Мы вернём её до того, как они заметят пропажу. Он не будет возражать. Рене бежит обратно вместе с тележкой.
У него есть камера наблюдения? спрашиваю я.
Не думаю. А что?
Да просто у мистера Руперта есть камера. А ещё у него пропал почтовый ящик. Я представляю мистера Руперта в камуфляже. В моих мыслях у него в руках винтовка, и он кого-то преследует. Я поворачиваюсь лицом к Рене. Ты же не думаешь, что его украл Аттила?
Это не его почерк. Если бы на городской стене вдруг возникло граффити взрыва почтового ящика, я бы заподозрила брата.
Мистер Руперт наверняка отказался бы от такого граффити на стене своего дома.
Ты определённо прав.
Рене поднимает сумку за один конец, яза другой. Мы закидываем её в тележку. Сумка занимает её целиком. Затем я ставлю на неё вторую сумку. У этой тележки низкие борта, в отличие от её пластиковых сестёр с удобными сиденьями, в которых возят малышей. Но у нас совсем нет времени на два захода.
Мы неспешно трогаемся. Спортивная сумка медленно сползает вниз после каждой кочки или ямки. Я держу Понга на поводке, поэтому тащить за собой переполненную тележку ещё неудобнее.
Давай я сменю тебя на тележке, предлагает Рене. Я передаю ей ручку. Но ей ещё сложнее, потому что Пинг бросается под колёса.
Отдай-ка обратно. У меня появилась гениальная идея. Я привязываю поводок Понга к ручке тележки, продолжая при этом придерживать петлю. Теперь телегу тянет Понг, а не я. Пинг продолжает покусывать колёса. Управляться и с ним, и с телегой ещё сложнее. Но до школы остаётся всего квартал. Время есть.
Понг тянет телегу за угол, по дороге, которой мы прошли сегодня, то есть через дом миссис Уиттингем. Я рассказываю Рене об удивительной инсталляции к Хэллоуину:
Обрати внимание на куклу на качели. Она выглядит настолько правдоподобно, что В этот момент у меня отвисает челюсть.
Теперь жёлтые качели пусты. Их раскачивает ветер.
Наверное, миссис Уиттингем занесла куклу в дом, говорит Рене. Может, она напугала самых младших детей.
Но её минивэна не видно. В окнах тоже ничего не видно, шторы плотно закрыты. Ворон с надгробиями тоже пропал.
Рановато для Хэллоуина, говорит Рене.
Надеюсь, мистер Руперт не обвинит меня в пропаже, но я-то знаю, что обвинит. Он видел куклу у меня в руках. Он никогда не забудет про это, как и про то, что Понг наложил кучу под его цветы.
Почему он подумает на тебя?
Потому что Мне не очень-то хочется раскрывать ей все детали. В это мгновение Пинг начинает лаять и низко рычать, как большая собака. Удивительно, на что способна эта маленькая козявка.
К нам подходит женщина в оранжевом жилете, надетом поверх большого синего пальто. На ней солнцезащитные очки и кепка как у полицейского. Она бледна, как вампир, а её прямые и гладкие волосы напоминают крылья ворона. У неё в руке стоп-сигнал. Наш новый регулировщикмадам X. Дети прозвали её так, потому что на спинке оранжевого жилета нашит «Х» из светоотражающего жёлтого материала.
Наверное, стоп-сигнал раздражает Пинга. Он не любит автобусы, скейтборды, людей в толстовках или с пакетами и зонтами в руках, а теперь, видимо, ещё и женщин в больших пальто и со стоп-сигналами.
Она подходит всё ближе и ближе. На ней солнцезащитные очки, поэтому я не понимаю, заметила ли она нас.
Пинг заводит Понга своим лаем, и тот резко дёргает тележку вперёд. Верхняя сумка заваливается набок. Мне не хватает буквально секунды, чтобы поймать её. Сумка падает. Деревянные поделки рассыпаются в разные стороны.
Мадам X поднимает знак «Стоп». Если она опустит его, то удар придётся на Пингу по голове. Он заливается лаем.
Рене протягивает руки, чтобы отвести удар от собаки.
В эту секунду мадам Х опускается на колени и кладёт дорожный знак рядом с собой.
Смелый, смелый, хороший малыш. Она протягивает руку, на которой перчатка, и гладит ею Пинга.
Пинг лает ещё ниже.
Можно, я его угощу? спрашивает она у меня. Наверное, потому что на мне форма с отпечатком лапылоготипом «Королевского выгула собак» на кармане футболки.
Да, конечно.
