Благодарю, господин, пробормотал ветеран, вытирая с губ крошки.
Малх наклонился к нему и стал ждатьскорее, по привычкекакой-нибудь информации.
Ветеран неуверенно кашлянул и почесал блестящую красную культювсе, что осталось от его правой ноги.
Кое-что видел вчера вечером, сообщил он. Может, и ничего особенного.
Рассказывай, окаменев, приказал Малх.
В порту заметил бирему, раньше я такую еще здесь не видел Ветеран сделал паузу. Сама по себеничего необычного, но я подумал, что моряки выглядят слишком жесткими парнями для обычного купеческого судна. И, похоже, немного перестарались, пытаясь показать, кто они такие, понимаете меня, господин? Громко болтали о своем товаре, о деньгах, которые хотят за него получить.
Малх почувствовал, как его сердце забилось сильнее.
Сможешь показать судно? спросил он.
Еще лучше, господин. Я видел, куда пошли этим утром капитан и несколько его моряков. Они были в таверне, в четырех улицах отсюда. Совершенно никудышной. Ветеран смущенно поглядел на него.
Даже у самых бедных есть своя гордость, подумал Малх.
Я хорошо награжу тебя.
Сжимая в руке самодельный костыль, тот улыбнулся и поковылял вперед. Малх двинулся следом, в шаге за ним.
Вскоре они дошли до постоялого двора, захудалого сооружения из глинобитного кирпича с низкой крышей, в его дворе стояли грубо отесанные скамьи и столы. Хотя было еще рано, в этой таверне народу хватало. Моряки, купцы и прочий сброд из всех народов мира сидели вплотную друг к другу, хлебая из глиняных чашек и нестройно распевая песни. Проститутки с накрашенными лицами сидели у мужчин на коленях, шепча им что-то на ухо в надежде заработать. Среди осколков битой посуды, лежащих на покрытой пылью земле, тощие дворняжки дрались за обглоданные кости. У Малха прихватило живот от вони дешевого вина и мочи, но он пошел к свободному столу следом за ветераном. Они уселись, не глядя на остальных. Вместо этого попытались привлечь внимание хозяина таверны или его помощницы, неряшливой женщины в платье из дешевой ткани.
Наконец им это удалось. Вскоре на столе появились красный глазурованный кувшин и два стакана, принесенные самим владельцем. Украдкой глянув на новых посетителей, столь не похожих друг на друга, он сразу же ушел, поскольку кто-то начал кричать за другим столом, и тут же выкинул из головы замеченное противоречие. Ветеран налил вина и дал кружку Малху.
Слегка отхлебнув, тот скривился и прокомментировал:
Хуже лошадиной мочи.
Ветеран сделал хороший глоток и виновато пожал плечами:
Для меня вполне сгодится, господин.
Они замолчали, погружаясь в шум разговоров других посетителей.
Они прямо позади меня, прошептал ветеран через некоторое время. Четверо. Один, похоже, египтянин. Другойуродливее некуда, вся морда в шрамах. Еще двоепохоже, греки. Видите их?
Малх небрежно поглядел за спину собеседнику. За следующим столом он увидел худощавого светлокожего мужчину с черными волосами, сидящего рядом со здоровяком, чье покрытое шрамами лицо было будто высечено из гранита. Двое других сидели спиной к Малху, но по смуглой коже и черным, как вороново крыло, волосам он понял, что ветеран правильно угадал, откуда они родом. Одетые в серые шерстяные туники, местами крашенные охрой, с кинжалами за поясами, они вполне походили на остальных клиентов. И в то же времянет. Малх краешком глаза внимательно оглядел их. Лица жесткие. Эти люди больше смахивали на головорезов, а не на моряков с купеческого судна.
Постепенно Малх смог расслышать их голоса среди шума. Они говорили по-греческив этом не было ничего необычного, когда в команде собрались люди из разных народов. В конце концов, греческий все еще был главным языком на море.
Хорошо наконец очутиться в большом городе, сказал один из тех, кто сидел спиной к Малху. Не то что наши обычные гавани. По крайней мере, больше одной таверны.
И предостаточно борделей с приятного вида женщинами, рыкнул другой.
И мальчиками, злобно ухмыльнувшись, добавил третий, с покрытым шрамами лицом.
Египтянин резко засмеялся:
Ты все о своем, да, Варсакон?
Тот ухмыльнулся.
Просто хочется карфагенской задницы, ответил он чуть тише.
