А мне плевать, чтоВера.
Меня зовут иначе. И я живу такиначе.
Жизнь в последнее время вообще странная. Летит сухим листом, подгоняемым ветром, и не знаешь, где этот лист остановится, куда шлёпнетсяв лужу, в травы ли
В отличие от Кости, я начала много гулять.
Пока еду к немувыхожу заранее и у меня есть время пройтись пешком, едва дождь замрёт или только моросит. Покаеду от него. Несколько раз была в сквере, кормила голубей, чтобы от меня не отвыкали. Ведь я собиралась вернуться в контору Порфирия. Мне там всегда было хорошо и уютно с коллегами.
Сегодня мы с Костей договорились встретиться в совместно выбранном кафе. Я немного опаздывала: едва вышла из троллейбуса, шквалистый ветер резко вывернул мой только что открытый зонт, напрочь сломав одну спицу. А заходить мокрой курицей в кафе не хотелось. И так по дороге успела промокнуть неплохо. Я спряталась под навесом остановки и для начала сумела-таки сложить сломанный зонт, чтобы уместить его в сумке, благо намочить его дождём почти не успело.
Далее я распланировала так: сейчас я поднимаю капюшон и наглухо нахлобучиваю его на голову, после чего изо всех сил бегу к кафевон оно виднеется, через дорогу. Совсем рядом с остановкой!
Я подняла руки, приподняла сзади капюшони застыла.
Небольшое крылечко кафе от остановки просматривалось отлично. Маленький пятачок перед нимместо для парковки машин. Только я обрадовалась при виде завернувшей на пятачок багряно-красной машины и секунды спустя бегущей от неё под дождём к дверям кафе мужской фигуры, как на стоянку из соседнего переулка, словно только этого и дожидалась, быстро вывернула ещё одна машина. Белая.
Почему-то я насторожилась.
Костя добежал до дверей кафе и исчез внутри.
Забывшись, я опустила руки и машинально отступила от края навеса, с которого меня было прекрасно видно от крылечка кафе, пожелай кто меня разыскивать. Теперь я стояла у вертикального окна навеса и наблюдала за происходящим сквозь бегущие по стеклу серые струи дождя.
Белая загородила от меня машину Кости.
Внимательно следя за нею, я почему-то нисколько не удивилась, когда дверца со стороны водителя открылась, полыхнул холодно-белой вспышкой раскрытый зонт, а затем появилась Верапривычно в белом же.
Держа зонт чуть наискосок, чтобы ветер его не выдрал из рук, она быстро добежала до дверей кафе. Те распахнулись за несколько шагов от неё. Обернувшись на пороге к улице, она встряхнула зонт, закрыла его и тоже пропала за дверями.
Мне показалось, я оглохла на какое-то время.
Потом вернулось всё: и гудение, и хлёстко веерные брызги с дороги от подъезжающих-проезжающих машин, и грохот дождя по гулкому навесу
Ошеломлённая, я смотрела на закрытые двери кафе, на три мраморные ступени крылечка, на которых кипели лужицы дождя
Как быть в этой ситуации?
Костя сказал: в этом кафеодин небольшой зал. То есть, войди кто в него, сразу увидит всех посетителей.
Если Вера приехала в выбранное нами кафе случайно, что она сделает, увидев здесь нас с Костей?
А если она приехала не случайно? Например, выследила Костю, решив поговорить с ним. Это ведь ей легкоона-то знает место стройки, где он работает. А Костя мог не заметить, что она следует за нимв потоке машин, когда приходится следить за движением на дороге, да ещё дождь
Прислушавшись к себе, я поняла, что мне хочется сделать одновременно две противоречивые вещи: сбежатьи всё-таки увидеть Костю.
Перевесило другое. Костя устал. Если возникнет скандал, в чём теперь я совершенно не сомневалась, он попортит себе нервы, не сможет нормально поесть и опоздает на работу.
Поприкидывав, я сообразила, что надо делать. Отойдя вглубь навеса, поставила сумку на скамейку и вынула мобильный телефон. Нажала кнопку «быстрого звонка».
Дождавшись, когда гудки вызова закончатся, я взволнованно закричала, не давая Косте заговорить:
Костя, я не смогу сегодня прийти!
Почему? после паузы спросил он.
Вышла на улицу, а тутветер! Зонт сломала! А без зонтаникак! У нас такой страшенный ливень начался!
Про ливень он поверит. В разных частях города всяко бывает: он сам вчера приехал на мокрой машине в абсолютно сухое место нашей встречи.
Хорошо, что предупредила. Тогда до завтра!
Конечно. Поесть не забудь! Вечером позвонишь?
Как всегда.
