У спуска к реке Лацию пришлось спрыгнуть с коня и дальше идти пешком, ведя его за поводья. Он знал, что в том месте, где жители набирают воду, берег был неудобным, но чуть дальше тянулась песчаная коса с широкой отмелью. Путь до неё проходил по верхней части берега, а потом надо было долго спускаться вниз по узкой извилистой тропе между кустарниками и корявыми стволами растущих на отвесном склоне деревьев. Лаций подъехал к деревянному мостику. Следы на берегу показывали, что два человека направились в сторону косы. Он последовал за ними. Когда впереди показался спуск к песчаному берегу, до него донеслись весёлые голоса и плеск воды. Две лошади были привязаны у крайнего дерева и осторожно перебирали ногами, опасаясь оступиться и упасть вниз. Снисходительно вздохнув, он отвязал их и привязал чуть дальше. Внизу была полная идиллия: светловолосый грек, виляя бёдрами, как женщина, убегал по краю воды от преследовавшей его юной амазонки. Та бросала ему в спину мокрым песком и брызгалась, поддевая воду ногами. Её упругое, гибкое тело ещё не было отмечено складками намечающейся полноты. Стройные ноги грациозно скользили над водой. Он засмотрелся на благородный изгиб спины, который в Риме старые матроны с детства старались прививать своим дочерям, заставляя их ходить с откинутыми назад плечами, и для этого специально привязывали к спине палку, чтобы девушки не сутулились. Но в этом теле крутой изгиб явно был унаследован от матери, и две ямочки в конце спины плавно переходили в две крепких, плотных ягодицы, какие обычно бывают у девушек, когда они уже простились с детством и с каждым днём всё больше и больше начинают напоминать женщин.
Атлетично сложенный грек притворно кривлялся, делая вид, что ему сильно досаждают брызги юной нимфы, но на одном из поворотов притворство его подвело он зацепился за свою ногу и неуклюже упал лицом в воду. Девушка рассмеялась, остановилась перед ним и склонилась, как над жертвой. Лаций уже хотел крикнуть им, чтобы они поднимались, но в этот момент его в щиколотку укусил комар. Он опустил взгляд, чтобы убить кровососа. Стерев кровь с кожи, он почесал место укуса. В это время второй комар укусил в плечо, и ему пришлось засунуть руку под рукав, чтобы добраться до места укуса.
Лаций собирался встать, как сбоку, в кустах, что-то зашуршало, и звук этот был не громче, чем шум обычного ветра. Ветки раздвинулись, и между ними показались большие светлые глаза и чёрные брови. Его взгляд столкнулся с ними, и рука медленно потянулась к мечу. Незнакомец вдруг сделал странный жест, как бы призывая его молчать. Потом кивнул в сторону и показал туда рукой. Лаций медленно повернул голову, стараясь не отрывать взгляда от куста и касаясь пальцами рукоятки меча. Там, куда показывал незнакомец, ничего не было видно, деревья слегка покачивались, но за ними явно кто-то был. Присмотревшись, он сквозь просветы в деревьях заметил силуэты всадников в чёрных шкурах. Тёмные фигуры двигались медленно и бесшумно. Коренастые, приземистые лошади с косматыми гривами и поросшими шерстью ногами были похожи на своих наездников, которые прижимались к их головам, почти сливаясь с ними и напоминая издалека кентавров. Воинов было много, и торчавшие за спиной луки не оставляли сомнений в их намерениях.
Глава Первая встреча с Лани́той
Лаций не успел повернуть голову обратно, как незнакомец уже оказался рядом с ним. Его ноздри раздувались от волнения, в глазах мелькали настоящие молнии гнева, и он что-то шептал своими невероятно красивыми тонкими губами, к которым прилипли длинные волосы. Сначала он ткнул пальцем в плечо и что-то спросил. Лаций не понял. Комар укусил его в то место, где была татуировка, и теперь её можно было видеть из-под приподнятого рукава.
Хо́го? снова спросил незнакомец тонким голосом, но Лаций отстранился назад и ничего не ответил. Лицо юноши показалось ему очень странным. Варвар тоже был чем-то удивлён и странно смотрел на его плечо. Щёки и лоб были перепачканы чёрным цветом, и на их фоне ярко выделялись большие глаза. Но рассмотреть остальные черты было трудно, потому что длинные пряди волос закрывали его почти наполовину. Толстая грубая накидка из шерсти, которая заменяла варварам одежду, была подвязана на поясе простой кручёной пенькой. Рукавов не было, и ему сразу бросилось в глаза, что у юноши очень красивые руки. Тот вдруг схватил его за кисть и дёрнул в сторону. Тонкие пальцы обладали невероятной силой, и этот рывок заставил Лация вскочить на ноги. Только теперь он заметил, что перед ним не юноша. Грубая ткань прижалась к телу, и округлые очертания груди и талии убедили его в том, что это была девушка.
