комнате сестренок. Такое себе безобидное и несложное занятие, угу: инструменты странные в горючке* прополоскать; пустые ячейки разморозить; непустыепо списку проверить; несколько подпортившееся (если не сказать разложившееся) тело из барахлящей хладокамеры в нормальную переместить, отвалившуюся в процессе руку на место приладитьмелочи! А ведь она, уговаривая этого типа на то, чтоб он ее взял в помощницы, наивно полагала, что тут только покойникам марафет наводят, сколоченные на заказ гробы украшают, да церемонии похоронные организовывают. Ну может еще бальзамируют трупы по личным просьбам клиентов, не более того. Однако, ознакомившись в процессе работы с некоторыми "дивными" комнатками за тяжелыми дверями, обычно закрытыми на ключ, ведьмочка начала подозревать, что дьер Эдгард Дорэ не просто гробовщик, но еще и мастер вскрытия. Хотя, судя по перстню аза* на его пальце, да по странной тяге к одиночествумогла бы и догадаться, что он совсем не прост. Около десятка замороженных тел, числящихся в перечне лишь под номерами ячеек, а также подробные описания причин смерти и состава последней трапезы не оставляли места сомнениям. Неясным оставалось однос какой целью этот мрачный тип режет трупы на кусочки. И куда девает потом? Неужели, действительно, варит?
Бр-р-р мясное в этом доме лучше не есть.
Поморщившись от неприятной мысли, Джимджеммайла окинула взглядом небольшую комнату на чердаке ПБ, которую выделил ей "гостеприимный" хозяин, и устало улыбнулась. И правда, зачем всякие страшилки обдумывать, когда у нее есть повод для радости. Жаль только, что на уборку своей территории сил уже не осталось. Но завтра или даже сегодня ночью, как только немного отдохнет и приготовит ужин, она непременно наведет здесь порядок. Хотя тут и так симпатично! Сюда бы книжекпустые стеллажи заполнить, пару связок тряпичных летучих мышек на балках закрепить, любимую шкатулку-череп на полку поставить да котелок водрузить на стол у окна Вот только все эти вещи остались дома, в ее личной комнате, одетой в лиловые тона магического дара. И, если Джемма не хочет вернуться к тому, отчего сбежала таким оригинальным способом, ей стоит забыть и о черепе, и о книгах, и даже о мышах. Впрочем, их как раз можно будет купить у лавочника, как только у нее появятся деньги. Аа-а-а, к чирташу мышей! Этой милой комнатке под самой крышей не хватает в первую очередь платяного шкафа (желательно с содержимым нужного размера и подходящего для незамужней ведьмы фасона), а также нормальной кровати, ибо коротенький жесткий диванчик далеко не лучший вариант для сна, разве что спать на нем, сидя или сложившись буквой Z. Хотя второе из-за ноющей спины сейчас очень даже актуально.
Видимо раньше, при прежних хозяевах ПБ, в чердачной комнате с огромным окном был чей-то кабинет. Нынешний же владелец конторы, судя по следам, отпечатавшимся на толстом слое пыли, пользовался этим помещением исключительно из-за почтовиков, прикормленных к подоконнику. Оставалось надеяться, что письма дьер Дорэ пишет нечасто.
Дверь распахнулась, пропуская внутрь гробовщика, даже не затруднившего себя вежливым стуком.
Прохлаждаемся? с заметной угрозой в голосе произнес он.
Ведьмочка поспешно сунула под валик предательски пустой мешочек от орехов и вскочила с дивана, так и не сумев, как следует, выпрямиться. Ойкнула от боли, закусила губу и замерла, уставившись на работодателя.
Я закончила, почти начала говорить она.
Мужчина же, оценив ее скрюченную фигуру, хмыкнул и, стремительно приблизившись к девушке, бесцеремонно развернул ее лицом к дивану. "Неужели прямо тут, в такой нелепой позе и в этом ужасном платье?" всхлипнув, подумала Джемма и хотела уже воспротивиться, но вместо этого громко вскрикнула и совсем по другой причине. Одной рукой гробовщик сильно надавил ей на поясницу, другой потянул ведьму за плечо. Раздался тихий хрусти тело приняло нормальное вертикальное положение.