Уж не ты ли, добрая барыня, все это затеяла? столь же безмолвно отвечал Матвеич. Давно пора
И пошел прочьневысокий, коренастый, плешивый. Эта откровенная плешь, которую он даже не старался прикрыть, Лизу отчего-то беспокоила. Человек, пренебрегающий париком, в ее богатом доме был явно не ко двору. Да и держался уж больно по-хозяйски. С этим во благовременье придется что-то делать
Чтица, небогатая и немолодая особа, лет двадцати восьми, из семьи вконец обрусевших французских дворян, взятая за знание языков, ждала Лизу в сенях, уже одетая, чтобы не получить выговора за нерасторопность. Третьей взяли с собой горничную девку Палашкудля услуг. Если бы ехали летомто и болонку Колетту бы прихватили, и левретку Зизи. Но морозить собачек на петербуржском ветру хозяйка не пожелала.
Особняк Лисицыных стоял в хорошем месте, за Троицким храмом. Зимой оттуда было очень удобно добираться до Невского. А там и в морозгулянье, прекрасные экипажи, встречи и веселье в модных лавках, хоть весь день блистай и радуйся.
А обедать поедем к сестрице Катерине Петровне, сказала Лиза, выходя в сени. Что, мамзель, не замерзнешь?
Нельзя, сударыня, отвечала чтица.
На крыльце Лиза встала, запрокинула голову, вдохнула полной грудью. Ей было хорошо. Все, чего она желала, давалось в рукии новости были удачными, и ночь сложилась хорошо.
Едем, мамзель!
Лиза любила эти зимние поездкипо прямой, не хуже Невского, Загородной улице можно было отлично разогнать санки. Именно с этой целью Лиза настояла, чтобы Николай Петрович самолично выбрал на конном заводе графа Орлова двух крупных рысаков отменной крови, по отцовской линииот самого славного жеребца Сметанки, по материнскойот датских кобыл. Один из жеребцов светло-серый, другойтемно-серый в яблоках. Сейчас в санки заложили светлого, Желанного. Фролка сидел на облучке вполоборота, Лиза поймала его восхищенный взгляд, который сказал ей, что она сегодня дивно хороша и отменно одета.
До Невского было около трех верст, и Желанный пробежал это расстояние минут за десять. А там уж не побегаешьто у Гостиного стой, то у всех модных лавок поочередно. Тем более что чуть ли не каждый день в Гостином новые прибавляютсяон совсем недавно достроен.
Наконец, умаявшись и нагрузив Палашку свертками, Лиза велела ехать к Васильевым.
Екатерина Петровна, младшая сестра мужа, жила на Итальянской, нанимала там хорошую квартиру. Она загодя была предупреждена записочкой и ждала родственницу в малой гостиной. При ней была единственная дочка Марфинька, над которой мать прямо-таки трепетала. Марфиньке недавно исполнилось шестнадцать, и первые женихи уже появились в доме. Екатерина Петровна их привечалаона хотела успеть отдать дочку замуж.
Это была печальная история. И брат ее, муж Лизы, и старшая сестрица Марья Петровна, княгиня Ухтомская, были крепкого здоровья, а Екатерина Петровна уродилась хворенькой. Она рано и по любви вышла замуж за красавца офицера, но трое мальчиков, один за другим, умерли во младенчестве. Наконец доктор-немец, яростно махая у нее перед носом длинным перстом, запретил ей рожать. Она несколько месяцев сторонилась мужа, спала даже отдельно, и не выдержалажалость ее одолела.
Так появилась на свет маленькая Марфинька. И ей-то удалось выжить.
Потом было много разных событий. Умер батюшка Петр Василь евич, по завещанию Екатерина Петровна получила куда менее старших братца и сестрицы, но довольно для безбедного жилья. Пять лет спустя приказала долго жить бабка ее мужаи наследство оказалось неожиданно хорошим, так что Марфинька вмиг стала богатой невестой. Тут бы жить да житьно муж поехал с приятелями зимой на охоту и там провалился под лед лесной реки. К Екатерине Петровне многие сватались, но она всем отвечала, что милый Ипполитушка ждет ее на том свете, обмануть его никак нельзя. И сама с удивительной регулярностью собиралась помиратьвот только дочка удерживала ее.
Ну, недолго мне вас собой обременять, сказала она Лизе, усадив невестку в гостиной. Марфиньку замуж отдами в дорожку.
Побойся Бога, отвечала Лиза. А внуков понянчить?