В голосе, когда он произносил последние слова, я услышала улыбку. И улыбнулась сама. Выкрутилась! Надеюсь, эта белая стерва даст ему поесть спокойно Интересно, расскажет ли он вечером про эту нежеланную встречу? Или постарается не расстраивать меня? От последнего предположения я снова улыбнулась
А А вдруг они не встретились?
Подошёл троллейбус. Мне надо было в другую сторону, но у этого маршрута здесь недалеко конечная. Так что потом он всё равно поедет в мою сторону. Я прыгнула в задний салон, пока хлынувший дождь (вот уж точно накаркала!) не промочил меня. Прижавшись к поручню, вытащила транспортную карту и получила билет. В уголке потолок троллейбуса не протекал, как было в иных машинах. Я вздохнула с сожалением. Так, Кости не увижу до завтра
Уже в подъезде своего дома, медленно поднимаясь по лестнице, я внезапно подумала: «Он тамя здесь. Но я здесь одна. А онс этой»
И что-то вдруг стало так плохо, так мутно, что пришлось подойти к подъездному подоконнику и некоторое время смотреть, не видя, на улицу. Наконец, я успокоилась и вздохнула. Хватит. Надо бы дойти до квартиры, переодеться в сухое и подумать насчёт того, чтобы чуть позже выйти в ремонтную мастерскую, где мне починят зонт.
Но двигаться не хотелось. Хотя замёрзшие, промокшие ноги постепенно теряли чувствительность. А пальцы застыли так, что надо бы их уже сейчас растереть хорошенько Хотелось хотя бы в воображении увидеть, что сейчас происходит в зале кафе. Хотя Я снова посмотрела на мобильник. Всё. Время Кости прошло, он уже едет на работу Но почему мне так тяжело?
Горячечным теплом запылало лицо. Ничего себе Это я так ревную? Но к чему ревновать Костю? Я посмотрела на двигающиеся внизу на дороге машины, которые серыми веерами разбрызгивали бегущую по асфальту воду К тому, что он остался там не со мной, а с нею. Хотя последнее и под вопросом. Поэтому, скорее, я ревную к тому, что видит его она, а не я.
Глаза потеплели от подступивших слёз.
Спас от злого плача, как водится, звонок телефона.
Алёна, ты сейчас дома будешь? спросил Женя.
Буду, мрачно сказала я.
Ну и прекрасно. Я сейчас тебе привезу фотографии выставки, посидим, подумаем над расположением картин. Ты паспарту для рисунков видела?
Видела.
И как они тебе? Алёна. У меня впечатление, что ты не дома.
Почти дома. Я в подъезде.
Что с голосом?
Злюсь. Не на тебя. На себя.
Нам работать надо, невозмутимо сказал Женька, а ты позволяешь себе такую роскошь, как злиться. Причём чувствую, что зря.
Наверное, ты прав.
В общем, жди. Сейчас буду.
Делать нечего. Надо подниматься на свой этаж, готовиться к приходу гостей.
И, лишь стоя у двери к себе, я подумала: «Жень, спасибовыручил. Я и правда бы долго думала о пустом, ненужном, а тутты»
Жизнь есть жизнь. Только сосредоточишься на себе, а она возьмёт и подсунет тебе какое-нибудь дело Только я успела переступить порог и нагнуться снять просыревшую насквозь обувку, как в прихожей появилась мама и с улыбкой сообщила, что Михаил сидит в моей комнате и пьёт чай. Последнее привело к тому, что я начала лихорадочно вспоминать, есть ли у меня сканы, которые он сможет мне продиктовать, пока у него есть время
12
Он позвонил в тот самый миг, когда в моей комнате от души ржали два обормота. Пришедший чуть позже Женя взялся помогать Михаилу разбирать каракули на распечатке сканов, чтобы я побыстрей закончила с работой и не беспокоилась о ней, пока он объясняет расположение экспонатов, то есть наших картин, на выставке. В общем и целом, минут через пять о выставке благополучно забыли все.
Сначала всё было чинно и благопристойно. Женя изо всех сил старался понять слова, написанные очень небрежной рукой. Затем он вчитался и понял, что перед ним рукопись любовного романа за авторством весьма трепетной девицы. Результат: я плачу от смеха, пальцы нервно вздрагивают, попадая не на те клавиши, а эти!.. Эти два оболтуса, соревнуясь в остроумии, читают друг другу сцены, заменяя неразборчивые слована такие, от которых ещё чуть-чутьу меня начнётся истерика. А ещё чуть позже они придумали комментировать текст.
«Она подарила ему ослепительную улыбку!»с пафосом читал Михаил.
И он долго хлопал ослепшими глазами, не понимая, какой дурак вдруг выключил свет, мрачно договаривал Женя.
