Большаково, таким образом, осталось позади, и кавалькада устремилась в другую сторону. Несколько малых, смирных русских речек бежали по полям, окруженные скромным веночком незабудок, и Катя, сорвав цветок, сказала между прочим:
Когда я впервые выехала, у меня было прелестное платье: белое с узором из таких цветков Я танцевала, и кавалер спросил меня, каково название цветов, что украшают мой туалет. Я сказала«не забудь меня». Он засмеялся и ответил, что такое название излишнезабыть меня невозможно
Мишель чуть скрипнул зубами, но Катя этого «не заметила»: была занятаокидывала окрестности задумчивым взором прекрасных черных глаз.
«Разумеется, она не для тебя, жалкий, всеми отверженный горбач!с горечью подумал Вадим. И Фернандо подхватил: Возможно ли, чтобы она была с тобою счастлива? Кто ты? Никто Между тем как она она»
Ангел Смерти дружески вмешался в разговорголос ее прозвучал так спокойно и ласково, что оба разнесчастных персонажа мгновенно улетучились и остался один только Мишель, милый кузен множества славных московских кузин.
Вон там, кажется, хорошее место, под ивамипередохнем, сказала Саша Верещагина.
Пока устраивались, пока лошади пили, а молодые люди гуляли по траве и учились плести венкивремя шло. Тут заодно выяснилось, что никто не прихватил корзину с провизией, хотя Мишель мог бы поклясться: была корзина! Ее загодя еще приготовили по велению тетушки Катерины Аркадьевны. Да и бабушка Арсеньева не отпустила бы внука на голодную смерть.
Поначалу Мишель подумал, что обознался и корзина где-то прячется. Он так и спросил:
А где наши большие коробки с едой?
Пошарили вокругнету. Как такое могло случиться? Почему нету? Стали выяснять: кто должен был взять запас. В конце концов, свалили все на ничего не подозревавшего Алексея Лопухина. Тот, будучи старше прочих, спокойно принял вину на себя и добродушно улыбался в ответ на все упреки. Мишель чуть не плакал с досады: он был голоден просто как зверь. Бездомный нищий Вадим, коему доводилось голодать и похуже, сейчас куда-то отлучился и не захотел утешить своего сочинителя и собрата. (Это ли не коварство людское!)
Немедленно скакать обратно в Середниково никто не захотел, и Мишель (обиженный и голодный) остался с прочими. Так минул обеденный час; только к вечеру возвратились и сразу бросились к столу. Подавая уже остывшие пирожки, няня Лукерья с какой-то особенной укоризной покачивала головой, а Саша с Катей переглядывались и тайно прыскали.
Будь Мишель постарше и поопытней, он счел бы такое сочетание пантомим подозрительным, однако чувство голода пересилило все остальные. Схватив пирожок, он отправил его в рот и, еще жуя, уже потянулся за следующим.
Лукерья махнула рукой, утерла лицо фартуком и удалилась.
Тропический кочегар, сказал Мишель, провожая ее глазами.
Катя засмеялась, но как-то уж слишком весело: Мишель заподозрил неладноенад его шуткой она бы так не хохотала; должно быть, имелось что- то еще.
Оставь, Миша, сказала Саша Верещагина, довольно.
Она отобрала у него пирожок.
Мишель побагровел.
Ты что?.. начал он с набитым ртом, но Саша разломила пирожок пополам, и оттуда высыпались опилки.
Погляди сперва, что ты ел!
Мишель поперхнулся:
Я?
Кулинар! хохотала Катя. Гастроном! Слопал пирожок с опилками и даже не заметил!
Мишель переводил взгляд с одного лица на другое, в попытке выяснить, кто из присутствующих участвовал в заговоре, а кто удивлен. Разумеется, ангел Варенька ничего не знала как и Алексей. Это все Катька задумала. А Александра (новое доказательство коварства женской природы, даже у самых лучших из наследниц Евы!) ей помогала. Небось вдвоем соблазнили Лукерью напечь этакой пакости и подсунуть.
Не заметив ни в ком сочувствия, Мишель вскочил, уронил стул, выкрикнул: «Вы!.. Вы!..»и опрометью бросился бежать. Вслед ему летел хор девичьих голосов, распевающих:
Возвращайся к нам назад,
Ты получишь мармелад!
Возвращайся к нам назад,
Ты получишь шоколад!
Воротишься или нет,
Мы дадим тебе конфет!
