Тайсон закатывает глаза и толкает меня.
Успокойся ты, Зелёный Фонарь. Это всего лишь учения.
Но в следующую же секунду миссис Уосли закрывает дверь на замок. Она говорит высоким спокойным голосом:
Седьмой класс, сосредоточьтесь. Сейчас мы будем делать то, что репетировали несколько недель назад. Вы же всё помните? Все должны собраться в безопасном углу.
Интересно, это всё из-за пропавшей рыбы? А вдруг след ведёт к разгуливающему по школе стрелку. О боже, мистер Руперт! Может, он просмотрел записи с камер и теперь ищет меня? Я делаю ещё один вдох. Я не стану паниковать, как во время пожарной тревоги на прошлой неделе. Хотя тогда оказалось, что в школу поступила угроза взрыва. Мы с одноклассниками собираемся в нашем безопасном углу.
На улице светит солнце. Я вижу, как на парковку въезжает полицейская машина. Просто полиция на учениях. Это ничего не значит. Я не собираюсь срываться с места и кричать, чтобы все спрятались. Я спокойно опускаюсь на колени рядом с Рене. Скорее всего, Тайсон прав. Это всего лишь учения.
Миссис Уосли приклеивает скотчем наш номер на дверное стекло.
За полицейской машиной паркуется ещё одна, а за ней ещё одна.
Во время учений такого не бывает. Пятая ошибка: думать, что Тайсон иногда бывает прав.
День шестой. Ошибка шестая
Я продолжаю тяжело дышать, чтобы сердце не колотилось так бешено. Но, когда миссис Уосли дёргает за верёвку жалюзи и они с грохотом падают вниз, я подпрыгиваю. Как и Рене. Мы врезаемся друг в друга.
Миссис Уосли подносит указательный палец к губам и машет, чтобы мы держались кучнее. Она стоит перед нами, скрестив руки на груди. Наша учительница ниже меня и при этом бесстрашна, как орлица. Рядом с ней я чувствую себя в безопасности.
Мы с Рене сидим на полу рядом. Сидеть тихота ещё задачка для неё. За очками видно, как её глаза лезут на лоб. Я чувствую запах карамели. Интересно, так пахнет её кожа? Может, дело в лосьоне или креме? Будет ли у меня приступ? Я читал про людей, у которых был припадок после вдыхания каких-то необычных ароматов. Хотя обычно это случалось после запаха горелых тостов. Остальные продолжают ёрзать на месте. Сегодня пол кажется твёрже, чем обычно. Поэтому я немного сдвигаюсь, но всё равно не могу найти удобного положения.
Миссис Уосли пересчитывает нас пальцем, проговаривая цифры вслух. Закончив, она улыбается и кивает. Затем она берёт нашу книгу «Ночной садовник» и начинает читать шёпотом. Это страшная история о жутком дереве, которое растёт в поместье и подчиняет себе всех его обитателей. История ещё страшнее, потому что миссис Уосли читает её шёпотом. Страшнее в хорошем смысле. В конце концов это дерево для нас не опасно. Зато нам кажется, что человек, из-за которого нас заперли, не в нашем измерении.
Миссис Уосли никогда не нравилась мне так сильно, как сегодня. И это несмотря на то, что в начале года я случайно назвал её «мама».
Когда она доходит до конца второй главы, вдруг включается громкоговоритель, и миссис Ватье объявляет об окончании чрезвычайного положения. К этой минуте история захватила меня настолько, что мне совсем не хочется прерываться. Надо проверить, есть ли эта книга в библиотеке Брант Хиллз. Надо узнать, чем закончилось дело.
Миссис Ватье объявляет, что полиция обыскала всю школу и убедила её в том, что ни сотрудникам, ни ученикам ничего не грозит. Но она не говорит, что послужило причиной тревоги. Ещё она умалчивает о пропавшей рыбе.
Миссис Уосли просит меня и Рене поднять жалюзи. За окном по-прежнему погожий осенний денёк. Ничего не изменилось. Нет ни тел, ни пожарников, ни взрывотехников. Впрочем, рыбы на заборе тоже нет.
Миссис Уосли просит Тайсона снять бумагу с номером с двери.
Мы продолжаем заниматься математикой как ни в чём не бывало. Миссис Уосли рассказывает об округлении чисел до десяти для удобства умножения и деления. Она показывает нам задачку на доске:
У Бронте Крик есть гнездо с рыбьей икрой, и в нём пятьсот сорок четыре икринки. Если из них вылупилось триста двадцать два головастика, то сколько головастиков не вылупилось?
