Частнособственнические тенденции, сказал я. Пережитки проклятого прошлого. Здесь нужна большая воспитательная работа
Иди ты, Американец! сказал Илюшка. А ты, Генка, подразни еще собаку, может быть, сам Ленька выйдет
О! обрадовался Генка Вдовин. Хорошо, Илюшка! Я ее сейчас так раздразню
Он перестал дразнить собаку палочкой, а взял да и полез на забор, гремя досками. Ну, тут, конечно, пес чуть с ума не сошел, а люди так забегали, точно случился пожар.
Алю-лю! кричали за забором. Алю-лю его Спускай Пирата Кому говорят, спускай Пирата
Слазь, Генка! сказал Илюшка. Если Ленька дома, он живо выбежит.
Он только сказал это, как мы услышали голос самого Леньки:
Куси его, Пиратка, куси!
Голос у него был толстый и злой, как у Пирата, и я сразу представил, какой он, этот Ленька, тяжелый, красный от злости. Он всегда такой, Ленька Пискунов!
Сейчас выйдет на улицу! сказал Илюшка. Обязательно выйдет!
Сам не знаю, как это получилось, но, подумав, что сейчас выйдет Ленька Пискунов, мы встали плечо к плечу и даже как-то потянулись вверх, чтобы быть выше ростом. У меня, конечно, опять стало прохладненько в животе, но я подобрал его и затаил дыхание. «Эх! подумал я. Пропадешь ты, Борька Синицкий, ни за грош ни за копейку!» Тут и вышел из ворот Ленька Пискунов. Он увидел нас и даже обрадовался. Ленька, наверное, раньше думал, что через забор лезет кто-то большой и важный, а это мы.
Папа, идите домой! закричал Ленька отцу, которого мы не видели, так как Ленькин отец никогда сам не выходит из ворот, а посылает на разведку Леньку. Идите, папа, домой! Здесь салажата Я их на один палец!
Ленька тихонько, улыбаясь, пошел к нам.
Пока молчать! шепотом приказал Илюшка. Сейчас мы ему войну объявлять не будем. Нужно подготовиться!
«Ну, раз не будем объявлять войнузначит, ничего страшного! подумал я. Поговорим и разойдемся Ох уж этот Илюшка!»
Чё, спросил Ленька Пискунов, огурцов захотели А может, чего другого Так вы говорите, не стесняйтесь!
Он подошел совсем близко и отставил ногу. Он был в клетчатой рубахе, в серой кепке и в бутсах на босу ногу. Видно, так торопился, что даже не успел зашнуровать их. Ну, а все остальное было как всегдарыжий такой, широкий, как диван, и сильный. Шибко уж сильный! У него мускулывсем на удивленье!
Так вы говорите, не стесняйтесь! заулыбался Ленька Пискунов. Если захотели схлопотать по морде, то я могу выдать
Илюшка тоже улыбнулся и сказал:
Нам не по морде надо Мы пришли спросить тебя
Чего спросить Уж лучше по морде получите!
Нет, сказал Илюшка. По морде потом А сейчас скажив коляску инвалиду дяде Петру ты насыпал песок в бензиновый бак?
А кто же! ответил Ленька. Я
Ну, про ларек ты, конечно, не скажешь! продолжал Илюшка. Ты побоишься сказать, что это вы с дружками ларек обокрали
Тут стало так тихо, словно весь город остановился. У меня, честное слово, сердце биться перестало, а в животе было совсем холодно. Ленька Пискунов побледнел, забегал глазами.
Ты, сказал он Илюшке, ты, гад Ты мне дело хочешь приляпать! прошипел он и стал походить на уголовника Акулу из той кинокартины, что мы смотрели недавно. Он даже горбатый стал, как верблюд. Я посмотрел на него и подумал: «Вот тебе и не будем сегодня объявлять войну! Ох уж Илюшка!»
Задавлю! вдруг как закричит Ленька Пискунов на Илюшку. Задавлю! и пошел к нам.
Но мы стояли в шеренгу по одному, и он немножко не дошел до нас: побоялся.
Порежу! опять закричал Ленька. Попишу!
Ну, это еще бабушка надвое гадала! сказал Илюшка. Это мы еще будем посмотреть, а вот ларек ты обворовал!
Илюшка был, конечно, тоже бледный, но не очень испуганный. Когда Ленька Пискунов начал грозиться, Илюшка выпятил нижнюю губу и так держал ее все время, словно бы хотел сказать: «Ах, как он грозится! Ай, как смешно!»