Это уж без меня. Ночью сердце так билось, так билось, думала за попом посылать
За доктором Фалькенбергом тебе надо посылать и за лавровишневыми каплями! сердито ответила Лиза. Ты, Марфинька, будь умна и сразу шли за доктором, без промедления.
Да, тетенька Лизавета Васильевна, ответила тихая и застенчивая, подлинная девица на выданье, Марфинька.
Лиза глядела на нее с тайным неудовольствиемэтой бы девчонке, по всем признакам, в колыбели помереть, а она, вишь, выросла и стала хороша, как святая у итальянских живописцев, тонкая, белокожая, с длинной нежной шейкой, с круглым личиком, с нежным румянцем и губками бантиком. Ни белил, ни румянвсе свое, не покупное.
Решив сегодня же вечером поговорить о Марфиньке с супругом, а он уж что-нибудь придумает, Лиза велела чтице развернуть свертки, показать покупки.
А для тебя, голубушка, я конфектов накупила, и пастилы, и бисквитов, сказала она Марфиньке. Помню, в девках только ими и утешалась. Подружек назовешь, повеселишься.
Не умеет она, заметила Катерина Петровна. И на Святках не гадала. Я уж ей говорюодевайся потеплее, ступай ночью с девками снег полоть, женихов окликать, Кузьма с Данилой присмотрят, чтобы вас не обидели. Нет, какое тамсидела в комнате за книжкой. То ли в наше время!
Лиза не подала виду, что обижена. Катерина Петровна считала ее ровесницей на том основании, что Лизажена ее брата. А Катерине-то Петровневсе сорок пять! Хороша ровесница!
А вот новинка, сказала она. Такое впервые вижу. Мамзель, где баночка?
На столик явилась коробка продолговатой формы, обтянутая голубым шелковым лоскутком, с ленточным бантиком.
Бонбоньерка, а в нейкарамель! объяснила Лиза. Новомодное лакомство. Вы бы почаще выезжали, светики мои, на Невском каждый день что-то неслыханное.
Да Марфиньке одно лишь малиновое варенье подавай! Катерина Петровна засмеялась. Для нее одной держим! И пирог печем, и в стакане с водой непременно ложка-другая размешана, и на калач или булку мажет. Так и сидитв одной руке книжка, в другой булка с вареньем.
А что женихи? Кто сватался?
Не приведи Господь кто. Красовецкий!
Матерь Божья! Лиза ужаснулась неподдельно. И у него достало наглости?! К благородной девице? Погодиразве ж он не женат?
Божится, что овдовел.
Когда, как?.. Дожилипрощелыга, приказчик бывший, лезет из грязи в князи!
Кто его знает, как. Приехал, цветы привез, еле в креслах поместился. Ступай прочь, Марфинька, велела Катерина Петровна дочке. Поди, поди! Потом спустишься в столовую!
Дочь встала, присела перед Лизой и с самым скромным видом, даже не подумав возражать, удалилась.
Ангела мне Бог послал, сказала Катерина Петровна. Ну вот, ушла. Я его, старого черта, спрашиваюуж не от своей ли дансерки он ко мне жаловать изволит? Весь Петербург знаетон Платову содержит. А он мнедансерку брошу и от прежних шалостей отстану, коли отдадите девицу.
Сие даже забавно! Ничего, сестрица, дурак сватаетсяумному путь кажет! А нет ли у Марфиньки кого на примете?
Да она не посмеет!
Ты, матушка сестрица, разведай-ка получше про ту дансерку, подсказала Лиза. Театральные девки умеют деньги вытягивать. Трудно будет уговорить ее расстаться с Красовецким. Не стала бы пакостить.
Так ведь и не придется уговариватья ему отказала.
Помяни мое словоон вдругорядь свататься приедет.
Спаси и сохрани! Катерина Петровна перекрестилась. Да как же про нее разведать, я и не знаю Мы с Марфинькой только раза три в месяц в театре бываем, слушаем оперы. Кого спрашиватьпонятия не имею.
Ну так я имею! У меня есть компаньонка, Марья Дормидонтовна, а у нее кумов сын, она сказывала, служит в театре. Я ей велю, чтобы ко мне позвала, а потом я его с докладом к тебе отправлю. Такое дело нельзя пускать на самотек. Мамзель, запомнине забыть позвать того сына, как бишь его
Чтица кивнула.
Ты и Марию Дормидонтовну ко мне пришлимне старые пасьянсы надоели, пусть поучит новые раскладывать.