Эта задачка наводит меня на мысль о пропавшей рыбе. Если в Брант Хиллз учится двести пятьдесят ребят, на заборе должно было быть столько же рыбок. Каждая была прикручена двумя металлическими скрепками. Чтобы снять все, понадобилось бы немало времени. Кто-то должен был это видеть.
Стивен?
Да, миссис Уосли.
Сколько рыбок?
Я замешкался. Откуда она знает, что я думаю о пропавшей рыбе «Потока мечты»?
Двести двадцать две! отвечает Рене.
В такие моменты Джессикуда лучший друг. Он никогда бы так не поступил. Даже если бы учитель спросил его после меня, он притворился бы, что не знает ответа. Возможно, ему даже притворяться б не пришлось. Рене не очень-то хороша в том, чтобы быть одновременно и умной, и при этом тихой.
Рене, подними руку и дождись, когда тебе дадут слово, сдвигает кустистые брови миссис Уосли. Класс, она права?
Рене всегда права. Но я не буду отвечать на этот вопрос.
Помните, мы считаем в уме, журчит её голос. Мы округляем до ближайшего круглого числа, например пятьсот сорок четыре до пятисот сорока. И отбрасываем двойку от трёхсот двадцати двух, чтобы было триста двадцать. Теперь мы отнимаем триста двадцать из пятисот сорока. Ответпримерно триста двадцать.
Но вычесть триста двадцать два из пятисот сорока четырёх довольно просто, говорит Рене.
Она не может сдержаться. Рене не хочет спорить, так само выходит.
Миссис Уосли закрывает глаза на секунду. Затем снова открывает их.
Но так мы не научимся округлять, да, Рене? Мы должны научиться округлять до десяти.
Но кто же захочет округлять, когда можно подсчитать?
«Многие», думаю я. Например, я. Мы же не мерки для костюма собираемся снимать, точность для нас не важна. Если каждому ученику нашей школы нужно раздать по деревянной рыбе, я бы точно пересчитал всех учеников. Или округлил бы. Надеюсь, что они округлили, и никому не придётся раскрашивать рыбу, которую пожевала собака.
Прошу прощения. Отправьте, пожалуйста, Стивена Нобеля и Рене Кобай в мой кабинет. Стивен Нобель и Рене Кобай.
Я оглядываюсь в панике. Одноклассники не сводят с нас глаз. Всё это может значить только одно.
Нас будет допрашивать полиция. Они посадят нас в комнату со стеклом-зеркалом, через которое будут наблюдать за нами.
Рене хватает меня за руку и встаёт, утягивая меня за собой. Я встряхиваюсь. Она первой выходит из нашего класса и идёт в кабинет директора.
Я вижу его через окно. Это тот самый полицейский с собакой по кличке Трой.
Он открывает нам дверь. Рене тут же говорит:
Я вас помню. Вытот самый полицейский, который взорвал научный проект Рювена!
Рене права на счёт полицейского, который ждал нас в кабинете директора. Это он прочёсывал школу после того, как поступила угроза взрыва. Я узнаю этого золотистого пса с чёрной мордой из тысячи. Он тоже узнаёт нас и виляет хвостом.
После того как Трой обнюхал рюкзак Рювена в компьютерном классе, робот отвёз его на рентген, который показал провода. В рюкзаке было радио ручной сборки для научного проекта. Робот отвёз рюкзак в песочницу и взорвал его там.
Зачем напоминать офицеру про его ошибку? Неужели Рене не могла сказать, что помнит его с происшествия на крыше или что-то подобное? Тогда-то мы и познакомились и с ним, и с Троем. Они обыскивали школу сверху донизу. Рене не очень-то располагает к себе полицейского.
Я констебль Юргенсен. Он показывает большим пальцем на женщину с косой, спрятанной под полицейской фуражкой. А это констебль Уилсон. Выте самые дети с грейхаундом и джек-расселом? Рене и Стивен, верно?
Мы киваем.
Сядьте. Мы хотим задать вам пару вопросов. Констебль Юргенсен не очень-то дружелюбен. Даже Трой больше не виляет хвостом. Шестую ошибку за день совершает Рене. Ведь она напомнила констеблю о том, что испортило ему настроение.
День первый. Ошибка седьмая
Спрашивайте. Я слегка улыбаюсь, чтобы показать офицеру, что мы дружелюбны и готовы к сотрудничеству. Но не слишком широко, чтобы они не подумали, что мы смеёмся над ними. Мы с Рене берём по стулу. Мы будем рады рассказать всё, что знаем.
