Назад, Лаций! раздался голос Варго́нта. Там лучники! он увидел прятавшихся за домом многочисленных врагов и спешил предупредить его об этом. Лаций не стал испытывать судьбу. Он занял место рядом с Варго́нтом, когда в воздухе засвистели стрелы. Половина из них долетела до щитов легионеров, а другая упала в пыль и на головы нечастных товарищей убитого, которые в этот момент поспешили ему на помощь. Пронзённые стрелами своих собратьев, они упали рядом с ним, не добежав до римлян всего несколько шагов. На мгновение в воздухе повисла напряжённая тишина.
Отходим! приказал Лаций. Варго́нт громко повторил команду. Легионеры стали медленно отступать назад. Придя в себя, варвары с криками выскочили из кустов и кинулись вперёд. Их было не больше тридцати человек. Но вдалеке было видно ещё столько же. Они спешили к ним на помощь. В этот момент со стороны лагеря раздался хриплый сигнал горна. Так и не успев доиграть команду, он прервался, и этот звук неприятным эхом зазвенел у Лация в ушах. Там явно происходило что-то неладное.
Сомкнуться! громко выкрикнул Варго́нт и посмотрел на него. Метать?
Да, кивнул головой Лаций.
Когда до нападавших оставалось десятьдвенадцать шагов, легионеры сделали шаг вперёд и бросили дротики. Затем по команде присели, и вперёд полетели дротики второй шеренги. После этого перед ними сразу образовалось пустое пространство, которое постепенно стали заполнять спускавшиеся с дороги враги. Увидев перед собой тела своих соплеменников, они сначала остановились, но потом всё же бросились вперёд и с шумом ударились о щиты передней шеренги. Когда половина из них отхлынула назад, вторая половина осталась лежать на земле. Прозвучала очередная команда Варго́нта, и гаста́ты снова сделали несколько шагов назад. Варвары не решались больше атаковать. Один из них вышел вперёд и поднял руку. Обведя тяжёлым взглядом лежавшие в пыли тела, он что-то сказал громким голосом, глядя на край шеренги, где выделялся шлем Лация с красным гребнем.
Нам нужна женщина, перевёл его слова один из легионеров.
Зачем? коротко спросил Лаций. Но кочевник снова повторил, что ему нужна женщина. Вдруг он произнёс какое-то слово, но легионер не смог его перевести. Что он сказал? спросил Лаций.
Не знаю. Хо́го, говорит, и всё, пожал плечами воин.
Скажи ему, что Хо́го это я! неожиданно улыбнулся Лаций. Говори, говори!
Когда кочевник услышал ответ, то не смог скрыть своего удивления и какое-то время стоял без движения, глядя на него с непониманием и недоверием. Потом нахмурился и постучал себя по плечу:
Хо́го! снова донеслось до Лация. Варвар показал татуировку и повторил это слово. Лаций поднял рукав и показал своё плечо. Там был такой же рисунок. Варвары зашумели и стали что-то кричать друг другу. Они были в замешательстве и уже явно не собирались нападать. Лаций кивнул Варго́нту, и тот снова дал команду к отступлению. Римляне начали медленно двигаться назад. Но варвары не обращали на них внимания. Вскоре они что-то решили и замолчали. Угрюмый бородач, который требовал отдать старую колдунью, ещё раз посмотрел в сторону Лация, как бы стараясь его запомнить, после чего повернулся к нему спиной и поехал по дороге к лесу. Все его воины последовали за ним и вскоре исчезли за поворотом.
Легионеры Варго́нта перестроились и быстрым шагом направились в сторону лагеря. Старуху оставили в доме старейшины в деревне, а девушку забрали с собой, чтобы позже расспросить в лагере. Однако когда вдали показались знакомые очертания невысокого ограждения, стало ясно, что там идёт бой. Вокруг были видны тёмные фигуры многочисленных всадников. Это были гельве́ты. Легионеры остановились. Варго́нт в замешательстве повернул голову в сторону Лация, ожидая команды. Девушка из деревни, увидев врагов, сжалась и втянула голову в плечи. Надо было срочно принимать решение. Где-то вдалеке раздался сигнал горна. Затем ещё один. Это был сигнал атаки. Ударив варварам в спину, они могли надеяться на неожиданность. Тогда можно было пробиться к своим товарищам, которые сейчас, видимо, собрались в одном месте и пошли в атаку.
