Знаете, мистер Берт, если у вас есть что сказать, говорите. А я послушаю.
Рик
Рик влюблен. Вселенная быстро и четко избавилась от Лесли Фримонта, чтобы освободить в сердце Рика место для юной прекрасной Рейчел. Что бы ни происходило вокруг, Рика больше ничто не тревожит. Он не чувствует страха, только тепло, разливающееся внутри. Он себя чувствует так, как если бы мог стрелять лазерными лучами прямо из кончиков пальцев, и, если точно прицелиться в правильного человека, он бы сейчас наполнял людей ощущением святости. Он себя чувствует супергероем по имени Святой человек.
И у него есть дробовик. Что тоже, надо сказать, греет душу. Люк отстрелил Берту палец на левой ногеэто было слегка чересчур, но Берт заслуживает и худшего наказания.
В речах Берта Рику явственно слышатся отголоски Лесли Фримонта. На самом деле Бертдаже больше Лесли Фримонт, чем был сам Лесли. Рик как раз собирался об этом сказать, но тут Рейчел резко повернула голову и принюхалась, как бордер-колли.
Где-то протечка. К нам проникает токсичный воздух. Кажется, из кладовки.
Это была замечательная возможность, и Рик поспешил ею воспользоваться. Он отдал дробовик Люку:
Мы сходим проверим. Пойдем, Рейчел.
Рейчел спросила:
Ты ведь закрыл все вентиляционные отверстия, правильно?
Все закрыл, да.
Оно откуда-то сверху идет. С той стороны
Рик направляется следом за Рейчел в кладовку, заставленную пустыми ящиками и коробками. Рик собрал их сегодня утром, чтобы сдать на переработку. Под потолком, прямо над нагромождением ящиков, располагается крошечное окошко. Оно без стекла, но с решеткой-жалюзи. Заслонки открыты.
Вот отсюда и тянет, говорит Рейчел. Дотянешься до него?
Придется взобраться на ящики.
Я придержу их внизу. И тебя подержу.
Из-за химической пыли, проникшей снаружи, у Рика слезятся глаза, и дерет горло, как будто ему в лицо бросили пригоршню стекла, размолотого в порошок. Рейчел хватает с полки полотенце и дает его Рику, чтобы он закрыл лицо. Рик забирается за ящики и встает на цыпочки. Рейчел держит его за ноги. Рик закрывает окно.
Готово, говорит он.
Но Рейчел не хочется отпускать его ноги. И Рику тоже не хочется, чтобы она его отпустила. Ему хочется, чтобы это мгновение длилось вечно. Это был бы его личный рай на земле: миг, когда загорается искра и ты точно знаешь, что все обязательно сбудется, что твои ощущения и предчувствия были верны.
В кладовке царит тишина. Рик слышит дыхание Рейчел, слышит свое собственное дыхание. Он возбужден и взволнован. Он знает: уже очень скоро он ей признается в своих чувствах.
Я никогда ни с кем не целовалась, говорит Рейчел.
Да? Рик смотрит на закрытое окошко.
Да. У меня часто бывает такое, что когда кто-то ко мне прикасается, я начинаю кричать. Я знаю, что так нельзя, но ничего не могу с собой сделать.
Рик спрыгивает на пол и встает прямо перед Рейчел, лицом к лицу. Рейчел внимательно изучает его лицо, а потом говорит:
У тебя шрам рядом с глазом.
Меня пырнули ножом.
Ножом в лицо?
Да вот, глупая вышла драка. Это было давно и неправда. Больше я этим не занимаюсь. В смысле давно ни с кем не дерусь. Только если по пьяни, но я не пью уже больше года. Четырнадцать месяцев.
Было больно?
Что? От ножа? Да нет, не особенно. Это только так кажется, что должно быть больно. А на самом деле совсем не больно. На самом деле это было даже прикольно. Как будто моя душа на секунду выпрыгнула из тела, как лосось выпрыгивает из реки.
Рейчел говорит:
Хорошо, что у тебя есть особая примета. Теперь я смогу отличить тебя от остальных.
Правда?
Рик чувствует у себя на лице дыхание Рейчел, как дуновение свежего вечернего ветра перед летней грозой.
Ты замечательно выглядишь. Такой спокойный, говорит Рейчел.
Да?