Давай быстрее! с мольбой в голосе прошептала незнакомка на его языке. Ну быстрее же! девушка снова рванула его за кисть, но Лаций уже пришёл в себя и, не думая, откуда она знает его язык, ответил:
Стой! Там люди! он отдёрнул руку и показал на сидевших у самой воды мускулистого грека и его спутницу.
Нет, нет, нет, отчаянно зашептала девушка, мотая головой. Они убьют нас. Они убьют нас
У нас есть лошади, Лаций показал на привязанных у деревьев животных.
Нет, нет, нельзя. Они очень много! Они идут по нашей дороге, пыталась объяснить она. Лаций вдруг понял, что всадники наверняка уже обогнули край леса и теперь они оказались в ловушке. Но ведь их ещё не обнаружили!
Стой, не дёргай! прошипел он, стараясь не сорваться на крик. Они уже обошли лес. Там не пройти.
Они убьют тебя прошептала девушка и сделала шаг назад. Они услышат твоих лошадей и придут сюда. Ты не спастись!
Их бросать нельзя, нахмурившись, прошептал он.
Убей их! громким шёпотом произнесла девушка. И уплывай. Я знаю, ты умеешь плавать.
Подожди, а ты умеешь плавать? спросил он, внезапно осенённый догадкой.
Умею, кивнула девушка.
Ты сможешь доплыть до деревни?
Да, снова кивнула она.
Но они тоже умеют плавать, быстро произнёс Лаций. Пошли быстрей! Ты покажешь нам, куда плыть.
Они тоже умеют плавать?.. растерянно повторила странная незнакомка, но он не ответил, устремившись по отвесному склону вниз, к спасительной воде.
Когда двое беспечно болтавших римлян с удивлением обернулись на звук ломающихся веток, перед ними уже стоял совсем другой старший трибу́н: без нагрудного панциря, шлема и защитных накладок на коленях и надкостницах. На плече у него висел ремень с наградами и двумя мечами. Покрутив головой из стороны в сторону, он подскочил к большой коряге и, приподняв её, сунул вниз шлем, щит и накладки. В это время позади него появилась тёмно-серая фигура с грязным лицом. По движениям можно было догадаться, что это была женщина. Через мгновение она скинула с себя шерстяную накидку, и они увидели загоревшее мускулистое тело молодой варварки. Девушка скрутила накидку, и привязав её к голове, шагнула в реку. Грек Александр и его спутница не успели ничего сказать, как Лаций схватил их за руки и потащил в воду.
Плывём! коротко приказал он, и по его решительному виду они поняли, что это была не шутка.
Куда? обиженно спросил грек, но его вопрос так и остался без ответа
Плыть пришлось долго. В одном месте они даже выходили на берег, чтобы обойти плававшие у берега коряги и стволы. Когда, наконец, они добрались до небольшого мостика, где жители деревни набирали воду, сил уже почти не было. Выбравшись на берег, все четверо упали ничком и, тяжело дыша, какое-то время молча лежали, приходя в себя.
А если бы я не умела плавать? надменно-гордым голосом спросила римская девушка.
Ты бы утонула, коротко ответил Лаций и встал. Бегом! За мной! резко приказал он и сжал кулаки. В его взгляде было столько решимости, что второй вопрос, который она хотела задать о своей одежде, застрял у неё в горле.
Пробежав через крайние дома, они оказались прямо перед домом старейшины. Напротив, лениво развалившись, сидели легионеры Варго́нта. Лаций остановился и, тяжело дыша, упёрся руками в колени, чтобы отдышаться. Светловолосый грек упал на четвереньки рядом и хрипел, как загнанная лошадь. Обнажённая Эми́лия сначала тоже хватала ртом воздух, но потом присела на землю и облокотилась на руку. Никто из них не заметил, что черноволосой молодой спасительницы с ними уже не было. Ехидные усмешки и удивлённые взгляды на лицах воинов постепенно сменились недоумением и тревогой.