Ну, ладно! вдруг совсем тихо сказал Ленька Пискунов. Вас четверо Так что я подожду А ты запомни, Илюшка, что тебе не миновать смерти, если начнешь копать насчет ларька. Ты знаешь меня и моих дружков!
Очень даже хорошо знаю! ответил Илюшка и опять выпятил губу. Ты с этими дружками и обворовал ларек
Замолчи! прошептал Ленька Пискунов. Замолчи, гад! И давай так смотреть по сторонам, что я сразу подумал: «Он это обворовал ларек!»
Ну, ладно! сказал Илюшка. Пошли, робя!
Как только он сказал это, так я испугался. Мне стало страшно поворачиваться к Леньке Пискунову спиной. «Как ударит чем-нибудь! подумал я. Как ахнет чем-нибудьне возрадуешься!»
Так пошли, пошли, робя! повторил Илюшка. Чего стоите!
«Эге! подумал я. Выходит, не я один боюсь Леньку спиной, а Генка с Валеркой тоже боятся!» Потом мы, конечно, все-таки повернулись к Леньке Пискунову спиной и тихонько пошли. «Сейчас! думал я. Сейчас как влепит!» Я закрыл глаза, но оборачиваться к Леньке Пискунову не стал, чтобы он не подумал, что мы трусы.
Несправедливый человек! сказал Валерка-Арифметик, когда мы отошли метров на сто. Я прямо боялся, что он нас чем-нибудь по спинам ударит
Валерка-Арифметик остановился, маленько помолчал, а потом тихо так спросил:
Ты как хочешь с ним воевать, Илюшка?
Уничтожать я его хочу! ответил Илюшка. Пусть за все сразу ответитза инвалида дядю Петра и за ларек
Я не то хочу спросить! перебил его Валерка. Как мы будем воевать с Ленькой Пискуновым?..
Насмерть! ответил Илюшка. План операции я еще подробно не разработал, но разработаю Сначала мы, конечно, отомстим за дядю Петю
Как это отомстим? спросил я.
Всей Ленькиной компании начистим морду Он же не один был, когда в бензин насыпали песок Командиром буду я! Кто за то, чтобы я был командиром? быстро спросил Илюшка и сразу повернулся к Генке Вдовину, который всегда тоже хотел быть командиром. Ты, Генка, не против того, чтобы я был командиром?
Нет! сказал Генка. Не против!
Это было так удивительно, что Илюшка даже рот раскрыл, а я начал мигать.
Значит, не против! обрадовался Илюшка.
Не против! сердито сказал Генка. Командуй себе на здоровье, а я не хочу Я вообще не хочу воевать с Ленькой Пискуновым. Мне своя жизнь дороже Раз он вор, значит, он в воровском законе Я во многих книгах читал, как мстят воры, если они в воровском законе Вообще ну тебя к черту! Мне своя жизнь дороже До свидания!
И он пошел себе в сторону города.
Ну, а вы, робя, что скажете? как-то жалобно спросил Илюшка. Вы будете воевать с Ленькой Пискуновым?
По справедливости бы надо сказал Валерка-Арифметик. А все-таки страшно, Илюшка
Трус! сказал Илюшка. Трус ты, Арифметик
Я не очень, чтобы трус, Илюшка! спокойно сказал Валерка. Они нас поубивают
Ну, а ты, Американец! вдруг закричал Илюшка, хватая меня за плечо. Ты что скажешь, Американец!
Ситуация сложная, Илюшка! сказал я. Мне надо крепко подумать, Илюшка
Трусы, трусы, трусы, трусы стал часто повторять Илюшка. Трусы, трусы, трусы
Он стал печальный и маленький ростом. Мне было жалко Илюшку и захотелось что-то сказать ему хорошее, но я не мог придумать, что сказать. Илюшка отошел метров на десять, обернулся к нам и сказал:
Трусы! Совсем трусы Как дело дошло до настоящего, так вы стали трусами
Справедливо! сказал Валерка-Арифметик и вздохнул. Справедливо, но я боюсь
Черт возьми их всех в хвост и в гриву, сказал я.
Я боялся Леньку Пискунова, его дружков, его ножа, хотя не знал точно, есть у Леньки нож или нет. Мне было жалко Илюшку и хотелось побежать за ним, но побежать было страшновато. «Вот какая сложная, непонятная ситуация!»подумал я.
Я один пойду войной на Леньку Пискунова, закричав Илюшка, отойдя совсем далеко от нас.