Египтянин предостерегающе погрозил ему пальцем.
Один из компании хихикнул, и Варсакон бросил на него злобный взгляд.
Злопамятный ты, прошипел четвертый. Хочешь отомстить за того, который тебе не достался?
Не болтай, резко сказал египтянин, подтверждая догадку Малха о том, что он среди них главный. Воцарилось молчание, а затем Варсакон и египтянин принялись о чем-то шептаться, поглядывая на посетителей таверны.
Малх тут же опустил взгляд, тщательно обдумывая все увиденное и услышанное. Эти люди нечасто бывают в больших городах. Выглядят намного жестче, чем следовало бы морякам с торгового судна. Про их товарищей ветеран сказал то же самое. Судя по всему, недавно у них в экипаже был карфагенянин. Или он был пленником? Малх встревожился. Со времени исчезновения Ганнона он еще ни разу с таким не сталкивался. Не слишком много информации, но Малху было плевать. Он пальцем подвинул ветерану монету, которую положил на стол. Глаза у воина расширились.
Оставайся здесь, прошептал Малх. Если они решат уйти до того, как я вернусь, проследи за ними. Найми какого-нибудь уличного сорванца, чтобы передать мне, куда они отправились.
Куда идешь, господин?
За подмогой, ответил Малх, безжалостно улыбнувшись.
Он пришел прямиком к командиру отряда, в котором служил Сафон. Его положение в обществе было таково, что командир едва не сбился с ног, желая ему помочь. Тут же собрали отряд из дюжины копейщиков-ливийцев. Хотя они и не знали о цели их задания, солдаты с удовольствием прервали тренировки с оружием.
Когда Малх пришел, Сафон спал, но одно упоминание о возможных сведениях о том, куда пропал Ганнон, заставило его выпрыгнуть из постели. Бостара мучило чувство вины за то, что он позволил Ганнону и Суниатону покинуть город, а вот Сафон все не мог себе простить, что не настоял на своем. Мрачной тайной, хранимой им в глубине души, было то, что отчасти он был рад исчезновению младшего брата. Ганнон никогда не поступал так, как хотел Малх, а он, Сафон, делал все как велел отец. И тем не менее, глядя именно на Ганнона, отец светлел взором. Конечно, Бостар ничего об этом не знал. Неудивительно, что братья разругались из-за этого случая и вскоре почти перестали разговаривать друг с другом. Это напряжение спало лишь немного, когда Бостар отбыл в Иберию.
Услышав новости от Малха, Сафон с новой силой почувствовал горечь. Мгновенно натянув длинную тунику и надев бронзовый анатомический нагрудник, он натянул на голову фракийский шлем и вставил ноги в поножи. Одеваясь, Сафон не переставал сыпать вопросами, но Малху было практически нечего ответить.
Чем быстрее мы там окажемся, тем быстрее что-нибудь узнаем, рыкнул он в ответ.
Через полчаса после того, как Малх покинул таверну, он уже был на месте, в сопровождении Сафона и копейщиков. На ливийцах были простые конические шлемы и длинные, по колено, красные туники, не подвязанные поясами. Вооружены они были короткими строевыми копьями.
Малх с огромным облегчением увидел, что четверо моряков и его информатор все так же сидят за столами. Греки уже дремали, а Варсакон разговаривал с египтянином. Когда Малх и его сопровождающие остановились у таверны, моряки резко обернулись. Их лица едва дрогнули, выразив беспокойство, но они не двинулись с места.
Где они? требовательно спросил Сафон.
В скрытности уже не было нужды. Малх показал, с удовольствием наблюдая, как египтянин и Варсакон вскочили, пытаясь сбежать.
Взять их! крикнул он.
Воины ринулись вперед, и неудавшиеся беглецы оказались в кольце из наконечников копий. Двух спящих растолкали и втолкнули туда же. Всех четверых заставили бросить кинжалы. Не обращая внимания на затуманенные вином взгляды посетителей, Малх решительно двинулся вперед.
В чем дело? спросил египтянин на карфагенском языке, почти без акцента. Мы ничего плохого не делали.
Я с этим разберусь, ответил Малх и дернул головой.
В казармы их, приказал Сафон. Быстро!
Старый вояка с восхищением глядел, как уводят иноземных моряков. И тут его внимание привлек металлический звон. Повернув голову, он увидел на столе четыре золотые монеты с профилем Ганнибала Барки.