Может быть. Я не знаю на самом деле. На курсах социализации нам говорили, что, если ты скажешь нормальному человеку, что он спокоен, он сразу же перестает напрягаться. Это тактический прием. Для нормального общения.
Рик целует Рейчел. И поначалу она вообще никак не реагирует, и Рику становится страшно, что он все испортил и предстал в глазах Рейчел сексуально озабоченным придурком, но потом она воспламеняется и проявляет такую страсть, что едва не прокусывает ему губу. Она так рьяно набрасывается на Рика, что его это даже немного пугает, но она молода, и сейчас ею движут глубинные инстинкты, и она точно знает, чего хочет. А Рикстарше и опытнее. Он знает, как дать ей то, что она хочет. И ему это нравится: заниматься любовью на грязном полу в кладовке у бара. Словно он снова стал молодым. Они как будто остались одни в целом мире: он и она в их собственной крошечной вселенной, принадлежащей только им двоим, и внезапно все обретает смысл, потому что без боли и смерти, без унылой рутины и бесконечности жизни в мире не было бы любви, не было бы страсти.
Все очень-очень хорошее и все очень-очень плохое очень быстро проходит. Спустя полчаса Рик и Рейчел лежали на полу Их одежда почти не испачкалась, так как пол оказался не таким уж и грязным, и Рик подумал, что ему есть чем гордиться: у него получается блюсти чистоту и порядок даже в подсобных помещениях. И кто бы мог предположить, что кладовка при баре может казаться и ощущаться таким романтическим местом?! Рейчел повернула голову и внимательно посмотрела на Рика:
Рик, а чем для тебя был так важен Лесли Фримонт?
Лесли Фримонт? Честно?
Да.
Рик уставился в потолок.
Ну несколько лет назад у меня появилось такое чувство, что моя жизньуже не моя. Как будто яэто не я, а совершенно другой человек, застрявший в теле кого-то по имени Рик. У меня был полный доступ к знаниям и воспоминаниям Рика, но я не был Риком.
Шизофрения? Диссоциативное расстройство личности?
Нет. Это было бы интересно. И такие расстройства можно было бы вылечить таблетками. А то, что происходило со мной, не лечится лекарствами. Ни лекарствами ни алкоголем. Хотя я пытался. В смысле, у меня были жена и ребенок, а потом, когда мой брак распался, я огляделся и вдруг увидел, что все вокруг изменились: постарели, стали другими, совсем не похожими на себя прежних, а кто-то и вовсе ушел в лучший мир. Я пытался бежать от жизни, спал целыми днями. Но проблемы доставали меня и во сне. Господи, я не знал, куда деться. Ну и еще пил по-черному. И я стал как будто невидимым для людей моложе тридцати. И узнал, что женщинам в принципе нравятся мужчины моего возраста. Но без моих заморочек. Мне пришлось научиться жить с мыслью, что все мои шансы чего-то добиться в жизни уже упущены. Я никогда не стану богатым, никогда не стану хорошим специалистомв чем бы то ни было. Я кое-как наскреб денег, купил грузовичок и садовые инструменты и затеял свой собственный маленький бизнес по садовым ландшафтам. И дела шли неплохо, даже очень неплохо, но потом у меня их укралии грузовичок, и все инструменты, и я уже ничего не хотел. Даже жить не хотел.
Собирался покончить с собой?
Нет. Просто не хотел жить. Иногда так бывает. Иногда возникает такое чувство, что все в твоей жизни бессмысленно, но ты все равно не бросаешь этот дурацкий груз и тащишь его за собой в могилу. А потом я увидел по телевизору этого Фримонта, и он как будто заглянул мне в душу и сумел разглядеть там пробоину, которую знал, как заделать. Он так уверенно держался. Он нравился людям. Знал, как добиться успеха. Он сумел показать мне, что в жизни есть что-то большее. Что в жизни каждого человека может случиться что-то волшебное и грандиозноекогда ты совсем этого не ожидаешь. Все в наших руках. Стоит лишь захотеть, и мы сможем жить в мире, где все женщины носят эти красивые, чистенькие свитера от «Банана репаблик» и подпевают песенкам по радио, всегда попадая в такт. В мире, где все мужчины ездят на «шевроле», и никогда не допускают промахов, и ничего не портят, и не выглядят идиотами. Мне казалось, что Лесли Фримонт покажет мне, как снова стать молодым. В смысле снова почувствовать себя молодым.
По-моему, твое лицо не проявляет признаков старости.
