«Ваше дело борщи варить».
«Вы недостаточно компетентны, чтобы решать, что можно знать людям, а что - нет».
«Вы преступили черту и будете наказаны».
«Я бы не ходил на вашем месте темными аллеями. Вдруг на вас гопники нападут?».
Единственное, чего Барашкин не учел: у Зульфии всегда был включен диктофон. И теперь Заваркины слушали запись, поделив наушники на двоих.
- Это пустые слова, - уверенно сказал Вася, дослушав до конца, - он лепечет чушь, рассчитанную на впечатлительных институток.
- Ваське в этом вопросе можно верить, - кивнула Анфиса, - ему постоянно угрожают.
Зуля удивилась облегчению, залившему солнечное сплетение. Почему-то она поверила Заваркиным тут же, не споря, и ее охватило теплое и уютное чувство безопасности. Даже если где-то бродит душегуб, посланный за ней, пока рядом Заваркины, он не сможет ее достать. Достаточно одного взгляда на широкие Васины плечи, обтянутые дорогой футболкой, его серьгу в ухе и мощный мотоцикл, прислоненный к бетонному парапету у входа в паб, чтобы понятьс этим типом лучше не связываться. А Анфиса? Похудевшая и осунувшаяся за этот год, рядом с братом она смотрелась тщедушной, но не безобидной. Сколько раз Зульфия сама пугалась ее злобного прищура и решительных действий? Однажды она своими глазами видела поединок Анфисы с каким-то незадачливым «догхантером», который поймал пса на детской площадке. Зулину душу раздирало зрелище испуганных детских мордашек, которые только что играли со знакомым добрым и ласковым дворовым псом и вот его уже тащат на железной петле на верную смерть. Ее почти убивала беспомощность родителей этих детей, которые кричали, что это их собака: выросшая здесь, безвредная и любимая их детьми. Зульфия страдала, но ничего не делала.
Анфиса Заваркина никого не умоляла и не пыталась убедить. Она вырвала у дворника лопату, которой тот убирал снег, и тяжело и страшно обрушила ее на затылок «догхантера». Собака, юркая пегая дворняжка, вырвалась из петли и прижалась к детским ногам в поисках спасения. Анфиса вернула лопату ошалевшему дворнику, отряхнула руки и велела всем убираться, прихватив с собой собаку.
Ее поступок тогда вызвал в Зульфие противоречивые чувства: возмущение нападением на служащего «Б-благоустройства», выполняющего порученную ему работу, смешалось с умилением счастливыми детскими рожицами, обращенными к спасенному зверю. Тогда Зуля решила для себя, что больше тронута, чем возмущена.
Сейчас она была счастлива от того, что ей посчастливилось тогда наблюдать. То, насколько далеко ее подруга может зайти, чтобы остановить несправедливость, вселяло в Зульфию надежду. Теперь ей казалось, что пленение той дворняжки было сущей несправедливостью, приблизительно такой же, с какой сегодня обошлись с ней.
Зуля впоследствии много раз проходила через тот двор и однажды, наконец, увидела то, что хотела: пегая дворняжка гордо вышагивала на поводке и в ошейнике. Мальчик, который плакал горше всех в момент ее захвата, вышагивал по ту сторону поводка, неся мешочек и совочек для уборки какашек. Зульфия очень обрадовалась открывшемуся ей зрелищу и мысленно поставила Заваркиной плюсик.
Зуля улыбнулась воспоминаниям и залпом допила свое пиво. Рядом с сильным духом и телом Васей и взбалмошной Асей, умеющей здорово вооружаться подручными средствами, никакая полуночная шпана ей не страшна.
«Я хочу видеть вашего фотографа», - вдруг вспомнила Зульфия требование Барашкина.
«Онавнештатный фотограф», - ответила ему Зульфия тихо, но твердо, - «я могу передать ей ваше приглашение, но не могу обязать ее прийти».
«Она? Ей?»Барашкин вздернул брови, - «вы ничего не путаете?»
По уговору Зульфия не должна была упоминать Васю ни в коем случае. Он сказал, что его не интересуют их глупые расследования, что он решился вломиться в губернаторский дворик только из-за тяги к приключениям и чтобы помочь Аське сделать вменяемые фото, раз это для нее так важно. Сам того не ведая, своими действиями Вася подтвердил все то, что Анфиса, смеясь, поведала Зуле под сенью вековых дубов. Следуя этому уговору, под всеми без исключения фотографиями Зуля поставила подпись«Анфиса Заваркина».