Мишель вбежал к себе в комнату, заперся и после этого огляделся по сторонам, тяжело дыша, как бы пытаясь выяснить, не ворвался ли вслед за ним враг и не ждет ли его под кроватью засада. Все было тихо. Девицы попели-попели, посмеялись (над ним, конечно!) и успокоились.
Мишель уселся на кровать, опустил лицо в ладони. Так-то они его поймали! Сперва заставили голодать, потом подсунули пироги с опилками Ничего, он отомстит Постепенно лицо, скрытое в ладонях, разглаживалось, с него уходили морщины страдания, на губах зарождалась лукавая улыбка.
* * *
Мишель оставил свой добровольный затвор на третий день. Явился как ни в чем не бывало.
Мы уж думали, ты болен, заметила при его появлении Аннет.
Я и был болен, ответил Мишель.
А теперь здоров?
А теперь совершенно здоров, сказал он и, по обыкновению притянув к себе вазу с вареньем, зачерпнул большой ложкой.
Катя находилась у себя, в Большакове, под пятой у деспотической (нудной) тетушки. Весть о чудесном выздоровлении Мишеля достигла ее с курьерской скоростью, и к вечеру уже и Катерина, и Александра находились в Середникове. Мишель встретил их небрежно, запустил в Катю комком серой бумагитам находилось очередное стихотворение, на сей раз довольно жестокое: о скорой старости, которая вот-вот настигнет девицу, ибо та уже близка к роковому возрасту двадцать лет (после чего, очевидно, и начинают дряхлеть члены и угасать некогда сияющие очи).
Катя прочитала стихотворение прямо при авторе. (Мишель героически вынес это испытание.) Затем подняла глаза на поэта.
Что ж, это только справедливо, Мишель, проговорила она. Движение нашей жизниот рождения к могиле, так Господом установлено, что красота увядает и после наступает смерть. Однако я этого не боюсь Да и любой, кто в Бога верует, не станет такого бояться, ведь смертьэто только переход, а после уж настанет иная жизнь, вечная.
А вдруг в этой вечной жизни ждут вечные муки? спросил Мишель, криво улыбаясь.
Будем уповать на милосердие Божье, отозвалась Катя и вздохнула. Вот я грешу, все вожусь с моими волосамикакие они чудные Пока ты болел, Мишель, у нас в Большакове были гости, и я поспорила за обедом с одним старичком, князем, что у меня на голове нет ни единого накладного волоса. После обеда девицы стали распускать мою прическу и всю мою косу растрепали. Я выдержала сие испытание стоически, хотя они пребольно дергали, пытаясь сорвать мнимый шиньон Так и осталась стоять, покрытая волосами, точно святая Агнесса
Святая Агнесса мгновенно нарисовалась в мыслях Мишеля: раздетая на потеху толпы язычников дева-христианка, прекрасная, как заря, распустила свои пышные волосы, которые послужили ей одеждой и сокрыли ее тело от жадных взоров Было ли так с Эмилией, когда злодей похитил ее, велел сорвать с нее одежды?..
Нет, Фернандо поспел раньше. Один удар кинжалаи жизнь Эмилии оборвалась. Она осталась чистой, нетронутойнавеки!
Какое кокетство! сквозь зубы проговорил Мишель. «Святая Агнесса»!
Лучше скажикакая жадность, ведь я поспорила с князем на пуд конфет Завтра их доставят в Большаково, и клянусь, Мишель, я поделюсь с тобой, если хочешь!
«Вот цена крови, подумал Мишель со страшной, тоскливой горечью. Цена чести! И она могла заплатить ее!..»
Ладно, тащи свои конфеты, милостиво позволил он.
Вот и помирились! обрадовалась АдаАнгел Смерти.
А мы и не ссорились, высокомерно оборвал Мишель. И тут же совсем другим тоном предложил:А пойдемте нынче ночью на старую мыльню. Там развалины, и луна будет полная явится призрак.
Почему ты уверен, что будет призрак? удивилась Саша.
Потому что в старой мыльне, да еще в полнолуние, да если верно заклястьнепременно явится призрак. «Стой! Кто ты? Объявись!»Как Тень Отца в «Принце Датском».
Я не пойду, сказала Аннет, подходя к разговаривающим. Ее преимущественно заинтересовал пуд конфет, но и насчет призрака звучало волнительно.
Юной деве там делать нечего, объявил Мишель важно, хотя как раз тебе, Аннет, там было бы безопасно, ведь ты еще совершенно невинна.