Глава Нападение на лагерь легиона
Удар в спину не получился. Варвары были на лошадях и, заметив приближение римлян, просто разъехались в стороны. Однако это позволило пехотинцам проскочить мимо них и попасть за частокол. В лагере шёл бой. Оказалось, что в лесу Лаций видел основные силы, которые спешили напасть на оставшихся в лагере легионеров, пока там не было лега́та.
Неожиданно варвары засуетились и стали разворачиваться. Вскоре с другой стороны лагеря появились всадники в блестящих шлемах с гребнями. Это была конница их легиона во главе с лега́том Тере́нцием. Они вернулись вовремя. Раздался звук рожка. За конницей должны были появиться и тяжеловооружённые гаста́ты. Лаций с Варго́нтом опустили щиты, так и не вступив в бой. На этот раз всё обошлось без серьёзных потерь. Погибли лишь несколько человек из караула и два горниста. Но зато удалось взять в плен несколько сбитых с лошадей всадников. Те сначала молчали, но когда к ним применили силу, рассказали, что уже давно следили за «большим» лагерем главного римлянина. Под ним они подразумевали основной лагерь Цезаря. Но он был очень большой и напасть им никак не удавалось. Римлян было больше. Когда из «большого» лагеря вышел легион, их вождь решил напасть хотя бы на него. Они долго ждали римлян за рекой. И когда конница с лега́том покинула лагерь, вождь варваров приказал перейти реку вброд.
Оказывается, никто не собирался нападать на местных жителей. Незнакомцам просто нужна была старая колдунья, так как у неё был волшебный амулет. При помощи него она помогала жителям выращивать много лошадей, коров и буйволов и продавать их подлым римлянам. Благодаря этой старухе, здесь никогда не было засухи и каждый год был урожай хлеба. Эта деревня в долине у реки славилась своим богатством. Поэтому вождь решил забрать её в своё племя и заодно разбить ненавистных римлян.
Взяли бы свою старуху и ушли к себе. Зачем нападать на лагерь? Это же глупо, сказал лега́т с недоумением.
Римляне враги. Так говорит вождь, снова прозвучал такой же ответ.
Может и не напали бы Если бы не любовь Лация к старым колдуньям и их дочерям! раздался вдруг нервный голос Марка Юния Бру́та. Легат с удивлением посмотрел на него, потом обернулся к покрасневшему Лацию и спросил:
Скажи, а зачем ты стал спасать эту старуху? Может, они действительно не напали бы на лагерь? Ведь если бы мы опоздали, тогда он пожевал губы, подыскивая нужное слово, но Марк Бру́т снова вставил своё слово:
Нас бы уже всех убили! Ты понимаешь это?
Лаций смотрел на них и не мог поверить своим ушам.
Бру́т, ты же знал, что мы отправились за этими молодыми патрициями с недоумением попытался напомнить он. Или их надо было бросить? Ты же
Я не просил тебя спасать эту старуху! взвизгнул молодой аристократ. Надо было отойти в лагерь, и пусть бы они убирались с ней куда подальше!
Бру́т, что ты несёшь? он всё ещё не мог прийти в себя. Они напали на лагерь раньше, чем оказались в деревне! Но ведь ты же римлянин! Ты мог бы взять в руки меч и защищаться. Что тебя так испугало?
Он, видимо, не понимает! гневно раздувая ноздри, обратился Бру́т к лега́ту. Надо рассказать об этом Цезарю. Может, он объяснит ему, что меня так испугало!
Успокойся, я сам доложу консулу об этом нападении. Но Лаций не заслужил таких слов
Ты тоже его защищаешь? Ты тоже? Мне говорили, что у вас тут все друг друга прикрывают. Если бы я погиб, за это пришлось бы дорого заплатить. Всем вам! почти кричал он.
Тебя выбрали богом? не сдержался Лаций. Или ты потерял руки и голову? Что случилось, Бру́т?
Меня выбрали в Сенате главным кве́стором, сквозь зубы процедил тот, и я не должен отчитываться перед старшим трибу́ном! было видно, что дальше с ним разговаривать бесполезно.
А я думал, что тебе сказали присматривать за любящими друг друга мальчиками презрительно бросил Лаций, потому что ненавидел самовлюблённых патрициев, которые считали, что весь Рим принадлежит им.
Стой, стой, стой! выкрикнул лега́т Тере́нций, заметив, что Бру́т готов броситься на Лация с кулаками. Кстати, где сейчас эти молодые люди? С ними была девушка. Эми́лия. Она не пострадала? его взгляд задержался на Бру́те, потом перешёл на Лация.
