В семь утра в замке нашей двери повернулся ключ. Я уже был готов. Шикнул на санитара, указав на Майло. Он кивнул и молча взял мой багаж. Я оглянулся на своего соседа.
Он не будет грустить из-за моего отъезда. А если и будет, то всего пару минут, а потом справится.
Я вышел и закрыл за собой дверь. Она захлопнулась с автоматическим щелчком.
* * *
Семейный адвокат, которого мои родители послали, чтобы помочь мне выйти из Лечебницы дю лак Леман, выглядел достаточно ушлым и дорогим. Месье Альберт Бернар сидел рядом со мной в кабинете директора, блистательный в своем костюме от Армани. Я чувствовал себя убожеством в джинсах и, Боже, помоги мне, в рубашке с короткими рукавами, усеянной маленькими желтыми ананасами.
Доктор Лэнг, директор лечебницы, выглядел нехарактерно встревоженным. Он кивнул мне.
Доброе утро, мистер Пэриш.
Теперь, когда я держал лечебницу за яйца, готовый раздавить или помассировать их в зависимости от того, насколько гладко пройдет мой утренний побег, я был мистером Пэришем.
Я улыбнулся, показав все свои зубы.
Вы выглядите взволнованным, доктор Лэнг. Если все пойдет хорошо, через несколько минут я перестану вам надоедать, и вы обо мне больше не услышите.
Доктор Лэнг заерзал на стуле.
Что ж, хорошо, мы считаем, что произошедшее между вами и нашим врачом очень серьезное дело. Мы гордимся тем, что оказываем только самую лучшую помощь
Да бросьте переживать, док. За исключением некоторых гомиков, ваше заведение прекрасно. Неприятное дело с доктором Пикуром в любом случае было не совсем уж и неприятным, если вы понимаете, о чем я. Я подмигнул ему и откинулся на спинку стула.
Бледное лицо доктора Лэнга побледнело еще больше. Он покосился на месье Бернара, который поднял руки, как бы говоря, что я тоже без понятия, что с ним делать.
Лэнг прокашлялся.
Доктор Пикур был немедленно уволен, а его лицензия отозвана. Ваши документы для выписки здесь, согласно нашему соглашению. Он подтолкнул папку с документами через стол к Бернару. И, если позволите, приношу свои самые искренние извинения, Холден. Я очень надеюсь, что, когда вернетесь в Штаты, вы продолжите обращаться за медицинской помощью, чтобы не потерять достигнутый вами прогресс
Все в порядке, спасибо, ответил я, моя улыбка поблекла.
Это правда дю лак Леман приличное место. Доктор Пикур был еще зеленым, неопытным хищником; слухи о том, что он тайно интересовался пациентами мужского пола, привлекли мое внимание. Было просто подтолкнуть его к краю, играя роль уязвимого, но возбужденного пациента (много актерского мастерства не потребовалось), и Пикур сложился, как шезлонг. Лечебница дю лак Леман не хотела международного скандала, а я хотел убраться оттуда к чертовой матери. Для десятиминутного действа в кладовке не так уж плохо.
На вид все в порядке, сказал месье Бернар.
Он подписал документы о моей выписке вместе с «Соглашением о неразглашении». Затем передал мне ручку и папку, я расписался на пунктирной линии и оказался на свободе.
Из одной тюрьмы в другую.
Я последовал за Бернаром к подъездной аллее лечебницы, волоча свой багаж. Нас ожидали два автомобиля с водителями один для него, другой для меня. Моим оказался устрашающе крупный мужчина, одетый во все черное.
Он мой прощальный подарок?
Не совсем. Антуан сопроводит вас обратно в Штаты. Родители беспокоятся о вашей безопасности.
С каких это пор?
Адвокат деликатно откашлялся.
Повторю условия вашего освобождения. Ваши тетя и дядя согласились провести год в своем загородном доме в Санта-Крузе, выступая в качестве опекунов, произнес Бернар, пока Антуан загружал мои вещи в багажник. По вашей просьбе, родители будут держаться подальше
Как можно дальше, черт бы их побрал.
Прошу прощения?
Я повторил, взмахивая руками в воздухе, как дирижер:
Я хочу, чтобы они держались от меня как можно дальше, черт бы их побрал.
Бернар фыркнул.
