Отвечайте! шепчет он. Я требую немедленного ответа.
Послышался щелчок. А может, это он сам задел перстнем за угол письменного стола? Нет, скорее всего это выключатель лампы. Эрмантье останавливается. Если свет включен, у него нет никакой возможности почувствовать его блеск, ощутить его сияние. Ему тягостно думать, что свет сияет для кого-то другого. Он чувствует себя поруганным, обреченным на бессилие. И невольно отступает на шаг, ибо опасается возможного удара. Тому стоит только выбрать место и подходящий момент. И Эрмантье вдруг понимает. Он понимает, что чего-то с опаской ждет с той самой минуты, как взорвалась граната, словно в один прекрасный день его непременно должны добить. В глубине души он всегда считал, что граната была только началом. Конечно, это ровным счетом ничего не значит. Но все равно икры его немного дрожат, он похож на зверя, внезапно застывшего на пороге бойни.
Вам нужны деньги?
Он прячет руки в карманы халата и ждет. Листья роняют капли дождя. С криком проносится какая-то птица. Заметила ли она в саду большой прямоугольник света? Это освещенное окно должно быть видно от самых ворот. Странный, однако, вор, возвещающий таким образом о своем присутствии первому встречному! В конце концов, может, это все-таки стукнул перстень?.. Эрмантье снова пускается в путь. При ярком свете или в полных потемках? Он подходит к лампе. Рука его дотрагивается до лампочки. Лампочка теплая.
Чтобы окончательно удостовериться, Эрмантье вывинчивает ее и прижимает к щеке. Она чуть теплее кожи. Либо она горела всего несколько секунд, либо уже успела остыть. И все-таки можно, пожалуй, утверждать, что ее включали. Это почти уверенность, и это ужасно, ужаснее всего остального. Ибо Эрмантье может обмануть любой другой, не такой определенный знак. Но когда дело касается лампочки! В комнате кто-то есть, мужчина или женщинане важно, важно другое: поняв, что его обнаружили, человек этот пошел на риск и включил свет, чтобы найти место, где спрятаться. Эрмантье выпрямляется.
Давайте поговорим! предлагает он. Кончайте играть в прятки!
Никакого ответа. Зачем пришли в его комнату?.. Обокрасть его? Какая глупость. Убить? Четверть часа назад момент был более подходящим. Пожалуй, все, что творится вокруг него, не имеет ни малейшего смысла. И вдруг он снова слышит шум мотора отъезжающего «бьюика». Машина удаляется на первой скорости, мотор чуть убыстряет обороты из-за канавки у ворот. Но вот машина выехала на гравий дороги. Эрмантье в отчаянии сжимает лоб руками. А между тем он вполне способен рассуждать здраво. Он уверен, что не ошибся. Машина вернулась, затем снова уехала, хотя по всем правилам должно было бы случиться обратное Но есть дела поважнее машины. Эрмантье огибает стол, чувства его обострены до предела. Полнейшая тишина. Тогда он быстро закрывает окно, запирает его на задвижку, затем не торопясь идет к двери и включает люстру. И после этого садится на кровать. Ему остается только ждать. Его нервы выдержат.
Время начинает отсчитывать минуты, приноравливаясь к медленному ходу каминных часов. После того как закрылось окно, сад умолк; дождя совсем не стало слышно. В ушах Эрмантье звенит тишина тюремной одиночки. Порою доносится легкое потрескивание стропил. Но живого дуновения, даже самого слабого, уловить не удается, нет ни малейшего доказательства того, что кто-то дышит тут, совсем рядом, среди этих четырех стен, дожидаясь возможности выбраться на свободу. Никого нет. Да никого и не было. Затянувшаяся неподвижность мало-помалу отдает все тело Эрмантье во власть сна. Голова его падает на грудь. Однако он исполнен решимости не спать. Он хочет вынудить того, другого, запросить пощады. А что, если в непроницаемой тишине раздастся вдруг голос и скажет в свою очередь:
«Кончайте играть в прятки, Эрмантье. Давайте побеседуем!»