Пришлю, сестрица. А что Ухтомские? спросила Лиза про семейство другой сестры супруга, Марьи Петровны. И Катерина Петровна принялась рассказывать про женские хворобы, про неприятности от сыновей, Ореста и Платона, которые советов не слушают, играют по крупной, и уже столько денег промотали, что пару деревенек купить бы можно. И их гвардейская служба недешево обходитсявон осенью покупали дорогих лошадей, до сих пор Марья Петровна ругается, как вспомнит.
Женить их надобно, сказала Лиза. Уже не мальчики.
Да не хотят!
Катерина Петровна пустилась перебирать знатных и богатых невест. Лиза слушала вполухаей нужно было обдумать новость о сватовстве откупщика Красовецкого, да так обдумать, чтобы явиться к супругу с готовой диспозицией.
Но ее следовало преподнести так, чтобы Николаю Петровичу показалось: он сам все сопоставил, осмыслил и изобрел. Ибо от жены он должен получать любовь, нежность и милую болтовню, а никак не умные мысли. Впрочем, супруг не дуракесли вовремя ему подсказать главное, подробности он придумает сам. На это он мастер. А чего недодумаетМатвеич наверняка осторожно подскажет. Вот и история с дансеркойтому пример И не дай Господь, чтобы он усомнился в превосходстве своего ума.
После обеда Лиза велела посылать за санками. Прекрасный жеребец был отправлен обратно на конюшнюего берегли, не допускали, чтобы он часами стоял на морозе, и казачок Катерины Петровны отправился на извозчике в особняк Лисиныных. Сама Катерина Петровна конюшни, где приютить чужих лошадей, не имелаа нанимала поблизости для своей запряжки. Через полчаса санки явились, Лиза расцеловалась с сестрицей супруга и с Марфинькой, условилась о следующих визитах и покатила домой.
А я думал, что ты подольше у сестры останешься, сказал муж, выйдя из кабинета. Что тебе за радость дома сидеть?
Не понимаю я женщин, которые с утрахвост трубой и в поход по чужим гостиным, отвечала, обнимая мужа, Лиза. Уж коли в собственном доме радости нет и скука, так на что тогда и замуж выходить? Я понакупила всяких вещиц, сейчас с женщинами сядем их разбирать, потом завтрашний обед заказывать, потом рукоделье, а мамзель на клавесине играть станет, а чтицасказки читать, скучать некогда. Я еще хотела сама пойти на поварню и для тебя бульон изготовить, как доктор велел. А за ужином новости скажу.
Какие новости, душенька? Говори уж сразу!
Ох, ты и вообразить не можешь, кто сватается за Марфиньку! Откупщик Красовецкий! Он ее вчетверо старше! А это уж чересчур. Я всегда была того мнения, что мужу надлежит быть в возрасте отца, чтобы жена и уважала, и слушала, и ласками его была довольна, весело сказала Лиза. Вот как я. Но этот уж в деды Марфиньке годится. Хотя богат, сам знаешь, как Крез. Да там и другая беда
Что из низкого звания?
Нет, это беда третья. Другаячто у него на содержании дансерка.
Ну и что? спросил удивленный Николай Петрович. Он был убежден, что его жена таким вещам не придает значения: это та мужская жизнь, к которой светской женщине следует относиться спокойно и без возмущения.
Да хоть бы десять дансероккогда б он их так не разбаловал и мог дешево от них откупиться. А этой, сказывали, алмазные уборы дарил. Пойдем, душа моя, я купила тебе табак, как ты просил, и перчатки, вели своему Юшке их забрать. Да скажиеще раз увижу, что он твой фрак в комнатах чистит, высечь велю. Пыль только вздымаета надо на заднем крыльце, на морозце.
Николай Петрович пошел следом за женой в малую гостиную, где она в отсутствии гостей занималась обычно рукодельем и развлекалась.
Так он разбаловал свою дансерку? спросил супруг, садясь на канапе.
Прямо беда. Сестрица твоя боитсячто, как дансерка про сватовство пронюхает? Они ведь все шалые, без царя в голове, на всякие пакости способны ради денег. Не было бы от нее вреда.
Так Катя ведь отказала ему?
Отказала, а он не унимается. Так прямо и сказалвсе равно девица за мной будет. А денег у него куры не клююта в доме хозяина нет, одни женщины. Я уж думалапозвать Катерину Петровну с Марфинькой к нам пожить
Настолько они перепугались?
Что ония, мой друг, перепугалась. Дансерка может и в дом забраться, переодевшись, и гадостей наделать. Они же у себя в театре вечно гадости творят друг дружкепомнишь, ты рассказывал, что одна девка другой в глаза уксус выплеснула?
