Всегда рад вам услужить, сударыня, сказал он. Коли матушка изволит строгой быть, вы только дайте мне знатьтут же будут и пастила, и конфекты, и апельсины! Скажите потихонькуГаврила Павлыч, мне сегодня за обедом пирожного не дали. Целую кондитерскую лавку привезу.
Да кто ей пирожного не дает?! возмутилась Катерина Пет ровна. Все у нее есть, только выезжаем редко. Меня хвори допекают, а Марфинька без менятолько с кузенами или с теткой Лизаветой. Так кузены наши где-то подрались, лежат да охают, от Лизы записочки сегодня еще не было. Вот и сидим в Масленицу дома.
А я на что? удивился Красовецкий. Мой экипаж вместителен, хоть менуэт в нем пляши, я приглашаю всех подружек и кузин Марфиньки. Весь город объедем, на все полюбуемся. Пусть девицы повеселятся, а я им и сладостей куплю, и всяких забавок. Отпустите, сударыня! Я уж не в тех годах, чтобы компромите, или как там по-французски говорится.
Хочешь поехать на гулянье с Гаврилой Павловичем? спросила Катерина Петровна. Да не стыдись, говори прямо! Не то потом опять забьешься в угол, и поди догадайся, кто тебя обидел.
Очень хочу, ответила Марфинька.
Хитер ты, батюшка.
Простодушен, сударыня, все от чистого сердца!
Катерина Петровна невольно рассмеялась.
Вы против меня сговорились, не иначе. Бог с вами, поезжай, Марфинька, и возвращайтесь, как стемнеет, прямо к ужину, велела она. Я сама пойду на поварню смотреть, как блины пекутся. Накормлю от души! Марфинька, ступай одеваться. Вели Федосье Федоровне с тобой ехать, по дороге возьмете кузин Верховниковых, если они еще дома, а не на гуляньях. Если их не будетк Анне Савельевне заедете, ее позовете с сестрицей. И сыщи на гулянии тетку Лизавету, она обещалась быть. Можешь потом к ней заехать вместе с кузинами.
Да, матушка, ответила дочь, сделала реверанс и быстро вышла из гостиной.
Надо же, согласилась ехать с вами. Я думала, откажется Катерина Петровна посмотрела вслед дочке. Вот что Масленица с девками творит
Скромница, сказал откупщик. Катерина Петровна, матушка, кабы вы согласиться изволили! Она у меня была бы, как цветок оранжерейный!
И никаких фигуранток? ехидно спросила Катерина Пет ровна.
Я, сударыня, рассудил здраво. Чем содержать театральную девку, которая только и знает, что уборы выпрашивать, я лучше женюсь и заведу детей, буду лелеять семейство. Сами знаете, я десять лет как овдовел. Проживу еще лет двадцать, и денег у меня довольно, чтобы сделать вашу девицу счастливой. Будет у нее всеи дом, и наряды, и деточки, и земляника с ананасами в январе! В Вену ее повезу, в Париж, да хоть в Рим. А потомкак Бог даст. Столько ей оставлюбогатейшей невестой в столице станет.
Говоря это, Красовецкий думал: увезти бы Марфиньку из сырого Питера на юг, там, на солнышке, она окрепнет и повеселеет, и не придется беспокоиться, что постоит на сквозняке и подцепит какую-нибудь гнилую горячку.
А Катерина Петровна, глядя на увесистого пузатого откупщика, которого никакой модный тупей с буклями уже не мог сделать красавцем, думала: сдается, не на шутку полюбил
А вы старайтесь ей понравиться. Привезите малинового варенья, до которого она большая охотница, посоветовала она. Как Масленица кончитсяповезите по книжным лавкам, наберите романов, журналов.
Варенье сегодня же будет к блинам. Есть у меня старая кухарка, отменно варит, нарочно ее для того летом в деревню отправляю. Позвольте бумагу и перо, напишу записку дворецкому Никите, чтобы все горшки тут же на сани велел уставить и к вам послал. На всю зиму хватит!
Федосья Федоровна была старинной приятельницей Катерины Петровны и, овдовев, совсем к ней переселилась. Своих детей не завела, денегтоже: муж оказался никчемным, да еще страстным картежником, проиграл почти все приданое. То немногое, что было у Федосьи Федоровны, она в духовной отписала Марфиньке. А Катерина Петровна, которая берегла единственную дочку пуще глаза, доверяла ей сопровождать девушку на гуляньях, зная, что подруга кому угодно глазищи выцарапает, а любимицу в обиду не даст.