Там варвары! всё ещё прерывисто дыша, выдавил из себя Лаций. Он махнул рукой в сторону верхнего конца деревни. Одного в лагерь, остальные туда! Первую кого́рту сюда! Быстрее! приказал он, чувствуя, что уже может свободно говорить и двигаться. Короткая туника неприятно прилипла к телу, и он дёрнул её за нижний край, чтобы стряхнуть влагу. Мелкие капли брызнули в лицо стоявшему рядом Варго́нту.
Так если там варвары, зачем туда идти? недовольно спросил тот и вытер лицо ладонью.
Остальные поехали смотреть на колдунью, ответил Лаций, кивнув в сторону двух молодых людей. Он уже снял меч и закрепил его на ремне с широкими медными накладками. А эти, вот, решили покупаться Надо спасать арделио́нов, иначе убьют всех. Пошли!
По мне, так лучше пусть убьют. Сами бы себя защищали, еле слышно пробурчал Варго́нт и добавил: А этих двоих куда? С собой, что ли? Голыми задницами варваров не сильно испугаешь!
Пусть посыльный возьмёт с собой в лагерь! Только быстрее! Всё, пошли, он резко махнул рукой, и, построившись в две колонны, легионеры быстро зашагали вперёд.
А сколько их там? догнав Лация, спросил Варго́нт.
Было очень много. Не меньше сотни. Если не больше. Бегом туда! приказал он. Центурио́н только покачал головой и перебежал на другую сторону строя. Ровный стук подкованных калиг гулким эхом перекатывался от лачуги к лачуге, из которых за бегущими римлянами наблюдали десятки испуганных глаз. Но Лацию было не до этого. Он не знал, сколько врагов могут ждать их впереди, и в голове у него не было никакого плана. Однако, когда они выбежали к последнему дому, в котором жила старая колдунья, всё сразу изменилось.
Глава Кто такой Хо́го
Перед полуразвалившейся лачугой стояли несколько стариков. Они смотрели в сторону поворота, откуда к ним приближались первые всадники в тёмных шкурах. Позади стариков, ещё не понимая, что происходит, беззаботно болтали молодые римляне. Их лошади стояли на привязи у соседнего дома, но настолько скученно и неудобно, что сесть на них они уже не успевали. Лаций сразу оценил ситуацию и не стал ждать. Легионеры выстроились в одну линию и соединили щиты.
Эй, бегом сюда! громко крикнул он, обращаясь к стоявшим к ним спиной юношам. Бегом! Это не местные жители!
Опешив, молодые люди сначала не поняли, что им говорят, и ещё какое-то время кислые улыбки на их лицах говорили о том, что они склонны перевести всё это в шутку. Легионеры Варго́нта прижались плечом к плечу и выставили вперёд короткие копья. Молодёжь всё ещё улыбалась, думая, что это развлечение. Резкий свист стрел и глухие удары о щиты мгновенно стёрли улыбки с их лиц, и они, падая и крича, кинулись за спины гаста́тов. К счастью, стрелы никого не ранили. Они посыпались на вросший в землю дом, пробивая разросшийся на старой коре зелёный мох. Одна из них встряла прямо перед ногами старейшин, которые тоже попятились назад, но за спины римских солдат отходить не стали. К дому подъехали несколько заросших всадников с длинными волосами и что-то прокричали, обращаясь к старикам. Те отошли чуть дальше, опустив головы и исподлобья глядя на нежданных гостей. Варвары стали что-то спрашивать, показывая луками в сторону дома, затем спрыгнули на землю и забежали внутрь. Их было четверо. Один остался стоять с лошадьми. Сбоку раздался голос Варго́нта:
Полшага назад! и две шеренги, как один человек, сместились на локоть назад. Сразу же последовала вторая команда: Полшага назад! и легионеры снова, не разрывая строя, все вместе отступили назад. Лаций видел, что им надо постепенно отходить к дальнему дому, у которого начиналась дорога. На ней было бы легче защищаться, двигаясь в сторону лагеря.
Надо позвать стариков! крикнул он Варго́нту.
Не пойдут. Их потом за это убьют, категорично ответил центурио́н.