Они согласились не вмешиваться и не вступать в какие-либо контакты при условии, что вы будете мирно проживать со своими тетей и дядей. Вам назначено щедрое содержание, но крупные снятия наличных не допускаются, и все транзакции по кредитным картам будут контролироваться. Вам также предоставят автомобиль с водителем, так как самому вам садиться за руль не разрешают.
Это, наверное, к лучшему, так как я планирую много пить.
Он закатил глаза.
Ваши тетя и дядя святые люди.
Год они меня вытерпеть смогут. Даже меньше. В феврале мне исполнится восемнадцать.
Вы должны окончить школу, мистер Пэриш, или не получите наследства. Только с дипломом старшей школы вам снова начнут доверять. Это самый необходимый минимум образования, хотя ваши родители
Мистер и миссис Пэриш, поправил я. Родители это люди, которые заботятся о своих детях. А не социопаты, которые издеваются над своим единственным сыном, потому что он гей.
Я сказал это достаточно легко. Всегда так делал. Отпускал шуточки. Заглушал боль и прятал ее за улыбкой и подмигиванием, а может быть, парой галлонов выпивки или ночью с незнакомцем. Никто не должен был видеть, насколько мне больно.
Бернар ощетинился.
Мистер и миссис Пэриш передают вам свои наилучшие пожелания и надеются, что, учитывая ваш выдающийся интеллект, вы получите ученую степень. Я слышал, вы что-то пишете?
При всем моем уважении, единственное, что я могу показать этим упырям, мой средний палец. Вот он. Я махнул рукой и забрался на заднее сиденье автомобиля. И то, что я пишу, не их гребаное дело. Если подумать, то все, что я делаю, больше никогда не будет их делом. Я захлопнул дверь, а затем опустил стекло, когда водитель завел двигатель. Спасибо за помощь, Берни. Теперь можешь вернуться в Париж до моего следующего скандала.
Он поджал губы.
Не могу дождаться.
* * *
Тетя и дядя встретили меня у стойки выдачи багажа в международном аэропорту Сан-Франциско. Антуан, все общение которого во время шестнадцатичасового полета состояло из ворчания и устрашающих взглядов, следовал за мной, как огромная, внушительная мускулистая тень.
Тетя Маргарет и дядя Реджинальд (брат моего отца) выглядели как калифорнийские версии моих родителей: средних лет, безупречно одетые, такие же важные, но загорелые.
Я совсем не был на них похож. После года заточения моя кожа стала бледной, от чего зеленые глаза выделялись особенно сильно. Это может сыграть мне на руку, чтобы затащить кого-нибудь в постель, а может и нет. Кто знает, какие парни в Санта-Крузе. Мой отец в хорошо мне знакомой узколобой, предвзятой манере называл всех калифорнийцев грязными хиппи, обнимающимися с деревьями. Неважно, что Пэриши вложили бо́льшую часть своих миллиардов в технологическую компанию, которая находилась прямо по дороге из Санта-Круза. Но я почти уверен, что девизом семьи Пэриш было «Никогда не позволяй небольшому лицемерию мешать прибыли». Он наверняка красуется на нашем фамильном гербе.
Мои тетя и дядя попрощались с Антуаном, и Реджинальд вложил ему в руку пачку денег.
Я отсалютовал своему попутчику.
Посылка успешно доставлена. Буду скучать по этому большому парню. Некоторые его части тела больше остальных, если вы понимаете, что я имею в виду. Я подмигнул своей тете.
Ты хорошо выглядишь, пробормотала она, оглядывая меня с ног до головы, как будто я безвкусный подарок, вернуть который не позволяла излишняя вежливость. Ты так вырос с тех пор, как мы последний раз тебя видели.
Действительно, поддакнул Реджинальд. Сколько в тебе, шесть футов роста? Сильные мышцы. В Швейцарии тебя хорошо кормили. Казалось, что он собирался хлопнуть меня по плечу, но потом передумал.
Точно, ответил я с широкой улыбкой. Регулярно принимал протеиновые коктейли.
Они обменялись взглядами, и я позволил неловкости несколько мгновений повисеть в воздухе, а затем весело добавил:
Спасибо, что позволили мне перекантоваться у вас, тетя Мэгс и дядя Редж.
Тетя Маргарет, пожалуйста, робко поправила она, когда мы направились к взятой напрокат машине. Но если предпочитаешь Мэгс, то все в порядке.