Хорошо, говорит констебль Уилсон с улыбкой. Замечательно.
Трой довольно пыхтит. Он словно улыбается нам.
Вы не видели подозрительных лиц у школы, когда выгуливали собак сегодня утром? спрашивает констебль Юргенсен, приподняв бровь.
Ну, нет, мы пришли в школу немного позже, чем обычно, говорит Рене.
Да, верно, сначала мы сходили в школу Брюса Т. Линди, добавляю я.
Трой виляет хвостом, будто одобряя наши ответы.
То есть вы не видели, как в школу вошёл вооружённый человек? продолжает констебль Юргенсен.
Я ахаю. «О нет, мистер Руперт!» думаю я, качая головой.
Нет, сэр, отвечает Рене.
А прошлой ночью? спрашивает констебль Уилсон. Если они играют в хорошего и плохого копа, то она точно хороший. Я замечаю, что именно она держит в руках поводок Троя. Или ранним утром?
Я качаю головой.
Может быть, вы видели незнакомцев? Что-нибудь необычное? гавкает констебль Юргенсен. Трой тоже гавкает.
Констебль Уилсон немного ослабляет поводок Троя.
Ничего, говорю я.
Мне начинает казаться, что нос констебля Юргенсена заостряется, глаза вытягиваются.
Вы уверены? Вы живёте совсем близко, да?
Яда, говорю я, тыча пальцем в Рене. Онанет.
Трой делает шаг вперёд и принюхивается к моей штанине.
От неловкости я начинаю ёрзать.
Ты какой-то подозрительный, жёстко бросает констебль Юргенсен. Чувствуешь вину за то, что украл экспозицию «Потока мечты»?
Нет! пищу я, вскакивая. Я почти слышу, как в моих карманах клацает рыба.
Трой снова гавкает.
Мы не крали рыбу, говорит Рене. Зачем она нам?
Констебль Уилсон слегка покашливает.
Миссис Филипович, которая регулирует перекрёсток, говорит, что видела деревянную рыбу в вашей тележке.
Трой принюхивается к моей штанине, поднимаясь чуть выше.
Та рыба не с забора детского сада при школе. Её сделал мой брат, Аттила.
Аттила! восклицает констебль Юргенсен. Затем он поворачивается к констеблю Уилсон и поясняет: Тот самый несовершеннолетний, который разрисовал старшую школу.
Да, но он выплатил свой долг обществу, говорит Рене. Он сделал кучу деревянных поделок для обеих школ, которые участвуют в «Потоке мечты».
Здесь встреваю я.
Мадам Х, то есть миссис Филипович, видела, как мы везли их в школу Брюса Т. Линдли.
Костебль Уилсон прищуривается.
Аттила не подходил к этой школе, верно?
Нет! Он учится в Чемплейн Хай, а не в Брант Хиллз.
Рене расскажет им, что Аттила одолжил машину, которую они чинили на уроках труда, чтобы добраться до школы Брюса Т.? Учитель труда ему разрешил? Или использование «Сатурна» тоже кража?
В кои-то веки Рене не теряет присутствия духа. Я думаю, она всё делает правильно.
То есть вы не знаете, куда делась рыба? спрашивает констебль Юргенсен.
Я должен рассказать полицейским, что в моём кармане лежит деревянная рыба. Но они точно подумают, что мы замешаны в краже. А мы ведь ничего не знаем. Я кладу руку на карман с рыбками. Кажется, окунь и рыба-меч ожили и пытаются выпрыгнуть из моего кармана.
Кажется, Трой что-то учуял. Он подпрыгивает на месте.
Что у тебя в кармане? спрашивает констебль Уилсон.
Печёночные байтсы, отвечаю я, доставая пакет на молнии из другого кармана. Их готовит мой папа. Можно угостить Троя кусочком?
Ни в коем случае, говорит констебль Юргенсен.
Трой упирается лапами в мои ноги и виляет хвостом.
Прости, малыш, говорю я и чешу ему за ухом.
Покажи, пожалуйста, что у тебя в другом кармане, говорит констебль Уилсон.
Моё лицо пылает, щёки становятся красными, как томатный суп. И что теперь?
Я знаю, что должен был достать рыбу-меч и окуня, как только констебль Юргенсен упомянул «Поток мечты». Стоило сделать это ещё раньше. Как только я зашёл в кабинет, я должен был спросить, куда пропала рыба с ограды и показать те, что собаки подобрали на своём по пути.
Но нет. Я медленно и нехотя достаю окуня и рыбу-меч именно сейчас.
Рене быстро встревает.