С самого детства у меня были джек-расселы. Она даёт ему небольшую молочную косточку. Эта со вкусом сыра, говорит она Пингу, а затем протягивает большую кость Понгу. А этас беконом.
Пинг заваливается на спину, и она чешет ему брюхо.
Тем временем я собираю рыбу обратно в сумку.
Хороший мальчик, сбросил эту уродливую рыбу, из-за которой я не вижу детей с площадки.
Четвёртую ошибку за сегодня совершает мадам Х. Она путает деревянные заготовки с уже раскрашенными рыбками, которыми украшен школьный забор зоны для малышей. Да, я считаю, что нужно считать и те ошибки, которые делают взрослые. Они же не упускают возможности указать на ошибки детей.
Я открываю рот, чтобы объяснить, что это всего лишь заготовки, а не разрисованные рыбки, как на школьном заборе. Из рюкзака Рене раздаётся пара нот симфонии номер пять.
Она достаёт телефон из бокового кармана и проверяет входящие.
Это Аттила, читает она. Он в панике. Вышел на пять минут, чтобы одолжить машину для доставки рыбы. Вернулся домой, а рыб нет, хмурится Рене.
Ну, отлично, промах мадам Х можно вычёркиватьнаша ошибка гораздо крупнее. Пусть это будет третья ошибка за сегодня. Мы очень хотели помочь угрюмому Аттиле, который, как мы думали, забыл про общественную работу. Мы его недооценили. Аттила просто нашёл более простой способ выполнения этой работы.
День первый. Ошибка четвёртая
Мадам Х идёт дальше в сторону парка, в то время как мы с Рене и собаками неуклюже катимся в другую сторонук парковке школы Брюса Т. Линдли, чтобы пересечься на ней с Аттилой.
Он добрался раньше нас. Высокий, с чёрным заострённым ирокезом и тяжёлыми, как у гориллы, руками, Аттила даже не здоровается, лишь бурчит:
Отдай. Он выхватывает у меня ручку тележки и тащится с ней к школьной двери.
Мы должны вернуть тележку Рювену, воодушевлённо говорит Рене, пока мы плетёмся за Аттилой. Она в три раза мельче его и в три раза более жизнерадостная.
Ждите здесь! Им, Аттила тычет пальцем в собак, вход воспрещён.
Он тянет тележку к ступенькам. Верхняя сумка снова сползает и падает. Аттила клянёт всё на свете, собирает выпавшую рыбу и бубнит под нос что-то похожее на:
Ненавижу, ненавижу, ненавижу.
Мы бросаемся ему на помощь. Даже не знаю зачем.
Дурацкая рыба, бурчит он, как только мы заканчиваем.
Потом он уходит в школу и пропадает. Нам кажется, что его нет целую вечность.
Надеюсь, они не заметят отпечатки зубов на акуле, говорит Рене.
Тот, кому она достанется, заметит, отзываюсь я. Может, ему даже понравится.
Наконец Аттила выходит из школы и возвращает нам пустую тележку Рювена. Он снова бурчит под нос что-то совсем не похожее на «спасибо», а затем отчаливает на старом жёлтом «Сатурне», над починкой которого он работает с друзьями.
Я не сдерживаюсь и качаю головой.
Ну, был рад помочь.
Рене хмурится.
Аттила очень занят в эти дни.
Да не может быть! Неужели устал рубиться в видеоигры? Я никогда не смогу понять, почему Рене выгораживает Аттилу. Он не очень-то добр к ней.
Нет, на носу крайний срок подачи заявки в колледж Могавк. Если он не поступит, папа отправит его в военное училище. Ему ещё портфолио собирать.
Ну да. Мы трогаемся обратно к дому Рювена. Знаешь, он очень талантливый. Жаль, что все его картины нарисованы на стенах красками из баллончиков.
Ну и что, он же совсем как Бэнкси. Чуть раньше Рене рассказала мне про Бэнкси. Этот британский художник знаменит своими граффити. И да, он очень крут. Его работы выглядят довольно агрессивно. Как и работы Аттилы.
Спорим, Бэнкси никогда не учился в колледже.
В общем, Аттиле нелегко, ты же это понимаешь. Вырезка рыбы по дереву для «Потока мечты» тоже отняла у него кучу времени.
В общем, я понимаю, почему у Рене в семье разлад. Рене говорит, что родители часто ссорятся из-за Аттилы. Отец хочет отправить его подальше, а мама считает его одарённым и непонятым.
А я думаю, он одарённый и ворчливый.
