Гэвин отбил книгу предплечьем вместо того, чтобы остановить двери, как он намеревался, ударив по плоской поверхности локтем. Двери закрылись с сильным грохотом, который эхом разнесся вверх и вниз по узкому коридору.
Она снова могла дышать... но только на мгновение.
Вэл вылетела в коридор второго этажа. Бегущие шаги донесли его присутствие с лестницы в конце коридора. Вэл повернулась и направилась к пожарной лестнице. Двери не были заперты, и вели прямо наружу, на противоположную сторону здания.
У нее зазвонил телефон. Вэл подняла глаза, сосредоточившись на дверях над ее головой, когда нащупала телефон, чтобы выключить питание.
Двери на третьем этаже распахнулисьочевидно, он предположил, что она поднимется вверх, а не спустится,и он ударил по балкону достаточно сильно, чтобы металлические перила задребезжали в их рамах.
Ты только оттягиваешь неизбежное.Гэвин говорил достаточно громко, чтобы можно было разобрать слова.Пойдем со мной сейчас. Давай поговорим. Прошло так много времени с тех пор, как я слышал звук твоего голоса.Он подошел ближе к каменным ступеням.На самом деле, почти год.
Она покачнулась раз, другой, загипнотизированная, захваченная в плен этим голосом. Потом дернулась. «Нет».
Вэл возилась с дверью. Та открылась, окутав ее ослепительным светом. Задыхаясь, Вэл оглянулась через плечо. Он все еще стоял там, наблюдая, как она убегает. Гэвин провел пальцем по шее и послал ей воздушный поцелуй, все в одном красноречивом жесте.
Она поняла, что это была не угроза, а обещание.
(Ты боишься?)
Она мучилась вопрос, кто теперь умрет вместо нее. Ей было интересно, сколько времени пройдет, прежде чем она присоединится к ним.
***
Попытка замаскироваться означала, что даже она понимала, что была добычейего добычейприбегая к таким ухищрениям.
Он позаботился о том, чтобы она была в отчаянии, потому что люди бывают неосторожны, когда они в отчаянии. В данном случае он не возражал против того, чтобы ошибаться, потому что всегда ценил вызов и потому что ее коварство его забавляло.
Притвориться мертвой не удалось, поэтому возникла необходимость в новой линии обороны. Она изменила свои цвета, чтобы слиться с пейзажем. Это почти сработало.
Когда он увидел ту темноволосую девушку, стоявшую в стороне, она не сразу вызвала в воображении образ Вэл. Нет, даже когда она упала, или, когда он видел, как она карабкалась за своими бумажками. Он только подумал, как жаль, что у нее нет рыжих волос, ведь она так хорошо вписывалась в его желанный образ.
А потом она посмотрела на него, и он почувствовал, как этот взгляд знакомо сжал его пах, потому что в этом взгляде было что-то знающее: узнаваниеи неприкрытый страх. Но что, если вообще что-нибудь, могла знать незнакомая девушка о нем или его привычках? Несмотря ни на что, он был заинтригован.
В конце концов, правила были созданы для того, чтобы их нарушать. Унылый маленький ворон, выделяющийся среди его яркой коллекции кардиналов.
Когда она проходила мимо него, он заметил, как она вздрогнула: крошечная дрожь, которую она изо всех сил пыталась подавить. Да, больше страха, но в этом было и что-то сексуальное, и он почувствовал, как его собственное тело начало отвечать тем же, потому что в этот момент он уловил ее запах на ветру. С ним он узнал бы ее где угодно, даже в темноте.
Это была она.
После всего этого времени она оказалась так близко.
Погоня за Вэл была чисто инстинктивной. Ему пришлось думать об этом не больше, чем ястребу, когда он пикировал вниз, чтобы поймать неосторожную полевую мышь.
Уже несколько недель пьянящая жажда крови наполняла его сны, пробуждая мощную потребность в насилии и мести в его венах, как будто разжигая огонь. Но теперь разгорался пожар иного рода, раскаленный добела и ослепляющий. Он не видел ничего, кроме фалд ее пальто, когда она бежала, хлопающего на мокром от дождя ветру, как крылья птицы в полете.
Мысль, когда она все-таки пришла, запятнала эту чистоту. Когда загнал ее в угол в лифте, он увидел бледный изгиб ее шеи, упругой, как кожура спелого плода. Вздымающуюся грудь в вырезе рубашки, ее длинные ноги, полные бедра и тугие ягодицы, образующие чувственный триумвират. Его желание убивать угасло, выпустив взамен желание более земное, первобытное и все более сильное из-за этого.