Они были в пасти Пинга и Понга, когда мы вернулись домой. Мы понятия не имеем, откуда эти рыбы. Она говорит так быстро, что даже я верю в то, что их она их украла. Трой взвывает и падает на пол.
Серьёзно? говорит констебль Юргенсен. Вы уверены, что они не подобрали их в комнате Аттилы?
Что? визжу я. Мы даже не заходили домой к Рене. В смысле зашли, но только в коридор на пару минут.
Так собаки подобрали их в коридоре? спрашивает констебль Уилсон.
Нет!
Вы сказали, что не имеете ни малейшего понятия, где собаки подобрали рыбу. Теперь вы уверены в том, что это случилось не в доме Аттилы.
Потому что дома у них в пасти были заготовки, которые мы отвезли в школу Брюса Т. Линдли, поясняет Рене. Собаки стащили заготовки из сумки, которая стояла в коридоре.
Думаю, они подобрали разрисованные поделки у какого-нибудь мусорного бака в Данкастере, говорю я. Может, они вообще выпали из мусоровоза.
Ты не в курсе, есть ли у твоего брата оружие? спрашивает констебль Юргенсен.
Нет. Конечно нет.
То есть ты не в курсе?
Нет. Я имела в виду, что у него точно нет оружия.
Почему ты так уверена в этом?
Я знаю своего брата. Он не жесток.
Но он рисует танки.
Так он выражает протест против войны.
Констебль Уилсон шепчет что-то констеблю Юргенсену на ухо. Тот кивает в ответ.
Хорошо. На этом всё. Но скажи Аттиле, что нам надо увидеться с ним, чтобы задать пару вопросов.
Может, вам лучше поговорить с мадам Х? говорит Рене. Седьмая ошибка. Чем больше спорит Рене, тем более очевидным становится то, что Аттила причастен ко всему этому.
Мы уже поговорили с ней, отвечает констебль Уилсон.
Мы с вами свяжемся, говорит констебль Юргенсен, а затем машет рукой на прощание.
Пока, детки, добавляет констебль Уилсон, улыбаясь, будто она всё ещё на нашей стороне.
День первый. Ошибка восьмая
Зачем ты сказала им допросить мадам Х? спрашиваю я на выходе из кабинета. Она любит и детей, и собак. Очень милая женщина.
Потому что она сказала, что ненавидит эту рыбу. На ней огромное пальто, а ведь ещё даже не холодно.
Думаешь, она прячет все двести пятьдесят рыбок у себя под пальто?
Тише вы там, в коридоре! кричит какой-то учитель из кабинета, а затем резко захлопывает дверь.
Рене закатывает глаза и пожимает плечами.
Я говорю шёпотом:
Она поблагодарила нас за то, что мы их сняли. Стала бы она так говорить, если бы сама их украла?
Да это она просто хотела сбить нас с толку. Она говорит, что рыбы ей мешали. Она не могла видеть Рене делает воздушные кавычки пальцами«деточек».
Но Аттила ненавидит их ещё сильнее. У него пар из ушей валит, если он приближается к этой рыбе.
И ты туда же. Готов свалить любую вину на Аттилу.
Миссис Уосли высовывает голову из нашего кабинета и машет нам, чтобы мы вернулись.
Стивен, Рене, хватит бездельничать в коридоре!
Позже! шипит Рене. Она готова взорваться от всего того, что ей хочется сказать на самом деле.
За булочкой с джемом и мягким сыром во время обеда её наконец прорывает:
Стивен, ты не понимаешь. Если полиция снова придёт к нам домой, чтобы допросить Аттилу, снова начнутся ссоры. Папа будет орать. Мамаплакать.
Мне так жаль Рене. Я проглатываю кусочек своей булочки с джемом и мягким сыром.
Может, написать ему сообщение? говорю я. Пусть сам сходит в полицию.
Хм, задумывается она на секунду. Ты прав. Так родители ничего не узнают. Она достаёт телефон, набирает длиннющее сообщение, а потом поднимает глаза на меня. Знаешь, что мы должны сделать?
Нет, что?
Надо найти настоящего вора, чтобы отвести подозрение от Аттилы.
Ты ничего не забыла?
Чего?
У того, кто украл рыбу, скорее всего, есть оружие.
На уроке после ланча мы проходим метафору и сравнение. Это так же весело, как играть с щенятами. (Кстати, это и есть сравнение.) Миссис Уосли пускает по рядам круглую коробку, в которую каждый бросает бумажку с двумя существительными. Я закидываю «собаки» и «рыба».