- Кстати, как вы туда попали?поинтересовалась Зуля, - и как, во имя Господа, вы оттуда выбрались?
- Нам Соня калитку открыла, - засмеялась Анфиса, - она поджидала нас у ворот. Засмеялась, меня увидев, спросила, почему я так коротко стригусь, и, не дождавшись ответа, убежала купаться.
- На нас никто и внимания не обратил, - поведал Вася, обнажив в широкой улыбке крупные белые зубы, - гости уже были поддаты и вокруг них вились два придворных фотографа. Аська даже креветок успела наесться
- А Васька успел накокетничаться, - наябедничала Заваркина, - его дамочки облепили и давай позировать
Вася отвесил сестре легкий подзатыльник.
- Заваркины, выгении, - резюмировала Зуля. Алкоголь ударил ей в голову.
- Она, - сказал Вася, закуривая, - я бы не смог так легко пробраться на закрытую вечеринку. А у нее это в крови
Анфиса самодовольно кивнула.
- Здесь ты должна была похвалить фотографии, - обиженно протянул Заваркин и ущипнул ее за бок.
- Я устала говорить тебе, что ты великолепен, - рассмеялась та, - отстань!
- Василийпо-гречески значит «царь», - пропел он, дернув ее за ухо, - вот и восхваляй меня, женщина!
Анфиса рассмеялась и хлопнула его по коленке.
- Ты великолепен, - похвалила Васю Зульфия.
Вася Заваркин кивнул точно так же, как его сестра: с легкой ухмылочкой победителя. Зульфия посмотрела на них, будто впервые увидела. Ее раскаленный мозг вдруг пронзило озарение: ей незнаком этот вид отношений.
Заваркины не были родней по крови, но не были они и обычной парой, которых связывает секс, привычка, деньги или гормоны. Их отношения были иными: будто однажды в непролазной лесной чаще одно дерево выросло слишком близко к другому, и, чтобы выжить, им пришлось сцепиться корнями. Идут годы, но они лишь глубже врастают друг в друга, переплетаясь ветвями. Они вместе противостоят ураганам и свинцу в почве, что их питает. У них два ствола, но ониединый организм, живущий в симбиозе. Даже принадлежавшие к разным видам, они стали неуловимо похожине разберешь, какой листок с какого дерева упал. Кому, например, изначально принадлежала эта хитрая заваркинская ухмылка?
Зульфия вдруг поняла, что завидует. Ей никогда не встречались столь увлеченные друг другом люди, да и сама она никогда не испытывала похожих чувств. От жалости к себе и пережитого стрессаведь ей, на минуточку, угрожал здоровый, злобный, почти всемогущий мужикей захотелось расплакаться.
- Я пойду, возьму еще пива, а то эту официантку не дождешься, - быстро сказала она, проглотив душившие ее рыдания. Чтобы Заваркины не успели ее остановитьгалантный Вася ни за что бы не пустил ее добывать алкоголь самостоятельноона подскочила и ринулась вверх по лестнице.
В туалете на первом этаже она умыла покрасневшее лицо, и ей стало легче. На выходе она столкнулась с высоким черноволосым мужчиной: он был в камуфляженовом, но довольно грязномон извинился ей вслед с акцентом. Зульфия не обратила на него никакого внимания и направилась к стойке.
В пабе было довольно многолюдно: к вечеру «Медная голова» набивалась до предела. Ирландский паб был только что открывшейся диковинкой, жемчужиной среди злачных заведений города Б.
- Позвольте вас угостить, - вежливо осведомился голос за Зулиной спиной. По акценту она догадалась, что это толкнувший ее молодой человек.
Если бы не эта удушливая зависть к чужим отношениям, не стресс и не внезапные слезы, Зуля никогда бы не позволила незнакомому человеку заплатить за ее выпивку. Она была женщиной свободолюбивой и придерживалась современных взглядов в отношении мужчин на свидании раздельный счет, домашнее хозяйство пополам и работа-работа-работа. Она чувствовала себя неловко даже тогда, когда Вася Заваркин, не обращая внимания на ее сопротивление, оплачивал ее выпивку или мороженое.
- Сегодня позволю, - сказала она, грустно кивнув. Мужчина махнул бармену.
Он был высок, строен и хорош собой. Его орлиный нос с легкой горбинкой выглядел благородно, черные глаза в обрамлении пушистых ресниц смотрели тепло и немного покровительственно. Зуля глянула на его руки, когда он подавал пятисотрублевую бумажку бармену: тонкие запястья, длинные пальцы с глубокими ямочками между сбитыми костяшками.