Он пойдет! вздохнул Валерка. Такой уж человек
Илюшка Матафонов воюет один
Когда я на следующий день вышел на балкон, Илюшки конечно, на дворе не было, Генки Вдовина тоже, и я подумал что вот и рассохлась наша великая и славная дружба. Потом я вспомнил, что с Валеркой-Арифметиком мы не ссорились, и решил позвонить к нему.
Алло, Арифметик! сказал я. Это ты на проводе?
Я! ответил он. Тебе чтотоже скучно?
Еще как! сказал я. Хоть лезь на стенку, хоть головой в прорубь!
Тогда иди ко мне, Американец, то есть Борька
Я вышел на лестничную клетку, поднялся на один этаж и сразу оказался перед Валеркиной дверью, на которой был прибит рычажок, а не кнопочка для звонка. Этот рычажок был хитрого устройстваесли нажмешь его вверх, то зазвенит звонок, а если внизто завоет какой-то тихий, приятный голос. Это все Валерка придумал. Он такой к технике способный, что обязательно будет инженером.
Здорово, Валерка!
Здорово, Борька!
У него в квартире было еще много всякой техники: провода разные, лампочки, кнопочки, отверточки, винтики. Раньше я, бывало, как приду, сразу начинаю рассматривать да спрашивать: «Это что такое, Арифметик? А что это такое?» Но сегодня я не стал спрашивать про разные провода и гаечки, а сразу сел на диван и замолчал. Валерка-Арифметик тоже сел и тоже замолчал. Скучно нам было что-то.
Арифметик, то есть Валерка, вдруг спросил я, как ты думаешь, чем сейчас Илюшка занимается?..
Валерка подошел к окну.
Вот иди сюдаувидишь! С вашего третьего этажа, наверное, не видно, а с нашего видно!
И Валерка-Арифметик показал мне, куда надо смотреть. Я увидел Илюшку Матафонова, который на цыпочках шел от продуктового ларька вглубь двора. В руках у него была какая-то палка, а через плечо перекинута зеленая сумка, как у военных людей.
Ничего у него не выйдет! печально сказал Валерка. Ларек когда еще обворовали? Неделю назад. Дождь и следы других людей давно заровняли следы преступников.
Он не следы ищет! сказал я, совсем высовываясь в окно. Он зачем-то расстояние от ларька до забора мерит. Это не палка у него в руках, а метр. У Сергея-плотника взял. Вот интересно, зачем он мерит!
Илюшка за это время домерился до забора, залез на него, посидел, раздумывая, и прыгнул на другую сторону. Теперь его видно не стало. «Мерит расстояние до дома Леньки Пискунова!»догадался я и тут вдруг произошло чудо. Я увидел, как одна доска забора закачалась, потом подалась в сторону и образовался неширокий проход. Сначала не было никого видно, а потом как-то сразу вылез из дыры Илюшка.
Ого! сказал Валерка-Арифметик. Дело!
Откуда взялась дыравот в чем вопрос? удивился я. Не было этой дыры!
Илюшка закрыл за собой доску, затем вытащил из кармана карандаш и написал что-то на доске. Потом Илюшка Матафонов сел на землю возле забора, раскрыл свою зеленую сумку, вынул из нее бумагу и стал писать.
Раскопает он дела Леньки Пискунова! сказал Валерка-Арифметик. Ох, что будет!
Валерка, сказал я, пошли в кино, Валерка! Мне мама дала сразу сорок копеек!
Вот это дело, Борька! обрадовался он. У меня тоже есть двадцать копеек. Да как засвистит от радости. Ого-го! Киношка и мороженое! Чего еще человеку надо! Бежим скорее, Амери то есть Борька!
Наша киношка кончается плохо
Мы с Валеркой-Арифметиком, конечно, пришли в кинотеатр за час до начала сеанса, а может быть, и раньше, чем за час. Делать нам было нечего, и мы давай шляться от одной тележки мороженого до другой. Мы с Валеркой опытный народ и знаем, что надо покупать самое замороженное мороженое, так как, если купишь раскисшее, так половину съешь, а половина растает на ярком забайкальском солнышке. Мы обошли не меньше пяти тележек, пока не решили: «Вот оно!»
Мороженое было такое холодное, что от него шел парок. Мы сначала проглотили слюну, потом вздохнули разом, сели на лавочку и начали есть. Я все приглядывался к тому, как ест мороженое Валерка-Арифметик, и во всем подражал ему. Он откусит маленький кусочекя откушу, он подержит мороженое не откусываяя подержу не откусывая. Сам-то я нетерпеливый, нервный, а Валерка спокойный такой, обстоятельный ине зря его зовут Арифметикомумеет хорошо рассчитывать. Он так рассчитает, когда ест мороженое, что порции в самый жаркий день хватает минут на двадцать.