Я отправил её и грека в лагерь в сопровождении гаста́та, спокойно ответил он.
Грека? Какого грека?
С ней всё время был странный э-э молодой грек по имени Александр. Друг сенатора Месса́лы Ру́фа, снова пришлось говорить ему, потому что Бру́т отвернулся и сделал вид, что не участвует в разговоре. Ликторы, префе́кты и помощники молча стояли в стороне, так как ничего об этом не знали.
Ах, он всё-таки приехал! радостно воскликнул лега́т и как-то странно замолчал. На его лице застыла мечтательная улыбка, как будто он ждал встречи со своей любимой женой.
Да, Месса́ла Ру́ф послал его к тебе с поручением, буркнул Марк Бру́т через плечо.
Надеюсь, вы оба успокоитесь и снова будете друзьями, примирительно произнёс лега́т. Всё, уберите этих варваров! приказал он охране. Пойдёмте, быстрее познакомимся со всеми приехавшими, с этими словами он первым поспешил выйти из палатки, а Лаций с недоумением посмотрел ему вслед, подумав, что раньше Тере́нций Юлиа́н старался тщательней скрывать свою любовь к молодым юношам.
Девушку и молодого грека нашли в деревне в одном из домов. Сообразительный гаста́т, увидев варваров, вернулся обратно и спрятал их там. Лаций больше не видел ни этих двоих, ни остальных молодых римлян, которых сразу же отправили в основной лагерь Цезаря. Правда, на следующий день Варго́нт как бы невзначай сказал, что утренняя смена видела на рассвете десять всадников, среди которых был один странный светловолосый грек, сильно напоминавший вчерашнего гостя, купавшегося в реке с девушкой.
Оставив Варго́нта в карауле, Лаций решил отвезти дикарку в деревню, которая всё ещё находилась в лагере. Ему не давала покоя мысль о том, откуда она знает их язык.
По дороге девушка рассказала, что её мать в юности убежала из большого города. Они долго жили в соседней деревне, которая сгорела много лет назад. Там её мать потеряла второго мужа. Через несколько лет погибли остальные дети, и выжила только она. Рассказ был настолько противоречивым и странным, что он, в конце концов, перестал слушать, думая только о том, откуда эта девушка, хоть и плохо, но всё же говорит на его языке.
Старуха уже пришла в себя. Она была дома, приводила в порядок своё убогое хозяйство. Посмотрев на своего спасителя, она ничего не сказала. Только кивнула головой дочери, чтобы та помогала ей и не стояла у входа. Так Лаций познакомился с Ларни́той и её матерью Ва́лрой, странной колдуньей из странной деревни. И лишь позже он узнал, что своим знанием их языка юная Ларни́та обязана ей. Старая Ва́лра отлично говорила на нём, но не говорила Лацию, где и как его выучила.
Глава История Лация
Бру́т, как всегда, говорил много и слишком эмоционально. Сначала он пожаловался на лега́та Тере́нция Юлиа́на, который покрывал своих легионеров, затем на старшего трибу́на Лация Корне́лия Сципио́на, из-за которого его, кве́стора Сената, чуть не убили, потом ещё на кого-то Цезарь прятал улыбку в уголках глаз, стараясь не обидеть сына Серви́лии, и молчал. Он помнил, какой умной и красивой женщиной была его мать, сколько в ней было силы и энергии, и удивлялся, почему боги так обделили этими достоинствами её сына. Когда Цезарь подарил ей огромную жемчужину, купленную у Се́ргия Ора́ты за шесть миллионов сесте́рциев, пол-Рима чуть не задохнулись в истерическом припадке ревности, а вторая половина задумалась, откуда у него такие деньги. Но взгляд Серви́лии был полон такой искренней благодарности, что ему потом ещё целую неделю не удавалось вырваться из её дома. Хотя, он и не сильно хотел
ведь так? голос Бру́та замер.
Что?.. Гай Юлий вздрогнул, почувствовав по интонации, что тот задал вопрос.
Но ведь ты накажешь его?! Не так ли? нахмурив брови, почти потребовал Марк.