В то время как мы запятнаны преступлениями! подхватила Катя. Непременно пойдем!
Вот и хорошо, сказал Мишель таинственно и удалился.
Они встретились за час до полуночи, скрытно от теток, и пробрались в сад, для чего девицы воспользовались окном.
Так даже лучше, одобрил Мишель. Когда имеешь дело с силами зла, нужно выходить через окно.
Я знаю заговор, похвалилась Катя. «Встану не утром, выйду из дома не дверью»
Отлично! перебил Мишель. Только сейчас не читай. Силы тьмы пробудятся раньше времени.
Подбадривая и стращая друг друга, они крались по саду, и бледные тени крались по их следам.
Я раз видала во сне суженого, шептала Катя. От волнения она не могла молчать и тянула бесконечную нить рассказа о том, как ей присоветовали наговорить на зеркало и положить под подушку, а среди ночи явился к ней человек и преподнес хрустальную собачку со словами«смотри не на дар, а на его значение».
И каково значение хрустальной собачки? спросил Мишель чуть презрительно.
Не то важно, отмахнулась Катя, а что мне через месяц действительно повстречался человек, и он подарил мне такую собачку и именно с этими же словами.
А ты мне раньше ничего не рассказывала! удивилась Саша.
Потому что у меня с тем человеком ничего не вышло, объяснила Катерина. Он старый, скучный, небогатый и к тому же совершенно не собирался на мне жениться.
Словом, суженый-ряженый хоть куда, подытожил Мишель.
Катя надулась и замолчала.
Развалины старой мыльни находились неподалеку от Чертова моста, поближе к речке. Здесь тянуло сыростью, тинойкак в погребе или внутри бочки. Лягушки вдруг прекратили свою торжествующую песньне то испугавшись близости предполагаемого призрака, не то пресытившись любовью. Поначалу девицы не обратили внимания на это обстоятельство, но Мишель не позволил им пройти мимо столь важного признака:
Слышите? Вся природа замерла в ужасе ожидания
Саша остановилась. Лунный свет рассеянно бродил по ее бледному лицу.
Ну вот признайся, Миша: ты ведь все выдумал?
Ничего я не выдумал, торжественно произнес Мишель, прикладывая руку к груди. Но вы поклянитесь молчать обо всем, что здесь увидите!
А что мы увидим?
Герцога Лерма!
Это невозможно сказала Саша, чувствуя, что слабеет.
А вот и возможно! Молчите теперь
Он вышел вперед и несколько секунд стоял, вглядываясь в темноту, после чего громким голосом призвал:
Герцог Лерма! К тебе взывает твой потомокявись!
Ничего не последовало. Ветерок пробежал в кустах и стих. На луну наползло облачко, но вскоре скрылось, и снова темные развалины и несколько старых деревьев с громадой Чертова моста за ними были освещены ровным серым светом.
И вдруг из развалин выступила человеческая фигура. Саша ахнула и закрыла рот рукой, а Катя, побелев так, что черные глаза ее словно отделились от лица, чуть шагнула вперед и протянула к фигуре руки.
Мишель с еле заметной усмешкой наблюдал за девушками. Что они теперь скажут?
На миг фигура явила себя почти полностью. Видны были рваные кружева вокруг шеи, унылое длинное лицо с испанской бородкой и обведенные темными кругами глаза, глядевшие с мрачной угрозой. Замогильный голос прошептал:
Ты звал меня?
Ай! завизжала Саша и пустилась бежать.
Катя стояла на месте, точно прикованная. Призрак пошатался немного, а после качнулся назад, и развалины поглотили его.
Катя повернулась к Мишелю с безмолвным вопросом. Мишель пожал плечами, взял ее за холодную руку и повел прочь.
Ему хотелось сказать что-нибудь ехидное, вроде: «Это тебе не хрустальная собачка», но он понимал, что любые слова разрушат зловещую торжественность момента.
Катя вдруг принялась отчаянно дрожать, всем телом прижимаясь к провожатому. Мишель обнял ее за плечи, с острым наслаждением ощущая их наполненность, теплоту.
Тихо, тихо, пробормотал он, мимоходом целуя ее то в висок, то куда-то в ухо. Ну, Катя Катюша.