Интересная формулировка. Но я все-таки старый. Поверь мне на слово.
У нормальных людей есть одно выражение: «Тебе столько лет, на сколько ты себя чувствуешь».
Это просто красивая фраза, Рейчел. На самом деле все по-другому Когда ты молод, у тебя ощущение, что жизнь еще даже не началась. Как будто она еще только планируется и начнется на следующей неделе, в следующем месяце, в новом году, после отпускакогда угодно. А потом ты вдруг понимаешь, что ты уже старый, а жизнь, которую ты запланировал, так и не состоялась. И ты задаешься вопросом: «А куда оно делось, все это время, которого, как мне казалось, у меня было навалом? На что я его, интересно, потратил?»
Наверное, нам нужно вернуться в бар, Рик.
Ни за что. Хочу остаться тут навсегда. Здесь и сейчас. С тобой.
Там снайпер, за ним надо присматривать. Карен и Люку может потребоваться наша помощь.
Да, знаю.
Рейчел поднялась на колени и посмотрела на Рика. Рик поцеловал кончик своего пальца, прикоснулся к губам Рейчел и сказал:
Знаешь, мне всегда нравился Супермен. Мне нравилось думать, что в мире есть кто-то, кто не делает никому ничего плохого. И кто умеет летать.
Суперменэто полный абсурд, отозвалась Рейчел. Сама идея, что люди могут летать, нелепа. Для того чтобы летать, нам нужны грудные мышцы, которые выпирали бы вперед на пять-шесть футов.
Рик улыбнулся:
А я раньше молился. Просил Бога: «Пожалуйста, преврати меня в птицу. В красивую белую птицу, которая не знает стыда, и позора, и страха одиночества. И дай мне других белых птиц, чтобы мы летали все вместе под солнцем, и дай мне безбрежное синее небо, такое прекрасное, чтобы мне никогда не хотелось спускаться на землю и никогда не пришлось бы это делать».
Рик посмотрел в глаза Рейчел.
Но ты не можешь быть птицей, сказала она. Ты человек. Люди не могут быть птицами.
Рик опять улыбнулся.
Но вместо этого Бог дал мне тебя, Рейчел. Ты сейчас здесь, со мной. Я говорю, а ты слушаешь.
Рейчел моргнула и пристально посмотрела на Рика. Рик не был уверен, что она его понимает.
Рейчел сказала:
Рик, на курсах социальной адаптации нам говорили, что люди часто кажутся наиболее привлекательными и интересными в те периоды, когда они себя чувствуют растерянными и вообще никому не нужными. Когда они думают, что их никто никогда не полюбит.
Правда?
Да. Пожалуйста, Рик. Вставай и иди со мной, ладно?
Ладно. Вас понял. Рик поднялся на ноги. Что мне в тебе нравится, Рейчел, так это твоя полная непредсказуемость. Никогда не знаешь, что ты сейчас скажешь.
Рик, а вот когда Дональд Дак поменял свои крылья на руки, как ты думаешь, он прогадал или выгадал от такого обмена?
Дональд Дак? Прогадал однозначно. Кто в здравом уме отказался бы от умения летать?
Люк
Берт говорит:
Все хотят попасть на небеса, но никто не хочет умирать.
Карен моргает.
Электричество опять отрубается, и никого это не удивляет. Тусклые лучики света сочатся сквозь баррикаду у двери, но это как-то не особенно помогает. Впрочем, Карен все же смогла разыскать за стойкой коробку настольных свечей и спички.
Берт смотрит на Люка.
Так ты, получается, вор.
Да, похоже на то.
Наверное, теперь твои двадцать тысяч не стоят вообще ничего. Вот ведь ирония судьбы! Твоим прихожанам это не понравится.
Люк спокоен и невозмутим.
Сейчас у них есть заботы и посерьезнее. Может, они еще даже не знают о том, что я сделал. А когда станет известно, что деньги теперь вообще ничего не стоят, никто и не будет меня преследовать. Я не планировал, чтобы все было именно так. Но вот как все вышло.
Карен встает, подходит к Берту и льет тонкой струйкой еще чуть-чуть водки на то, что осталось от пальца на его левой ноге. Берт морщится и говорит:
Тебе, Люк, надо было украсть что-то более ценное. Может, кусок медицинского пластыря с ДНК папы римского или крупинку антиматерии из этого суперколлайдера в Швейцарии.