По одной за каждого сына шлюхи, произнес Малх. Если они окажутся теми, кого я ищу, дам еще столько же.
Оставив ветерана сбивчиво бормотать благодарности, он двинулся следом за Сафоном и воинами. Теперь у него появилось срочное дело, не требующее промедления.
Идти до казарм ливийцев было недолгоони находились на востоке от Агоры, внутри стены, обращенной к морю. Ряд из комнат, расположившихся в два яруса, тянулся на сотни шагов в обе стороны. Дальше располагались купальни и места приема пищи. Комнаты командиров располагались рядом с оружейными, комнатами чиновников и хозяйственников. Как и в любой воинской части, здесь были и камеры для арестованных. Именно туда и отправился Сафон, конвоируя пленников вместе с копейщиками. Дружески кивнув тюремщикам, он направил всех в большую комнату с гладким каменным полом. Внутри ничего не было, кроме висящих на стене кандалов, прицепленных к впаянным в стену кольцам, горящей жаровни и стола, усыпанного зловещего вида инструментами.
Когда все вошли внутрь, Сафон захлопнул дверь и повернул ключ в тяжелом замке.
Приковать их, приказал Малх.
Воины дружно положили копья и повернулись к пленникам. Те пытались сопротивляться, но тщетно, и их заковали в кандалы, рядом друг с другом. Глаза двоих греков наполнились ужасом, и они начали подвывать. Варсакон и египтянин пытались сохранить самообладание, продолжали задавать вопросы и молить о пощаде. Не обращая внимания, Малх разглядывал инструменты на столе, пока не воцарилась гнетущая тишина.
Что вы делаете в Карфагене?
Мы торговцы, тихо сказал египтянин. Честные люди.
Правда? спокойно и доброжелательно переспросил Малх.
Да, смущенно ответил египтянин.
Малх поглядел на лица товарищей египтянина. Повернулся к Сафону.
Ну?
Я думаю, он лжет.
Я тоже, согласился Малх. Предчувствие раздирало его. Эти четверо точно не торговцы. Мысль о том, что они могут что-то знать о Ганноне, поглотила его. Малху была нужна информация, причем быстро. И несущественно, каким образом они ее получат. Он показал на одного из греков. Сломайте ему руки и ноги.
Стиснув зубы, Сафон взял киянку и подошел к человеку, на которого указал Малх. Тот застонал от страха. Сафон молча принялся наносить удары, сломав греку сначала предплечья, а потом и голени. Вопли жертвы эхом отразились от стен.
Пришлось долго ждать, пока крики не сменятся тихими стонами. Малх снова заговорил.
Теперь спрошу по-другому, холодно сказал он. Кто был тот карфагенянин, о котором вы говорили?
Египтянин злобно глянул на Варсакона.
Малха захлестнул гнев. Он ждал, но ответа не последовало.
Ну?
Никто, просто один из моряков, опасливо пробормотал Варсакон. Ему не понравилось мое внимание, и он сбежал, когда мы причалили в какой-то вонючей дыре на нумидийском побережье.
Малх снова поглядел на сына.
Снова лжет, рыкнул Сафон.
Это правда, возразил Варсакон и поглядел на египтянина. Скажи им.
Все так, как он сказал, согласился египтянин и издал нервный смешок. Парень сбежал.
Вы меня совсем за идиота держите? Тут совсем другая история, резко оборвал Малх. Показал на Варсакона. Отрежь ему яйца.
Сафон положил киянку и взял длинный кривой кинжал.
Нет! взмолился Варсакон. Прошу!
С каменным лицом Сафон расстегнул пояс пленника и бросил на пол. Затем разрезал низ его туники, под которым была льняная набедренная повязка. Проведя лезвием по обе стороны от паха Варсакона, Сафон разрезал ее, и она упала на пол. Обнаженный ниже пояса, пленник заговорил, заикаясь от страха:
Их было двое, пролепетал он, извиваясь в кандалах. Они дрейфовали у берега Сицилии.
Лицо египтянина перекосилось от ярости.
Заткнись, идиот! Ты делаешь только хуже!
Варсакон его не слушал. Слезы катились по его покрытому шрамами лицу.
Я вам все расскажу, прошептал он.
Сафон всерьез почувствовал себя виноватым и, судорожно вздохнув, оглянулся на отца.
Малх дал ему знак отойти. Чувства бурлили в нем, как вулкан. Стены будто навалились на него, и он слышал стук пульса в ушах.