Называй нас, как тебе нравится, сказал Редж. Мы просто очень рады, что ты с нами, Холден, мой мальчик.
Чтоб меня. Они тоже боялись, что я расскажу прессе об аляскинских печеных бобах и о том, что со мной сделала их семья. Я уже мог с уверенностью сказать, что тетя и дядя обращались со мной, как с бомбой замедленного действия, вот-вот готовой взорваться.
С этим можно поработать.
Уложив багаж, я скользнул на заднее сиденье машины, Мэгс села справа от меня, а Реджинальд устроился рядом с водителем.
Мне нужно сделать небольшую остановку, прежде чем отправимся домой.
Да? Тетя Мэгс украдкой взглянула на изящные золотые часики у себя на запястье. Реджинальд повернул голову и нахмурился.
Где именно?
Юнион-сквер, в Сити. Нужно сделать пару покупок к школе. Я оттянул воротник своей ананасовой рубашки. Вы же не против, правда?
Они обменялись взглядами, а затем оба слегка мне улыбнулись.
Конечно, нет.
Четыре часа и четырнадцать тысяч долларов спустя у меня было достаточно хороших пальто, обуви, дизайнерских джинсов, свитеров и шелковых шарфов, чтобы пережить учебный год.
До октября в Санта-Крузе довольно комфортная погода, заметил дядя Реджинальд, глядя на кассиршу в «Гуччи», когда она упаковывала длинное, до щиколоток, шерстяное пальто. Возможно, стоит подумать об одежде для более теплой погоды.
Я уже подумал, дорогой дядя, ответил я, с широкой улыбкой протягивая девушке свою черную карточку AMEX. Но там, где я сейчас живу, всегда зима.
Они с Мэгс снова обменялись взглядами, и на их лицах промелькнуло сочувствие.
«Слишком поздно, подумал я. До Аляски нужно было обо мне беспокоиться. А не после».
Я вышел из магазина, одетый в дизайнерские джинсы, черную шелковую рубашку и черное пальто, за которым я спрятался, словно в броне. Тетя Мэгс посмотрела на багажник автомобиля, набитый остальными моими покупками, и лучезарно улыбнулась.
Пора возвращаться домой? До Санта-Круза примерно полтора часа езды
Я еще не совсем закончил подготовку к своему триумфальному возвращению в мир живых, возразил я, проводя рукой по своим пепельно-светлым волосам. Почему бы вам двоим не выпить где-нибудь кофе, пока я заскочу в салон?
Не дожидаясь ответа, я направился в салон «ДрайБар» через дорогу от площади. Либо сегодня у меня был медлительный день, либо стилист счел меня очень горячим (скорее всего, последнее). Я попал по адресу. Деймон встал позади меня в кресле и провел руками по моим густым волосам, которые по бокам были коротко подстрижены, а наверху оставались подлиннее.
Великолепно! воскликнул он. Не смейте вынуждать меня их отстричь.
Встретившись с ним взглядом в зеркале, я подмигнул, недвусмысленно намекая, что если все пойдет хорошо, то мы можем и трахнуться.
Ни за что.
Как насчет добавить цвета?
Пр-рекрасно! Есть идеи?
Я открыт для предложений.
С вашим цветом кожи, думаю, серебристый оттенок подчеркнул бы глаза так, что просто вау!
Делай.
Несколько часов спустя я оказался под лучами заходящего солнца с серебристыми волосами, на фоне которых моя бледная кожа и зеленые глаза выделялись еще сильнее.
Чистейшее совпадение, обеденный перерыв Деймона пришелся как раз на то мгновение, когда он закончил со мной работать. По моей просьбе он отвел меня в табачную лавку, находящуюся поблизости, купил на мою кредитную карту четыре коробки сигарет и серебряную фляжку, а затем бутылку водки из алкогольного магазина по соседству.
В маленьком переулке за площадью мы хохотали, когда водка полилась мне на пальцы, пока я переливал ее в новенькую фляжку. Деймон потянулся за поцелуем. Или что предположительно было поцелуем его язык, очевидно, пытался добраться через рот до самой моей задницы. Парень принялся об меня тереться, мгновенно возбудившись и запыхтев.
Ты просто безумно сексуальный, выдохнул он мне в шею. Сколько тебе лет? Девятнадцать? Двадцать?