А ты, я смотрю, очень умный. Хочешь, отстрелю тебе еще один пальчик?
В дрожащем свете свечей, да еще при наличии дробовика комната напоминает картину какого-нибудь живописца, жившего лет триста назад. Жанровая картина. Здесь бы очень уместно смотрелись тушки зайцев и куропаток, подстреленных на охоте.
Берт презрительно кривит губы.
Ага, власть ударила в голову.
Карен решает, что пришло время вмешаться.
Мальчики, прекратите. Вы оба. Сейчас же.
Люк понимает, что Карен права. Не надо усугублять конфликт. Ночерт возьми!Дело близится к вечеру. Люк стоит с дробовиком в руках, охраняет пленника в коктейль-баре, куда снаружи просачивается едкий запах, как от горящей автомобильной шины. Как он докатился до жизни такой? Еще двадцать четыре часа назад он былЧто я делал вчера в это время? А, да: пытался решить, насколько экологичным может считаться филе-о-фиш из «Макдоналдса» и не обновить ли пакет услуг кабельного телевидения у себя дома, а расходы списать за счет церкви. Церковь: как странно думать о ней сейчас.Люк чувствует себя солдатом в окопе, и, хотя и говорят, что в окопах нет атеистов, он ни капельки не сомневается в правильности своего новообретенного атеизма.
Он спрашивает у Берта:
Почему ты убил Лесли Фримонта?
Почему? Потому что он рвался на небеса, но не хотел умирать.
Не понимаю объясни.
Он был пленником этого мира. Считал, что счастье земноеэто все, что нам нужно. «Курс обучения активному управлению собственной жизнью». Эточто,черт возьми? Лесли Фримонт считал, что люди видят себя этакими бездонными колодцами творчества и уникальности. Но для Бога мы все равны. Для Бога нет никого особенного, Он никого не выделяет. И жизнь на землеэто всего лишь короткая остановка на пути к величайшему блаженству или же величайшей муке.
Берт говорит в точности, как отец Люка.
В свое время Калеб говорил с точно таким же проповедническим пылом. Старый мерзавец Калеб, уже три года как мертвый, вернувшийся в землю, которой он принадлежит, этой земле, этой планете, этой Солнечной системе. Зачем заводить сына только с той целью, чтобы у тебя всегда был при себе спарринг-партнер? Только с той целью, чтобы превратить его в свое мелкомасштабное подобие? Когда-то Люк думал, что сможет преодолеть духовную низость и мелочность Калебакогда был подростком, когда уподобил Калеба и Бога погоде. Погода может тебе не нравиться, но твои предпочтения тут ничего не решают. Погода никак от тебя не зависит. Она просто есть. И тебе нужно с этим смириться. Скорбь и печальони всегда присутствуют в человеческой жизни. Всегда были и будут. И один человек ничего не изменит и не исправит. Люк превратился в плохого мальчишку из тех, кого опасается каждая мама, имеющая дочь: как бы ее славная девочка не связалась с таким уродом. Он выпивал, угонял машины со стоянки рядом с автомастерской, исчезал из дома на несколько дней, закидывался экстази в компании местного хулиганья, курившего под навесом у бейсбольного поля. Люк говорил себе, что вера в Богаэто просто один из способов справляться с такими вещами, которые тебе не подвластны. Отец утверждал, что подобная точка зрения жалка и убога; что человек, забывший свой нравственный долг, убог и жалок.
Люк понимает, что его период юношеского бунтарства был необходимым шагом на пути к тому, чтобы стать пастором в церкви. Какой дельный совет может дать страждущим тихий пай-мальчик?
Карен спрашивает у Берта:
Ты женат?
Нет, отвечает он резко. А ты замужем?
Нет. Я была замужем, а теперь развелась. А ты был женат?
Берт красноречиво молчит, и становится ясно, что ответ «да».
Она тебя бросила, не так ли? говорит Люк.
Атыне лезь в мою жизнь, психует Берт.
АгаЛюк уже видел такое не раз. Синдром брошенного супруга, проявившийся в гипертрофированно рьяной вере. Брошенные мужьякстати, гораздо чаще, чем брошенные жены, уходят в религию и превращаются в настоящих фанатиков. Частный случай синдрома навязчивых состояний, мало чем отличающийся от маниакального мытья рук или болезненного нежелания выбрасывать старые газеты.