«Но убить можно и позже»,подумал он. Даже самый могучий хищник иногда соизволяет поиграть со своей добычей.
Воспоминания об этой обнаженной покрасневшей коже вызвали призрачные ощущения, которые заставили его взглянуть на нее в новом свете. Ее тело больше не было невинным и юным, у нее появились новые изгибы и контуры, которые противоречили ее жилистой фигуре.
Она могла бы принадлежать ему, чтобы он мог покорять и исследовать, но это был бы не ее выбор. Она ясно дала это понять, когда ударила его тем осколком стекла, загнанная в угол, и всего несколько сантиметров отделили их от завершения.
Нет, ее придется связать и заставить подчиниться. Он заставит ее подчиниться, и, если она будет сопротивляться, это причинит боль.
Их союз стал бы насильственным, окрещенным кровью, потом и ненавистью, такой яростной, что она граничила со страстью. Вэл будет бороться с ним, он будет давать отпор сильнее, когда они потеряются в старейшей из битв, которые велись между мужчиной и женщиной.
Она поймала его взгляд и напряглась, и он знал, что она поняла, и этот мерцающий остаток силы внутри нее восстал при этой мысли. И он серьезно раздумывал взять ли ее прямо там, у стены этого лифта, или перерезать ее тонкое горло.
А потом она швырнула в него этой книгой, и он почувствовал, как еще одна волна ощущений захлестнула его кровь. Он пришел в это место в поисках быстрого убийства, но понял, что вместо этого его ждет битва.
Те другие женщины тоже боролись с ним, когда он, наконец, ясно выражал свои намерения. Такая тщетная борьба, он получил всего несколько царапин. Ничего больше. Но Вэл удалось сбежать от негои не один раз, а дважды. А теперь в третий раз. Он коснулся шрама на своем горле. Она, одна, оставила свой след. Она была неуловимой и осторожной дичью. Идеальная добыча для самых искушенных охотников.
Он с нетерпением ждал возможности ее догнать. На этот раз она не сбежит. Месть и сладострастие в одном флаконе.
Нет, он не мог припомнить, чтобы когда-либо чувствовал себя таким живым.
Глава 9Гладиолус
Проходили дни, потом недели, а Вэл не видела Гэвина больше ни разу. Вместо того чтобы найти в этом утешение, она поняла, что на самом деле это не имело значения. То, что она не могла видеть монстров, не означало, что их не существовало, что они не рыскали там, в поисках жертвы. В ее поисках.
Должно быть, так чувствовала себя мышь, зная, что на каждом шагу что-то где-то планирует ее гибель. Жизнь преследуемого. Страх и бдительность. Бдительность и страх. Неудивительно, что бедняжки бросались врассыпную, когда из ниоткуда налетал ужас в виде ястреба.
Она всегда по глупости воображала, что ее жизнь буквально остановится и резко оборвется, если она снова его встретит. Что это будет началом эпохи, такой же холодной и неприветливой, как ледниковый период. Что будут предупреждения.
Жизнь не остановилась. Жизнь продолжалась, как безжалостный прилив, увлекая Вэл по течению против ее воли. Она не оставалась в постели, запирая все двери и окна и задергивая шторы, умирая от страха и боясь каждого шороха, как грызун, притворяющийся мертвым.
Она продолжала ходить на занятия, хотя ее мозг был неспособен усваивать информацию. Она продолжала встречаться с Джейдом, хотя ее сердце было не с ним. Она продолжала жить так, как будто все в порядке, и живая ткань росла и формировалась вокруг гангренозной язвы ее души.
Она была котом Шредингера, одновременно живой и мертвой.
В этот период Вэл получила первую «С», которую не получала со времен средней школы. Потом еще одну. Затем «Д». Низкие оценки огорчали, но она ничего не могла поделать. Страх затуманил ее разум. Она не могла учиться и с трудом концентрировалась. Если бы она еще старалась хорошо учиться, ее мозг просто бы закипел.
Когда Вэл не ходила на учебу, она спала. Иногда глубоко... так глубоко, что однажды, когда сработала пожарная сигнализация, Вэл даже не дернулась. Мэри тогда отчитала ее так сурово, что Вэл вышла из себя и крикнула ей, чтобы она заткнулась,а иногда она просыпалась посреди ночи с широко раскрытыми глазами от бессонницы.