Говори! приказал он.
Варсакон с готовностью кивнул.
Пару недель назад был сильный шторм. Мы в него попали, бирема едва не утонула. Но этого не случилось, хвала богам. На следующий день мы наткнулись на лодку, в ней были двое юношей.
Бросившись вперед, Сафон приставил кинжал к горлу Варсакона.
Откуда они были родом?! вскричал он. Как их звали?
Они были из Карфагена, моргая, как загнанная в угол крыса, ответил Варсакон. Не помню, как их звали.
Малх внезапно стал очень спокоен.
Как они выглядели? тихо спросил он.
Один рослый, поджарый. Другой пониже и покрепче. Оба черноволосые, ответил Варсакон, и задумался. И оба зеленоглазые.
Ганнон и Суниатон! вскричал Сафон, и его лицо перекосилось от отчаяния. Несмотря на тайную радость от исчезновения младшего брата, он не смог сдержаться, узнав ужасную правду.
Малха начало подташнивать.
Что вы с ними сделали?
Лицо Варсакона стало пепельно-бледным.
Естественно, мы хотели вернуть их в Карфаген, выпалил он. Но у корабля открылась течь после шторма, и нам пришлось идти к берегу, в Сицилию. Там они сошли на берег, в Гераклее, вроде бы.
Он поглядел на египтянина, и тот согласно кивнул.
Да, в Гераклее.
Понимаю, сказал Малх. Его охватило ледяное спокойствие. Если так, почему же они не вернулись? Не найти корабль, идущий в Карфаген с южного берега Сицилии, было бы странно.
Откуда мне знать? Молодые парни, только что вырвались из дома, все они одинаковы. Им бы только вино и женщин, ответил Варсакон, пожав плечами и изо всех сил пытаясь изобразить небрежность.
Только что из дома вырвались?! вскричал Малх. По твоим словам, можно подумать, что они сами хотели, чтобы их унесло в море? Просто так Если вы пустили их на берег в Гераклее, то яАлександр Македонский. Он поглядел на Сафона. Кастрируй его.
Сын опустил кинжал.
Нет, прошу, только не это! взвизгнул Варсакон. Я скажу всю правду!
Малх поднял руку, и Сафон остановился.
Видимо, ты уже догадался, что тебе и остальным этим помойным крысам уже не жить. Ты сам себе приговор подписал, своими словами, проговорил Малх и сделал паузу, чтобы смысл слов дошел до пленников. Рассказывай честно, что вы сделали с моим сыном и его другоми останешься при своем мужском достоинстве. И умрешь легкой смертью.
Варсакон тупо кивнул, осознавая свою судьбу.
Мы продали их в рабство, прошептал он. В Неаполе. Если верить капитану, получили за них отличную цену. Поэтому и пришли в Карфаген. Чтобы заманить к себе еще пару юношей.
Малх глубоко вздохнул. Все случилось именно так, как он и подозревал.
Кому вы их продали?
Я не знаю, выпалил Варсакон. Это дело капитана. Он повернулся к египтянину, который злобно сплюнул на пол.
Значит, ты виновен в этом бесчинстве? с холодной яростью спросил Малх. Тогда ему яйца отрежь, рявкнул он.
Сафон мгновенно сдернул одежду с египтянина. Схватив стонущего капитана за мошонку, он потянул на себя, чтобы легче было резать. Глянул на Малха. Тот коротко кивнул.
Это тебе за моего брата, пробормотал Сафон, приставляя лезвие и надеясь, что такое наказание избавит его самого от чувства вины.
Варсакон хотел их изнасиловать! заорал египтянин. А я не дал ему этого сделать!
Какая любезность, рявкнул Малх. Но без проблем продал их в рабство, так? Кто их купил?
Римлянин. Не помню его имени. Он собирался вести обоих в Капую. Продать в гладиаторы. Больше ничего не знаю.
Египтянин посмотрел на Сафона, а потом на Малха. В их глазах он увидел лишь ничем не прикрытую ненависть.
Позвольте мне умереть быстро, как Варсакону, взмолился он.
Хочешь, чтобы я сдержал слово, после того, что вы сделали с невиновными мальчишками? Пиратов всегда ждет самая ужасная участь, ответил Малх. Его голос дрогнул от презрения. Он обернулся к воинам. Слышали, что эти мерзавцы сделали с моим сыном и его другом?