Через двадцать минут мы съели мороженое и бросили палочки в урнумороженое было «эскимо». Потом мы немножко походили, посмотрели, как пацан лет пяти мочит голову в фонтане, надрали ему за это ушивдруг простудится; прочли все афиши, маленькие объявления, вроде «Сдается дом и продается пианино» и как раз тут оказалось, что можно заходить в кино.
Мы сели на свои места и тут я подумал, что было бы веселее, если бы с нами были Илюшка и Генка. Илюшка, тот всегда веселый, когда сидит в кино, а Генка пыхтит и ни во что не верит. «Врут»! говорит он, хотя в киношке врать нельзя. Это в книге можно соврать, а в киношке не соврешь. Это уж я знаю точно: сам умею фотографировать.
Кино было интересное, хотя и допускались дети до шестнадцати лет. Ну, один мужчина, молодой еще, целуется с женой, а она спрашивает: «Ты меня любишь?» А он как засмеется: «Конечно, люблю!» Потом помолчал и говорит: «Я тебя еще и не такой любил!» Тут начинают показывать, какой он ее еще любил. Он, значит, возвращается с фронта, а она живет себе в землянке, вся оборванная и страшная. Ну, он ее давай снова целовать Потом все возвращается обратно. Этот мужчина едет в болото и начинает прокладывать через него толстую трубу, по которой пойдет нефть или газэто все равно. И вот один парень давай пролезать через трубу. Это здорово страшно, пролезать через трубу!
Валерка, шепотом спросил я Арифметика, зачем он это через трубу лезет? Ты арифметику хорошо знаешь
При чем тут арифметика, ответил он. Надо лезть через трубу, значитлезет!
Я вас сейчас выведу из зала! громким голосом сказал какой-то дядька впереди нас. Я глянул на него и обомлел. Полковник! Да еще авиации!
Мы будем тихо! сказал я полковнику и снова стал смотреть на экран, где тот парень уже вылезал из трубы, а тот, что целовал жену, очень этому радовался. Мне стало весело тоже, я забыл про полковника авиации и вдруг захлопал в ладоши.
Чего ты делаешь! перепугался Валерка и схватил меня за руки. Сейчас выведет из зала!
И тут этот полковник авиации опять оборачивается ко мне. Я, конечно, очень пугаюсь и говорю:
Я больше не буду, честное слово не буду!
Я не про это! говорит он. Я про то, чтобы объяснить тебе, зачем надо в трубу лезть
А зачем, товарищ полковник?
Чтобы трос провести! говорит он шепотом. Большая же экономия времени у Балуева получается Молодцы, ребята!
Это вы про кого? спрашиваю я. Про нас, или про того парня
Про всех! говорит он. А теперь давай замолкнем, не то нас действительно из зала выведут
Вот какой он оказался, этот полковник авиации! Я, конечно, не удивилсявсе летчики должны быть хорошими людьми. Летчикисмелые люди, а смелые люди не бывают плохими.
И Илюшка Матафоновсмелый и хороший. Он очень хороший, этот Илюшка Матафонов, только черт дернул его объявлять войну Леньке Пискунову Вспомнив про Илюшку, я сразу загрустил. Я больше ни разу не хлопал в ладоши, ни разу ничего не заорал.
Кино кончилось хорошо: толстую трубу протянули далеко-далеко. Зажегся свет, и я увидел полковника авиациион, оказывается, был огромный, широкий. Как только такой входит в маленький самолет!
До свидания, ребята! сказал полковник и спросил:Полезли бы вы в трубу?
Если надо, полезли бы! сказал я. Будьте спокойны, товарищ полковник До свидания!
Мы влезли в толпу и давай пробиваться вперед. От одной тетки так пахло духами, что меня чуть не стошнило. Однако мы выбрались на улицу раньше всех и сразу ослепли от яркого солнца. Мы, наверное, минут пять стояли с закрытыми глазами, пока привыкли к тому, что на улице день. Было уже три часа, и мы заторопились домой.
Давай через скверик, Валерка! предложил я, и мы побежали самой прямой дорогой через скверик. Пробежали мы, наверное, метров двести, как вдруг Валерка тихонько ойкнул в схватил меня за руку.
Смотри! испуганно шепнул он.
Я посмотрел, и у меня сразу в животе стало холодно и пусто, словно три дня не ел. Навстречу, из кустов акации, выходили Ленька Пискунов и три его дружка. Они, конечно, знали дорогу, которой мы ходим домой, и встретили нас в таком месте, где никого не былони прохожих, ни милиции.