Не справившись с волнением, Эрмантье, возможно, рухнет ничком. Он не желает поддаваться подобным мыслям. И, подперев подбородок кулаками, продолжает нести свою смехотворную стражу. Весь обливаясь потом, он чувствует, что ноги его заледенели. Чтобы выдержать, он заставляет себя решать мелкие вопросы, например вопрос, касающийся «бьюика». Максим наверняка не устоял перед искушением рискнуть своими деньгами в казино Ла-Рошели. Стало быть, он поехал на машине, а потом вернулся. Но ему, Эрмантье, показалось, будто машина приехала, а уж потом уехала. Словом, с тех пор как он потерял зрение, простейшие законы логики для него как бы не существуют. Чего уж тут удивляться, что Кристиана, Юбер и даже Максим обращаются с ним, как с больным! А что, если рассудить иначе? Одно из двух: «бьюика» либо нет, либо, вопреки всякой видимости, он находится в гараже. Если он в гараже, тут уж ничего не поделаешь, волей-неволей придется признать
Эрмантье растирает себе руки, ноги. Он уже не знает, давно ли сидит здесь, как узник. Ему надоело это дурацкое ожидание. Он встает, отыскивает стул, на котором висит его одежда. Ключ от двери и в самом деле лежит в кармане пиджака, под носовым платком. Он берет его и что ж, тем хуже открывает дверь. В коридорени звука. Он закрывает дверь, запирает ее на ключ и держась рукой за стену направляется к лестнице. Какая разница пройти по дому в два часа ночи или в два часа пополудни? Для него, во всяком случае, разницы никакой. Он проскальзывает в холл, словно тень, ничего не задев. На веранде стулья стоят не так, как обычно. Их, видимо, отодвинули в беспорядке, а в воздухе остался запах спиртного и табака. Дверь в сад заперта на задвижку. Эрмантье открывает ее и спускается по ступенькам. Если его заметят, он скажет, что ему захотелось подышать, немного пройтись, чтобы успокоить головную боль. Дождь перестал. Ветер утих. Цикады поют без умолку. Но Эрмантье не обращает внимания на мирную красоту ночи. Он следует вдоль бордюра аллеи, как по рельсу. У него свои ориентиры. Он считает шаги, потом начинает вдруг торопиться, им овладевает неведомое дотоле великое нетерпение. Вот он пересекает зацементированную площадку перед гаражом и открывает маленькую дверцу, вырезанную в скользящем щите ворот. Ноги его тотчас натыкаются на бампер машины.
Она тут. В самом деле тут. Руки его узнают контур крыльев. Пальцы соскабливают грязь, налипшую на бока багажника. На ней явно кто-то ездил. Однако у Эрмантье не хватает духа сделать какой-нибудь вывод. Он прислоняется к «бьюику». Дышит часто, словно человек, за которым гонятся. Он дожидается рассвета.
VII
Эрмантье встретил Клемана на веранде.
Месье уже встал? Ведь еще и семи нет!
Голова немного болит, Клеман Я рад, что застал вас здесь. Пойдемте со мной. Вы окажете мне огромную услугу.
Они поднялись по лестнице; Клеман, как всегда чересчур угодливый, шел на три шага сзади. Эрмантье удостоверился, что дверь по-прежнему заперта на ключ. Он отпер ее и пригласил шофера войти.
Люстра все еще горит?
Да, ответил Клеман.
А окно?
Окно закрыто, месье.
Посмотрите, заперта ли задвижка.
Он услыхал, как шофер пересек комнату.
Да, месье если хотите, месье, послушайте, как я отопру ее.
Задвижка заскрежетала, опускаясь, и Эрмантье почувствовал на своем лице свежее дуновение воздуха. Тогда он со вздохом закрыл дверь. Проверка доказала, что он сражался с тенью: в комнате все было так, как он оставил.
Спасибо, Клеман Еще один вопрос. Вы не видите здесь ничего необычного? Оглядитесь хорошенько Не торопитесь.
Пускай Клеман думает, что хочет. Это уже не имеет значения. Нет, месье Все как обычно.
Это не вы брали машину сегодня ночью?
Но Нет, месье.
Подождите!.. На другой день после того, как мы приехали сюда, вы мне сказали: «А может, есть кое-кто другой, кого следовало бы сначала проверить, прежде чем винить меня». Помните? Мы еще с вами немного поспорили.
Да, месье Помню.
Так вот, что вы тогда имели в виду? Говорите, не бойтесь. Я не рассержусь.
Ничего, месье. Я сказал это просто так, не подумав, потому что был зол.
Вы в этом уверены?
Да, месье.
И с этой стороны хода тоже нетстена. Все меры приняты. Наказ: не тревожить больного; не давать пищу его неврастении
Хорошо, Клеман. Благодарю вас.