«Она тревожно нахмурилась, стеснительно улыбаясь ему!»завывал один.
А потом посмотрела на себя в зеркалои упала в обморок! подхватывал другой.
Теперь уже звонок Кости спас меняот этого ужаса.
Откликнулась я на него, всё ещё будучи в комнате. Из зловредности, наверное. И нисколько не удивилась его изумлению:
Что это?
Сейчас Я вышла из комнаты, прихватив блокнот и карандаш, и спряталась в ванной. В моей комнате сидят Михаил и Женя. Диктуют мне любовный роман.
Диктуют? уже саркастически переспросил Костя, но чувствовалосьуже улыбается. Мне показалось, они там сборник анекдотов составляют.
Расслышав приглушённый дверью взрыв нового хохота, я улыбнулась сама. Сначала я побаивалась, что папа будет ругаться из-за шума, но всё обошлось. Папа сказал, что время детскоедо одиннадцати парни могут хохотать сколько им угодно, и что в нашей квартире давно не было слышно такого здорового смеха. А мама принесла нам ещё чаю и горячих пирожков. С тестом она любит возиться, но ведь я и папамного ли съедим? А тут такое счастьедва голодных студента! Кормить немедля!
Я объяснила Косте комичную ситуацию с рукописным романом, созданную студентами, а он задумчиво сказал:
Странно, что они подружились.
Почемустранно? У вашей семьи чтос семьёй Жени старинная вражда? поддразнила я.
Тебе смешно? Он усмехнулся. Нет, самого Женю я знаю мелькоми то, благодаря тебе. С представителями его семьи не общался, хотя слышал об отце. Просто мне кажется, что ребята такие разные, да ещё после той драки
Я поняла: он вспомнил, каким образом Михаил узнал про меняустроив драку в университете, причём не без помощи дружков, хотя последнее ему и не помогло Я села на пол, прислонившись к ванне, и положила перед собой открытый блокнот.
Ну, они поняли друг друга, объяснила я. Поняли, что делить нечего, и Женя теперь вроде как даже опекает Михаила.
Опекает?
Я мягко выразилась. Женя уговаривает твоего братишку пойти в свою секцию, а тот ещё думает. Сентябрь кончается, скоро набора не будет. А Женя считает, что Михаилу надо научиться драться.
И всё-таки не понимаю, почему Михаил начал приходить к тебе
Я же говорила тебе, что мы с ним побеседовали по душам, снова усмехаясь, ответила я: слава Богу, про рисунки Михаил ничего не рассказал старшему брату! А ещё ему понравился мамин чай. А ещё диктовки, которые он считает обалденной ржачкой. А ещё Я замолкла, пару секунд думая, говорить ли, нет ли. А ещё он сюда ходит, потому что ты не приходишь. Был бы ты здесьмы с тобой сидели бы вдвоём
Я думал об этом, признался он. До середины октября потерпишь?
За сегодняшнее время я столько думала о новостройках, что обрадованно ляпнула:
О, к середине октября дом сдаёшь?
Какой дом?
Прости Я из Михаила вытянула, что ты работаешь в строительстве, покаялась я. И гордо добавила:Из меня получился бы хороший шпион или дознаватель, правда?
Он хмыкнул, как мне показалось, с каким-то облегчением.
Не выдержав и втайне надеясь, что он сам расскажет о вторжении Веры в кафе, я внешне беспечно спросила:
Костя, а ты успел поесть в том кафе?
В одиночку есть неинтересно, с сожалением сказал он. Перехватил, конечно, кое-что, но всё на бегу.
Представив, как он бегом спасается от Веры, я невольно улыбнулась и взялась за карандаш. Прежде чем кончик грифеля коснулся страницы блокнота, я попросила:
Костя, ты сегодня рано Я тебе всегда что-нибудь рассказываю. Так вот. Рассказ с тебя. Я же в этом кафе ни разу не была. Расскажи, какое оно? Ну, такинтерьер, уютно ли в нём, что подают, какое у них фирменное блюдо. Сегодня я тебя не видела, в новое место не попалахоть голос твой послушаю. Расскажи, а?
Немного удивлённый, он хмыкнул. Исначала медленно, а потомободрённый моими уточняющими вопросами, уже увлечённо начал рассказывать. Это называетсяя хитро усыпила бдительность подозреваемого объекта.