Я сладко улыбнулся.
Семнадцать.
Деймон отшатнулся, его глаза округлились.
Какого черта?.. Хочешь, чтобы меня посадили?
Я поднял пакет с сигаретами и выпивкой.
Спасибо за помощь. И за волосы. Выглядит потрясающе. Пять звезд на Йелп.
Ублюдок, выплюнул Деймон и зашагал прочь.
Я встретил своих тетю и дядю в «Старбаксе». Они оба уже явно теряли терпение, но все же были слишком трусливы, чтобы что-то с этим поделать.
Боже, твои волосы очень красиво, сказала Мэгс.
Очень современно, добавил Реджинальд.
Спасибо. Я сделал глоток из своей фляжки, закрыл ее и положил обратно в карман пальто. Можем ехать?
Реджинальд вскочил на ноги.
Да, конечно. Поехали домой.
Домой.
Это слово было мне не знакомо. В детстве дом представлялся холодным, лишенным любви музеем все было очень красивым, очень дорогим, а домочадцев можно было увидеть, только когда прикасался к тому, что трогать запрещалось.
Потом случилась Аляска и стерла все мои представления о доме и семье.
Мэгс и Реджинальд были своего рода дублерами родителей. Актерами, призванными исполнять их роль. Как только я окончу старшую школу, они будут освобождены от своих контрактов и вздохнут с облегчением, что все в прошлом. Я получу наследство, которое превышает бюджет нескольких небольших стран, и мы пойдем каждый своей дорогой, чтобы больше никогда не сталкиваться. Да и с чего бы нам?
Я заберу свои денежки и сбегу. Буду путешествовать по всему миру, ездить куда глаза глядят и оставаться там столько, сколько захочу. И больше никогда и никому не позволю посадить меня под замок. Я буду свободен.
Или, быть может, просто исчезну.
Часть I
Глава 1. Ривер
Август
Я присел на корточки позади Ченса Блейлока, уперев ладони в траву и изучая линию защитников, оценивая расстановку и находя их слабые места.
Три, два Вперед!
Ченс передал мяч мне в руки, а затем бросился на защитника, который намеревался сбить меня с ног. На тренировках мы затыкали за пояс флаги, но кровожадность наших защитников не мог остановить даже собственный квотербек, попадись он им в поле зрения. Реальная опасность мне не грозила; наша линия нападения была лучшей в лиге. Более того, любой товарищ по команде, который посмеет на меня напасть, столкнется с быстрым возмездием.
Я отступил, чтобы отдать пас, сканируя поле, вычисляя углы, вероятности и расстояние. Тренер Кимболл обозначил стратегию, и я собирался начать игру по ней, но это не помешало мне изучить варианты, которые разворачивались на поле в режиме реального времени один из множества инструментов в моем арсенале, который, по словам тренера, должен был привести меня в НФЛ.
Донти Уэзерли, самый быстрый ресивер, был уже на полпути по правой боковой линии с нашими сейфти на хвосте. На тридцатиярдовой линии он свернул налево. Я плавно обошел защитника, подобравшегося ко мне с периферии, и поднял руку для паса. За доли секунды мысленно нарисовал дугу мяча, направив его не туда, где Донти сейчас, а туда, где он окажется.
И сделал бросок. Мяч завертелся, как пуля. Донти уделал сейфти и молниеносно кинулся вперед, оглянувшись в последний момент. Мяч пролетел над его плечом и приземлился прямо в вытянутые ладони. Не останавливаясь, Донти сунул его под мышку и, отрываясь от сейфти, бросился к зачетной зоне.
Искренняя улыбка коснулась моих губ. Идеальный пас. Идеальная ловля. Я был доволен, как черт. И вот тут начиналась и заканчивалась моя любовь к американскому футболу.
Мои товарищи по команде прекратили игру, чтобы посмотреть, как забивает Донти. Раздались радостные возгласы, и Ченс повернулся и подцепил пальцами мою защитную маску. Он дернул меня к себе, обнажая зубы в знак своего триумфа.
Да-а-а-а! Уитмор, ты чертов маньяк! Он стукнулся со мной шлемами, а затем толкнул меня.
Я толкнул его в ответ и стиснул челюсть, когда меня окружили товарищи по команде. Они так сильно хлопали меня по наплечникам и шлему, что застучали зубы.