Шофер вышел потихоньку и двинулся прочь, стараясь не шуметь; эти предосторожности и вовсе рассердили Эрмантье. Он нашел пачку сигарет и сделал глубокую затяжку. Гнусные сигареты со светлым табаком. В последнее время Кристиана упорно покупала ему эти американские сигареты с непонятным вкусом под тем предлогом, что «Голуаз» вызывают у него кашель. С одной стороны, все лгут, чтобы сделать его отдых приятным, чтобы ему было покойно. А с другой столько всяких досадных мелочей, которые не дают ему ни минуты покоя. Утренняя свежесть мало-помалу рассеяла ночные призраки. Нет, страха он не испытывал. Никогда еще мысль его не была такой живой, а ход рассужденийтаким четким, ясным, целенаправленным. Он решил во что бы то ни стало довести игру до конца. Ведь это и в самом деле игра, жестокая и захватывающая игра в жмурки, где не так-то просто распознать того, кого ловишь.
Солнечный свет падал на раковину широкой и уже горячей полосой, в которую попадала его рука, протягиваясь за расческой или зубной щеткой, лежавшими на полочке. День, видно, снова будет нестерпимо жарким. На площадке послышались шагиЮбер, обутый уже по-городскому. Стук ставней о стенкуэто встала Кристиана. Из кухни доносилось жужжание кофемолки. Один Максим не подавал пока признаков жизни. На какое-то мгновение у Эрмантье возникло желание пойти и постучать к нему в дверь. Максим объяснит ему, что он делал с «бьюиком». Да, он совсем перестал стесняться И в общем-то, вполне мог воспользоваться ситуацией! Что ему стоило, например, написать на чеке «сто тысяч» вместо тридцати пяти!
Эрмантье обеими руками схватился за раковину. Эта мысль явилась ему внезапно. И теперь он стоял, согнувшись, с полуоткрытым ртом, обуреваемый сомнением. Да нет, Максим не способен впрочем, почему же, напротив, вполне способен. Эрмантье вспомнилось множество мелких обманов с его стороны. Обманы эти не имели ни большого значения, ни серьезных последствий и не мешали, конечно, Максиму быть симпатичным парнем!.. Он никогда не знал, как говорится, цены деньгам. Он слишком любит жизнь.
Намочив губку, Эрмантье провел ею по лицу и ушам. Что он выискивает? Разве Кристиана или Юбер не заподозрили бы неладное, если бы Максим позволил себе Кристиана следит за счетом в банке, в денежных делах ее не проведешь! Да, но чек был подписан только на прошлой неделе. Придется подождать проверки счета. Хотя, пожалуй «А может, есть кое-кто другой, кого следовало бы проверить, прежде чем винить меня». Клеман часто бывает в Ла-Рошели и в Сабль. Он слышит разговоры в барах, вокруг казино Максима ведь хорошо знают на побережье.
Эрмантье глотнул воды из стакана, которым пользовался его брат, запивая таблетки. Как это отвратительно: обвинять ни с того ни с сего, не имея никаких доказательств. «Вот до чего я дошел, подумал Эрмантье. Я не доверяю никому и ничему, потому что никого не вижу. Но может, они по-своему правы, когда лгут? Нужно ли говорить правду больному?» Презирая себя, он задался вопросом, какая цифра значилась на чекесто тысяч или больше?.. Скорее уж сто пятьдесят Почему бы и нет? А этот покровительственный тон Максима! Вполне естественно обращаться к побежденным на «ты», презирать их и обирать!
Каждое слово, каждое видение причиняло ему боль. Эрмантье выпил второй стакан воды. Затем кое-как повязал галстук, натянул пиджак. Проходя мимо каминных часов, он потрогал стрелки: четверть девятого. Кристиана уже должна быть одета. Он вышел, сосчитал двери.
Можно войти?
Она открыла. Он осторожно протянул руку, словно пытаясь поймать исходившее от Кристианы благоухание, чтобы затем превратить его в черты, краски, линии силуэта, но уловил лишь запах изысканных духов, призрачное отражение существа, которое он так любил, и остался стоять с протянутой рукой, словно нищий.
В чем дело? спросила Кристиана. Что случилось?
Могу я поговорить с вами?
Что за вопрос, Ришар! Послушать вас, так можно подумать, что вы здесь в гостях.
У него было именно такое чувство. Он вошел и прислонился спиной к двери, опасаясь коварных ловушек стульев и кресел.
Я только надену халат, сказала Кристиана.