- Это коктейль называется «Ирландская республиканская армия», - пояснил он, когда Зуля приняла стакан у бармена. В стакане болтался сливочный ликер, кубики льда и соломинки.ИРА часто называют «*ndefeated», что значит «непобежденная». Я вижу, что вы расстроены какими-то неприятностями, поэтому и заказал его. Чтобы иметь возможность сказать: никому никогда не позволяйте себя сломить! К тому же у него приятный вкус
Душа Зульфии наполнилась признательностью незнакомцу: он сказал именно то, что она хотела услышать. С правильной интонацией и в нужное время.
- Меня зовут Зульфия, - представилась она, будто сделала признание.
- ЯГеоргиос, но друзья зовут меня просто Зузич, - сказал он, - это моя фамилия.
- Выгрек?поинтересовалась Зуля.
- Моя матьгречанка, отецрусский, - улыбнулся он. Улыбка у него была теплая и как будто немного виноватая.А вы? Вы ведь с Кавказа?
- Как вы догадались?поразилась она.
В Зульфиеобладательнице очень светлой кожи и русых волос - никто никогда не признавал дагестанку, пока она не называла свое имя. Немного рисуясь, она произносила его, украшая неподражаемыми интонациями, которые культивировали в своей речи жители города Бона намеренно фрикатизировала свою «г» и растягивала гласные.
- У вас чудесный нос, - произнес Зузич с улыбкой, - очень благородный. Немного ужесточает ваше лицо, но очень вам идет.
Зульфия поразилась. Ей делали достаточно комплиментов: хвалили белую кожу, густые волосы или пышную грудь, но никто никогда не говорил ей, что у нее красивый нос.
- Я, знаете ли, спец по носам, - засмеялся Зузич и тронул свою переносицу пальцем. Зуля тоже засмеялась и поняла, что снова краснеет: на этот раз не от обиды или гнева, а от смущения.
«Попала, старушка, под чары» - подумала она.
Зузич рассказал, что онкинолог, дрессирует служебных собак и извинился за свой замаранный наряд, сказав, что приехал в паб прямо с работы, где ему пришлось валяться в пыли с собакой по имени Фред. Овчарку выписали из Франции и она, к сожалению, понимала команды только по-французски. Зузич, как единственный человек в здешней полиции, знающий французский, взялся ее переучивать.
- Это практически невыполнимая задача, - смеялся он, - но я люблю трудности
Он был умен, обаятелен и самое главное: он, так же как и Зуля, был увлечен своим делом. Они обменялись телефонами, и Зузич, ничтоже сумняшеся, назначил их новую встречу на завтра.
- Вы ведь не обижаете нашу подругу?спросила подошедшая Заваркина. Вася маячил за ее спиной, навесив на лицо самое мрачное выражение.
- Ни в коем случае, - снова рассмеялся Зузич, подняв руки, будто сдаваясь. Зуля с удовольствием отметила, что внешность Анфисы не произвела на него никакого впечатления, несмотря на ее глубокое декольте и очень низкие джинсы, подчеркивающие стройные ноги и круглый задик.
- Смотрите, - Заваркина вдруг стерла с лица вежливую улыбку и приблизилась вплотную к Зузичу, - если вы ее обидите, я вас убью.
Вася за ее спиной хрустнул запястьем, словно готовясь одним ударом свалить Зузича с ног.
Зуля в это мгновение вдруг подумала, что ее новый знакомый сейчас сбежит: до того было страшно Анфисино лицо. Но Зузич не спасовал. В миг став серьезным, он со значением кивнул. Заваркина бросила быструю улыбку Зульфие и скрылась с Васей в туалете.
Зуля хотела было разозлиться за столь грубое вмешательство в личную жизнь и сказать Зузичу что-нибудь резкое про Анфису, но тот ее опередил. Он накрыл ее ладонь своей и тепло произнес:
- Береги ее, - голос его был мягок и обволакивал измученную Зулину душу, - онанастоящий друг.
Глава пятая
- Привет, милашка. Ты почему дрыхнешь на закате?
Анфиса открыла глаза и увидела нависшую над ней улыбающуюся мордаху.
- Время оплачивать франшизу, - пропела физиономия.
Под «оплатой франшизы» подразумевались ежемесячные взносы, которые Вася и Анфиса платили семейной паре из Муравейника за пользование их фамилией. Номинально, по документам, они являлись их усыновителями: Анфиса выбрала чету Заваркиных наобум, ткнув пальцем в самую звучную фамилию в телефонной книге.