Мы подходим к дому Рювена. Я проверяю, нет ли камер видеонаблюдения. Ни одной. Хорошо. Мы ставим тележку на место, а затем выбегаем на мощёную дорожку. Собаки вырываются вперёд, ведь им так нравятся пробежки.
Мощёная дорожка тянется по трём улицам и ведёт к Брант Хиллзнашей школе.
Мадам Х поднимает знак «Стоп». Она переводит через дорогу даму с маленькими детьми. И тут я понимаю, что что-то не так.
Мама заводит детей в сад и смотрит, как за оградой они садятся на трехколёсные велосипеды.
Рене, говорю я, я вижу детсадовцев.
О боже, ты прав. Рыбы-то нет!
Я так рада, что вы её сняли, говорит мадам Х, переводя нас через дорогу. Она показывает на детский сад рукой. Только посмотрите на этих милых деток! Она улыбается, в то время как какой-то мальчик замахивается маленькой клюшкой на девочку, которая катается на велосипеде.
Но рыба была такой яркой, с ней было веселее, говорит Рене.
Вы-чур-рыб-но, говорит мадам Х. Она резко дует в свисток. Мальчик, прекрати! Нельзя бить людей хоккейными клюшками.
Мальчик не слушает мадам Х. Но её слышит воспитатель, который и разводит детей по разным углам.
Сейчас у нас с Рене нет времени выяснять, куда пропала рыба. Надо отвести Пинга и Понга домой. Ещё я хочу переодеться перед школой, не идти же мне на учёбу в форме «Королевского выгула собак».
Контейнеров с мусором для переработки стало больше, к ним приставили матрас и диван. Мы идём к дому Беннетов ещё медленнее, потому что собаки обнюхивают всё подряд.
Я останавливаюсь у одной кучи с игрушечной кухней из пластика: с плитой, холодильником и шкафчиками.
Ой, у меня был такой набор! От нечего делать я нажимаю на кнопки на плите, они загораются красным. Нет! Я отпихиваю Понга, как только он задирает длинную заднюю лапу.
Мы идём дальше. Мимо снова трусит старик-бегун. Собаки заливаются лаем, а Рене здоровается:
Доброе утро.
Он слегка касается кепки. Мы стоим на месте, чтобы у него было время отбежать подальше.
Я не понимаю, говорит Рене. Зачем он надевает куртку с этими шортами для бега?
Может, в ней спрятан кардиостимулятор? предполагаю я.
Он не настолько старпросто сгорбился от сидячей работы.
Откуда ты знаешь? Сам не знаю, зачем я задаю этот вопрос. Рене всегда всё знает.
Мама наняла его, чтобы он помог Аттиле с портфолио. Раньше мистер Ковальски преподавал на факультете изящных искусств в Могавке. Мы идём дальше к новой куче мусора. Рене останавливается. Ой, посмотри, кто-то выбросил картину!
У мусорного бака стоит картина в рамке. На ней изображён мальчик с кроликом на ферме в снегу.
Так жаль, мне она нравится, говорю я. Но у меня нет времени на картину, в школу бы не опоздать.
Мусоровоз тормозит прямо около нас. Собаки заливаются лаем, словно безумные. Водитель закидывает в кузов несколько газет и бутылок, а затем картон, перевязанный белой верёвкой.
Собаки продолжают лаять.
Предметы искусства, кухонные гарнитуры и матрасы пойдут в другую машину. Водитель запрыгивает обратно в кабину и опускает рычаг.
Как только грузовик начинает раскачиваться, как папуас в ритуальном танце, Пинг срывается на ещё более отчаянный лай. Всё выглядит так, будто водитель активировал пищеварительную систему машины, и теперь грузовику надо утрамбовать поглощённую еду.
Четвёртая ошибка в том, что мы отвлеклись на этот странный танец. Мы не должны спускать глаз с собак наших клиентов, чтобы всегда ограждать их от опасностей.
День первый. Ошибка пятая
Наконец грузовик снова трогается с места. Собаки резко стихают. Хорошо. До их домарукой подать. Они больше не машут хвостами, понимая, что развлечения закончились. У бунгало Беннетов я достаю ключи из кармана, открываю дверь и спускаю собак с поводка.
Они резко опускаются на пол в разных концах холла. Это совсем не похоже на Пинга.
Он зажал что-то в пасти, говорит Рене.
Пинг виновато опускает глаза. Я наклоняюсь чтобы разобраться, в чём дело.
Где он это взял? Я осторожно вынимаю разрисованного окуня из его пасти. У него зелёная чешуя и грустные выпученные глаза, нарисованные чёрной краской.