Он представил себе ее раздетой. Ему не верилось, что онаего жена, та самая женщина, которая перед священником вложила свою руку в его, жена, с которой его соединили навеки. Он невольно вертел головой то вправо, то влево, правда едва заметно, пытаясь уловить аромат, исходивший от ее туалетного столика, разобранной постели. Он чувствовал себя виноватым, как если бы испытывал чудовищное желание. Ему хотелось спрятать свое лицо.
Я слушаю вас, сказала Кристиана, передвигая какие-то флаконы в туалетной комнате.
Я по поводу Максима, начал Эрмантье. Он много тратил в последние дни?
Халат прошелестел по ковру. Ее движения сопровождались обольстительным шуршанием.
Я ничего не заметила. Вы должны знать, сколько даете своему брату.
Я подписываю чеки Но заполняю их не я.
О! Вы полагаете
Он играет. Я уверен, что по-крупному И нисколько не сомневаюсь, что он проигрывает.
Я легко могу проверить.
Спасибо, Кристиана. Буду вам очень признателен Я наверняка ошибаюсь, но пока не удостоверюсь, не успокоюсь Напрасно я дал ему волю, отпустил вожжи: придется натянуть их покрепче, взять его в руки! У него странная манера, с которой я никак не могу смириться. Уходит. Приходит. Берет без спроса машину. Ведет себя как в гостинице Я сейчас же поговорю с ним!
Нет, сказала Кристиана.
Что? Вы не согласны со мной?
Дело не в этом, Ришар Присядьте.
Взяв его за руку, она повела его в комнату, и он опять подумал, что имел полное право прийти в ее спальню, что он у себя дома, что он муж Кристианы. Еще он подумал, что может разорить ее, и, чувствуя себя неуверенно, неловко опустился в кресло.
Максима нет, продолжала Кристиана. Он уехал Уехал сегодня ночью.
Я знаю. Он уезжал. Но он вернулся.
Нет. Он уехал насовсем.
Позвольте! воскликнул Эрмантье. Прошу вас объясниться. Мне надоели эти тайны.
Тут нет никакой тайны, с грустью сказала Кристиана. Случилось то, чего я опасалась с первого дня. Максим пошел в буфетную, якобы выпить содовой воды. И там разразился скандал с Клеманом. Когда мы с Юбером подоспели, они уже готовы были наброситься друг на друга. В общем, хорошего мало! Клеман хотел пожаловаться вам. Я воспротивилась. Вы спали, да и потом, лучше уж было покончить с этим раз и навсегда. Максим, впрочем, все понял. Он был виноват и предпочел сразу же улизнуть. Нет, вы вообразите, что за вечер! С одной стороныМарселина в слезах. С другойКлеман собирается брать расчет Мне с великим трудом удалось успокоить обоих. Короче говоря, Юбер отвез вашего брата в Ла-Рошель Думаю, с первым поездом он вернется в Лион. Правда, от него всего можно ожидать!..
Надо было предупредить меня, молвил Эрмантье.
Предупредить вас! Мой бедный друг, с вашей вспыльчивостью вы своим присутствием вряд ли чему-нибудь помогли бы. Они были словно бешеные псы. Не говоря уже о том, что разбудить вас вот так, внезапно
Максим сам решил уехать?
Нет. Это я указала ему на дверь. С соблюдением всех приличий! Я сказала ему, что он сможет вернуться, как только утихомирится, что если его хоть немного заботит ваше здоровье, то ему лучше всего
Да-да. Дальше!
Так вот, он не настаивал. Пока Юбер выводил машину, он преспокойно пошел собирать вещи. Перед отъездом он сказал мне: «Прошу извинить меня, Кристиана. Я потерял голову. Я очень виноват и перед вами, и перед Ришаром».
Это все?
Все.
Он говорил искренне?
Да.
Где Юбер оставил его?
У гостиницы «Два острова». Была жуткая гроза.
А вы не спросили у Максима, есть ли у него деньги на дорогу?
Нет. Я об этом даже не вспомнила. Признаться, я думала только об одном: поскорее бы он уехал.
В котором часу вернулся Юбер?
В час с чем-то А что?
Эрмантье заколебалсянастолько необычно было то, что он собирался сказать. Мог ли он признаться в том, что слышал, как подъезжала машина, которая на самом деле удалялась, и уезжала, когда в действительности она приехала? А между тем другого выхода нет, как же иначе во всем разобраться?