Она, казалось, не замечала того, что он делает. И только возле самого дома она отстраниласьно не затем, чтобы быть подальше от него, а лишь для того, чтобы лучше разглядеть. В темноте, после пережитого, Катерина видела не мальчика-карлу, не юного поэтика с его мятыми стишками о «звездочных» глазах и скорой роковой развязке всех жизненных страстей, нет, перед ней стоял печальный, таинственно-прекрасный потомок благородного испанского герцога Лерма. Она читала сейчас в лице Мишеля все то, на что так явственно намекали его стихи. Он был почти прекрасен в эти мгновения и он, должно быть, сильно любил ее!
Губы его дрогнули, глаза на миг сверкнулиневыносимым огнем, и он проговорил:
Прощай, Катерина Помни эту ночьи никому о ней не сказывай.
Он вырвал свою руку из ее холодных пальцев и убежал. Ночь растворила его
Никогда, прошептала Катя, уставившись в то место, где только что он был.
Ей стало холодно, она обхватила себя руками, запоздало вспоминая прикосновение ладоней Мишеля. И неожиданно поняла: даже загробное явление герцога Лерма было пустяком по сравнению с видением того Мишеля, который только что стоял перед ней, последнего в роду, отмеченного печатью рока, гениального
Никогда, Мишель, никогда, твердила Катя. Не забуду, не предам брат мой! Истинный брат мой!
* * *
Юрка, ты здесь?
Где мне быть? отозвался недовольный голос.
Я поесть принес Совершил кражу, она же похищение со взломом. Лукерья завтра ругаться будет.
Так тебе и надо.
Юрий зажег свечу. В развалинах старой мыльни он уже обустроил себе небольшое гнездо: постелил одеяло, прилепил две свечки к камню. Когда огонек затеплился, сделалось уютно, точно в спаленке.
Как есть ты будущий офицер, то готовься к походной жизни заранее, сказал Мишель, пробираясь среди камней и валяющихся бревен ближе к брату.
Юрий лениво махнул ему рукой. Бороду и круги под глазами, нарисованные углем, он уже вытер, но теперь и рубашка, и руки, да и лицо его были перепачканы.
Куда ты такими руками есть тянешься? возмутился Мишель.
Да ладно тебе, сказал Юрий. Как есть я будущий офицер, то и такое лишение, как грязные руки, как-нибудь переживу
Мишель уселся наконец рядом.
Юрий вытащил из корзины яблоки, целый пирог и целую связку баранок.
Все, что удалось схватить, сообщил Мишель, устраиваясь рядом. И тоже взял баранку.
В прожорстве братья друг другу совершенно не уступали, и скоро от похищенного осталось несколько крошек, да и толишь тех, что затерялись в складках скатерти.
Ну, каков я был? поинтересовался Юрий.
Ужасен! Прекрасен! ответил Мишель. У меня мороз пошел по коже, как в первом отделении «Датского принца».
Бабушка будет ругаться, как узнает, задумчиво проговорил Юрий.
Может, и не узнает
Она «Датского принца» ненавидит
У ней на то есть основания. Верно ведь, что дед наш отравился, когда был в костюме Могильщика?
Юрий пожал плечами:
Говорят, так и было
«Датский принц» довлеет над нашим семейством, произнес Мишель. Но я не стану ради этого страшиться Шекспира или не любить его! В моей будущей пьесе непременно будут Могильщики, целых двое. И тоже погибшая девица, и речь над ее хладным трупом
Сперва запиши все это, сказал Юрий.
И запишу! Мишель вскинулся, но тотчас погас. Непременно запишу, повторил он, уже спокойнее, тише. И хмыкнул:Девиц ты напугал изрядно.
Которую больше?
Больше, наверное, Сашеньку Но Катя после того сама ко мне прижималась и вся дрожала.
Это и была твоя цель? спросил Юрий. Чтоб Катя прижималась и дрожала?
Мишель покосился на него:
Хоть бы и так
Подождал бы пару лет, они без всяких призраков начнут и прижиматься, и более того
Мне сейчас надо, сказал Мишель. И через пару лет, конечно, тоже. Я думаюникогда не жениться. Интересно покорить женщину, а не жить с ней и не угождать ей.
Это ты откуда вывел?
Будто ты сам так не думаешь
Я об этом и не думаю, сказал Юрий. Я стану офицером, нацеплю вот такие эполеты, каждый размером с блинную сковороду, выучусь танцевать мазурку, хоть и с хромой ногой, и готово дело! Стихи, залитые шампанским, в пылу мазурки шпоры рвут прелестный подпрыгивающий подол, в дружеском кругускабрезные истории Словом, настоящая жизнь!