Кого? Легата или старшего трибу́на? спокойно переспросил Цезарь, думая, что не зря несколько лет назад расторг помолвку этого горячего и не очень уравновешенного юноши со своей дочерью Ю́лией Цеза́рией. Он снова вспомнил горящие глаза Серви́лии, которая во время отдыха между любовными утехами пыталась узнать его планы на будущее и постоянно настаивала на браке их детей. Но партия с Гне́ем Помпе́ем была намного выгодней и, как он сейчас видел, правильней во всех отношениях. Помпе́й стал его другом и, как ни странно, искренне влюбился в его дочь Юлию. В такое сложное время его помощь в Сенате была бесценна. В отличие от Помпе́я, Марк Бру́т был фигура менее значительная и совсем невлиятельная. С ним почти никто не считался. К тому же, он не любил Юлию, и вряд ли смог бы помочь ему в Сенате так, как Гне́й Помпе́й.
Старшего трибу́на, конечно! донёсся до него голос Марка. И лега́та. Обоих!
Ах, да. Конечно, накажу, усмехнулся Цезарь и покачал головой. Обязательно накажу. Всех!
Благодарю тебя. Мне приятно слышать эти слова, не чувствуя подвоха, выдохнул, наконец, молодой аристократ и замолчал. Эти варвары пришли за старухой, но напали на нас из-за Лация. Вот. И мы все могли из-за этого погибнуть.
Успокойся, Марк. Ты ведёшь себя так, как будто не умеешь держать в руках меч, впервые серьёзно ответил Цезарь. Иди, мне надо встретиться с лега́тами, вежливо прервал он разговор, показав взглядом на выход из палатки.
Но если бы мы погибли попытался ещё раз возмутиться Марк Бру́т, но понял, что это бесполезно, и вышел.
Гай Юлий позвал ли́кторов и приказал разослать посыльных за лега́тами. Скоро должны были произойти серьёзные изменения, и ему надо было укрепить свою армию. Он чувствовал, что существование Римской республики близится к закату. Умелое управление торговыми отношениями и быстрое расширение границ в результате грандиозных военных походов привело к невероятному обогащению Рима. Но присоединёнными территориями надо было управлять так же быстро и эффективно, как и Римом. Сенат, к сожалению, этого уже делать не мог. Однако народ Рима привык к спокойной жизни и жаждал постоянных развлечений и новых побед своих полководцев. Для побед необходимо было оружие, а платить за него Цезарь сам не мог. В этом ему помог старый патриций Марк Красс, который страдал тщеславием и жадностью и хотел в ответ получить его поддержку на выборах консулов. Армия Цезаря набирала опыт, увеличивалась в размерах и превращалась в серьёзную силу не только в борьбе с варварами. И одним из наиболее способных и талантливых легионеров в ней был тот самый старший трибу́н Лаций Корне́лий Сципио́н, которого требовал наказать Марк Бру́т. Лаций был храбрым воином и талантливым командиром, снискавшим почёт и уважение как среди простых легионеров, так и среди лега́тов. Его лично знал Помпей и, как и Цезарь, уважал за воинские и человеческие качества.
Лаций родился на Сицилии, в семье римского патриция, который был назначен Сенатом управлять одним из городов на севере острова после удачного подавления восстания в Этру́рии. Однако, родившись там, он почти не помнил проведённое на острове время. Он был совсем маленьким, когда семья вернулась в Рим и там родители неожиданно умерли. Что с ними произошло, юноша знал только по скупым рассказам приёмных родителей, но те старались избегать подробностей. Во время их гибели Лаций с сестрой были в загородном имении, которое отец купил вместе с домом. Их усыновили дальние родственники матери, у которых незадолго до этого умер от простуды маленький сын. Родить ещё одного ребёнка они так и не смогли. Это была дальняя ветвь известного рода Сципио́нов, и приёмные родители очень любили их. Вся семья по завещанию его отца жила в купленном им доме.
Лаций хорошо учился и много читал, но его всё время тянуло к оружию. Он мог часами выполнять упражнения на деревянных мечах и к пятнадцати годам уже добился больших успехов. Ему легко давался греческий, потому что половина учителей были греки. Все ученики в гимна́сие знали наизусть отрывки из «Одиссеи» и принимали участие в беседах греческих философов и поэтов. Единственное, что ему не нравилось, это вникать в суть витиеватых рассуждений адвокатов, судей и их помощников. Но без ораторского искусства, которому учились именно в выступлениях на Фо́руме и, в основном, в многочисленных тяжбах с присутствием большого количества людей, обойтись было невозможно. Поэтому ему приходилось учиться праву и выступлениям так же настойчиво, как и воинскому искусству. Лацию трудно было смириться с мыслью, что в юриспруденции самый короткий удар может оказаться самым бесполезным и глупым. В отличие от фехтования на мечах