Красовецкий подождал, пока суровая дама и Марфинька оденутся, велел подавать свою соболью шубу, крытую невозможной красоты бархатом цвета бордосского вина, поцеловал ручку Катерине Петровне и повел Марфиньку к экипажу. Она смущенно глядела в пол и на его галантности не отвечала. Он усмехалсяэто до поры.
Потом заехали за кузинами Машей и Дашей, которые тоже собирались на гулянье, и наконец, Красовецкий велел ехать к Неветуда, где в конце большой набережной, против монастыря благородных девиц, устраиваются обыкновенно масленичные гулянья и ставятся ледяные горы.
Убедившись, что лед толщиной не менее аршина, артели плотников начинают превращать реку в сказочный город, ставят подмостки для гаеров, мачты для веревочных плясунов, будки для продавцов всевозможных лакомств, навесы, под которыми простой люд пьет и ест, но главноевозводят основание для гор. Когда они готовыих видно издалека, потому что просторная верхняя площадка, с которой отправляются в стремительный полет санки, на высоте в семь или даже восемь сажен. Она огорожена перилами, сбоку ведет лестница, удобная даже для дам в широких платьях и пышных шубах. Эту лестницу делают с одной или двумя площадками, потому что образуется очередь, и нехорошо, чтобы все теснилась наверху. С противоположной от лестницы стороныдовольно крутой спуск сажени в две шириной и с бортами в пол-аршина, по которому скатываются деревянные санки. Он покрыт утоптанным снегом, залит водой и гладок, как зеркало. Каждые санки рассчитаны на одну пару, но можно и втроем уместиться. Возле горок был подготовлен пологий спуск на лед для карет, чтобы знатная публика могла объехать все увеселения с удобствами.
Вся Нева на Масленицу обратилась в сплошное гулянье. Всяк, имевший лошадь и сани, выехал людей посмотреть и себя показать. Отличные рысаки в дорогой запряжке и расписные санки, в которых вместо меховой полсти был персидский ковер, катили взад и вперед, собирались для бегов по расчищенному льду. Со всей столицы сходились сюда любители и знатоки лошадей, а с нимижены, невесты, дети; шум стоял невообразимый, но для души не обременительный, он означал, что все тутсчастливы. Но счастье не должно быть сумасбродным, и за порядком на льду следили пешие и конные солдаты.
Марфинька, сперва все же дичившаяся толстого старика, который всячески норовил ей угодить, и чуть чтохватавшая за руки кузин, заулыбалась, увидев пеструю толпу, услышав музыку и доносившийся со спусков веселый визг.
А вот и тетушкин экипаж! воскликнула она. Гаврила Павлович, велите править к нему! Вон, вон тетенька Лизавета Васильевна!
Марфинька видела в Лизе всегдашнюю свою приятельницу и заступницу, встречам радовалась. Вплотную подъехать не удалось, все три девушки вместе с Федосьей Федоровной выбрались из экипажа и, сопровождаемые откупщиком, пошли к Лизе. Лакеи Красовецкого прокладывали им в толпе дорогу и, опытным взглядом угадывая карманных воришек, без лишних рассуждений давали им загодя по шее.
Сам он шел последнимне был уверен, что госпожа Лисицына будет ему рада. А ее слово в доме Васильевых много значиттак что не напортить бы. Пусть простушка Марфинька сперва похвалит доброго Гаврилу Павловича, а там и поглядим.
Лиза позвала с собой на гулянье тех, которых знала под именами Морозова и Никитина. А точнее сказатьпозвала огромный перстень, благодаря которому могла взлететь очень даже высоко. Минувшим вечером она внимательно наблюдала за Санькойнужно же было наконец понять, на какой козе подъехать к красавцу. Приглашения он принимает охотно, да отчего ж за ней не машет, не волочится? Второго, Никитина, пальчиком поманив лепешку разобьется, да только кому он нужен? Вот кабы он выиграл у Светлейшего князя перстенекто с ним бы Лиза быстро договорилась
Она первая из окошка экипажа увидела Марфиньку.
Господа, нас моя племянница ищет, выйдем ей навстречу, сказала она.
Румянцев выскочил первым и подал ей руку, она оперлась и метнула взгляд, которым пыталась сказать: благодарность моя будет безмерна. Однако Санька не желал понимать пылких взглядовему заранее становилось страшно при мысли о такой благодарности.