И Понг туда же. Рене отнимает у него рыбу-меч.
Очень похоже на поделку для «Потока мечты» нашего Бруно. Видишь белое пятно около меча?
А окуня разрисовал Тайсон. Они выбрали по крупной рыбе, а потом напортачили с раскраской. Рене качает головой.
Я не понял, где же они их нашли? А ты видела?
Не-а.
Жаль. Может, это тот самый вор, который украл поделки из «Потока мечты». Мы призадумались, а затем начали рассуждать вслух. Наверное, они стащили рыбу из какой-то кучи мусора, говорю я.
Думаешь? Кто же бросит украденное перед своим же домом? спрашивает Рене. Как-то глупо. Всё равно что напроситься на разоблачение.
И то правда. К тому же если их украли, то зачем потом выбросили?
Ну, мадам Х хотела, чтобы их сняли с забора, настаивает Рене. Да и никто не расстроился, что они пропали. Мы посмотрели друг на друга.
Я не должен зацикливаться. Мама говорит, что зацикливатьсяплохо. Мне надо двигаться дальше. Собаки окружают меня и смотрят в оба глаза. Они хотят, чтобы им вернули их игрушки. Я не знаю, что делать с размалёванной рыбой. Но я точно не хочу, чтобы они насажали себе заноз в языки.
Ну, хорошо, наконец говорю я и запихиваю рыбу в большой карман штанов.
Наполни миски водой до краёв, говорю я Рене. Так я оттягиваю время. Мне не хочется оставлять их. Рене поглаживает Понга, а Пинг заваливается на спину, чтобы ему почесали брюшко.
Ребята, нам пора, говорю я, погладив Понга напоследок. Затем мы с Рене быстро уходим. Это как сорвать пластырь.
Закрывая дверь, я слышу, как разочарованно тявкает Пинг.
Рене пожимает плечами. Это самая тяжёлая часть работы выгульщика. Она хуже, чем подбирать какашки.
Потом мы идём ко мне, чтобы я мог сменить футболку с логотипом «Королевского выгула собак». Я остаюсь в штанах-карго, которые тоже входят в форму, и забираю свой ланч из кухни. Это пластиковый контейнер с отделениями, в которых дольки яблок и морковные палочки разложены так, чтобы они не касались сэндвича с мягким сыром. Сегодня обходится без путаницы с пакетами. Никакой размороженной печени и стёкшей с неё крови. Печень была на прошлой неделе, когда папе пришлось упаковать мой сэндвич в обычный пакет, потому что рюкзак остался в школе. «Мы учимся на своих ошибках», радуюсь я про себя. Я не забываю и про рюкзак. Дневник мне подписали. Мой учитель, миссис Уосли, очень трепетно относится к подписям. Даже если нам ничего не задали, мама или папа должны подписаться, что они об этом знают.
Хочешь батончик с гранолой? спрашиваю я Рене, прихватив парочку на дорожку.
Давай.
Я подкидываю ей батончик. По дороге в школу мы дружно жуём овсяные батончики, покрытые шоколадом. Мы успеваем. Всё хорошо. На дворе самый обычный день. Мы найдём логичное объяснение тому, что рыба пропала. Я уверен. Почтовый ящик, украденные украшения к Хэллоуинутоже не проблема. Если бы мама была рядом, а не на работе в Амстердаме, она сказала бы, что всё этоне моя головная боль.
Мы успели до второго звонка, поэтому нет нужды пробираться в школу на цыпочках. Утро, как обычно, начинается с исполнения гимна. Затем мы слушаем объявления. Наш директор, миссис Ватье, ни разу не упоминает о том, что с изгороди пропала рыба «Потока мечты». Можно подумать, что директор сделала бы объявление, если бы это было что-то обычное, как, например, уборка или перестановка. Но мои родители уверены в том, что я всегда копаю слишком глубоко. Поэтому я пытаюсь переключиться на что-то другое. Одна восьмиклассница начинает зачитывать воодушевляющее стихотворение, но быстро обрывает чтение. Позади неё кто-то переговаривается. Затем вмешивается миссис Ватье:
Внимание на меня, пожалуйста. Оторвитесь от своих дел и послушайте. Мы взаперти. Повторяю: мы все взаперти. Вводится режим чрезвычайной ситуации.
Почему? хочу закричать я, но вместо этого я делаю глубокий вдох. А потом ещё один. Возможно, я делаю это слишком громко, особенно на фоне всеобщего молчания. А ещё возможно, что я побледнел, потому что я чувствую лёгкое головокружение.