Когда не спала и не училась, что случалось нечасто, она встречалась с Джейдом, которого Мэри теперь считала парнем Вэл. Уже несколько недель они общались исключительно друг с другом.
Он не мой парень,сказала Вэл, когда Мэри впервые заговорила об этом. Она сидела за компьютером, печатая эссе, которое нужно было сдать завтра. Ее реакция была близка к автоматической.Мы просто друзья.
Ты видела, как этот парень смотрит на тебя?
Нет, она этого не видела. Мир, в котором она жила, был односторонним зеркалом. Вэл была всего лишь пассивным наблюдателем, невидимым, незаметным, невидящим. Джейд для нее был статистом. Она не приписывала ему никаких реальных мыслей и эмоций.
Вэл,снова попыталась Мэри, ее голос звучал сурово,Джейд хороший парень. Я не хочу видеть, как ему причинят боль. Если ты не чувствуешь к нему того же, если ты просто водишь его за нос, тебе нужно сказать ему об этом. Я видела слишком много хороших парней, которым пудрили мозги из-за того, что девушка не может забыть какого-то придурка.
Я знаю,сказала Вэл, потому что она действительно знала. Сколько раз она говорила себе одно и то же? Насколько проще была бы ее жизнь, если бы она встретила хорошего мальчика, милого мальчика, в которого бы изначально влюбилась?Ты думаешь, я этого не знаю?
Иногда мне кажется, нет, Вэл, и мне это ненавистно. Потому что я хочу уважать тебя. Но, девочка, иногда это очень трудно делать.
На ум пришли десятки возражений, но Вэл не смогла произнести ни одного. «Она права,прошептал этот коварный голос.Ты знаешь, что она права».
Высказав свои мысли, Мэри выскользнула за дверь, чтобы пойти поужинать со своими друзьями. Она не пригласила Вэл. Она даже не попрощалась.
Мэри никогда по-настоящему не злилась на нее раньше, даже когда Вэл однажды накричала на нее, но после того конкретного разговора чернокожая девушка была холодна с ней несколько дней. Вэл не могла чувствовать ни малейшего гнева или разочарования в ответ, потому что знала, что заслужила это, но и заставить себя переживать и за размолвки между ними, она не могла.
Все, о чем она могла думать, был страх.
Ей действительно было интересно, сказала ли Мэри что-нибудь Джейду. Вэл знала, что они иногда разговаривали и тусовались вдвоем без нее, но это никогда не беспокоило ее и не заставляло ревновать. Она не считала себя ревнивой и не могла понять девушек, которые пугались, когда видели, как их парни веселятся с другими девушками. Почему? Просто в этом не было ничего особенного. Она, конечно, не возражала.
Что ее действительно задевало, так это то, что люди предавали ее секреты за ее спиной, а затем оставляли ее в неведении. Как будто они считали себя более способными решить ее проблемы, чем она сама. И, возможно, Джейд и Мэри все-таки поговорили, потому что вскоре после того катастрофического разговора Джейд позвонил ей по телефону.
Вэл поначалу почувствовала раздражение. В этот день у них не было назначено свидание, и он разбудил ее после дневного сна. На этот раз ей не снились никакие кошмары. Вэл с досадой подумала, чего же он хочет. Она надеялась, что он звонит не для того, чтобы позвать ее куда-нибудь сегодня вечером. Не тогда, когда она так устала.
Вэл?Он казался нервным, что было непривычно. Неожиданный провал в доверии. Ее решимость смягчилась и угасла. Вэл узнала эту кротость, потому что та часто звучала в ее собственном голосе.Как ты?
Прекрасно.Ложь сорвалась быстро.А ты?
Он проигнорировал формальное продолжение, решив вместо этого сразу перейти к делу.
Я думал... Ну, о многих вещах. О наших отношениях.
Вэл замерла и попыталась заговорить, но не смогла. «Он бросает меня».
Облегчение, которое принесла эта мысль, испугало Вэл. Может быть, не испытывать ревности нормально, но радость от того, что тебя собираются бросить определенно нет.
«Никогда не думала, что могу быть такой холодной».
Вэл? Ты еще здесь?
Да,проговорила она слабо.
Видишь ли, я хотел бы поднять наши отношения на другой уровень, и я не совсем уверен, что тебе это понравится,он сделал паузу, оценивая тишину.Я бы предпочел обсудить это лично, наедине. Если ты не возражаешь.