Ты, пожалуй, права. Надо им предложить к нам перебраться, рассеянно сказал Николай Петрович.
Лиза эту рассеянность зналаначалось мыслительное действо, первое шевеление идеи будущего плана. Теперь главное былоне помешать. Она села за рукодельный столик, тихонько велела подать корзинки с нитками и прикладом, подвинуть пяльцы. Супруг принялся ходить по гостинойэто хороший знак.
А отчего бы и не отдать за него Марфиньку? вдруг спросил он. Он не молодой вертопрах, будет ее холить и лелеять, а потом она все его добро унаследует.
Да уж больно собой нехорош.
Ну и я нехорош, а ты меня любишь. Ты скажи сестрепусть подумает хорошенько, пусть его понемногу привечает, велел Николай Петрович. Ежели он у нее бывать станет, подарки делать, то Марфинька к нему привыкнет.
Лиза отменно владела лицоми уголки губ не дрогнули, когда она услышала мужнины слова, а следовало бы улыбнуться: рыбка клюнула.
Скажу, душа моя.
Больше о том, чтобы пригласить к себе на жительство Катерину Петровну с Марфинькой, речи уже не было.
Лиза собрала вокруг себя компаньонок, велела чтице взять «Повесть об аглицком милорде Георге», и приятный домашний вечер начался. Сама хозяйка работала аграмант для отделки каминного экрана, девки шили постельное белье, и она присматривала, ровны ли швы и нет ли морщин на заложенном рубце. Француженка куаферша мадам Боннет мастерила себе ночную сорочку.
Чтица передавала голосом все ужасы повести и всю галантность ее героевмало беспокоясь о несообразностях сюжета. Лиза слушала и не слышалаона мысленно была на Итальянской улице. Квартиру Катерины Петровны она знала, слуг ее тожеи думала, как возможно туда проникнуть незаметно и кто из слуг может быть подкуплен.
Она догадывалась, что те же мысли бродят в голове у супруга, и что он через час-другой будет нуждаться в помощи.
Помощь была оказана за ужином.
Ты, душа моя, варенья бери побольше, сказала Лиза. Для тебя ж варила, старалась. Надо бы, кстати, послать хоть полдюжины горшочков сестрице твоейМарфинька жить не может без малинового варенья. Никому другому его и не дают, разве что гостям, а всеей. Так у них уж кончается.
Николай Петрович, набиравший ложкой именно этого варенья, резко поднял голову, взгляды встретились.
Ты полагаешь, теперь очередь Марфиньки? спрашивал один.
О чем это ты, светик? отвечал другой.
Глава шестая
Санька сидел во флигеле и ломал головукто из береговой стражи был посредником между Глафирой и обожателем? (Слова «любовник» он даже мысленно произносить не желал.)
Эти мысли оказались спасительныкак любое дело для того, чья душа скорбит. Она, когда ощущает боль, тут же пытается натянуть на себя броню, и мало беспокоится о морали. Опьянениеотменная защита, это всем мужчинам известно, но есть еще одна: если бы в те минуты, когда Санька безутешно рыдал на морозе у театральной стены, некий ехидный дух перенес его в спальню Анюты Платовой, он ринулся бы в амурное сражение с такой отвагой, какой ранее за собой не знал
Но сейчас, сидя в доме таинственного покровителя, он мог только рассуждать, и рассуждать злобноСанька искал врага! Все, что он мог теперь сделать для Глафиры, это покарать его. Иного способа проявить любовь более не имелось.
Петрушка, Трофим, Бориска, Сенька, Семен-питух Да и не просто посредником, мастером тайно записочки передавать, а еще и продажнымесли верны домыслы Келлера и Никитина.
Петрушка ленивно он охотно возьмется исполнять сию комиссию за малые деньги. Трофим видит, что скоро придется уходить из береговой стражи, и подкапливает денежкичтобы на первых порах с голоду не помереть. Он? Борискапридурковатый. Стало быть, его можно вычеркнуть из списка? Сенька в малых деньгах не нуждается. Но ежели его о чем-то таком попросит купчихавыполнит без размышлений. Он, красавчик, размышляет крайне редко. А купчихане дура, просто завела себе прелестную утеху, беря в том пример с некой особы высокопоставленнойтакой, что во всей России выше нет. Ее Величество полагает, что имеет право, трудясь целыми днями, ночью получить гостинец по вкусу. И купчиха так же полагает. Она могла дать Сеньке поручение, выполняя чью-то просьбумало ли у нее знакомцев. Когда женщина, овдовев, сама возглавляет дело, то знакомцев вмиг образуется множество.