Лиза была не глупавидела, что с кавалером творится неладное, вроде как и готов подружиться, но чересчур близко к себе не подпускает и знаков понимать не желает. Решив, что на льду посреди гулянья она все равно до правды не докопается, Лиза пошла навстречу Марфиньке с кузинами. Санька с Никитиным ее сопровождали, оттирая от дамы простой люд.
И случилось чудоМарфинька, обнявшись с Лизой, увидела Саньку, крылатый амурчик пролетел меж ними, рассыпая не розовые лепестки, а пригоршни хмельных снежинок, что попав на губы, пьянили пуще поцелуев.
Вот и славно! сказал веселый амурчик. Голубчики мои, бегите скорее, а я пособлю!
Все получилось стремительно и лихо: веселая компания вклинилась между Марфинькой с кузинами. Все перемешалось, Лиза оказалась в объятиях откупщика, Никитин подхватил под руки девиц, Федосья Федоровна поскользнулась и шлепнулась на усыпанный хвоей лед, а Санька и Марфинька пропали.
Они не знали, как вышло, что руки соединились, что начался бег. Они делали вид, будто рукисами по себе, а они, Санька и Марфинька, сами по себе. Заскочив за будку, в которой торговали пирогами и орехами, они наконец друг к дружке повернулись и посмотрели оба с одинаковой озабоченностью: да как же так, зачем, для чего? Марфиньке стало страшно и томительновесь мир сосредоточился в карих глазах, которые глядели на нее жадно, восторженно, с не выразимой словами лаской. Она выдернула руку в меховой рукавичке, но глаз не отвелане смогла.
Незримый амурчик засмеялся, порхая над ними, этих двоих он свел щегольски! Ангелочек наслаждался их смятением и смущением; наконец он подтолкнул Саньку: ну что же ты, кавалер?
Бежим! сказал Санька, взял девушку за руку и снова увлек в толпу.
Это был нелепый побегну, час вольности, ну, полтора. И ничего, кроме этого крошечного глоточкадюжина поцелуев, жаркие объятия сквозь толстые шубы, не отпускающие друг дружку руки, и все Оба знали, что придется возвращаться: ейдомой, к матери, емув дом сильфов. Но в тот момент верили, что удастся убежать куда-то, где можно быть навеки вместе.
Они пробежали между помостом, на котором выкрикивал неприличные шутки масленичный дедмолодой бойкий парень из мастеровых, с привязной бородищей, и другим помостомна нем кувыркались пестро одетые шуты. Они невольно остановились, глядя снизу вверх на веревочного плясуна, который бежал, казалось, по облакам, помогая себе двумя огромными веерами. Праздничные запахи опьянялиблагоухал сбитень, который наливали под навесом из огромнейшего медного сбитенника, мало чем поменьше Готторпского глобуса из Кунсткамеры; благоухали пряники и горячие пироги; за версту разлетался аромат от жаровен, на которых пекли и тут же распродавали горячие блины. А главноеблагоухала еловая хвоя, которой был усыпан лед, и этот запах казался самым колдовским.
Наконец они оказались у подножия ледяной горки и переглянулись.
Хочешь?
Да!
Услужить? спросил сразу объявившийся рядом человек с расписными санками. За две копейки каретку наверх доставлю, плати, барин! И наверхупятачок за спуск!
Человек был счастлив безмерно и пьян восторженно, улыбка излучала блаженство, в кудрявой бороде запутались икринки.
Давай, ответил Санька.
Никитин вручил ему кошелек, чтобы не смущаться, если вдруг Лизе захочется простонародного угощения. А ведь захочется, уверенно сказал он, напомнив, что сама государыня, когда выезжает полюбоваться гуляньем, тоже себе в этой скромной радости не отказывает.
Они понемногу поднялись на горку. Площадка, украшенная еловыми и сосновыми ветками, разноцветными флагами неведомых держав, парила над Невой, как сказочный летающий остров.
Сверху Санька и Марфинька видели всю пестроту, все разнообразие гулянья, и помосты, и навесы, и конские бега, и кареты, которые шагом объезжали гулянье по кругу, и желоб, по которому каждые две-три минуты отправленные в полет сильным толчком улетали санки, унося веселую и счастливую пару. Санька заплатил пятачок, помог Марфиньке сесть, уселся сам, причем они не говорили друг другу ни словаоба понятия не имели, что в таком странном случае следует говорить.