Хорошо,сказала Вэл.
Хорошо?повторил он.
Да, прекрасно.
«Лед должен дарить онемение, замораживать».
Слушай, давай встретимся в Кловерридж-парке. Поговорим там. Мы могли бы даже устроить пикникпринести еду и все такое. Тебе нравится идея?
Да.
«Мне слишком холодно».
Часов в шесть вечера?
Но она все еще недостаточно замерзла. Вэл посмотрела на часы.
У нее оставалось чуть меньше двух часов на подготовку. Конечно, если предположить, что у нее нет других планов. Она так ничего и не смогла придумать потому что ее мысли превратились в ленивые, неосязаемые вихри, ускользающие в клочья пара в тот момент, когда они оказывались в ее руках.
Да.
Увидимся тогда.
Уг-м.
Ее всегда было мало.
Она была неполноценной.
«Ядымка».
***
Вэл принесла две банки содовой, которые стащила на собраниях в общежитии, и две банки пива, купленные в последнюю минуту в кафетерии Студенческого союза.
Кловерридж-парк находился прямо напротив здания Студенческого союза. Это была короткая прогулка, недостаточно долгая, чтобы обдумать все то, что она боялась, ей придется сказать.
Джейд уже был там. Он расстелил старое одеяло на влажной траве. Он выглядел так, словно недавно вылез из машины, весь в морщинах, комочках ворса и таинственных коричневых пятнах. Кофе? Кровь?
Привет,сказал он, глядя на нее снизу-вверх.Ты добралась сюда нормально?
Она отвела взгляд от пятен.
Да.
Ты сегодня немногословна.
Я устала.Она плюхнулась и чуть не раздавила бутерброды в маленьком бумажном пакете. Она вспомнила о них как раз вовремя и предложила ему больший из двух.Сэндвич?
Он некоторое время тупо смотрел на нее, прежде чем отодвинуться в сторону.
Спасибо, что согласилась встретится со мной так быстро.
Вспомнив свою прежнюю обиду, Вэл покраснела.
Эм... да, конечно.
Знаешь, я хотел поговорить о том, куда мы с тобой движемся как пара.
У нее внутри все сжалось.
Э-э-э?
Я очень... физически проявляю свою привязанность.
Это было правдой. Он всегда пытался взять ее за руку, поцеловать, прикоснуться к ней, когда она этого не ожидала. Эти прикосновения напоминали ей о Джеймсе, что заставляло ее подпрыгивать, а затем чувствовать себя виноватой за это.
Мы встречаемся уже месяц,говорил он,я хотел бы иметь возможность, э-э, знаешь. Поцеловать тебя... и, может быть, даже больше... без того, чтобы ты всегда отшатывалась.
Прости,проговорила она автоматически.
Не извиняйся. Это не твоя вина. Я просто хотел бы знать, почемуесли ты можешь мне сказатьи из-за меня ли это, или я что-то делаю не так, или просто тебе не нравлюсь.Слова вырвались внезапно, как будто он боялся, что не сможет их произнести, если не будет говорить достаточно быстро.Что было бы хорошо,добавил он после неловкой паузы.Я просто... хотел бы знать.
Ты мне нравишься,сказала она, задаваясь вопросом, были ли эти слова правдой, даже когда они слетели с ее губ. Она говорила так много лжи, что сама уже и наполовину не знала правды.
Тогда в чем дело?он мягко настаивал. Почему люди настаивали на том, чтобы прокладывать свои разговоры с такими моральными ловушками?
Джейд, я
«Почему он так на меня смотрит?»
Она открыла банку с колой и сделала глоток.
Мне нужно тебе кое-что рассказать.
Хорошо.
Что-то... ужасное. Правда, действительно ужасное.
Он моргнул.
Что это? Что случилось?
Есть один человек, который... хочет меня убить.
Поддерживающая улыбка сползла с его лица, показывая недоверие и... ну, это было почти похоже на злость. На мгновение она была уверена, что он обсудил это с Мэри, что они вдвоем беспокоились о ней, как пара сплетничающих старых леди. Так же быстро эта уверенность исчезла, и защита вернулась, когда он сказал:
Убить тебя?
Да.
На ее глазах выступили слезы. Вэл нетерпеливо сморгнула их, зная, что они заставляют ее выглядеть слабой и манипулирующей.