Заваркины жили очень скромно, и тринадцатилетний Вася решил действовать прямо и нагло: он предложил финансовую или любую другую помощь в обмен на их подпись в документах. Те подняли его на смех, но Вася и Анфиса не отступили: перспектива быть Петровыми или Сидоровыми, и оставаться ночевать в Доме каждую ночь их не грела. Заваркины сдались через полгода плотной осадыслежки из-за угла, внезапных появлений дома, уговоров, нытья и посулов. Немалую роль в принятии решения сыграла их дочь, второклассница Алиса - прелестная девчушка, которая с младенчества была не в силах сдержать любопытства, и при каждом удобном случае пряталась у дверной щелочки, чтобы послушать, о чем говорят взрослые. Как только она поняла, что речь идет о перспективе обзавестись братом и сестрой, она, издав чудовищно громкий вопль, выскочила из своего укрытия и повисла у Васи на шее. Следующие два часа он провел с ней, играя в куклы.
- Подружись с ней, это наш шанс, - шепнул он Анфисе.
На Россию напрыгнули девяностые годы, учинив неразбериху везде, в том числе и в системе усыновления. Всего лишь два раза Васе, Асе, Алисе и Заваркиным приходилось изображать счастливую семью перед органами опеки. И только Алисе это удавалась без труда: она гипнотизировала служащих своими рассказами об их пикниках у озера и спасенных котятах, о том, как они хотят завести волнистых попугайчиков и что Анфиса обещала научить ее готовить лазанью. Она называла ее «лизанья».
Усталые женщины из опеки коротко кивали и принимались задавать каверзные на их взгляд вопросы.
- Во сколько вы ложитесь спать? - спрашивала одна.
- А вы?спрашивала у нее Анфиса в ответ, участливо улыбаясь и наклоняя голову набок.
- Какой твой любимый предмет в школе?спрашивала «опека» у Васи.
- Химия и математика, - бурчал он и смотрел на них исподлобья. Его глаза были постоянно припухшими, а переносицу уже тогда перерезала морщина: он подрабатывал по ночам и хронически не высыпался.
Чете Заваркиных только и оставалось, что стоять молча, выпучив глаза. Их приводила в трепет та ловкость и непоколебимая настойчивость, с которой эти тринадцатилетние дети вгрызались в жизнь.
Заваркины были тихими и незаметными людьми, а Алиса - их поздним ребенком. Не тем, которого ждут, отчаиваясь после начала каждой менструации, а тем, который получился случайно, когда его никто не хотел. Родители не справлялись с ней: им проще было запереть девчонку дома, чем приглядывать за ней на улице или учить общаться со сверстниками. Когда в ее жизни появились Вася и Анфиса, она была одичавшим волчонком, изголодавшимся по вниманию, любви и ласке, к тому сильно отставшим в развитии. Ее новые фальшивые родственники взялись за нее с таким рвением, что скоро она нагнала и даже перегнала по успеваемости своих одноклассников.
Пытаясь подружиться с Алисой, Анфиса немного перестаралась: ее новоиспеченная младшая сестренка ходила за ней хвостом и изрядно доставала. Но Заваркина со временем привыкла к ней, как привыкают пить кефир вместо ужина. В конце концов, Алиса не была ни жадиной, ни забиякой: она охотно делилась своими косорылыми плюшевыми зверятами, почти никогда не спорила и часто норовила уснуть, забравшись к ней на колени, особенно по время объяснения математики.
Вот и сейчас она забралась в кровать к Анфисе и обняла ее.
- Привет, зайчик, - хрипло сказала Анфиса и погладила ее по голове, - как универ?
- Как ни странно, нормально, - откликнулась та, - начинаем первый самостоятельный проект.
- Молодцы, - Анфиса потянулась, - что это у тебя на лице?
Алисин рот был нарисован ярко-красным.
- Нравится?спросила она с надеждой.
- Для дня слишком красочно, а так красиво, - сказала Анфиса, - свари мне кофе, а?
- Нина говорит, что я с этим цветом на клоуна похожа, - Алиса легко подскочила с кровати и принялась шарить по ящичкам в поисках фильтров для кофеварки.
- Дура твоя Нина, - сказала Анфиса, - фильтров нет, свари в турке.
Старшие Заваркины как-то быстро угасли: сначала от рака скончалась она, следом за ней ушел и он. Умирая, он держал Анфису за руку.
- Не бросай ее, - попросил он, кивнув на Алиску, которая в углу давилась рыданиями, - она пропадет.