Странное появление варваров не давало Лацию покоя. Их было мало, и вели они себя слишком уверенно. Даже выстрелили в сторону легионеров несколько раз, как будто хотели отогнать, как комаров. Значит, они не собирались нападать, иначе уже давно бы шёл бой. Тогда зачем они сюда приехали? И почему так мало? Может, остальные прячутся за домами? И почему так долго нет сигнала тревоги из лагеря? Посыльный с двумя молодыми римлянами уже давно должен был добраться до первого караула
Внутри хижины раздались приглушённые крики, которые вскоре переросли в яростную брань. Оттуда показался варвар. Он тащил за собой старую женщину в длинном шерстяном балахоне. Седые волосы закрывали ей лицо, но Лаций сразу узнал в ней местную врачевательницу и гадалку. Два воина вышли следом, держа в руках небольшие кожаные мешки. Они несли их легко, как будто внутри ничего не было. Они пытались посадить старуху на лошадь. Та сопротивлялась и падала на землю, яростно отталкиваясь от разозлённых варваров руками и ногами. Наконец, один не выдержал и ударил её по голове. Женщина обмякла и медленно сползла на землю. Лаций поднял руку, и Варго́нт замер, приготовившись действовать. Легионеры ждали приказа. Что-то было странным в поведении этой четвёрки, но Лаций никак не мог понять, что. Зачем им нужна была эта старуха? Почему до сих пор не было сигнала из лагеря, и никто не спешил к ним на помощь?..
Сделав несколько шагов вперёд, он присмотрелся к повороту дороги. Ему показалось, что там было заметно какое-то движение, но пыль ещё не осела, и всё было спрятано в сером облаке. Вдруг в воздухе раздался пронзительный крик. Это кричали варвары. Они отчаянно замахали руками и стали бить себя по головам. Вдоль дома старухи промчалась быстрая тень. Она схватила беспомощное тело старухи под руки и стала отчаянно тащить его в сторону. Всё произошло так быстро, что никто не успел даже опомниться. Лаций не верил своим глазам это была та самая девушка, которая спасла их сегодня у реки! С решительностью, которой позавидовали бы многие мужчины, она пыталась оттащить старую женщину в сторону римлян. Девушка, видимо, обладала немалой силой, потому что ей удалось преодолеть целых десять шагов, пока один из варваров не заметил её и не заорал, показывая в сторону беглянки. Но стоявшие рядом товарищи только тёрли глаза и громко кричали. Она бросила им в лицо пыль, чтобы успеть спасти старуху. Или это была не пыль? Потому что они слишком долго тёрли глаза, чихали и орали, не в силах от неё избавиться. Но тот, кто заметил девушку, видимо, пострадал меньше других и поспешил догнать её. Он уже подбежал к ней и занёс над головой короткий меч, как вдруг ему в лицо ударило что-то яркое и блестящее. Это был меч Лация. Их разделяли пятьшесть шагов, и он с сожалением заметил, что в полёте меч развернуло и удар пришёлся плашмя. Однако этого оказалось достаточно, чтобы не дать варвару нанести удар. От неожиданности тот не удержался и упал назад. Пока он поднимался, мотая головой и пытаясь понять, что произошло, Лаций успел подбежать и поднять его. Однако после этого ему пришлось выдержать яростную атаку пришедшего в себя воина. Тот с невероятной скоростью стал размахивать из стороны в сторону своим оружием, бросаясь вперёд, как дикий зверь, и только хладнокровие и большой опыт помогли Лацию избежать ранений. Он несколько раз вынужден был отбивать удары, чувствуя, что не успевает вовремя уклониться, но, в конце концов, силы у нападавшего иссякли и он остановился, тяжело дыша и хищно раздувая ноздри. В его глазах по-прежнему кипела ненависть, но руки и ноги уже не слушались, так как все силы были отданы этому бешеному рывку. Лаций ждал этого момента, но он не стал убивать врага. Девушка уже успела оттащить старуху к шеренге гаста́тов, и теперь он тоже мог сделать несколько шагов назад. Показав варвару на его спутников, он махнул рукой несколько раз, давая понять, чтобы тот шёл назад. Но нападавший, видимо, почувствовал прилив сил и бросился на него снова. Храбрец был уверен, что на этот раз всё будет иначе. Однако ему не удалось сделать и двух шагов, как высокий римлянин, который вроде бы был так далеко, вдруг шагнул ему навстречу, присел и всадил в живот острое лезвие своего меча. Продолжая тянуться рукой в сторону безмолвной шеренги легионеров, варвар медленно опустил голову и увидел поднимающегося с колен врага, который спокойно выдернул у него из живота лезвие и отошёл в сторону. Тело в чёрной шкуре и мохнатой шапке упало вперёд, пыль ударила варвару в лицо, забилась в нос и глаза и больше в этой жизни он уже ничего не видел.