Край санок навис над ледяным желобоми рухнул вниз! Фигурант обхватил вскрикнувшую Марфиньку. Санки неслись с невозможной быстротой, восторг мгновенно сделался невыносимыми Румянцев, уже ничего не соображая, крепко поцеловал Марфиньку в губы.
Целоваться она не умелаон это понял сразу. И, пока сани катились по желобу, замедляя ход, пока в полусотне сажен от горки описывали дугу, чтобы, не покидая желоба, медленно вернуться к лестнице, Санька поцеловал девушку еще дважды, и она уже стала отвечатьнеуверенно, испуганно и все более пылко.
Они выбрались из санок, пошли неведомо куда, снова держась за руки, оказались у навеса, вдруг разом повернулисьи увидели, как другие санки срываются и мчатся вниз, как другая пара целуется на лету.
Хотите еще? спросил Санька.
Да
Он был счастливМарфинька хотела полета и поцелуев.
Она же отчаянно покраснела.
Как я люблю Масленицу! признался он, потому что не мог выговорить: как я люблю тебя!
Да
Жаль, что всего неделю стоят горки на Неве.
Жаль. Матушка рассказывалараньше и во дворах их ставили, сказала Марфинька. Знаете, как придумали?
Нет, а как? пожимая ее руку, спросил Санька. Это означало: что бы ты ни сказала, милая, все готов слушать с восторгом.
Желоб подводили к окну второго жилья и оттуда водой заливали. Чуть ли не из гостиной, отворяя окно, можно было в санки вылезать и катиться вниз!
Ловко придумано!
Они поспешили к горке и некоторое время глядели, как несутся вниз санимногие дамы, сидевшие в них, были в русском платье, и Марфинька тоже хотела такое, но сказать не решаласьей казалось, что кавалер будет над ней смеяться.
И снова их высмотрел мужик, таскающий санки, но уже другой, хотя пьяненький и счастливый до той же самой степени. И снова они забрались на площадку, улыбаясь друг дружке, предвкушая полет и поцелуи.
Все это было, былои окончилось, когда остановились расписные санки. Вдруг стало ясно, что наступает вечер.
Ах, что я наделала прошептала Марфинька.
И впрямь наделалаее, поди, по всей Неве ищут, и Федосья Федоровна рыдает, и кузины в отчаянии. От осознания беды Марфинька заплакала.
Пойдем к экипажам, сударыня, сказал Санька. Пойдем
А что мы скажем?
Санька и без того был не в себе от побега, ледяных горок и поцелуев. А тутогромные голубые глаза, в которых безграничное доверие.
Скажемвы заблудились, вышли к горкам, спросить у людей дорогу боялись, я вас у горок нашел. Не надо, не надо плакать, мы увидимся, я я письмо пришлю!
Со стороны грамотея Саньки это было бы дивным подвигом. И они пошлидержась за руки, чтобы толпа не разлучила.
Возле экипажей пальцы разомкнулись, Санька отступил назад, Марфинька устремилась к Федосье Федоровне и расплакалась не на шутку. Ее принялись утешатьвсе понимали, что неопытная девушка, потерявшись в масленичной толпе, должна была первым делом перепугаться. Саньку даже ни о чем не спросилитолько Никитин задал глазами вопрос и не получил ответа.
Но Лиза видела, как Санька с Марфинькой стараются друг на дружку не глядеть, и все поняла.
Ну что ж, сказала она себе, ничего удивительно, девушка в шестнадцать лет и должна была одержать верх над женщиной в тридцать два года, однако и из этого положения можно извлечь пользу.
Красовецкий, сильно разволновавшись, стал собирать девиц, чтобы усадить в экипаж и развести по домам. Федосья Федоровна с перепугу тоже зарыдала, Лиза же, не терпевшая бабьих слез, быстро поцеловала в щеку Марфинькуда и была такова.
Никитин шепотом изругал Саньку, но тот даже не понял, что за слова прозвучали, тащась вслед за Лизой.
Куда подвезти вас? спросила она кавалеров.
На Невский, к Строгановскому дому, сударыня, ответил Никитин.
Она отдала кучеру приказание, села в экипаж, кавалеры поместились напротив, и речь шла о вещах малозначительных. Но возле Строгановского дома Лиза сказала:
Господин Морозов, у меня есть для вас несколько слов наедине.