Я вслушивалась в его низкий спокойный голос, и карандаш жёстко чертил главные линии будущего портрета, более мелкими и частыми штрихами растушёвывал тени на лице, которое постепенно являлось мне на рисунке. Слушая Костю и представляя, что он рядом, я начала замечать в быстро ложащихся на бумагу штрихах необычные особенности: теней было многолицо появлялось так, словно Костя сидел в темноте, где время от времени возникали бегучие огни. И пару раз я замечала, что те тени, которые я уже нарисовала, очень хочется стереть, а потом вдруг оказывалось, что они на нужном месте. Как будто он сидел не в квартире, а где-то в темноте, где время от времени появлялось недолгое освещение.
Потом у меня исподволь начало подниматься изумление: обычно слегка вьющиеся волосы Кости, немного пушась, мягко падали ему на лоб, а сейчас мой карандаш жёстко и уверенно лепил волосы, словно размазывая их по его лбу.
Он ещё что-то говорил, а я машинально спрашивала или соглашалась с его утверждениями Портрет-набросок был готов. Отодвинув его от себя чуть дальше, я всмотреласьувидела рисунок в общем и целом и не поверила глазам. Но всё же сообразила быстро и бесшумно перевернуть лист и на следующей странице начала поспешно набрасывать линии, стараясь очень коротко, контурами изобразить его машину. Причём очень маленькой. Будто видимую издалека.
Кажется, моё молчание затянулось.
Алёна, ты ещё слушаешь меня?
Никуда не уходи, Костя! сорвалось с языка. Подожди меня!
И, оборвав связьне дав ему и слова сказать, бросилась из ванной комнаты.
В моейнарод с интересом выполнял за меня мою работу. Михаил печатал, а Женя диктовал. Сидели рядом, и, когда диктовка застревала на непонятном, плохо различимом слове, оба чуть не стукались головами, пытаясь сообразить, что же за слово написано у девицы-автора.
Ребята, простите, но мне надо бежать! виновато сказала я, хватая со стула охапку своих вещей.
Беги-беги, снисходительно разрешил Женя. Нам тут тётя Надя обещала ещё пирожков нажарить. Нажрёмся горяченьких на халявуи пойдём. Мишку я довезу до дома. Так чтоне переживай.
Ага, довольно подтвердил Михаил.
Тогда приятного аппетита!
И тебеприятной пробежки! Зонт не забудьтам ещё льёт!
Знаю!
Ещё бы я зонт взяла! Мне недалеко! Коротко забежала на кухню предупредить маму. Засмеявшись при виде пирожковой горы, я с удовольствием умыкнула целый пакетик пирожков. Пакет я сунула под куртку, чтобы хорошенько закрыть от холода, и помчалась из квартиры.
Накинув куртку только на плечидождь только моросил, в чём убедилась, быстро глянув на открытый балкон, я выбежала на тёмную по-вечернему улицу и побежала по дороге мимо нашего дома. Горячий пакет прижимался к моему животу, и было странно и смешно это температурное расхождение: со стороныхолодно и промозгло, а изнутрижарко Следующий дом, соседний по улице, со стороны дороги был полон разных магазинов, но самый первый из ниходноэтажка-пристрой, продовольственный. Перед ним всегда было много автомобилей.
В переулке ахнула, когда рванувшим между домами ветром меня едва не снесло к газону. Еле удержалась на ногах и, хваля себя за сообразительность: «Хорошо, что зонта не взяла!», несколько шагов трудно шла против ветра с мелкими и колючими дождинками, бьющими по лицу. Заскочила за угол следующего домаздесь ветра нет. И побежалапо широкому бетонному крыльцу магазина-пристроя, а потом с негок магазинной стоянке.
Народу не виднодесятый час, а магазин работает до девяти. Чуть в сторонетри машины, и в темноте все три чёрные. В свете фонаря одна чуть блеснула багряным. Я подлетела сзади, вцепилась в машинную дверцу впереди и поспешно зашлёпала мокрой ладонью по стеклу.
Открывайпромокну!
Сваливаясь на сиденье, успела скинуть куртку и, кажется, положить куда-то в сторону пакетик с пирожками. И ахнуть успела, когда меня сильно схватилии, мокрую и холодную, прижали вдруг к сильному и тёплому, а потом я внезапно приподняласьнет, меня приподняли и усадили на его колени Колдовские поцелуи заставили забыть, где я, что со мной. Я только закрыла глаза и чувствовала лишь, как сильные руки и требовательные губы превращают меня в нечто послушное, пластичное, растекающееся под жадным напором. Слова: «Осторожно, я вся в дожде» смялись на моих губах и растворились под натиском голодного рта. И на этот голод мужчины, слишком долго одиноко сидевшего в машине, эхом откликнулся мой, тоскующий и всепоглощающий. Я так давно его не видела, я так хочу его, ведь он так близко, но почему всегда так далеко?! Сначала робко, пытаясь сделать и что-то сама, а потом просто ловила его рот, его губы